* * *
— Пришел? — поинтересовался Питер и подтолкнул к Джеймсу заставленный поднос. — Держи! Джеймс, не мешкая, схватил кусок пирога и немедленно сунул его целиком в рот. Так что далее разговор обогатился красочной палитрой различных тональностей мычания и шамканья. — Вы фше меня накорфф… — Шу-шу-шу, — меланхолично отозвался Питер. — Ты бы прожевал сначала, что ли! — Все меня накормить пытаются! — пояснил Джеймс, героическим усилием проглотив за один раз все, что было в рту. — А я поесть нигде не успеваю как назло! Вторые сутки гоняюсь на одном чае! Даже “сухпайка” негде взять! — Это трагедия, — согласился Питер. — Правильно мы решили встретиться на обеденном перерыве! Джеймс с энтузиазмом закивал и впился в следующий кусок, напоминая урчащего от наслаждения кота. — Слышал последние новости? — продолжал тем временем Питер. — Крауч на повышение идет, так еще пару раз цвет значка поменяет и сможет претендовать на пост главы аврората. — М-м-мф-фа-фх! — неразборчиво, но однозначно одобрительно отозвался Джеймс. Цвет значка означал звание, количество звездочек и прочих символов — знаки отличия. У Крауча уже был темно-коричневый, до главного — черно-золотого — ему оставалось пройти лишь три стадии — фиолетовый, стальной и серебряный. У самого Джеймса пока что был лишь оранжевый и выше медного ему подняться не светило еще долго. Следующий же за ним латунный, после которого появился бы шанс попасть в элитные отделы, требовал еще как минимум четыре года безупречной службы без единого выговора. С Кроунсом в начальниках об этом можно было и не мечтать. — Скорее всего, ему придется поднять за собой кого-то еще из доверенных лиц, — рассуждал Питер. — А их у него не так уж много. Это вселяет некоторые надежды! — он рассеянно погладил пальцем собственный медный значок. — В конце концов, полтора десятка раскрытых дел за последний год кое-что да значат! Джеймс молча закивал и показал поднятый вверх большой палец, затем щедро глотнул какого-то лилового сока и наконец оказался способен к членораздельной речи. — Ты заслужил, — убежденно произнес он. — Уверен, что Крауч про тебя не забудет! — Хотелось бы верить! — философски вздохнул Питер. — Ну что, ты уже в состоянии говорить? Давай рассказывай, во что ты опять вляпался! — Если бы я… — мрачно отозвался Джеймс. — На сей раз мы всей семьей вляпались! Он вкратце пересказал произошедшее, и Питер с каждым его словом мрачнел все больше. — М-да, — протянул он наконец. — Скверно… Скверно. Жаль, что ты раньше ничего не сказал, я бы попробовал что-нибудь узнать про эти проекты! Теперь придется порыть архивы, поискать совпадения. Эх-х, миссис Поттс меня убьет! — Да, она тебя до сих пор не простила? — Ха! Она меня теперь вообще на дух не переносит, — с мрачным весельем откликнулся Питер. — Полагаю, в гибели архивов она за глаза винит именно меня. Впрочем, во многом она права! — Ну лучше уж архивы, чем мы! — философски заключил Джеймс. — Вот-вот, после этого аргумента она меня возненавидела с удвоенной силой! — хохотнул Питер и тут же нахмурился. — Ладно, что-нибудь придумаю, не впервой. А вот расследование насчет Империуса на родственниках — штука поганая, честно тебе говорю! — Почему? — удивился Джеймс. — Разве сложно установить непричастность? — Потому что… — скривился Питер. — Я знаю, как они работают.* * *
— Давайте еще раз проясним! Значит, вы наложили Империус на своего отца, чтобы иметь возможность продать имущество? Так? — Нет, — Джеймс прикрыл глаза, досчитал до десяти и выдохнул. — Я не накладывал Империус на своего отца. — Значит, это сделала супруга вашего отца, а вы ее выгораживаете, так как она ваша мать? — неподдельно обрадовался новому озарению его собеседник. — Вы знаете, что чистосердечное признание смягчает последствия? Джеймс посмотрел на него с невысказанной тоской и грустно подпер подбородок кулаком. Расследование грозило затянуться надолго, Джеймс даже рискнул бы предположить, что навечно. — Нет, ни я, ни моя мать не накладывали Империус на Карлуса Поттера, — монотонно пробубнил он. Его надежды на нормальное расследование угасли тотчас, как он увидел собственно следователя. Майкл Бэрбоун отличался редкой для своей профессии упертостью — к сожалению, в его случае она очень тесно соседствовала с тупостью, что сводило все преимущества этого несомненно ценного качества к полному и беспросветному нулю. Бэрбоун Джеймса не знал, зато тот был весьма наслышан о своем следователе. Грузный, крепко сбитый, неповоротливый, но и несдвигаемый ничем, кроме левикорпуса, Бэрбоун очень не любил отвлекаться от версии, которую посчитал самой удобной. Он вцеплялся в нее точно голодный пес в кусок мяса и тряс подозреваемого до полного измота, пока тот не соглашался уже с любой точкой зрения. Бэрбоун гордо закрывал дело и создавал прекрасную статистику своему отделу. Действительно, нет ведь ничего важнее отчетности. Отчетности и финансирования. Он, Джеймс, попался как неопытный новичок. Следователь не лечащий врач, его так просто не поменяешь по собственному капризу. — А откуда вы знаете, что ваша мать этого не делала? — Бэрбоун насторожился, его крупные ноздри раздувались в предвкушении скорой добычи. — Вы признаете, что это вы наложили Империус на своего отца? — Нет, не признаю, — Джеймс стиснул челюсти. — Долго вы собираетесь продолжать этот однообразный разговор? — Пока правда не выплывет наружу, — расплылся в щербатой улыбке Бэрбоун. — Итак, вы хотели продать лабораторию своего отца и поэтому наложили на него Империус, так? — Нет, не так, — Джеймс выдохнул и встал. — Это бессмысленная трата времени! Я ухожу! — Стоять! — Бэрбоун шарахнул кулаком о стол. — Я вас не отпускал! Совсем некстати вспомнились слухи о том, что Бэрбоуну не особенно принципиально, добровольно ли подозреваемые признались в содеянном или под физическим давлением. Бэрбоун вообще не любил заморачиваться. — А вы и не должны, — Джеймс даже не обернулся. — Это даже не официальный допрос. Я выслушиваю вас уже битый час лишь по собственной воле, чтобы понять, сможете ли вы раскрыть это дело. Вы заставили меня в этом изрядно усомниться, поэтому я ухожу. Вы и так нарушили сейчас половину протокольных инструкций. Бэрбоун побагровел от негодования, его короткие черные волосы, остриженные странно, наподобие горшка, грозили вздыбиться точно у бешеного кота. — Что-о-о? — грозно возвысил он голос. — Сопротивление сотруднику правопорядка? Джеймс бесстрастно хмыкнул и повернулся, с иронией посмотрев на Бэрбоуна. — Перечислить? Данная форма допроса неприемлема без надлежащего оформления. Приказа о допросе у вас нет, нет и официального запроса на его проведение. Бездоказательные обвинения у нас, конечно, в ходу, но в данном случае это нарушение всех протокольных норм. Сейчас у нас с вами простой разговор, где вы не уполномочены давить на меня, пытаясь силой выбить поддельное признание. Бэрбоун ошарашенно то открывал, то закрывал рот, не в силах выдавить ни звука. — И да, это наказуемо. Сколько у вас выговоров, аврор Бэрбоун? Уверен, что не меньше десятка. Но вы все еще на своем посту, довольно странно, не находите? — Джеймса слегка понесло, и он спешно велел себе заткнуться. Бэрбоун и так пребывал в предынфарктном состоянии. Нельзя копать в этом направлении, нельзя! Иначе он, Джеймс, точно окажется в Азкабане по любому, даже самому абсурдному обвинению, ибо засовывать его туда будут всем отделом. Бэрбоун и так будет мстить, но, если он будет в одиночестве, его еще можно обойти. — Да как вы смеете? — взвыл тот. — Вы — преступник! — Пока вам это удобно, видимо, — съязвил Джеймс. — Хорошо, подайте запрос на экспертизу палочек! Моей и Дореи Поттер. Пусть проверят, использовали ли мы Империус. Если нет, то вы от нас отцепитесь и займетесь наконец делом! Пока Бэрбоун сумеет оформить приказ об экспертизе, пройдет как минимум неделя. А если Джеймс еще разок принесет девочкам пирожных и по букету цветов, то и все полторы. За это время можно накопать что-нибудь самому. — Я сам разберусь, что и как мне делать! — рявкнул Бэрбоун, но глаза его как-то закосили. Вероятно, от переизбытка преданности делу. — Не сомневаюсь, — едко отозвался Джеймс. — Если бы вы хотели действительно разобраться в этом деле, вы бы начали не с обвинений, а с расспросов, в каких имущественных отношениях мы с отцом состояли. И знаете, что бы я вам ответил? Бэрбоун издал какой-то невразумительный рык бешенства. — Я бы ответил вам, что имею право не отвечать на этот вопрос без присутствия своего поверенного, — любезно просветил его Джеймс. — И даже привел бы соответствующий закон. А потом бы вы убедили меня, что это в моих интересах, и я бы рассказал то, что вас интересует. Так работают следователи, если вы не в курсе! — Экспертиза палочек несомненно вас ожидает, — собравшись, почти спокойно откликнулся Бэрбоун, только темные глаза его сверкали неизбывной злобой. — Вот только вы не кажетесь таким дураком, чтобы использовать свою собственную палочку. — Ну хоть какие-то признаки разума, уже чудесно! — обрадовался Джеймс. — Вот только ни я, ни моя мать не накладывали Империус на Карлуса Поттера! Я вам повторяю, что это тщательно спланированная афера, в которой я тоже стал жертвой Империуса! — На вас наложили Империус, заставив наложить Империус на вашего отца? Так вы все-таки признаетесь? — Бэрбоун обладал отменной реакцией, жаль опять-таки совершенно не к месту. — Боже! — взвыл Джеймс, в отчаянии запуская пальцы в собственные вихры. Он с силой потянул себя за волосы, и боль слегка отрезвила уже поплывшее сознание. — Нет! Господи, теперь я понимаю, почему ваш отдел отличается такой прекрасной репутацией! Вы вообще здесь не работаете!* * *
Кабинет Хвоста с некоторых пор обогатился ярким пятном — трофейная вуаль ифритки висела напротив его стола, радуя глаз радужными и золотыми переливами. О том, как Хвост обзавелся столь экстравагантным украшением кабинета, Джеймс как-то выяснять стеснялся, однако подозревал за этим историю захватывающую и неординарную. На осторожные расспросы Хвост лишь самодовольно ухмылялся и обещал поведать об этом лет так через тридцать, у жаркого камина за рюмочкой бренди. Осторожно прихваченная за край вуаль словно жила собственной жизнью, извивалась, ластилась к сидящим под ней, но могла и попытаться придушить. После пары неловких моментов с зашедшим на огонек начальством Хвост периодически держал ее под обездвиживающими чарами, но для друзей он таких одолжений не делал. Джеймс фыркнул и не глядя одним четким движением отловил особенно шустрый край прежде, чем он нырнул ему за воротник. Тот вроде бы не расстроился и немедленно начал приятно щекотать за ухом — в этом ему Джеймс мешать не стал. Только слегка отодвигался, когда щекотка из приятной становилась провоцирующей, перемещаясь от уха к шее. Хвост хмурился, шуршал бумагами, копался в бумажных горах с упорством бывалого крота и то и дело почесывал спину, сдавленно чертыхаясь. — Ну что там? — с нетерпением спросил Джеймс. — Нашел что-нибудь? — Наше-е-ел, — прокряхтел Питер, изгибаясь под каким-то совсем уж немыслимым углом, в тщетной попытке дотянуться до лопатки. — Отходили меня жалящим… Ну да ладно, потом сочтемся! — Бедняга… — посочувствовал Джеймс. — С другой стороны, от ненависти до любви всего один шаг, как говорят! А вдруг?.. — От любви до ненависти — тоже, — с намеком продавил тоном Питер. — Да ничего особо впечатляющего. Случаи, подобные твоему, бывали, но столь нагло — очень редко! Обычно все куда тоньше обставляют. — А проект? Ты выяснил что-нибудь? — Ну такой проект действительно зарегистрирован в Министерстве, — Питер задумчиво побарабанил пальцами по столешнице и продолжил: — Находится под курацией гоблинов, поэтому его до сих пор не закрыли. Впрочем, это так называемый "мертвый груз" — проект, который не требует финансирования, не стоит на балансе, но при этом может ссылаться на свое официальное существование. — Гоблины? Опять? — Джеймс вздохнул, но не удивился. — Зачем им наша лаборатория? — Думаю, им самим не нужна, а вот теневой заказ мог поступить, — Питер почесал затылок, ойкнул и раздраженно одернул полы мантии. — Надо опять рыть Гринготтс. Зуб даю, что все собаки зарыты именно там! У тебя ведь остались связи с информаторами? — Хороший вопрос, — Джеймс лениво отмахнулся от вредной вуали и помрачнел. Фред Мэнкс несомненно был неплохим человеком… кхм, гоблином, но его отзывчивость распространялась исключительно на тех, кто действовал в его интересах. Лили была права, если Джеймс хочет что-то получить от гоблинов, то требовать этого бесполезно, нужно убедить их, что это в их интересах. И чем виртуознее будет убеждение, тем охотнее окажут помощь, даже если в итоге оно обернется простыми словами. Гоблины ценят и красивые слова, и правильные поступки — неизвестно даже, что больше. Найдется ли у Джеймса, что предложить мистеру Мэнксу, чтобы тот не отказал в помощи? Если поразмыслить, то найдется, если тот по-прежнему ищет гоблинов-отступников, подрывающих репутацию банка…