Desire, I'm hungry, Желание, я голоден, I hope you feed me Надеюсь, ты утолишь мой голод,
Джонсон с десяти лет считал себя альфой. Даже окружающие чаще говорили, что он сильная масть, другие доказывали обратное. Ларри сильный и духом, а физическая сила немного хромала, но он не отставал от своих сверстников. Мог и сам расправится с двумя. Шатен часто видел своих одноклассников, которые явно превосходили все способности парня. Те действительно выглядели как альфы, поэтому нередко у него появлялись мысли, что является уж точно не той мастью, которой себя считает. Его уверенность медленно, но, как бы смешно не звучало — уверенно трещала по швам. Ближе к тринадцати с ним произошли некоторые изменения. Его физическая сила угасала будто с каждым днем, характер становился мягче, стал худеть. Выделялись бедра. Он стал замечать лишнее внимание от старших классов. Зажимание возле шкафчиков, «случайные» касания. В пятнадцать парень полностью замкнулся в себе. Тот день, который бы ничего не предвещал, но все случилось с точностью наоборот. Пришли результаты теста, а-ля: «Кем вы являетесь?» Красивый конверт, в котором лежит ответ на вопрос, который мучил Джонсона до этого дня. Когда Ларри смотрел на это письмо, внутри него боролись: «да, надо открыть» и «нет, лучше не открывать». Вздохнув, он стал аккуратно открывать его. Звук рвущейся бумаги, и вот на руках уже сложенный листок. Раскрыв, он стал вчитываться в текст. Но самое главное не то, что там было написано кому делали и зачем. А главное — кто он. Увидев самую нижнюю строчку, у Ларри округлились глаза. «Ларри Джонсон является омегой на 99,9%» И буквально мир рухнул на глазах Джонсона. Теперь не будет того, что было раньше. Теперь придется скрывать от сверстников то, что он слабая масть. Ведь этот мир настолько жесток, что всем похуй на то, что ты там лучший друг и все тебя уважают. Будь ты хоть сто раз этим другом, а тебя все равно кинут. Что, примерно, и сделали его, так называемые друзья. От какого-то лешего они узнали правду. — Ты нагло врал, что являешься альфой, а на деле оказался совсем не тем, за кого себя выдавал? Ты хоть понимаешь, что сделал, придурок? — говорил с ним блондин, имя которого Трэвис. Фелпс прекрасный друг и всегда поддержит. Его масть — бета. — Трэвис, я не знаю, что мне делать. Сал меня прибьет, если узнает про… это. — Ларри рыдал в плечо, хватаясь руками за его толстовку, будто он упадет из-за дрожащих ног. — Я не думаю, что Сал такой. Пару раз с ним пересекался, вроде нормальный парень, не такой уж сумасшедший, как те альфы. — Трэвис поглаживал дрожащую спину, а затем слегка дернул Ларри, чтобы тот поднял свое лицо. — Чувак, не рыдай, хватит. Все будет хорошо, я тебя уверяю! — он положил руку на плечо, взбадривая. Вытирая слезы, он улыбнулся уголком губ, от чего Фелпс ярко вытянул губы в улыбке, показывая отчетливые ямочки на щеках. — Чего слезы роняете? — Ларри вздрогнул от голоса, который раздался позади него. Повернувшись, он замер. Собственной персоной стоял Сал Фишер. Прирожденный, настоящий альфа. Который сейчас вытянулся во весь рост, приподняв подбородок, показывая свое совершенство. Его глаза буквально глядели в душу, отыскивая потаенные уголки, чтобы намертво вцепиться. Взгляд холодный, пронизывающий, который заставляет подчиняться. Его улыбка заставляла сердца многих учащенно биться. Особенно проглядывались острые клыки, от чего у него привычка улыбаться уголком губ, чтобы показать их. Сам Фишер дружелюбный парень, но, конечно, только с теми, кто заслуживает. — Ларри? Джонсон снова дернулся, будто от удара током. Чего он боялся, так это того, что тот застанет его в слезах. И вот, будто мир специально провернул такую махинацию. — Ты плакал? Кто это сделал? Я быстро разделаюсь с этим мудаком. — Фишер уже закатывал рукава, дабы разделаться с противником, но его мигом остановил Ларри. — Нет-нет, все в порядке правда! Просто я это… приуныл чего-то, сам не знаю почему, — Ларри почесал затылок, чтобы скрыть свою гребанную смущенность. Он сам не замечая, стал смущаться рядом с этим парнем. Когда это произошло — естественно тоже не знал. Когда тот пожимал руку на прощание, Джонсон невольно краснел, но быстро старался ретироваться с места. Нечаянное касание — и его щеки снова принимают алый оттенок. Он будто… влюбленная девчонка. «Стоп, что?! Нет-нет, он друг, да-да… Да…» — Джонсон невольно подумал о том, что было бы, если бы состоял в отношениях с самим Салом Фишером. «А-ха-ха, очень смешно, спасибо за прекрасную шутку!» — Ларри будто сам с собой разговаривал. Сал, заметив, что Джонсон хмурится, тряхнул за плечо. — Эм, точно все хорошо? — Да, все хорошо. Кстати, ты уже все? Можем идти домой, я только Трэвису скажу, что… — повернувшись, его друга уже не было рядом, — ай, ладно.***
Идя домой, по пути им встречались разные достопримечательности Нокфелла. Конечно, данный городок не шибко популярный, но, все же есть в нем что-то притягательное, раз туристы из года в год посещают его. — Давай сфотографируемся здесь! — Ларри бегал, как угорелый, от одного места к другому, а Фишер не успевал следить за ним. — Черт! Ты бегаешь быстрее моего кошака, Ларри. Угомонись. — Сал сделал строгий взгляд, от чего Джонсон загрустил. Сал не стал растрачиваться на слова, чтобы успокоить, но дал понять, чтобы тот не обижался, а вел себя приличнее. Потом они, конечно, посмеялись с нелепости ситуации и Ларри снова бегал, но уже не один, а вместе с Фишером, периодически смеясь с его глупых шуток. В очередной день, парень не остается один на один с тишиной, которая давила на уши. Мать приходила после трудной работы лишь вечером, заставая своего сына, который видел уже десятый сон. Лиза часто говорила, чтобы тот не обижался на нее, тот лишь кивал, и говорил, что-то подобие: «Я все понимаю, не глупый.» Хотя внутри он часто изнывал от тоски, которая накрывала его дома. И вот, спустя двух часов «легкой» прогулки, их встретили апартаменты Эддисона. Потрепанная временем пятиэтажка, которая своим видом показывала, что не очень-то и весело здесь. Бледные стены явно говорили о том, что время нормально не проведешь, без какой-нибудь унылой или грустной мысли. — Ко мне в подвал? Или, ты как всегда уйдешь гулять?.. — Ларри смотрел на него грустным взглядом, от чего Сал не удержался и ответил: — Хорошо, я останусь с тобой. Вот тогда-то все это и началось.***
В подвале они слушали музыку на всю катушку. Их задорный смех скрывали громкие басы. Вещи повсюду раскинуты, будто здесь рылись в поисках заветного клада. Возле дивана валяется пустая бутылка из-под алкоголя, которую за пару минут выпил Сал. Ларри он не разрешил, потому что его мать может наругать за это. Джонсон лишь хмурился и громко топал ногой, но Фишер ни в какую. И сейчас, когда закончилась музыка, они потные, но довольные упали на диван. Было видно, как у Сала было затуманено сознание, потому что он смотрел будто сквозь предметы. Одна бутылка алкоголя влияет на сознание парня, хоть и не так сильно, как бы влияла на Джонсона. Ларри стряхнул волосы, чтобы они не лежали огромным комком на плече. Сейчас он устал так, как не уставал никогда. Почти пять минут Джонсон тряс головой под метал, громкость которого будто волной проходилась по стенам, заставляя картины попадать на пол. — Я отойду попить воды? Не скучай, а-ха-ха, — произнес Сал и, медленно вставая, слегка кривой походкой пошел на кухню. Ларри не успел ничего сказать, как острая боль резко отдалась внизу живота, заставляя все мышцы резко сократиться. Он согнулся в три погибели, пытаясь унять ее, и только понял, что это очередная течка. И она у него только второй раз, поэтому парень не привык к такому положению дел. Он не боялся ее, но боялся тех, кто мог увидеть, как Ларри корчится от боли, лежа на диване. Его запах стал ярче и отчетливее ощущаться, поэтому Фишер быстро пришел обратно в комнату металлиста. — Ларри, ты… — Фишер резко вздрогнул. Запах омеги, причем течной. Причем запах не такой, как у других омег, а более приятный. Что-то смешанное с запахом черешни и мяты. Ларри полностью распластался на диване, выпячивая пятую точку к верху, а сам, уткнувшись лицом в подушку, стонал от сильного возбуждения и в тоже время от боли. Он не смог дотянуться до тумбочки, чтобы выпить таблетки. Не успел. «Черт… Его запах. Если мне не уйти, будет хуже всем, но в то же время — ему нужна помощь. Что же выбрать?» — раздумывал Сал, пока мучился от сладостного запаха течной омеги, которая была, так скажем «поднесенной на блюдечке с золотой каемочкой». — Сал… А-ах, черт возьми, подай мне эти… т-таблетки, блять… — Джонсон не мог контролировать себя в таком состоянии, тем более, уже почувствовав, что возле него зрелый альфа. И каждый из них сейчас крайне напряжен. Фишер быстро протрезвел даже, поэтому мог определить, где лежат заветные таблетки. Присев возле дивана, а слева как раз была тумбочка, он стал открывать дверцы и рыться в поисках пачки. Но тут его остановила дрожащая рука друга. — С-сал, я так больше не могу… Ах, блять! Сделай со мной что-нибудь. Я прошу тебя… — подняв свое красное от смущения и возбуждения лицо, он прямо взглянул в глаза Фишеру, от чего у последнего слетели тормоза к чертикам. Это оказалась точка невозврата…Baby, I wanna fuck you Малыш, я хочу тебя, I wanna feel you in my bones Хочу чувствовать тебя каждой клеточкой своего тела. Boy, I'm gonna love you Парень, я буду любить тебя, I'm gonna tear into your soul… Я ворвусь в твою душу…