Путь души

Виктор Крам. Болгарин. Широкоплечий брюнет. Ученик Дурмстранга. С поломанным носом в двух местах, от рождения бледной кожей, широкими скулами, и острыми чертами лица. И острым орлиным зрением. Виктор Крам любит полеты. Что Михоуку и не хватает в этом мире так это лезвие меча рассекающего воздух. Пространство. К своему недовольству, ему непривычно отзываться на новое имя. Виктор любит небо в любую погоду, даже шквальный ураган и свист ветра в ушах. Он с высью на Ты. Он не переносит твердь под ногами. Горбится, хмурится в недовольстве. От напряжения плоскостопие и притяжение земли не дает расправить плечи. Юноша может поэтому с порушенной судьбой. Может поэтому он проникся Гарри. Понимание что не один такой с воздухом на-ты. Легка на подъем, и на изменение, и перепады настроения. Может поэтому он издали любовался ею. Издали. Воздушная Гарриета. Ловец Гриффиндора. Ученица 6 курса. Участница в конкурсе за кубок. И вот после всего, или между испытаниями так и не вспомнить. Они летали. Стадион Хогвартса. Сначала он привык издали смотреть. Вот ее волевой взмах волос смолянисто черных, тяжелых, пышных кудрей длиной до лопаток. Из-под челки взгляд зеленых-зеленых глаз. С задоринкой, с искорками. Легка от бедра походка. Прямая осанка. Как будто ее ничто здесь не держит. Еще шаг. Перемахнув ногу через древко — взлет. Стрелой. На фоне восходов и заходов солнца из многих дней. С утра или вечером. В любую погоду. Часами в небе. Великолепна и одухотворена. Птица что возвращает свои крылья стоит ей только взмыть в небо. После Вернувшись на землю разрумяненная девушка снова надевает очки. Снова надевает стремена. Снова играет роль. Вот после десятка его наблюдений у трибун. Она подходит. Сама. Они разговариваются. Вначале неуверенно, речь заходит о квиддиче и разных мелочах. О профессиональном спорте, деталях о разных историях из жизни. Он объясняет, вкрадчиво, развернуто. Баритон его голоса почти тих, что никто дальше них не слышит. Потом речь плавно переходит о предпочтениях, вкусах. Делятся маленькими историями мгновениями из жизни. Понемногу узнают друг друга. Позже, уже под конец года. Вновь встреча. И она говорит. Заход солнца и сумерки, а позднее свидетели рассказа множество звезд их сопровождающих. В гостиную девушка вернется поздно, как и он на палубу. А сейчас сидя на все тех же трибунах. Ее голос мелодичен потом стихает, речь идет надломлено, как сама история. Ее душа болит агонизирует и отвергает. Сожаление не его конек. Он этого не понимает. Но это в прошлом. В конце, когда она стихла, ей это говорит. Она благодарно жмется к нему. И там, на трибунах, на той же скамейке после слез, она дремлет на его плече. Сам подняв голову стал молча любоваться звездами, как ею до этого. И размышлять о хрупком, но самом прочном сокровище в своих руках. И возвращении ее силе воли. Ведь ее глаза так сияют. Когда она летит или в ажиотаже что-то говорит… Пришло время уезжать. Все закончилось. Седрик жив. У них получилось. Как? Уже иная история. Они прощаются. Просто пожатием руки друг другу. Здесь на людях. Ведь они уже простились днем ранее. Там, на трибунах. И она снова сияет, а он неизменно спокоен, и удивительно, умиротворен. Когда великий фехтовальщик того времени был в последний раз умиротворен? Может, как бы вспомнить, после давнего, хорошего спарринга с Рыжим? Может, там, на острове среди серых стен замка бокала с вином в руке и газетой или книгой? А Война? А что она. После нее только волнение, горечь и неприятный осадок и еще что-то неутоленное в глубине души. Корабль ждал его. И вот уже одной ногой на палубе. Какая ирония душой пират, а разум за разум заходит. И тело другое менее подвижно более бугристо. Но взгляд, только взгляд неизменен пронизывающий, но карий без янтарного цвета. Это было в конце дня. Только в каюте он заметил. Умываясь, после тяжелой тренировки по фехтованию. Когда корабль как раз на полпути в Дурмстранг. Тот взгляд, те же глаза, за которые его в том мире прозвали Соколиным Глазом. Так спокойно и радостно стало у мужчины на душе. В отражении зеркала в глазах тускло проявлялась характерная радужка такой привычный цвет и появлялась знакомая усмешка на губах. Что он все тот же. И все заново. Дурмстранг, окончание учебы, а дальше может войдет в ученичество к мастеру артефактору, планируя и далее усиливать тело в фехтовании. Проф.спорт он оставит, но метлу-никогда. Ведь онa, так любит воздух. Они обещали писать друг другу. И может быть еще раз встретятся. Волевая Генриета. Его свобода и успокоение. Его. Как он попал уже не разобрать. Мысли перемешиваются, вспениваются как бурлящий океан. Воспоминания, память, множество ощущений, чувств и эмоций спаиваются, срастаются и параллельно ярко сохраняются. Главное не блекнут. И он так же ясно может вспомнить, как впервые взял свой меч или взмахнул палочкой. От этого холодный пот струится по спине. Но это по началу. Ко всему можно привыкнуть.Приспособиться. Он здесь нашел новый мир. Для себя новый путь и жизнь. Приключения, познания. И его выбор. Можно вздохнуть спокойно, полной грудью. Он не вернется назад.