«I take you to the candy shop
I'll let you lick the lollypop
Go 'head girl, don't you stop
Keep going 'til you hit the spot (woah)…»*
Всё решает знакомство и насколько широко ты готов открыть свой сладкий ротик, малыш. Но ты ведь и так знаешь, зачем пришёл. Ммм, дать совет? Бесплатно в первый раз. С такой-то мордашкой, скулистой, острой, с пылающей улыбкой невинного искусителя и глазками, будто всей душой принадлежишь одному лишь дьяволу — не стоит размениваться по мелочам. Понимаешь? Иди сразу к нему. И не надо бояться. Не надо. Страх — удел неудачников. Если сможешь зацепить его — о, детка! Ты взлетишь, как на ракете, понимаешь? Блестящей, глянцевой ракете. Сквозь сотни прослушиваний, сотни трудоголиков-конкурентов, сквозь грязные скандалы и липкие ручонки продюсеров — все ходят под этим человеком, крошка, тебе ведь известно это? Взлетишь на самый верх. К сияющим звёздам. Ну-ну, вот только спешить не надо. Всё должно пройти идеально. Хочешь выпить? Это замечательно. Возьми с подноса той длинноногой красотки красный коктейль. Он чуть сладковатый, но, мой дорогой, хозяин любит, когда от его шлюшек приятно пахнет. Сделай глоток. Помедленней. Вот умница. Сперму его в конце тоже проглотишь, понял меня? Сглотнёшь, как нектар, и причмокнешь. Он любит это. Подобно блаженной цепи электрических поцелуев, по залу разливается новая мелодия, проникает куда-то глубоко, в нервные импульсы, сливается с ними, заставляя человеческое тело трепетать. В свете неоновых огней бледная кожа становится красной. Скажи мне, ты подготовился? Твоё тело вот-вот станет подношением божеству, и неловкости не в наших интересах, малыш. Но ты ведь умница? Я вижу по тебе, мой дорогой, ты настоящая умница, чувствую, как ты начинаешь входить в кураж: не отводишь больше взгляда, не смущаешься — может, не раз уже встречался с важными людьми наедине? Проказник! Но это хорошо, хорошо. Опыт тебе поможет. Главное не проявляй настойчивость. Помни: охотник здесь он, ты — лишь покорная жертва. Я даже представлю тебя, мой хороший, проведу внутрь, сделаю нужные намёки. Ты же стой рядом и молчи, пока хозяин не возьмёт ситуацию в свои руки. Девочки в белых креслицах смеются, их голые плечи сияют перламутром. Спутники рядом, все, как один — с обложек глянцевых журналов, приобнимают дорогих красавиц за талии, лезут языками в податливые ротики, умелыми пальцами — в верёвочные трусики. А томный взгляд раскрепощённых дам, сопротивляясь любому соблазну, нет-нет да стрельнёт к укрытой от чужих глаз, возвышающейся над царством разврата просторной ложе. Там, на бархатном красном диване в интимной тени декоративных навесов, вальяжно расставив ноги, сидел человек, от слова которого зависели карьеры слишком многих. Широкой публике, падкой на красавцев-актёров, он едва ли был известен. — Мистер Грейвс, — обратился странный человек в шёлковом синем костюме, — простите, что отвлекаю… Носик блондинки справа недовольно наморщился. У неё четвёртый размер и относился он не только к груди, казалось, конкуренции не будет: сиди себе и трись гладким голым бедром о штанину мужчины, пока тот, закончив все свои дела, не поманит тебя в комнату привата исполнять мечты. Но слева присела непонятно откуда вылезшая брюнетка. Завидными формами она не отличалась, зато была едва совершеннолетней и в своей коротенькой чёрной юбочке слишком напоминала школьницу, что, видимо, и оставило Грейвса неравнодушным. Теперь ещё этот странный парень. Мужчина едва окинул говорившего взглядом и тут же на него переключился. — Представляете, кого я здесь встретил? Криденса Бэрбоун, — человек пододвинул парня чуть вперёд. — Он уже снялся в парочке ваших фильмов, может, вы его даже припомните? Грейвс не ответил ничего, лишь склонил голову набок, продолжая наблюдать за начинающим актёром. — В любом случае, мы мило поболтали, и теперь мне кажется, что мальчишка явно способен на большее. Да и нам как-то обидно будет терять такие таланты. Думаю даже, стоит обсудить перспективы… В центре ложе стоял стеклянный столик, на нём толпились разноцветные коктейли, рюмки с текилой, парочка космически дорогих бутылок виски и всеми забытое шампанское в ведёрке со льдом. Собеседники Персиваля, довольно известные режиссёры, из приличия старались лишний раз не отнимать взгляда от алкоголя и не смотреть на новую подстилку босса. Выходило плохо. Николас, особый человек, нанятый специально, чтобы фильтровать поток гостей и выбирать из присутствующих самую перспективную (если надолго) или самую сладкую (если на пару раз) сучку для босса, начал привычную речь. Её главной целью служило даже не представление молодых звёздочек хозяину — тот и так всё понял, едва его человек появился у ложи, а скорее создание иллюзии для всех остальных, иллюзии, что все эти встречи не поставлены на конвейер. Едва Николас завёл свою старую шарманку, готовый сладкими речами ублажать слушателей добрые минут пять, как послушный молчаливый мальчик, которым приказано Криденсу быть, куда-то исчез. Плавно, но уверенно, от бедра, в плотно обтягивающих стройные ноги и упругую попу кожаных штанах змеиной расцветки парень двинулся вперёд в такт новой песне. Шаг — словно модель по подиуму, рубашка задирается, живот с сияющим пирсингом запускает волну, приковывающую чужие взгляды. Извивается шёлковой гимнастической лентой в полувздохе. Мистер Грейвс теперь совсем рядом и вот-вот задышит в такт. Губы у Криденса насыщенно-винные, яркий красный язычок бегает по горячему влажному ротику, в тон льющимся из приглушённого динамика звукам: ЭС — ТИ — ЭЙ — ОР…I'm on the top, there's no luck
Never turned around to stop
Make my move, make you move
Make you wanna hear me talk
See me walk, see me fuck, see me suck a lollipop…**
Бёдрами ведёт вправо, влево, мягкие плавные движения, почти нежные, изящные руки будто оплетают мужчину липкой паутиной. Мальчишка дышит чаще, надрывные вздохи всё сильнее напоминают стоны. Он нагибается низко, почти к самому уху и шепчет сладко:Wanna get messy?
В глазах мужчины вспыхивает огонь, их лица напротив. Взмахом длинных пушистых ресниц, чёрных, как смоль, Криденс прикрывает глаза, призывно облизывает крашеные губы, будто смакуя будущий вкус и импульсом от плеча разворачивается к Персивалю спиной. Руки снова подняты над головой, он движется полукруговыми движениями, танцует, извиваясь перед начинающим возбуждаться Грейвсом. Резко распахивает глаза. Взгляд у случайных зрителей удивлённый, у Николаса — полный ужаса. Бедняга не знал, что и предпринять: оттащить наглеца от босса за шкирку или позволить ситуации развиваться. Криденс прогибается в спине, выставляя упругую круглую задницу, упирается руками в согнутые ноги.Движение ягодиц активное, в такт музыке, провокационное, в тон её смыла, незамысловатого сюжета, полного нетерпения и неприкрытого желания скорее заполучить член. Будто руководствуясь пропитанными пошлостью и дешёвым пафосом текстами из популярных песен, послушной сукой мальчишка опускается ниже и ниже, садясь хозяину на колени. Прижимается разгорячённым телом, трётся о стояк. На его плечо роняет свою голову, запрокидывая её и, приоткрывая рот, обдаёт скулы мужчины горячим сладким дыханием. — Тебе правда нравятся сладкие запахи? — с невинным любопытством шепчет он на самое ушко. — А у меня дома смазка клубникой пахнет. А твоя чем? Губы мужчины тронула улыбка: — И моя клубникой, — низкий, чуть хрипловатый от возбуждения голос. От удивления мальчишечьи глазки расширились, и он заморгал, как диснеевская принцесса. — Вот это совпадение! В такт заведённому ритму его чуткие руки продолжили ласкать мужскую грудь, обтянутая попа игриво развлекала порядком вставший член, но даже так, из-за всей этой явно мешающей одежды парню неуловимо быстро становилось скучно. Криденс надавил на выпирающий бугорок. Кто-то рядом надрывно вздохнул, но мальчишка не смел отвлекаться. Нежно, почти волшебно, как самый настоящий кошак или тающий пластилин, стал стекать вниз. Меж широко расставленных ног хозяина как раз нашлось ему местечко. Кто-то сглотнул, и Криденс и тут мог бы продолжить, но не выдержал Грейвс. Раздражённо щелкнув пальцами, он приказал всем непричастным убираться. Пока девочки собирали свои лаковые сумочки, а мужчины чемоданчики с безусловно важными бумажками, Криденс, как прилежный мальчик, сложил ручки у себя на коленях. И только взгляд его бегал с паха мужчины до тёмных глаз, задерживался на них на пару секунд и, изнывая от нетерпения, снова возвращался к выпирающему члену. Рот уже был полон слюны. Едва плотная бархатная завеса скрыла последнего свидетеля, как мальчишка с вздохом вожделения бросился к ширинке. Персиваль тут же ударил его наотмашь. — Разрешение, — строго напомнил он. — Простите, пожалуйста, — парень сообразил моментально. — Можно мне…? — Можно, что? — Можно мне взять в рот? — Что взять в рот, детка? Криденс всхлипнул. — Член. Можно мне взять в рот ваш член? Пососать его? Пожалуйста, я хочу сосать член, — подобострастно взмолился он. — Только член? Грязные разговорчики доставляли удовольствие обоим. — Нет, что вы, не только… — А что еще? — Яйца тоже. Люблю облизывать. Пытаться взять в рот. — Только пытаться? — У вас большие яйца, сэр, они не помещаются, — в глазах парня мелькнуло отчаяние. — Значит, не стараешься как следует раскрыть рот. Ты ленивый мальчик, Криденс. — Нет! — блеснули слёзы. Но мужчина знал: они не были настоящими. Шанс убедиться в выдающихся актерских способностях Криденса он имел ни раз: будь то на съёмочной площадке или за стенами их спальной. — Пожалуйста! Я буду стараться. Смотреть на это сверху… слышать… весь фокус внимания Грейвса был смещен на мальчишку. Окружающий мир растворялся в подступающем возбуждении. — Все мне вылижешь. Мужчина властно собрал короткие волосы парня в кулак и резко потянул на себя. Ткнул мальчишку лицом себе в пах, не давая отстраниться, не позволяя вдохнуть. Но Криденс знал, во что ввязывается, Криденс любил в это ввязываться. Прикусил зубами кожаный ремень и стал старательно вытаскивать его из всех реек, из крепкой пряжки. Потом сжал губами замочек на молнии и, плотно прижимаясь подбородком к горячему члену, потянул вниз. Осталась последняя преграда. Но вот здесь он не спешил. Парень прижался к плоти сквозь ткань. Поцеловал ее, грея горячим дыханием. От выступающей смазки трусы стали мокнуть, и Криденс пытался всосать смазку из пропитанной ею ткани. Терся об нее носом, как маленький зверек, щеками, лбом, всхлипывал сам, постанывал от запаха прелости, не мог насладиться. За волосы снова больно потянули. Персиваль сам вытащил член. Длинный. Толстый. Покрытый красными венками. С огромной головкой. Придерживая одной рукой голову парня, второй он стал похлопывать своим членом ему по губам. — Нравится, малыш? — Да… Мужчина ударил членом как следует. — А так? — Так тоже. — Хорошая сучка. Снизу мерцали полные слёз и неприкрытого возбуждения чёрные глаза. В их бликах плясали черти. Криденс наконец взял член в рот. Опыт в отсосе — просто прекрасно, но без страсти — совершенно не то, что нужно его хозяину. А для него все должно быть самым лучшим. Движения вверх-вниз, языком спиралью по головке, и, главное, не забывать поглядывать в глаза. Вот так. Заглотил поглубже, дал себе буквально пару секунд, а потом просунул еще дальше, в самую глотку. Грейвс взял его за горло, чтобы как следует прочувствовать рукой свой член. Чуть сдавил. Мальчишка закашлялся. Отстранился. От опухших губ тянулась ниточка слюны. — Яйца, — напомнил ему мужчина. Они и правда были большими, такими волосатыми. Криденс лизал их, целовал, засасывая, будто пытался оставить синий след. Ему нравилось. Но все не то. Сегодня он должен был позволить куда большее. Сглотнув слюну, парень попытался полностью расслабить губы, стремясь растянуть их так широко, как только возможно, тянул, пока на защипало вмиг пересохшие уголки — он ведь не чертова акула, чтобы вытворять чудеса. Лицо мальчишки выглядело до безумия пошлым, особенного от грустного осознания невозможности заглотить целиком. — Возвращайся к члену, бестолковый мальчишка. Парень сглотнул горькие слезы и снова взял в рот сочащийся смазкой орган. В этот раз вольничать ему особо не дали, и темп задавала сильная мужская рука. Она больно тянула за волосы и не позволяла ни на секунду оторваться от процесса, вдохнуть побольше воздуха, пока мужчина с рыком не кончил Криденсу внутрь. — Во так вот… — тяжело дыша от оргазма прошептал мужчина. Криденс зашелся тяжелым кашлем. Пульс в висках бил набатом. Разодранное горло саднило, а во рту хлюпала вязкая смесь слюны и спермы. С этой гадостью кашлять было еще сложнее, но проглатывать пока было рано. С полминуты отдышавшись, но не выровняв до конца дыхания, парень снова приподнялся на коленях. Подвинулся ближе к мужчине и поднял мокрые глаза. — Спасибо, что позволили насладиться вашим семенем, сэр. Причмокнув пару раз, демонстративно смакуя вкус, мальчишка все проглотил. Персиваль провел большим пальцем по его губам и погладил по щеке. — Ты ж моя принцесса. — Скажите, я получу роль? — хриплым голосом спросил Криденс. Он все ещё сидел на полу и хлопал длинными чёрными ресницами. Мужчина усмехнулся. Он облокотился на спинку дивана и чуть приподнялся, натягивая обратно брюки. — Криденс, если ты ещё хоть раз что-то подобное выкинешь, ты вообще из Голливуда вылетишь. Голос Персиваля был низким, урчащим от тягучего послеоргазменного удовольствия, но тем не менее серьёзным. Он не шутил. Почуяв настрой, парень закатил глаза и потянулся за сладковатым шампанским. — А что тебе не понравилось? — Серьёзно, дорогой? Мне придётся это объяснять? Поправив воротник пиджака и пригладив блестящие смолой волосы, мужчина двумя пальцами поманил мальчишку себе на колени.Тот незамедлительно послушался. Оседлал их, сжимая в правой руке горлышко уже открытой бутылки шампанского, а левой приобняв Грейвса за шею. Рука мужчины скользнула вниз по спите. — Я предпочитаю шоу для одного зрителя. Криденс занёс бутылку повыше, так, что цветное стекло оставалось сантиметрах в десяти от приоткрытых губ. И перевернул. Алкоголь бодрой струёй хлынул мальчишке на лицо: на высунутый розовый язычок, на распухшие после минета губы, на глаза, что так старались держаться открытыми, не смея отрываться от своего хозяина. Шампанское текло по длинной шее, по обнажённой груди, забираясь вниз, под полупрозрачную рубашку, делая её мокрой, заставляя липнуть к разгорячённому телу. Грейвс притянул парня ближе. Прижался губами к коже, целуя её, жадно слизывая сладкий алкоголь. — С каких пор? — тяжело дыша, спросил мальчишка. — Вы же любите, когда шлюхи вам сосут публично. Потом вы нами меняетесь… Мужчины рыкнул, больно вцепившись парню в волосы, притягивая его проколотое ушко к собственным губам. — Запомни, Криденс, ты только мой.