Учитель

Переходя в Баварию в августе 2012-ого, Хави Мартинес бросался с головой в бездонный алый омут. Чужая страна, чужие люди, чужой тренер, чужой язык - все чужое. "За кого они заплатили 40 миллионов евро?" - вопрошали все, даже самые маленькие и нечитаемые спортивные газеты. Такое повышенное внимание не могло не давить на молодого футболиста, которому временами хотелось, подобно страусу, спрятать голову поглубже в песок и ничего не видеть. Но прилетев наконец-то в Мюнхен, Хави полностью избавился от волнения. Этот город, при всей своей многонаселенности, обладал каким-то мертвецким спокойствием, присущим всему немецкому. Это умиротворение передавалось всем его жителям, и Мартинес теперь был одним из них. Знакомство с новыми сослуживцами получилось непринужденно легким. Хави сверкал солнечной испанской улыбкой, повторяя заученное еще в самолете типичное немецкое приветствие. Первая тренировка прошла как нельзя лучше. Мартинес поражался удивительно дружественной атмосфере в команде. К тому же тренер в совершенстве знал испанский, отчего Хави мог облегченно вздохнуть. С немецкой ясностью и прямотой Хайнкес объяснил позицию испанца на поле и рассказал, чего от него ждет в играх. Без лишних слов и дифирамбов, просто и понятно. "Кажется, я попал в рай..."- проносились мысли в голове Мартинеса. Ребята приняли новичка в команде очень радушно. Личными переводчиками Хави стали Марио Гомес и Бастиан Швайштайгер, которые на сносном уровне болтали на языке Дали. Но вот шефство над Мартинесом взвалил на себя не кто иной, как Томас Мюллер, главный заводила (на пару со Швайни, конечно) и просто солнце мюнхенской Баварии. - Будем с тобой немецкий учить, - задорно проговорил Мюллер, на что Хави оставалось только кивать и улыбаться в ответ. - Ты уже нашел себе квартиру? - спросил Мюллер, встретив Мартинеса в первый день на парковке Зебенер-штрассе. - Нет еще. Я в гостинице пока живу. - Непорядок. Надо исправлять ситуацию. Поживешь пока у меня, за пару дней найдем тебе жилье. Хави был возмущен такой быстротой решений одноклубника, но, лишь взглянув на улыбку, успокаивался и понимал: все к лучшему. Этим же вечером Мартинес временно переехал в гостиную квартиры Мюллера, а на следующее утро уже звонил в агентство недвижимости по рекомендации Томаса. - Спасибо, Томас. - благодарил нового друга за помощь Хави. Мюллер всем своим видом отвечал: "Да не за что". Несмотря на языковой барьер, эти двое умудрялись отлично понимать друг друга, разговаривая на адской смеси английского, испанского и немецкого. Мартинесу было приятно иметь на новом месте приятеля, который и поддержит, и переведет чьи-нибудь слова, и защитит перед матерыми ветеранами. Жизнь казалась легче, когда по близости был Мюллер. Постепенно Хави стало не хватать Томаса вне тренировок и матчей. Солнце должно было светить постоянно, а не временами. -Ты, кажется, что-то говорил про изучение немецкого? - будто бы случайно завел разговор Мартинес после очередной тренировки. - О, отличная идея! Можем начать прямо сегодня, - оживился Мюллер, - Заезжай вечером ко мне. Сказать, что Хави был до одури рад - значит не сказать ничего. Испанец светился счастьем, даже и не думая его от кого-то прятать. Собираясь в гости к другу, Мартинес невольно поймал себя на мысли, что со стороны он кажется четырнадцатилетней школьницей, собирающейся на первое в жизни свидание. - Возьми себя в руки, тряпка, - угрожал самому себе Хави, - это просто Томас. Легко сказать "просто Томас", труднее опомниться, унять повышенное сердцебиение и дрожь в коленях. «Подумать только, я, взрослый парень, волнуюсь так, будто жениться на Мюллере собираюсь!» - подумал Хави и нервно усмехнулся, представляя в воображении придуманную картину. Перебороть в себе волнение парень так и не смог. Он трижды заставлял себя нажать на звонок, пока входная дверь не отворилась сама. - Привет еще раз! Располагайся, чувствуй себя как дома! - гостеприимно произнес Томас, здороваясь с другом и слегка обнимая его. - Привет, - робко заговорил Хави, стесняясь своего южного акцента. Хозяин квартиры прошел в сторону кухни, испанец последовал за ним. Первым, на что обратил внимание гость, были сваленные в кучу на кухонном столе пособия по немецкому языку. - Это все мне? - удивленно спросил Мартинес. - Пришлось совершить ограбление книжного магазина, - пошутил Томас, разряжая обстановку, - Ну что, начнем? Через полтора часа Хави готов был рвать на себе волосы. Этот язык не давался ему вообще. Артикли, «солнце» женского рода, порядок слов в предложении – все это мешалось в его голове и не спешило распутываться... Нельзя было сказать, что испанцу не нравился немецкий... Больше своей бездарности Мартинес стеснялся своего жуткого акцента. Каждый раз после произнесенной фразы Томас начинал улыбаться или вовсе смеяться. Это жутко закрепощало Хави, и он даже начинал краснеть. Мюллер был хорошим учителем, тактичным и внимательным. Он с пониманием относился к другу, представляя, как бы тяжело было ему самому при штудировании испанского. - Ну, может тебе стимул придумать? - говорил Томас, видя отчаяние на лице друга. Он полез в один из кухонных шкафчиков и достал большую плитку швейцарского шоколада. - За каждое без ошибок произнесенное предложение получаешь от меня дольку. Договорились? Взглянув на предлагаемый немцем выход, испанец горько вздохнул и приговором выдавил из себя: - У меня аллергия на шоколад. После этого Томас сник в конец, не зная, что делать. - А может... – вскоре озаренно проговорил Мюллер, сокращая расстояние между ним и Хави и резко впиваясь в его губы поцелуем. Мартинесу было неожиданно, но приятно. Поначалу он медлил, принимая напор немца, но потом начал отвечать, понемногу углубляя поцелуй. Горячая испанская натура потихоньку вспыхивала в Мартинесе, и вот уже он перехватывал инициативу, хозяйничая во рту Томаса. Руки блуждали по его спине, обнимая друга. Они долго не могли оторваться друг от друга, когда, наконец, это произошло, учитель, тяжело дыша, произнес: - Одна фраза - один поцелуй. Так лучше? - Гораздо. - И акцент у тебя очень милый. Изучение противного немецкого пошло семимильными шагами. *** - Хави, Томас, скажите что-нибудь на камеру! Фотосессия в новом комплекте домашней формы проходила в непринужденной обстановке. - Thomas ist mein Lehrer*, - блеснул познаниями в немецком языке Мартинес, хитро смотря на одноклубника. И оператору лучше не знать, как долго и приятно разучивал эту фразу Хави. * Томас – мой учитель.