* * *
Повзрослевшая куноичи после череды всех роковых событий, пройденной войны, потерь и боли, побед и радости, не любила впадать в мысли о минувших днях, предпочитая жить настоящим, заполнять время работой, учёбой, тренировками, редкими встречами с былыми товарищами и уютными посиделками за чашечкой кофе с Рокудайме. Но порой воспоминания одолевали её. Заставляли окунаться в чёрный омут с головой, а ведь иначе никак. Если что-то делать, то с полной отдачей. Посмотрев на себя в отражении кружки зелёного чая, Сакура поняла, что сидела в таком положении уже несколько минут, снова задумавшись о том, куда завела её жизнь. И вроде бы всё было неплохо. Все близкие целы и здоровы, есть крыша над головой, любимая работа, верные друзья под боком. Однако, что-то не давало покоя. Так всегда бывает. Человек стремится к гармонии и счастью. Но что делать, если в душе поселилась тень, будто книгу твоей жизни залили чернилами, пропитав большинство страниц и очернив почти все главы? Что делать, если любовь — стала костью поперёк горла? Сакура уже не сможет сказать точно, когда это началось. В какой момент жизни в ещё не познавшее горечи любви сердце отравленной стрелой попал он. Да и стоило ли искать точку отсчёта? Если по факту уже ничего не изменить. Оставалось лишь предаваться воспоминаниям, которые так услужливо подкидывало сознание. Они, будто назойливые мошки, летели на яркий свет и кружились, постоянно отвлекая и вынуждая прихлопывать их. Но есть ли смысл бороться с последствиями, если не найдена суть проблемы, её первоисточник и главная причина? Проводя аналогию с мошкарой, Сакура пришла к выводу, что ей следовало навести тотальную уборку, ведь только выкинув весь мусор и очистив налипшую то тут, то там грязь, она смогла бы избавиться от раздражающих насекомых. А придётся отмывать всё, ведь никогда не знаешь, какое именно пятно привлекло незваных гостей…***
Она помнила, как все окружающие девчонки начали виться вокруг выдающегося мальчика — Учихи Саске. И не понимала, что находят в нём такого. Но девичий дух соперничества сделал своё дело. Пришлось присмотреться к этому Саске, не совсем же дурной вкус у Ино, раз она только и делала, что болтала о нём. В один из обычных дней в академии занятия проходили на свежем воздухе, и Ирука-сенсей что-то воодушевлённо рассказывал о специфике броска сюрикенов, но Сакура не особо вникала, лишь всматривалась в сосредоточенное лицо одноклассника. Вот он, стоит поодаль от неё: статный профиль, волосы цвета воронова крыла, горделивый взгляд обсидиановых глаз; уже тогда, совсем юнцом, он будто бы знал, что должен стать самым лучшим, и успешно доказывал своими победами силу их клана. Учиха не сближался ни с кем, стремясь всегда быстрее покинуть класс. Ему незачем было оставаться после уроков — в отличие от других ребят, он не выстраивал дружбы, считая, что вместо гулянок лучше посвятить время своей семье или усердным тренировкам. Он не обратил на неё никакого внимания, впрочем, её это никак и не задело, ведь он не удостаивал взгляда почти никого. И всё же, Сакура посчитала его красивым. Впервые она признала это тогда. Такими точёными чертами не обладал больше ни один парень из их компании. На него было действительно интересно смотреть. Не на Наруто же засматриваться, в конце-то концов? Сенсей вызвал вечно озорного Узумаки продемонстрировать метание сюрикенов, и этот шалопай чудом не пригвоздил учителю оружие прямо в лоб, при этом умудрившись ни разу не попасть в цель. Пришла очередь Саске. Все замерли в ожидании. Приняв стойку для броска, он точно выверенными движениями рук рассёк воздух накрест и чётко попал всеми сюрикенами в обе деревянные цели. Безупречная попытка. Это уже уровень, как минимум, генина, паренёк явно превосходил по способностям своих сверстников. Сакура поразилась и, подхватив всеобщее одобрение и визг девчонок, удивлённо похлопала в ладоши, провожая взглядом удаляющегося из центра Саске. Это ещё не была влюблённость. Простое восхищение и возникшее желание наблюдать за юным и симпатичным гением клана Учиха. Любовь с первого взгляда — это совсем не об их истории. Да и можно ли было вообще говорить о любви? Что такое «любовь»? Некоторые считают, что она возникает между двумя людьми, и обязательным критерием является взаимность. Если любит один, назовите как угодно: юношеской слабостью, в силу банального отсутствия опыта выбора партнера, слепым обожествлением, с надетыми розовыми очками, болезненной привязанностью, которая не позволяет разорвать железные оковы, или же попросту покорным рабством. Но никак не «любовью». Сакура попала во все пункты, ощущая, как её руки были связаны собственными же руками. Но говорить о «любви» тут было сложно. Если рассматривать любовь как глагол — «любить» — то тогда она, безусловно, преуспела. Поступков было совершено множество. Обдуманных, необдуманных, благородных и не очень. Если любовь в прощении, умении идти на уступки, желании поддерживать связь во что бы то ни стало и способности слушать, слышать, понимать любимого человека, то ситуация складывалась однобокая. Любила она, но не любили её. От прекрасного понимания данного факта легче не становилось. Скорее, наоборот. То чувство окрылённости, покоя и нежности, что, по идее, должно было заполнять сердце от любви, обратилось в гнетущие боль, отчаяние и безысходность. Она ничего не могла сделать больше. Сделав сотню шагов навстречу человеку, она остановилась, завидев ещё большую пропасть между ними. Ведь пока Сакура делала один шаг навстречу — Саске удалялся прочь на три.***
Одно из воспоминаний пропахло летним зноем. Солнцепёк уже прекращался, уступая место лёгкому ветру и свежести. Сакура направлялась домой, проходя мимо тренировочной площадки, когда внимание привлёк погруженный в метание кунаев Саске. Ей посчастливилось застать его в одиночестве и, недолго думая, она решила проследить за ним — совсем немножко, ничего ведь запретного в этом нет, она совсем не помешает и постарается быть предельно тихой. Не потрудившись спрятать чакру, Сакура осторожно шагала, прокрадываясь между замшелыми деревьями, а взор её не отрывался от уже тогда подтянутой фигуры юного шиноби. Они не так давно стали генинами, но Саске отличался хорошей боевой подготовкой и привлекательными формами. Наверное, не пристало скромной девчушке допускать развратные мысли о своём сокоманднике, но влюблённость и гормоны порой брали верх над разумом. Когда-то, Сакура очень обрадовалась, что их с Саске распределили в одну группу, она мечтала расцеловать его от счастья, но первый поцелуй был украден самим джинчурики, и девушке оставалось лишь фантазировать об этом трепетном моменте, надеясь на шанс когда-нибудь прикоснуться к его губам и попробовать их на вкус. Остановившись за широким стволом дерева, Сакура выглянула из-за него, вперившись взглядом в тренирующегося генина. По полю в разных местах крепились мишени, и Учиха старался изо всех сил, пытаясь попадать в расставленные цели. Он подпрыгивал в воздух, совершал пируэт и точно раскидывал кунаи. Правда, в одну не попадал. Которая находилась ближе всех к шпионке. Раздосадованный, он прекратил тренировку и уселся на ветвь дерева, решив сделать перерыв и глотнуть воды. Сакура внимательно наблюдала, как припадают слегка пухлые губы к горлышку бутылки, а с подбородка каплями стекают тоненькие струйки влаги, оставляя дорожки на белоснежной коже, под которой в такт глоткам ходил заострившийся кадык. Отросшие чёрные волосы прилипали к вспотевшему лицу, красиво обрамляя его. Она мечтала хоть раз перейти черту и прикоснуться к объекту своей детской симпатии, но Саске был слишком недосягаем и закрыт от мира, а также каких бы то ни было чувств. Отчасти Сакура понимала, что виной тому — множество обстоятельств, да и тяжёлое бремя единственного выжившего из клана явно давило на парня, поэтому она не позволяла себе напирать на него и требовать какой-то взаимности. На тот момент ей было достаточно просто быть рядом, приглядывать за ним, а в одиночестве… Не имеет значения, каково ей было в одиночестве. У Сакуры была чётко поставленная цель — стать сильнее, а время на самоистязание придёт как-нибудь потом. Отставив воду и утерев рот тыльной стороной ладони, Саске облокотился о дерево и сонно прикрыл глаза. Он пребывал в удивительно расслабленном состоянии, и от лицезрения этой картины Сакура даже перестала дышать, жадно гуляя взором по телу мальчишки. — Тебя что, не учили, что подглядывать некрасиво? — как гром среди ясного неба прошелестели стальные ноты знакомого голоса. За спиной оказался теневой клон, или же это… — Саске-кун… Я н-не подглядывала, — медленно обернувшись, пролепетала куноичи. Казалось, что Сакуру взяли с поличным, но ведь она ничего постыдного не сделала, так что можно было ответить смелее. — Это ведь общая площадка, я просто мимо проходила и хотела поздороваться. Надеюсь, не помешала тебе. — Тогда почему ты нервничаешь? Боишься меня, Сакура? — чуть ли не по слогам промурлыкал имя, подойдя совсем близко, но всё-таки не касаясь её. Сердце предательски ухнуло от пробирающей до мурашек интонации. Было что-то грозное и в то же время заискивающее в ней. А Сакура действительно боялась. Но боялась не самого Саске, а возможности потерять его, как это чуть не случилось в стране Волн… Нервничала ли она? Совсем немного. Прошло не то чтобы много времени с их становления командой, но порой было сложно совладать с чувством смущения, особенно, когда он оказывался так близко в небоевой обстановке. — С чего бы мне тебя бояться? Ты не сделаешь мне ничего плохого, — ох, как же она тогда ошибалась на этот счёт. Это теперь уже взрослая Сакура понимала, что сделает, и ещё как. Но тогда в ней пока теплилась надежда на его благосклонность и возможное светлое будущее. Надо ведь только подождать, верно? — Хм. Просто не мешай мне, уходи, — вскинув подбородок, с привычной холодностью отозвался Учиха. Он стоял так близко, что девушка чувствовала исходивший от него запах. Он был для неё особенным. Едва уловимым. Порой Сакуре даже казалось, что никто кроме неё и не слышит эти тонкие ноты озона, древесины кедра, мха и мускуса. Саске пах лесом во время грозы. Так казалось девушке. Она безошибочно могла определить, когда он проходит рядом. Чувствовала до шевеления волос на загривке. И сейчас, как одурманенная, ловила бабочек в животе, так не вовремя заливаясь румянцем. Учиха не понял её смущённого взгляда, и, нахмурив брови, развернулся, чтобы уйти прочь. Теневой клон, сидящий на дереве, развеялся уже давно…***
Чай окончательно остыл. Отхлебнув холодный, но всё ещё вкусный напиток, Сакура насладилась оттенком бергамота, оставшимся на языке. Весна цвела за окном. На улице стояла погода совсем как в тот день, когда Саске покинул Коноху. В груди острыми клинками отозвалась боль, ей не удалось тогда остановить его, как бы ни умоляла. Она была готова на всё в тот момент, даже стать такой же отступницей и вершить месть. Но это было не её бремя. Как бы ни старалась она проникнуться и понять чужую боль, своя брала верх. Сейчас Сакура понимала, насколько идея сделать счастливым человека, который преисполнен горем и собственной целью, неисполнима. Ведь у каждого свой путь. И какие бы благости ты ни предлагал, как бы ни расшибался в лепёшку, хоть весь мир положи к ногам, если человеку они не нужны и у него другое видение, ничего не выйдет. Все будут несчастливы. Один — оттого, что всецело отдаётся, так и не получая ни толики взамен, пусть и обманывается, что ему совсем ничего не нужно. Второй — оттого, что давится чувством вины за потраченные силы отдающего, и апатии, накрывающей по причине бесцельности существования и непонимания окружающих. Можно прожить вместе из чувства долга и обречённости. А в худшем случае — остаться из жалости, или потому что так надо. Но по воле судьбы их пути разошлись. Саске покинул деревню, на прощание поблагодарив Сакуру за то, что нужен ей. Но его сердце избрало месть, вынудив оборвать все привязанности, тем самым поставив жирную точку в надежде девушки когда-нибудь быть рядом с ним. Перемешав ложкой оставшийся чай, Сакура наблюдала за лепестками заварки, закружившимися в водовороте, и на миг ей привиделся танец томоэ шарингана. Великая сила клана Учиха, заключённая в алых глазах, всегда пугала своей мощью и таинственностью, вызывая подсознательный страх, стоило только кому-то взглянуть в эти наполненные могуществом кровавые колодцы. Не обладая особыми генами и добиваясь всего только упорным трудом, Сакура достигла звания одного из лучших ирьёнинов Конохи, и мало кто знал, сколько она тратила сил, чтобы поравняться со своими товарищами. Никому из них не досталась сила просто так, у всего своя цена. И для достижения своей цели каждый готов был платить. Ценой использования шарингана была слепота. Сакуре хорошо запомнился момент, когда свет начал покидать глаза Саске. В ту их встречу каждый из оставшейся команды Какаши пытался взвалить на свои плечи ответственность. Сенсей винил себя, что не досмотрел за Саске и обнадёживал Сакуру, уверяя, что скоро всё будет как прежде. Сакура же была вынуждена принять решение самолично убить отступника, посчитав это единственным способом вытащить того из тьмы, ей не хотелось взваливать эту ношу на товарищей. Тяжело представлять те стенания, что она испытала, когда пришла к выбору убийства человека, которого так невыносимо полюбила. Но дорога, по которой пошёл Саске, причиняла страдания всем вокруг, включая его самого. После смерти Итачи он окончательно перестал быть собой, тем парнем, которого знали в Конохе. Никто не думал, что достигнутая цель повлияет на него таким образом. Страшно было наблюдать, как он сходит с ума. Дважды Сакура направляла на него отравленный кунай. Дважды её сердце обливалось кровью, но понимало, что иначе никак. Обе попытки провалились. С одной стороны, она чувствовала облегчение, а с другой — было ясно, что если это не сделала она, то рано или поздно деревня всё равно ликвидирует его. Но жизнь — странная штука, и случилось так, что им довелось сражаться плечом к плечу на Четвёртой Мировой Войне Шиноби. Сакура впервые ощущала себя на равных со своими товарищами. Она больше не смотрела вслед уходящим Наруто или Саске. Сакура достигла той силы, чтобы защищать их во что бы то ни стало. Умереть за любимых людей — не самая худшая смерть. Часы пробили девять вечера. Глубоко окунувшись в свои воспоминания, девушка и не заметила, что уже час сидела с пустой кружкой на одинокой кухне. «Так дело не пойдёт, нужно прогуляться, иначе совсем волком взвою», — мысленно пробурчала себе Сакура и, накинув висящую в прихожей кофту, вышла из дома. Свежий воздух остудил кипящую мыслями голову. Спускаясь по ступенькам к главной дорожке, девушка не спеша вдыхала вечерний аромат улицы. Хотя сеанс терзаний себя воспоминаниями должен был окончательно добить, ей дышалось легко и спокойно. Ностальгия окутывала каждую клеточку тела, вызывая ни с чем не сравнимое ощущение. Однако тут же крадучись подобралась и откуда-то взявшаяся тоска. Хотя, что значит «откуда-то». Вполне ясно, откуда. Пока Сакура жива, в ней всегда будет существовать и болезненная рана под именем Учиха Саске. Если бы всё сложилось иначе, Сакура не гуляла бы сейчас в гордом одиночестве, мельком поглядывая на горящие окна, за которыми кто-то, возможно, был счастлив, а кто-то — так же, как и она, уже не ждал чего-то или кого-то в своей жизни. Но судьба разложила свои карты, и девушке оставалось только фантазировать, каково это было бы — просто прогуливаться со своим любимым человеком. Просто держаться за руки. Просто говорить о чём-то неважном. Просто молчать и быть рядом. Её любовь была сейчас где-то далеко, может быть и не в стране Огня. О чём он думает, она и не представляла. Что чувствует?.. После победы и прощения Саске, он принял решение уйти в путешествие, выполняя миссии хокаге. Так они уже не виделись три года. У Наруто с Хинатой намечалась свадьба, и все гадали, придёт ли на неё лучший друг Узумаки. Сакуре тяжело представить, каким он стал с момента их последней встречи. Наверняка ещё сильнее и красивее. Продолжая жить со своими неразделёнными чувствами, перед уходом, она всё же сделала попытку сблизиться с ним и попросила взять её с собой в странствия. — Мне нужно проделать этот путь одному. Прости, Сакура, не в этот раз, — таков был его ответ. Она не то чтобы удивилась отказу, просто снова постучалась в закрытую дверь. На что она вообще надеялась?.. Но, как говорят, надежда умирает последней. Невозможно уже было обрубить её привязанность к нему. Слишком много пройдено. Слишком много было завязано на чувствах. Давным давно Сакура взяла с себя обещание дождаться ответного чувства, сколько бы времени это ни заняло, а если так и не последует взаимности — не давить и постараться быть рядом, всеми силами оберегая того самого мальчика с чёрными глазами, полными одиночества и боли.***
Когда наступил день свадьбы, наряженная куноичи, упаковав подарок, прибыла на празднество вместе с Какаши-сенсеем. Они условились пойти вдвоём, хотя Сакура отлично понимала, что он просто не хотел, чтобы девушка снова грустила о Саске. — Спасибо, что сопровождаете меня. Кто бы мог подумать, буду в паре с самим хокаге, — задорно улыбаясь сказала Сакура. Было необычно видеть вечно одетого строго по форме шиноби теперь облачённым в парадный костюм. — Может, когда-нибудь тебе повезёт оказаться по-настоящему парой хокаге, а пока — не за что, — в своей ленной манере шутил Какаши. — Вы слишком стары для меня, сенсей, ничего личного, — парировала Сакура. — Вот как. Ну, спасибо на добром слове, — как будто обиженно ответил он. Девушке было легко находиться рядом со своим учителем. Одной из особенностей Какаши являлось непоколебимое спокойствие, которое он излучал практически всегда. От него веяло твёрдостью духа, невозмутимостью и умиротворением. Но есть и иная грань этих качеств — холодность, бесстрастность, сдержанность. Хатаке идеально вписывался в роль справедливого и ответственного хокаге. Но представлять его в роли мужа Сакуре было по меньшей мере странно. «Хотя за таким мужчиной, действительно, как за каменной стеной», — размышления прервались окликом подруги, которая заприметила Сакуру с сенсеем и теперь звала их, чтобы занять лучшие места на празднике. Торжество проходило, что называется, по высшему разряду. Хоть и количество приглашённых гостей не было велико, народу собралось немало. Молодожёны не стали закатывать грандиозную свадьбу, предпочитая выдержать традиционный стиль. Скромно, но со вкусом. Хината со своей семьёй явно потрудились над украшением помещения и территории. Никто не остался равнодушным к красоте невесты, восхищаясь прекрасным нарядом будущей жены Узумаки. Да и сам жених был под стать. Сакура по-настоящему радовалась за своего друга, вместе пара выглядела счастливо, а в их взглядах друг на друга теплилась любовь. Когда наступил черёд танцев, и все желающие разбрелись по парочкам, девушка оставалась в стороне, предпочитая наблюдать за другими, нежели приглашать кого-то. Взгляд её набрёл на серьёзные глаза хокаге, который испытующе смотрел прямо на Сакуру. Она нервно улыбнулась, мол: «да в порядке всё, чего вы», подумав, что Какаши ждёт, когда она начнёт уже веселиться, а не проводить вечер в стремлении поскорее удалиться от любого, кто подходил к ней. Это выходило неосознанно. Сакура шла с мыслями, что отдохнёт и не будет предаваться грусти. Но у неё не выходило. Сам Какаши был в компании Ируки-сенсея, и им явно было о чём поговорить. Их битву взглядами разорвал из ниоткуда взявшийся Наруто, который ураганом подхватил Сакуру за плечи и легонько встряхнул. — Ничего не знаю, ты танцуешь со мной, пошли! — тоном, не терпящим отлагательств, произнёс Узумаки и потащил девушку к беседке, где кружили гости. Начав медленно двигаться в такт приятной мелодии, Наруто заговорил: — Он придёт ещё к тебе, вот посмотришь. Я вижу грусть в твоих глазах, когда ты думаешь, что никто не видит. Но всему своё время. Только время и покажет, расставит на свои места. — Иногда я уже ни во что не верю, — так же серьезно ответила Сакура, подхватив настрой на душевные темы. — Всего лишь хочется обо всём забыть. И одновременно — никогда не забывать. Странное чувство. — Если это судьба, то никуда вы от неё не денетесь. Расслабься, Сакура-чан, тебе не идёт унывать, — улыбаясь во все тридцать два, бодрил девушку Наруто. — Спасибо. За поддержку. Я надеюсь, вы с Хинатой будете счастливы. Искренне желаю вам этого. Когда закончился их танец, Сакура удалилась к гостям, завязав непринуждённую беседу с кем-то из Хьюга. И не сразу заметила изменение в обстановке, в связи с новоприбывшим гостем. Сакура слышит его голос и, не оборачиваясь, уходит от гостей. Тогда она уже знала, что пойдёт за ним куда угодно.***
Во время их скитаний Сакура оказывается раненой. Саске ухаживает за ней. Спрашивает: «Почему ты никогда не прикасаешься ко мне?». Сакура представляет его алебастровой статуей, идеальной и возвышающейся над всеми. Мраморный, обжигающий холод. Сакура больше ничего не говорила, слова куда-то пропали. Не нужны были. Он потянул руку, чтобы обнять её, она улыбалась. Больно. Она знала, что смотрит на него в последний раз. Объятия не приняла, лишь пожала руку. Тень удивления пробежала по лицу Саске. Такая горячая ладонь, и её — ледяная. Он как-то криво и неловко дёрнул уголок губы в подобие улыбки.Иногда нужно просто отпустить.