Любовь с терпким вкусом

      День сегодня очень напряжённый, проблемы на работе, странный и дерганный Хирам, Вероника совершенно замкнута и всё это свалилось на мои плечи. Стою на кухне, пытаясь собраться с мыслями, а всё потому что Хирам вернулся домой злым. Очередные проблемы в его бизнесе, махинации не прошли гладко и на него вышел приезжий шериф. На полу слишком много осколков от разбитых тарелок, которые ещё пару минут назад были на столе. Можно лишь догадываться о том, на сколько я рада, что Вероника сейчас у подруги. Очередная тарелка полетела в стену и разбилась на десятки частей:       — Хирам, прекрати! — кричу я, выхватывая из его рук очередную "жертву".       Я знаю, что очень скоро поплачусь за это и он не заставил меня долго ждать. Звонкая пощёчина была весьма ожидаемой. От удара я роняю бедную тарелку на пол, а Хирам хватает меня за руку и прижимает к кухонному гарнитуру:       — Гермиона, ты знаешь меня! — ледяным тоном произносит Лодж, а от его взгляда становится жутко — Я не могу допустить, чтобы этот Эндрюс был рядом с тобой!       От его слов меня бросает в жар, но при этом я чувствую огромный страх за себя. Фред Эндрюс был очень милым парнем, но спустя почти 20 лет я поняла, что ничего не чувствую. Старшая школа Ривердэйла была необычным местом, именно здесь я и познакомилась с Хирамом, здесь когда-то моя жизнь была связана с Фредом Эндрюсом. Да, мы встречались, наши отношения были нежными и мягкими, не то, что сейчас с Хирамом. Он не любит нежность, не любит этих слёз. Для меня это было новым, неизведанным. Горячий брюнет с рельефным телом, немного безбашенный, имеющий деньги. Но почему Хирам вспомнил сейчас про Фреда? Мы давно не общались с ним:       — При чём тут Фред? — держусь за больную щеку, на которой начал проявляться след от его руки.       — Не ври мне, Гермиона! — сдавливает мою руку так сильно, что на глазах начинают появляться слёзы — Почему он пишет тебе?       — Что? Пишет? Мне? — руку неприятно сводит и я всё же начинаю плакать, каждое слово даётся мне с огромным трудом.       — Я видел от него письмо! — ещё сильнее сжимает запястье, ещё злее говорит, будто змея, шипящая на добычу – Гермиона, ты же знаешь, что если разозлить льва, то можно сразу же попрощаться с жизнью? – злая ухмылка, а в глазах жажда власти и наказания. Зажмуриваюсь и жду следующий удар. Он отпускает мою руку и с силой бьёт по дверце шкафчика, которая сотрясается от его силы. Стою с закрытыми глазами и слышу, как Лодж уходит в другую комнату, оставив меня наедине с собой. Громко хлопает входная дверь и я открываю глаза. На руке, как и ожидалось, отчётливый след от его руки. Дверца шкафа имеет небольшую вмятину от его кулака. Выхожу в коридор и смотрю в зеркало. На щеке тоже след от пощёчины, волосы растрепались, тушь растеклась и размазалась по моим щекам. Быстро иду в ванную, чтобы умыться и возвращаюсь на кухню, где весь пол усеян осколками от разбитой посуды. Дыхание жутко сдавленное, будто что-то мне сдавливает рёбра. Беру в руки веник и начинаю убираться, только чтобы Вероника не увидела этого. Ей не следует знать о том, что её папа не в себе. Она его очень любит, как и я в своё время, но подобные выходки уже стали обычным делом. Как только у Хирама проблемы на работе, так он ищет себе жертву и отыгрывается на ней. В основном это люди, с которыми он работает, но иногда он всё же срывается и на мне. Прижимаю ладонь ко рту и пытаюсь сдержать свои эмоции, которые хотят вырваться наружу. Одно неловкое движение и я чувствую, как рука ужасно ноет от того, что Хирам сжал её до жуткого синяка. Долго смотрю на ещё одну разбитую тарелку и присаживаюсь на корточки, чтобы собрать большие осколки. На глазах снова наворачиваются слезы, стоит мне вспомнить этот ужас, что только что был. Несколько слезинок падают на пол, оставляя на щеках влажные дорожки. Мне ещё никогда не было так страшно.       Этот день был последним в нашей совместной жизни. Уже вечером Хирама арестовали и посадили в тюрьму, обвинив его в финансовых махинациях. Мне было очень тяжело, я просто не знала, как объяснить Веронике про её отца. Жгучая обида на того, кто иногда прикладывал силу по отношению ко мне. Мне стоило бы выдохнуть и забыть о нём, как о страшном сне, но я просто не могла. Пусть он и ужасный, но я люблю его. Я решила покинуть Нью-Йорк и вернуться в город моей юности, там мне должно стать легче. По крайней мере я надеюсь на это.