Спасибо

В моих руках канцелярский нож, которым я аккуратно режу свою бледную кожу. Это больно, однако меня это ничуть не останавливает, я как раз этой боли и добиваюсь. Вот из раны уже потихоньку струится кровь. Кажется, я слишком глубоко порезала себя в этот раз. Что ж, одним шрамом будет больше. Возможно, многие посчитают меня сумасшедшей. Большинство людей скажет, что это ненормально. И вы правы. Да, это далеко не норма, но лично для меня подобные вещи стали обыденностью. Каждый день я режу себя руки, тушу спички о свою кожу, и вообще причиняю себе боль любыми доступными способами. Мои родители пытаются этому как-то противостоять. Они кричат, ругаются, прячут абсолютно все острые предметы. Но это никогда меня не останавливало, а даже напротив, лишь заставляло искать новые способы причинить себе вред. Не раз я слышала от своих родственников или друзей вопрос в свой адрес: «Зачем ты это делаешь?». И каждый раз я отвечала: «Просто так. Ни зачем. Мне это нравится». Нет. Это не так. Просто объяснять реальную причину слишком долго, да и бесполезно. Всем всё равно будет наплевать. Я уже пыталась рассказывать о своих проблемах, но в ответ получала типичные фразы вроде: «не грусти, это пройдёт», «а вот другим ещё хуже чем тебе», или «у меня тоже проблемы, но ведь я держусь. И ты держись». Как же они осточертели. Не грусти? Пойди скажи смертельно больному человеку «не умирай». Сильно твои слова ему помогут? Другим ещё хуже… да, это так. Но почему мне должно стать легче оттого, что другие страдают? Почему я должна наслаждаться тем, что в чьей-то чужой жизни больше дерьма, чем в моей? Из-за этих слов я чувствую себя только хуже, так, словно я пытаюсь привлечь внимание к себе и заставить остальных забыть о более важных проблемах. Омерзительное чувство, которое заставляет лишь сильнее замыкаться в себе. «Я держусь, и ты держись». Послушай, я — не ты. Мы разные люди, с разными жизнями и с разной стрессоустойчивостью. Там, где один человек сможет держаться, другой уже будет рыдать. Это нормально по-разному реагировать на одну и ту же проблему. И ненормально равнять всех под одну гребёнку, считая, что раз ты справился, то справятся и другие. В чём же моя проблема? Она совершенно обычная, с которой и правда сталкиваются многие. И, к сожалению, некоторые идут по моему пути, занимаясь саморазрушением. Проблемы в семье, непонимание со стороны родителей и сверстников. Нет, не подумайте, что меня гнобят в школе или дома. У меня есть товарищи, с которыми можно поговорить, но все они не любят разговоров о проблемах. Я их понимаю, это действительно не очень приятная тема. Поэтому я решила не лезть к ним с этим, а болтать на тему уроков, о том, какая же учительница тварь, и всё в таком духе. Родители тоже вроде бы достаточно хорошие люди, однако всё же есть в них что-то, что заставляет меня им не доверять. Отец вообще не воспринимает проблемы подростков всерьёз, говоря раз за разом, что это переходный возраст, что это пройдёт, что это всё детские проблемки. Ну да, детские проблемки, которые и решать-то смысла нет, само образуется. Это же импульсивные тупые подростки, какие у них могут быть проблемы? Максимум, это получил двойку или поссорился с одноклассником. Неужели взрослые не могут понять, что любая проблема важна, будь она хоть ничтожно мала, и что её надо решить, пока она не переросла в нечто большее? Моя мать иногда пытается это понять и помочь, за что ей спасибо. Однако все её старания пропадают, когда я слышу, как они по ночам ругаются с отцом, думая, что уже сплю. И у неё тоже есть свои проблемы, а потому каждый раз, когда она помогает мне, я чувствую себя так, словно мешаю ей их решать. Отвратительное чувство. Вечное отсутствие того, с кем можно было бы поговорить по душам, ссоры в семье, проблемы из-за учебной нагрузки — старшая школа всё-таки, — всё это сильно повлияло на мою психику. Я регулярно испытывала стресс и мне было очень плохо психологически, но пойти с этими проблемами было не к кому. Так и продолжалось до тех пор, пока я не открыла для себя селфхарм. Селфхарм, самоповреждение, саморазрушение… красивые слова, за которыми скрывается страшный смысл. Человек причинят самому себе вред, и закончиться это может очень печально. Я беру в руки нож, чтобы в очередной раз заглушить боль психологическую болью физической. Это и правда помогает отвлечься, пусть и ненадолго. Я снова режу кожу у себя на руках, снова слегка улыбаюсь и заставляю себя не плакать. Кровь вытекает из ран, и ничто её не останавливает. Она очень медленно стекает вниз. Я откладываю ножик и смотрю на свои чуть подрагивающие руки. Они уродливы. Все эти белые полоски шрамов, эти алые полосы ран… они делают мои бледные и костлявые руки ещё более ужасными. Поэтому я скрываю всё это за длинными рукавами. Мне не хочется, чтобы это видели, ведь сразу же посыпятся либо вопросы, либо упрёки. Это уже давно надоело мне. … Кроме самоповреждения я пишу короткие рассказы, без намёка на литературную ценность. Всё это бесполезные тексты, которые я иногда куда-нибудь выкладываю. Не знаю даже, зачем. Эти рассказы такой же способ выплеснуть накопившиеся внутри эмоции, только менее болезненный и вредоносный. Выкладывая очередную историю, я и подумать не могла, что она получит отклик. К тому же такой отклик. Появился один незнакомый человек, который внезапно заинтересовался моим творчеством. Разумеется, я не могла пройти мимо этого, а потому стала за ним наблюдать: этот человек, вернее, эта девушка, скоро нашла меня и в других соцсетях, где сразу же добавилась в друзья. «Вау», — подумала я тогда с удивлением и восторгом. — «Тебе настолько понравилась моя работа?». Я правда была в шоке, когда ты послала мне запрос на дружбу. У меня были смешанные чувства в тот момент: вроде я не хотела и не любила знакомиться с новыми людьми, но ведь ты была тем человеком, что искренне любит моё творчество. Как я могла просто проигнорировать тебя, если я для тебя хоть что-то значила? Поэтому я, всё ещё колеблясь, приняла твой запрос. Тут же меня накрыло волной непонимания. Я понятия не имела, что делать дальше, как мне поступить. Заговорить с тобой? А вдруг ты не ответишь? Хотя, ты же всё-таки почему-то полюбила моё творчество… почему бы и не попробовать с тобой пообщаться? Хуже ведь точно не станет, верно? «Я надеюсь на это», — подумала я тогда. Погрузившись в сомнения я просидела перед экраном ещё несколько минут. Наконец, собрав в кулак оставшуюся храбрость, я написала тебе сообщение: — Привет. Рада, что теперь мы официально друзья, хоть и не ожидала такого. «Зачем я это сделала?» — тут же промелькнуло в моей голове. — «Зачем я вообще написала первой? Что если она решит, что я навязываюсь?». Но моя неуверенность не успела захватить верх над разумом, так как твой ответ последовал незамедлительно. — Вообще, я хотела написать о том, какой у тебя прекрасный рассказ, — написала ты. Эти слова заставили меня невольно улыбнуться. Чувствуя, как робость медленно, но верно уходит на второй план, я продолжила общение. — Я рада тому, что кому-то понравилось моё творчество, — отвечаю я тебе, всё ещё так же глупо улыбаясь. Мысли вихрем кружились в моей голове, я не могла поверить, что мои рассказы, являющиеся не более, чем выплеском эмоций, могут кому-то понравиться до такой степени. Это было странно, но вместе с этим, очень приятно. Ты продолжила что-то спрашивать, а я продолжила отвечать. Диалог сам собой начал развиваться, появлялись всё новые темы для разговоров. На следующий же день мы общались словно старые подруги. Ты такая интересная… мне хочется узнать всё о тебе. Однако некоторые вопросы я всё ещё не рискую тебе задавать, всё же, познакомились мы довольно недавно. Ты что-то печатаешь, а я с удовольствием читаю твои сообщения. Я не знаю, что за чувство сейчас испытываю, но оно мне нравится. Я чувствую себя… нужной? Наверное. Не знаю пока, так ли это на самом деле, но мне почему-то кажется, что тебе тоже интересно говорить со мной. Ты поддерживаешь любую тему и активно развиваешь её. Ты готова общаться со мной хоть всю ночь. От этого с одной стороны мне приятно, но с другой всё так же неловко. Неужели я не отвлекаю тебя от каких-то важных дел? Неужели тебе правда настолько интересно со мной общаться, что ты не хочешь прерываться? Почему? Что во мне и в моём творчестве так тебя привлекает? Я всё пытаюсь это понять, спрашивая всё больше разных мелочей и вчитываясь в твои сообщения. Что ты за странный человек? Даже мои товарищи не проявляли ко мне такого интереса, и нередко на мою просьбу пообщаться они отвечали отказом, говоря, что у них полно дел. Разве у тебя нет ничего такого? Быть может, тебе нечем заняться, вот ты и разговариваешь со мной? Таким образом проходит несколько дней. За это время мы сильно сблизились, тебе не кажется? Мою душу распирает от странного, непривычного чувства, которое появляется каждый раз, когда я о тебе думаю. Оно появляется вместе с радостью и неуверенностью одновременно. Я всё пытаюсь понять, что же это. … Вот и неделя прошла с нашего общения. Сегодня я ещё не успела с тобой поговорить. Придя домой, я по привычке сразу же включаю компьютер и проверяю сообщения: пока что ничего. Что ж, тогда я могу заняться своими делами, пока ты занимаешься своими. Я достаю свой канцелярский нож и засучиваю рукав. Сегодня я поссорилась с подругой, отчего настроение было, понятное дело, не очень. Отец как всегда встретил меня мрачным взглядом, что не сильно помогло мне отдалиться от проблем, а даже наоборот. Всё это заставляет меня погружаться в не самые приятные, я бы даже сказала, ужасные мысли. И я знаю, как быстро от них избавиться хотя бы на время. Тонкое и острое лезвие скользит по изувеченной коже. Сколько тут шрамов уже? Я никогда их не считала, однако наверняка немало. Вот я надавливаю на нож, чувствуя резкую боль. Я абстрагируюсь от плохих мыслей, я думаю только о боли. Только об этой острой, жгучей боли в моих руках, которая помогает мне забыться. Я уже ни о чём больше не могу думать, я не отрывая глаз смотрю на краснеющую полоску, которая становится всё длиннее, и длиннее… Из этого состояния меня вывел звук приходящего сообщения. Краем глаза я замечаю, что на экране что-то мелькнуло, а потому быстро поворачиваю голову. Теперь-то я чётко осознаю, что тогда я надеялась, что это будешь ты. — Привет, — вроде простое слово, однако оно меня завораживает сильнее вида собственной крови. Немного пожалев о том, что успела нанести себе всего лишь один порез, я откладываю нож и поворачиваюсь к экрану, набирая текст. Вновь у нас разворачивается длинный диалог, в ходе которого мы несколько раз меняем темы. Я погрузилась в общение с тобой, однако часть моего сознания всё ещё пытается понять, что ты за человек. Ты по-странному приятная. Ты слишком добрая по сравнению с теми, кого я встречала раньше. Моя паранойя как всегда ищет подвох, однако, уже в который раз не находя, уходит ни с чем в самые тёмные уголки сознания. Вряд ли ты общаешься со мной ради каких-то не дружеских целей, я словно чувствую, что ты правда искренне хочешь быть со мной. Это видно по тому, что ты пишешь, как ты отвечаешь на мои вопросы, насколько быстро ты реагируешь на мои сообщения. Сомнения постепенно уходят. Может, это просто потому, что я хочу найти настоящего друга, а потому хватаюсь за любой шанс? Вполне возможно. Но меня немного пугают последствия. Вдруг ты меня бросишь, как это происходило со мной уже не раз? Что-то внутри меня хочет верить, что этого не случится. И это что-то требует продолжать общение. И я повинуюсь. Мне приятно разговаривать с тобой, сама не до конца понимаю почему, и что я такого нахожу в твоём стиле общения. … Прошли уже две недели с момента нашей встречи. Именно в этот день со мной снова что-то случилось. Конкретно, мой отец опять выпил. Никогда не понимала, почему люди так любят алкогольные напитки. Но сейчас я не об этом. Многие, когда напьются, становятся очень агрессивными. Многие становятся просто очень разговорчивыми. А кто-то, например мой папа, становится упёртым бараном, который зацепится за что-то и ты никогда не сможешь ему доказать, что он мыслит неправильно. Я не раз пыталась ему доказать, что много пить это плохо. И не только по причине здоровья. Если человек бухает сам, то пускай, я терпимо отношусь к этому. Однако самое страшное случается, когда пьяный начинает лезть к трезвым людям и мешать им жить. Именно это и является причиной, по которой я хочу заставить своего отца бросить эту привычку. Каждый раз, напившись, он лезет к маме, а та закатывает скандал. Этот раз не был исключением. Я пытаюсь разнять ссорящихся родителей, но это получается плохо. Стоит мне упрекнуть отца в том, что он поступает неправильно, он тут же снова начинает ругаться на меня. Он говорит, что вообще-то исправляется, и пьёт гораздо меньше, а вот я никак не могу исправить свои оценки. Он говорит, что я получаю тройки и двойки, а это сильно расстраивает его и мать. Я не знаю, сколько времени терплю это издевательство, но в какой-то момент я просто сбегаю в слезах. Самое отвратное то, что он прав, чёрт подери! Я и правда учусь неважно. Я действительно получаю плохие отметки иногда. И на фоне моей матери, которая и школу с золотой медалью закончила, и из ВУЗа с красным дипломом выпустилась, я смотрюсь жалким ничтожеством. Даже мой отец, и тот учился хорошо. А я… я никто, как он и говорит. Почему каждый раз, когда я пытаюсь указать на его ошибку, он начинает вспоминать абсолютно все мои косяки и упрекать меня в них? Да, я тоже много где ошибалась, но зачем переводить тему со своих косяков на мои? Я не понимаю этого. И никогда не пойму. Сегодня я решила покончить со всем этим. Всё, чего я хочу, это чтобы подобного никогда больше не происходило. И сейчас в моей голове есть только один способ это сделать. Только одним способом можно закончить всё это раз и навсегда. Я беру со стола канцелярский ножик и резко засучиваю рукав. Из глаз текут слёзы и перед глазами всё мутнеет. Где-то в глубине души я всё ещё хочу жить, но это желание жестоко подавляется той душевной болью, что я испытываю в данный момент. Возможно, если я сейчас получу чью-то поддержку, я не сделаю такого с собой. Но от кого мне её получить? Родители точно ничем не помогут сейчас. Друзьям неохота меня слушать. Кто ещё сможет меня выслушать и помочь? Кто действительно захочет, чтобы я осталась жива? Лезвие ножа уже прикоснулось к вене, а мои всхлипы заглушают всё вокруг. Сознание наполнено только страданием, и я хочу от него избавиться любым способом. Даже таким. Но в какой-то момент я вспоминаю о тебе. В момент, когда я бросила взгляд на экран. Точно, я ведь хотела тебе написать ещё до того, как это случилось. Дрожащими пальцами, не выпуская ножа из рук, я набираю сообщение. Моё сердце колотится, как сумасшедшее, слёзы ручьём текут по щекам. Что, если ты не ответишь? Если я помешаю тебе? Ты вообще захочешь мне помогать… в подобном деле? Всё же, несмотря на все эти сомнения, я нажимаю кнопку отправить. — Слушай, у тебя есть пара минут? Это не то, чтобы срочно, просто мне нужна пара слов. Я пойму если ты занята, — вот что было написано мною. В следующий момент меня снова пробивает на рыдания. Я сжавшись сижу на стуле, в ожидании ответа. Но его нет. — Ладно, видимо я тебя отвлекаю. Прости, — проглатывая слёзы, печатаю я, сжав ножик в руке и приготовившись. Рука уже надавливает на инструмент и лезвие почти вонзилось в кожу. Ещё чуть-чуть, и оно её прорежет. Ещё немного… однако этого не происходит, так как я слышу, что пришёл ответ. Я тут же кидаюсь его проверять, не убирая ножа от вены. — Нет! Всё хорошо. Я просто отходила. Я тут. Всё хорошо, — говоришь мне ты. Я опускаю голову, не зная, что написать. Сказать тебе, что я самоубиваюсь? Или попрощаться с тобой перед смертью? Подумав пару секунд, я всё же выбираю первое. Конечно, большая часть меня сейчас хочет сдохнуть, однако нечто внутри всё ещё желает жить и отчаянно цепляется за любую возможность. — Пожалуйста, поговори со мной, — отвечаю я. — У меня нож в руках и я хочу умереть. Я не знаю, что ты мне ответишь. Я ничего не знаю, я просто плачу. Плачу, не решаясь сделать финальное движение и перерезать свою жизненную нить. Ты отвечаешь мне почти мгновенно: — Солнышко… что случилось? Солнышко… милое прозвище, которое ты дала мне за время нашего общения. С одной стороны, меня успокаивает это, и то, что тебе не всё равно на меня. Но с другой, я всё ещё чувствую себя отвратительно. Ведь я сейчас заставляю тебя страдать вместе со мной. Наверняка ты больше боишься за мою жизнь, чем я. — Я чувствую себя ничтожной, — печатаю я в ответ. Мои пальцы всё ещё дрожат, а из горла изредка вырываются всхлипы. — Все мои родственники чего-то добились, а я даже учиться нормально не могу. У меня всё валится из рук. Я не оправдываю ничьих надежд. У меня ощущение, словно я мешаю всем, кто меня окружает. Как ты отреагируешь на это? «Пожалуйста, просто скажи хоть что-то», — это единственная мысль, что кружится в моей голове. Я просто хочу поддержки. Мне сейчас очень плохо, и я ведь правда могу себя убить… если ты сейчас промолчишь. Однако ты не позволяешь кошмару воплотиться в реальность. — То, что ты можешь плохо учиться — не залог того, что ты и дальше будешь плохо жить, учеба это не главное. Ты пишешь отличный рассказ, может быть, в будущем это станет чем-то большим, — я бегло пробежала глазами по строчкам. Я чувствую, как ком подступает к горлу. Ножик выпадает из рук. Это не просто слова вроде «не грусти». Похоже, ты знаешь, как больно могут сделать подобные фразы. Может, знаешь по своему опыту? Надеюсь, что нет. — Я очень люблю твоё творчество, — продолжаешь ты. — И тебя. Ты хороший человек. И я уверена, если ты постараешься, ты сможешь создать что-то грандиозное. — Я всегда стараюсь что-то сделать, но мало когда это получается, — набираю и отправляю я. Я не знаю, почему, но эти слова мне помогают. Скорее всего, потому, что они не похожи на типичные «утешения». Я чувствую, что ты правда хочешь мне помочь, просто не можешь подобрать подходящие фразы, а потому пишешь первое, что приходит в голову. И это… правда немного облегчает мои страдания. — Учёба — точно не то, из-за чего стоит очень сильно беспокоиться, — ну, как сказать. Страдать из-за оценок пусть и не очень умно, но без образования сейчас всё же никуда, так что есть о чём волноваться. — Ты стараешься, и пусть у тебя не выходит иногда, но все же, это опыт. Да, ошибок много, но ты же только так учишься чему-либо. А наша система обучения точно не идеальна, и тебе не стоит винить себя из-за нее. Я не хочу, чтобы такой человек как ты, плакал или причинял себе боль. Ты… правда этого не хочешь? Это правда важно для тебя? Тебе действительно не хочется знать, что мне плохо? «Да, это всё правда», — шепчет возрождающаяся надежда в моей голове. И мне начинает казаться, что всё это так. Что я действительно значу для тебя многое. Если это правда, то я буду рада. Если же нет… всё равно, я предпочту остаться в плену фантазий. Однако я всей душой надеюсь, что это не окажется ложью. — Это правда? Ты правда волнуешься за меня, я действительно важна? Я не мешаю тебе своим нытьем? — спрашиваю я, словно не верю. Но я просто хочу услышать подтверждение своих надежд. — Да! Ты для меня очень важный человек. Извини, что не писала, я никогда не пишу первая, боюсь навязаться. Ты не мешаешь, я понимаю, что у всех бывают такие моменты. Ты мне очень важна. Я люблю тебя. Я не знаю, что со мной случилось в этот момент. Я просто начинаю плакать. Однако теперь не столько из-за душевной боли, сколько из-за страха. Страха непоправимо навредить и себе и тебе. Я ведь мало о чём думала, когда брала в руки нож. А что, если бы… я так и не написала тебе? Если бы я всё же совершила это, поддавшись секундному порыву и поступив очень необдуманно? Это было бы ужасно. Мне-то уже было бы всё равно, я была бы мертва… навечно в забвении. А вот как бы отреагировала на это ты… Понятия не имею, сколько так проплакала. Однако я почувствовала, что моя тяга к жизни становится сильнее. Утерев слёзы, я пытаюсь унять дрожь в пальцах, после чего начинаю печатать тебе ответ. — Я рада, что важна для кого-то настолько, что он может просто успокоить меня даже на огромном расстоянии, — я правда благодарна тебе. Ты только что уберегла меня от самой себя. Ты вернула мне смысл и желание жить. Всего лишь пара слов, а я уже осознаю свои ошибки. — Тебе говорили, что ты идеальный человек? Ты мне правда сейчас очень помогла. Спасибо. Да, не лучшие слова, однако я не знаю, как ещё тебя поблагодарить за совершённое тобою. — Никто не идеален, солнышко. Кроме тебя, — отвечаешь мне ты. Вот тут ты ошибаешься, я далеко не идеал. А вот ты… ты совершенна. Ты спасла меня. Хотя могла бы просто не обратить внимания на моё сообщение. — Теперь, пожалуй, у меня появился смысл жизни. Я не смогу покончить со всем пока есть человек, который любит меня и которого люблю я. Ты не представляешь, как много сейчас сделала, — хотя, скорее всего, представляешь. Ты любишь меня… а я люблю тебя. Вот что это было за чувство. Неужели это правда любовь? Так ли это? И если да, то почему я осознала это лишь сейчас? Возможно, потому, что сейчас я была на грани смерти, а ты смогла мне помочь. — Если ты попытаешься покончить с собой я заберу тебя с того света. Серьезно, — эти слова невольно заставляют меня улыбнуться. Даже интересно, как ты собралась это сделать. — Потому что я не представляю мир без человека, который за несколько недель наполнил смыслом и мою жизнь. Я счастлива. Счастлива оттого, что ты откликнулась на моё сообщение так быстро, и смогла мне помочь. Счастлива оттого, что тоже дарю тебе смысл жить. Вот так, за несколько минут, благодаря простым словам, я смогла на время забыть о печали. И это более приятный способ заглушать психологическую боль, чем попытки себя порезать. … Много времени прошло с того момента. И каждый раз, когда я пыталась себя порезать, я вспоминала тот случай с неудачным самоубийством. И я вспоминала тебя… то, как ты призналась мне в любви именно тогда, и как ты пыталась меня спасти. И я откладываю нож, так как не хочу ужасных последствий. Ты упоминала, что такие люди, как я, не должны причинять себе боль. Хорошо. Я не буду так делать. Я больше никогда не причиню себе вреда. Теперь, каждый раз, когда мне было плохо, я либо просто общалась с тобой, либо перечитывала наши старые переписки. И это помогало мне отвлечься. Конечно, было трудно отучиться от вредной привычки кромсать свои руки и прожигать свою кожу, но ради тебя я была готова это сделать. Со временем желание причинить себе боль полностью пропало, я стала больше разговаривать с тобой. Когда у тебя были проблемы, я тоже всеми силами пыталась тебе помочь. У тебя были проблемы и со здоровьем, и с семьёй. Я давала советы по мере своих возможностей, молясь, чтобы они помогли. Каждый раз, когда ты рассказывала о своих проблемах, я не медля бросалась помогать тебе с ними. Таким образом я благодарила тебя за спасение своей жизни и избавление от моего сумасшествия. Я готова была оказать тебе любую помощь в ответ на твою, чтобы ты тоже почувствовала себя нужной и любимой. Чтобы ты почувствовала себя по-настоящему важной. Чтобы ты знала, что нет для меня на всём свете человека дороже, чем ты. Ты называла меня идеальной, но мой идеал — это ты. Добрая и отзывчивая, готовая помочь и простить. Ты — мой единственный герой. … Я всё ещё чувствую, будто чего-то не могу тебе дать. Все мои добрые дела для тебя казались мне не такими значительными по сравнению с тем, что ты для меня сделала. И я решаю рассказать тебе, какое чудо ты для меня сотворила. — Не знаю, насколько сейчас подходящее время для подобных признаний, но… — начинаю строчить я, придумывая всё на ходу. — Мне в голову внезапно пришла мысль, что после того случая, когда ты уберегла меня от самоубийства, я сильно поменялась. Чем больше я общаюсь с тобой, тем слабее становится не только моё желание умереть, но и мои вредные привычки тоже ослабевают. Мне просто больше не хочется совершать какие-то поступки. Мне кажется, это общение как-то влияет на мою психику. И я даже рада этому. Потому что благодаря простым разговорам, я смогла избавиться от желаний, действительно наносящих вред моей жизни. Не помню, рассказывала тебе я или нет, но мне раньше до безумия нравилось причинять себе боль, и как я это только не делала. И ножи, и зажжённые спички… лучше не вдаваться в подробности. А теперь, после разговоров с тобой, я чисто физически не смогу сделать ничего подобного. Каждый раз когда я брала в руки нож, я задумывалась: а если это закончится чем-то более ужасным, чем я могу себе представить? Что со мной станет? А что станет с тобой, как отреагируешь ты, если узнаешь обо мне неутешительные новости? И эти мысли, мысли о том, сколько горя я могу доставить тебе… они каждый раз меня останавливают. Я к чему это всё… Просто внезапно захотелось сказать тебе спасибо. Ты ведь наверняка не представляешь, как помогаешь мне обычными словами. Для тебя это всего лишь слова, а для меня минус несколько новых шрамов. Спасибо тебе. Просто за то, что ты есть. За то, что пишешь мне. За то, что благодаря тебе я становлюсь нормальным человеком. Просто знай, что ты смогла уберечь меня от ужасных последствий моего мазохизма. Ты действительно много для меня значишь. Ты тот человек, ради которого я могу измениться, а это, согласись, многое говорит. Что ж, это сообщение было очень длинным и оно заняло у меня много времени. Но это того стоило. Теперь ты узнаешь, насколько сильно простые слова могут помочь. Ты узнаешь, что ты более важна для меня, чем ты можешь представить — Ты просто не представляешь сколько это для меня значит. Потому что у меня всегда такое чувство что я просто не нужен всем с кем я общаюсь, и постоянное чувство неловкости… — твой ответ не заставил себя долго ждать. Я улыбаюсь, раз за разом перечитывая твоё сообщение. Я рада, что ты наконец-то можешь осознать, какую важную роль ты для меня играешь. Я люблю тебя… ведь ты лучший из людей, который помог мне выбраться из паутины боли и безумия. … Прошло много лет с того момента. Я сильно изменилась. И ты тоже. Однако наша любовь не угасла, даже спустя годы. И сегодня я собираюсь наконец-то обнять тебя по настоящему. Я еду в межрейсовом автобусе в твой город. В наушниках играет тихая мелодия, а я смотрю в окно, не в силах перестать думать о тебе. Поверить не могу, я смогу в живую услышать твой голос. Я смогу увидеть тебя не на фотографии, а тебя реальную, настоящую. Я смогу обнять тебя. Смогу шепнуть тебе на ухо три заветных слова. И услышать ответ. Я улыбаюсь, погружаясь в эти мысли. Совсем скоро автобус приедет. Осталось недолго подождать. Я выхожу из салона, выискивая тебя глазами в толпе. Боже, сколько же здесь людей. Я не знаю, что мне делать, а потому растерянно гляжу по сторонам, в надежде увидеть тебя. Наконец, спустя минут пять, когда толпа более-менее рассосалась, я увидела тебя. Такую же, как и на фотографиях, только в другой одежде. Я тут же побежала к тебе, счастливо улыбаясь и готовясь заключить тебя в объятия. — Хэй! — кричу я, и ты оборачиваешься. А после бежишь мне навстречу. Столкнувшись, мы нежно сжимаем друг друга, не желая отпускать. Я была бы рада вечно чувствовать твоё тепло, вечно ласкать пальцами твои волосы, вечно слушать твоё дыхание. — Я люблю тебя. Всем сердцем, — шепчу я тебе на ухо. — А я люблю тебя, — шепчешь ты в ответ. Я неохотно прерываю объятия, чтобы заглянуть в твоё лицо. Оно такое счастливое… и мне приятно осознавать, что наша встреча причина этого счастья. — Кстати, я хотела тебе кое-что показать, — я с улыбкой протягиваю тебе обе руки. Теперь на мне больше нет одежды с длинными рукавами, ведь мне нечего скрывать. Раны давным-давно сошли, а шрамы уже почти все затянулись. Даже те белые ниточки, что остались, уже почти не видны. — Видишь? Ни одной царапины, — поясняю я, видя, как ты становишься ещё радостнее. — Я уже давно не причиняю себе боли. И всё только благодаря тебе. Ты широко улыбаешься, снова сжав меня в объятиях. Я же тихо, словно боясь спугнуть этот момент, говорю тебе, едва сдерживая слёзы счастья: — Спасибо.