Пчелокот

Пчелокот рвано, неравномерно жужжал, заунывной пчелой наворачивая над запрокинутым лицом Рината уже, наверное, сотый круг. Тому очень-очень хотелось прибить его газеткой, и дело с концом, и все вернется, как было. Кто знал, что, в общем-то, обычная просьба бабули приведет к таким последствиям? Да еще эта песня дурацкая привязалась… — Вычислить путь звезды и развести сады, И укротить тайфун — все может магия, — надрывалась Алла Борисовна и Ринат, разбирая антресоли, бездумно подхватил ее, не попадая ни в такт, ни в ритм. Бабуля Ритуля просила сделать это еще месяц назад, ей к сегодняшнему дню нужна была какая-то коробка оттуда, а он, как обычно, прослоупочил — дотянул до последнего. Бабулю Ринат любил. А уборку и раскопки — нет. Достав и опустив на пол картонную коробку, которую они перевезли лет семь назад и ни разу с тех пор не доставали, он сел рядом, вскрыл ножом скотч и начал вынимать перевязанные ленточками и написанные от руки пожелтевшие письма, рукописи и старые тетради. О, его тетрадь за первый класс. — Даааром преподаватели время со мною тратили, — в тему подпевала Пугачева, и Ринат, улыбаясь, отложил свои каракули в сторону, наконец-то найдя на дне нужную коробочку, о которой бабушка просила, завернутую в старый пыльный холщовый мешочек. Открывать ее она не просила, это уже он сам сделал — оказывается, старинные вещички такие забавные и притягательные… Ринат еще удивился, что за звезда выложена на старой растрескавшейся деревянной шкатулке, повертел, покрутил, и видимо на что-то нажал, потому что та раскрылась и все содержимое — довольно странное и не сразу опознаваемое, вывалилось ему на колени, а дальше с колен съехало на пол, а один дряхлый, обмусоленный по краям листочек с ятями и твердыми знаками, задержался. С пола поднялось облачко какой-то яркой, переливающейся в лучах солнца искристой пыльцы, и он чихнул. — Сделать хотел грозу, а получил козу, Розовую козу с желтою полосой, — уже фоном звучало на заднем плане, а Ринат покрутил листочек и начал читать: — ОбЪерегЪ — кр-пч-аушЪ. Читать приходилось по слогам, буквы были непривычные. Ладно хоть текст короткий, всего в три строчки… — Ну охренеть! — выдохнул Ринат и почесал щекочущийся нос пыльными пальцами. — Сделать хотел утюг, кот получился вдруг, Крылья как у пчелы, вместо антенн усы, — пробормотал он и оглушительно чихнул. В ухе зазвенело. Ринат начал сгребать в шкатулочку какие-то высохшие стебельки трав, разваливающиеся у него в руках, записочки-бумажечки, как вдруг увидел перед глазами довольно крупную пчелу. — Ай! — Он выронил только что собранное на пол и схватил свою тетрадь с каракулями, намереваясь прибить жужжащее насекомое. В детстве его больно укусила такая тварь за губу и лицо раздулось, напоминая колобка. Теперь у него ко всему жужжащему была четко устоявшаяся реакция — бить, а потом думать. Ринат отвел руку, чтобы резким и точным ударом с одного раза пришпилить черно-желтую тварь к полу, и вдруг натуральным образом охренел и брякнулся на пол задом. — Иииииууу! — тоненько промяукала оса и замурчала. — Мрррр. Мрррр. Здравствуй, хозяин! — Все, что ни задавали мнеее, делал я все не так, да-да-да! — Пророчески влепила АлБорисовна. Ринат из рабочей левой руки переложил тетрадь в правую, засунул палец в ухо и тщательно им там потряс — унять звон, не отводя при этом взгляда от странного жужжащего создания. В глазах плавали круги, и он подумал, что ему кажется, будто у пчелы котячьи морда, тело, хвост, уши и усы. Замах, удар! Пчела ловко увернулась и отлетела чуть подальше. — Хозяин! Ты меня призвал, чтобы убить? — обиженно промяукала пчела. Полчаса ушло на попытки прибить глюк, но победой они не увенчались, только Ринат понёс потери в бою: подвернул ногу, растянул руку, запнулся о разложенные на полу вещи и ударил мизинчик о ножку табуретки; и устал, как будто день отпахал в поле лошадью на посадке картошки. Больше всего его заботила психическая составляющая этого непроходящего глюка и мракобесия. Что характерно — он выдохся, а котопчел — нет. Поначалу обиженно жужжал, а потом даже раззадорился и весело летал под потолком, прятался за штору и пырчал оттуда. — Всё! Сдаюсь! — Ринат рухнул на кровать, потирая по очереди то подвернутую ногу, то ноющий мизинчик, то растянутую руку. Пчелокот присел на тумбочку, в метре от головы «хозяина», умильно поблескивая глазками и помахивая крошечным хвостиком. — Ну и кто ты такой, если не мой личный глюк? — Я твой фамильяр. — Охуеть! — Ага! Сам фигею, — котопчел начал вылизывать лапку. — И откуда ты взялся? — Оттуда! — полосатик махнул неопределенно головой. — Мы были одним целым, а потом ты призвал меня и отщипнул от общей волшебной массы, придал форму и воплотил в этом мире. Мурк. — Я??? — вытаращился Ринат и Алле Борисовне где-то там, в замке на реке Истра, гулко икнулось. — Угу. — Пчелокот с интересом оглянулся. — А цветы у тебя дома есть? — Обожди. И что ты умеешь? Тебя еще кто-то кроме меня видит? Ты вырастешь еще? А до каких размеров? — Ммм. Многое. По желанию. Если тебе надо. Как тебе надо. — Что? — Что? — взмуркнул пчелокот. — Я фамильяр. Если ты захочешь, меня увидят, не захочешь — стану невидим. — Хочу чтоб невидим! — поторопился Ринат и котопчел исчез. И тут же его голос раздался совсем рядом, почти возле уха. — Я могу изменять размеры по желанию, но ненадолго. Для этого мне надо хорошо питаться. — Эй, эй, — возмутился Ринат. — Я хочу тебя видеть, а другим не показывайся. И чтобы они тебя не слышали. Так можно? Пчелокот возник у самого лица Рината и потерся мордочкой о скулу, глядя на него влюбленными глазками. — Можно, хозяин! Тебе все можно! Как мне тебя называть? — Ваше сиятельство… — буркнул Ринат, с опаской глядя на добродушное полосатое нечто, слишком уж близко подобравшееся к его губе, как в прошлый раз, когда его в детстве ужалили. Он ведь много читал в детстве сказок и знал, что нельзя доверять волшебным созданиям. — Ах! Ваше сиятельство! Как красиво! — замурлыкал фамильяр и от избытка чувств зажужжал крылышками. — А что ты можешь делать? — наконец-то подобрался к сути основного вопроса Ринат и почесал аккуратно нос, опасаясь спровоцировать нападение и агрессию пусть мелкого, но опасного существа. — О! Я уже взрослый! — совсем как его четырехлетний племянник, ответил пчел. — Я могу шпионить, могу не шпионить. Могу колдовать. Только немножко. — И зачем фамильяры нужны? — Ты совсем глупый, Ваше сиятельство? — удивленно приподнял мордашку пчелокот. — В фамильярах маги отображают частичку собственного духа, так они получают возможность наложения чар без выгорания души! Ринат окончательно запутался. — Но я же не маг! — Да я знаю! Вижу! — пискнул пчелокотик. — А вот круиз ты можешь мне устроить? — загорелись глаза у Рината. Он с детства мечтал сплавать на корабле в круиз по Средиземному морю. — Я, Ваше сиятельство, волшебный териоморфный дух! Как я могу тебе его устроить? Да ты и так уже в круизе… Ринат подскочил с кровати, выглядывая в окно. Он на секундочку допустил мысль, что волшебство возможно. — И где? — ткнул рукой в качели, привычно стоящие на детской площадке. — Ну так, за свою жизнь ты уже совершил 20 круизов вместе с Землей… вокруг Солнца, — шкодно улыбнулось это недокотие или перепчёлие. — Понятно. Значит, ничегошеньки ты не можешь… — расстроился Ринат. — Я есть хочу. Мне цветы нужны… — жалобно попросил фамильяр. — Да где я тебе их возьму посреди зимы? И как мне тебя звать? — Пчеки. Зови меня Пчеки! А без цветов я скоро развир… развеи… исчезну, короче. — Вернешься к папе и маме? — улыбнулся Ринат. Для него это виделось наилучшим вариантом. — Не. В общее единое магическое целое. Но там спокойно и скучно. А тут весело. Давай еще поиграем в догонялки? Так Ринат понял, что лезть в чужие вещи нельзя, читать чужие заклинания опасно, а Пчеки еще малыш, но с ним интересно. А еще он понял — немного позже, конечно, что в магазинах цветы плохие, все пропитаны химией и их не то что есть, нюхать нельзя. Пришлось идти на рынок и после долгих проб купить небольшую баночку меда для Пчеки, который, тяжко вздыхая, еле смог выбрать настоящий, не поддельный, свежий мед, заменив им цветы. Покупка эта стала тем еще цирком, где поведение Рината выглядело крайне отличающимся от других, но как известно, покупатель всегда прав, лев, орел и молодец, только бы деньги платил. Когда они с Пчеки ехали обратно в автобусе, а тот уютно мурлыкал ему в ухо, Ринат задремал и проснулся от жалящего укуса в шею. Повернув голову к окну, он увидел несущийся на их автобус грузовик и ужас на лице водителя — пожилого усатого дядьки; услышал писк пчелокота и понял, что это конец. Ринат, не задумываясь, вскинул левую руку, растопырил пятерню и мысленно, создав плотный поток, с усилием отвел машину чуть правее. Время замедлилось, и он с ужасом смотрел, как машина боком подлетает впритирку к автобусу и, пытаясь лавировать, останавливается на обочине. Он шумно выдохнул, вытер сильно взмокший лоб и взглянул на Пчеки, повисшего тряпочкой на воротнике его куртки. — Я что, — зашептал он, — маг, что ли? Или это ты? Пчеки был без сил, выжат почти насухо, хотя до этого славно подкрепился медком. — В каждом человеке есть магия. В ком-то больше, в ком-то меньше. В одних она запечатана, как у тебя, в других лежит на поверхности — черпай сколько влезет. Ты — человек. С капелькой магии. Иначе просто меня бы не призвал… — Может, медком подкрепишься? — Ринат достал баночку из-под детского питания, отвинтил крышку и аккуратно положил Пчеки в ладошку рядом с банкой. — Так я у тебя силу выкачал? — снова шепотом спросил он у припавшего к меду котенка и погладил осторожно мягкую спинку. Ему думалось, что пальцы уколет жесткая черно-желтая щетинка, но пальцам стало мягко от шерстки. Тот только молча кивнул головой, продолжая наворачивать медок: зачерпывал его лапкой и слизывал с нее желтую сладость. — Так ты меня спас, — утвердительно сказал Ринат. — А ты меня, Ваше сиятельство! — улыбнулся Пчеки. — И что дальше?.. — растерянно спросил Ринат. — А дальше всё от тебя зависит, Сиятельство! — промурчал Пчелокот. — Даром преподаватели время с тобою тратили?