Честно

Ты хочешь честно? Давай без фальши. Вот только выдержишь ли рассказ… А, впрочем, друг мой, совсем не важно, ведь это будет в последний раз. Под тонкой кожей дрожат сосуды, боятся лезвий, идущих вдоль. Но знаешь, милый, страшнее вот что — истошно верить, что ты живой. Бороться с миром и ждать подсказки, за правду взяв безнадёжный страх, бежать мучительно, без оглядки, так долго, чтобы… тонуть в слезах. Я в этом мире давно играю, порой по правилам, чаще — нет. Я научилась за нитки дёргать, фальшивить, править, писать сюжет. Без чувств. Без совести. Без эмоций. Так проще, правда. Когда готов. Когда ты знаешь, на что способен, когда списали со всех счетов. Умея путаться с кем нужно, так сложно отучиться лгать. Не веришь? Что же, пусть так и будет. А ведь не мне же тебя пленять. Ты видел маски? Какой ты милый… Я не про те, что можно снять. За годы пряток с лицом срастутся. Со мной случилось. Но мне плевать. Хоть в это веришь? Такой никчёмной, такой открытой, какую больше никто не знал. А всё же, сладкий, тебе ль не пофиг, ведь это, может, другой обман. Хотел ты правду — её получишь. О чём ещё бы тебе сказать. О тех ублюдках, что так беспечно во мне убили любовь мечтать? А знаешь, слушай, никто другой ведь и не услышит в словах бездушной такой накал. Но перед этим, мой нежный ангел, я закурю и налью бокал. Не любишь виски? Какая жалость! Ну что же, вот, погрызи хоть льда. Цинична? Сука? Чтоб мне блевалось? Ха-ха. Ты думаешь, это беда? Не думал, друже (1), что есть похуже, такое, что тошно становится жить? О чём я? Крошка, я ведь о том же, за что и раньше боялась пить. Давай не будем, а я продолжу, узнаешь правду — захочешь виски. Так вот, о чём я? Ах, да, о блядстве. Зачем так грубо? Чтоб понял риски… Касалась грудью я разных женщин, мужчин не мало, конечно, тоже. Противно? Пупсик, ты сам не лучше. Гляди, испарина, дрожь по коже. Я знаю, милый, чего ты хочешь, но ты ведь начал беседу сам. Неужто веришь что я закончу, не разорвавшись напополам? Любуйся, сладкий, спускаю платье, но продолжаю я говорить. Запомни вот что, пока не кончу, я запрещаю себя любить. Меня сношали и я сношала, по кругу даже бывало раз. Но каждый, знаешь, лишь ради цели, обрывки стонов, обрывки фраз. Я знаю, мерзко, но что поделать, пробиться надо мне было ведь. А я ведь «дама», бывало сложно. Успела трижды я овдоветь. Шучу, не трижды. Не важно сколько. Ты сам-то видишь во мне меня? Мой сладкий ангел, впервые в жизни, скажу кому-то, что вся броня… Броня не шутка, под нею сердце. Когда-то билось. Теперь уж нет. Теперь там шрамы и хладный камень… Что-что, мой милый, мне снять корсет? Не обойдёшься? Поверь, ты сможешь. А я продолжу пока рассказ. Чужие руки ласкали плечи, я исполняла любой приказ. И как же было мне, ангел, страшно, хоть в стену бейся, хоть пулю в лоб. Сладко кричать училась, изображала страсть. Латы ковала там же. Душу дробил озноб. Много ублюдков было, каждый по-своему звал. Шлюха, путана, падла, стерва, продажная шваль. Но ни один из них, сладкий, ни разу не отступал перед бездонной глоткой. И это был их провал. Давай забудем? И сменим тему? Не ты ли правду просил, мой принц? Я издеваюсь, конечно сменим. Саму воротит от тех картин. О чём же хочешь, мой нежный мальчик? О зеркалах, что на дне глазниц? Не страшно будет, мой смелый ангел, так сразу в пропасть за край ресниц? Я видела столько разных. Но что мне сказать о них? Читать их намного проще, чем детский запутанный стих. Эмоции в них и чувства так сложно таить от всех. И, милый, конечно просто по ним предсказать успех. Говоришь, глаза зеркало? Ну что же, ты в чём-то прав. Но не у каждого ангела, по-ангельски чистый нрав. Глядя кому-то в очи, с выводами не спеши. Посмотри, мои глаза — зеркало, вот только моей ли души?.. Мой ласковый, ты не веришь… Но это действительно так. Об этом строчили тоннами полчища честных писак. Они, правда, пишут глупости, мол, без неё родилась. Но это не истина, сладенький, я просто однажды сдалась. Да, милый, тогда и за лезвие. За первый неровный надрез. Звучала Соната 14, печальнейший до-диез (2). Тогда ещё вовсе не руки и даже не вдоль тонких вен. Тончайшие алые струи стекали с изящных колен. Не хочешь о страшном, мальчик? Ну ладно, о чём же ещё? О вере, любви и дружбе?! Об этом я только общо. Люблю ли себя? Забавно. Забавнейший не-вопрос. Смешнее, мой нежный, только «Кто этот оставил засос?». Ты милый, мой мальчик, но как же ты глуп. Скажи, только честно, любил бы ты труп? Вот видишь, и, значит, такую как я… никто никогда не полюбит, дитя. Ты хочешь правды? Давай без фальши. В холодном сердце лишь пустота. А ты так юн и наивен, ангел. Жаль, что не понял ведь ни черта. Мой сладкий мальчик, не бойся сказок. В них очень добрый и Сатана. Что, час уж кончен? Ну что же, ладно. Скажи-ка, сколько тебе должна?