Night. Wine. True.

— Чуя — ехидный, столь знакомый голос за спиной. А ведь казалось, что день довольно неплохой. Накахара не вздрагивает, лишь медленно вздыхает и переводит взгляд на зеркало. И опять на дорогу. Парень чувствует, как по венам буквально течёт ярость, но терпит. Он будет избивать эту самодовольную рожу потом, когда остановит машину. Сейчас остаётся лишь проклинать себя за то, что не заметил бывшего напарника ещё в самом начале пути. — Поехали ко мне? — Почему? — Хочу с тобой выпить. — брюнет поднял руку, демонстрируя бутылку вина. — Я не о том. Почему ты думаешь, что после того, как без разрешение сел в мою машину, показавшись лишь на полпути, тебе можно будет отправиться домой, а не на больничную койку?! — прошипел парень, раздражённо постукивая пальцем по рулю. — А. Ну, тут все просто. — улыбнулся Осаму откидываясь на спинку сиденья. — У нас с Мафией сейчас мирный договор и ты не будешь его нарушать из-за какого-то меня. Так что? Пойдём ко мне? — Я хочу домой. — О! То есть пустишь меня к себе? Неожиданно! — Почему именно я?! — Ну, в агентстве кто не трезвенник тот ребёнок, а в одиночку… я ещё не такой алкаш как ты. — Тц. Я тоже не пью в одиночку. — Вот видишь! Это взаимно выгодное предложение. — ещё шире улыбнулся Дазай, но ответа не последовало. Прикрыв глаза самоубийца слушал спокойную мелодию, исходящую из магнитолы. Долго это не продлилось. Уже через минут пять он прервал тишину вопросом: — А тебя не остановят? — Нет. Я не нарушаю. — Это да, но детям за руль нельзя. — Я. Тебя. Убью. Сломаю все кости и отдам на съедение бродячим псам! — Не, я не хочу, чтобы ты меня ел. — Да еб твою мать! — резко затормозил Чую. От чего Дазай чуть не стукнулся об переднее кресло. — Ты можешь сидеть тихо? Я тебя потом ударю! Успокойся! — Какие мы нервные. — покачал головой Осаму, все-таки успокаиваясь и наблюдая как рыжик заводит машину. Дом у Накахары не большой, но уютный. Осаму не устаёт поражаться вечной чистоте в… да везде, где есть Чуя! Что дом, что кабинет. Даже документы всегда по стопочкам разложены, а ведь Накахара ненавидит всю эту бумажную волокиту. Дазай садиться за небольшой столик в гостиной и взглядом провожает уходящего на кухню парня. Впрочем задерживаться Чуя там не собирается, подхватив с собой два бокала он разворачивается назад и заходит в комнату. Дважды непонимающе сморгнув Осаму все же поднимается на ноги и идёт вслед за коротышкой, удивлённо восклицая: — Если ты серьёзно хочешь убить меня, то давай лучше двойное самоубийство. — А? Что ты несёшь? — недовольно фыркнул Накахара продолжая искать фильм на ноутбуке. — Ну знаешь, мало того, что ты меня к себе домой пустил, так ещё и в комнату… — Раньше у тебя с этим проблем не было. И сейчас нет. Иначе не полез бы мне в машину. Закажи лучше пиццу. — Раньше ты меня без драки не пускал, и это несмотря на то, что мы были товарищами. — пробубнил детектив беря в руку телефон и набирая знакомый номер. У Чуи на коленях ноутбук с фильмом, у Дазая точно так же на коленях лежит упаковка с пиццей, между ними бутылка полусладкого и под ними удобная кровать. И чем не Рай? Ах да… компания скорей из ада. Первый же бокал Осаму был бесцеремонно опрокинут на самого Осаму. — За чтоооо? — проныл он отнимая липкую и уже насквозь промокшую рубашку. Парень предварительно снял с себя плащ, но идти домой или даже сидеть сейчас в одном плаще не хотелось, а оставаться мокрым и липким тем более. — Ты сам сказал, что отправить в больницу я тебя не могу. Не думал же ты остаться безнаказанным? — прищурился Накахара беря кусок пиццы. — Ага, супер наказание. — хмыкнул Дазай расстегивая рубашку. — Надеюсь ты доволен. — Вполне. А теперь давай тихо посмотрим. Дазай кивнул скидывая с себя рубашку на пол и укутался в плед. Было холодно, на улице лил ноябрьский дождь, да и дом не отоплен. Он вновь налил себе вино, в этот раз наблюдая за напарником, так, на всякий случай. Чуть подумав он приблизил бокал к рыжику. Накахара окинул его удивлённым взглядом, но всё же поднял свой бокал. — За «Двойной Чёрный». — За «Двойной Чёрный». — помедлив кивнул Чую, чокаясь. Ещё минут 20 они сидели молча, смотря фильм, кушая и попивая вино. Но как только пицца закончилась Дазай убрал коробку и подавшись вперёд заглянул в глаза напарника. — Давай поиграем? — А спокойно посмотреть нельзя? — А ты думал после ухода в агентство я изменюсь? — Даже не надеялся. — хмыкнул Чую, переложив ноутбук на кровать, и усаживаясь по-турецки, сдался, решив не начинать бессмысленный спор. — Во что? — «Правда или Действие?»! — Правда или Действие? — Подожди. Хочу установить правило! — Какое? — Если я выберу действие, не выгоняй меня! Пока что правда. — Ладно… Когда ты решишь окончательно суициднуться? — Я сейчас ищу спутницу для двойного самоубийства. — Значит никогда. Обидно. — сокрушённо вздохнул мафиози. — Правда. — Ээээ. Думаешь я не найду даму готовую совершить со мной парный суицид? Хммм, ты скучаешь по мне? — Нет. — А по дням когда я был в мафии? — Нет. — А по «Двойному Чёрному»? — Нет! Это уже третий вопрос! Ты не по правилам играешь! — Врать тоже против правил. — надулся Осаму. — Действия. — Утопись! — Ок. Набери мне ванну. — Блять. Скумбрия, да ты в край охренел! Все, молчи. — Укажи время, не больше пяти минут, коротышка. — Пять минут. Осаму кивнул и посмотрел на часы. Просидев так ровно столько, сколько требуется он выпаливает: — Всё! Выбирай! — Действие. — поджимает губы Чуя. Дазай ложится на колени напарника, наблюдая за моментально округлевшими глазами, и удовлетворенно улыбается. — Действие: — произносит Дазай до того как Чуя успевает обматерить его всеми скверными словами. — Не запрещай мне так лежать. — Ничего себе у тебя действие! Слезь, блин! — Если хочешь буду молчать, но не слезу. — За что мне это, Боже?! — А я скучаю. — тихо произносит Дазай и закрывает глаза. — Что? С каких пор на тебя так вино влияет? Ещё и в таком мизерном количестве! Эй! Эй, скумбрия! Ты что спишь? Серьёзно? Блять! За что? Накахара аккуратно встаёт и нормально укладывает детектива. Выключив фильм и поборов в себе желание задушить Дазая подушкой, он ложится на другой край кровати и тихо, как будто его кто-то может услышать шепчет: — Я тоже. Спокойной ночи, Осаму. Сознание потихоньку покидало Накахару, а последнее что оно успело зафиксировать — тёплые руки, приобнимающие его за плечи, и ещё более тёплое дыхание на шеи.