Я репетирую

Икута ощущал себя несколько неуютно под взглядом Томохисы: тот зачем-то пришёл к нему на съёмочную площадку, чего раньше ни разу не делал, постучался в его вагончик и сейчас сидел на единственном стуле, немного покачиваясь на задних ножках и неотрывно наблюдая за всеми движениями. Времени между сценами было всего ничего, поэтому вместо бесполезных стеснений стоило быстрее переодеться, чтобы успеть освежить в памяти реплики и настроение следующего эпизода, а также поправить грим и причёску. Хотя, если Томохиса будет продолжать так смотреть, это вряд ли удастся — под столь пристальным вниманием не так-то просто сосредоточиться. Икута стоял к нему спиной, но не мог избавиться от ощущения, что где-то чуть пониже лопаток в нём высверливают дыру. Взгляд, который он иногда ловил в зеркале, был тяжёлым, тягучим, словно патока. Его можно было бы назвать опасным, плотоядным — да, пожалуй, самое точное сравнение. В итоге Икуте надоели и затянувшаяся тишина, и напряжённое рассматривание. Он решил, что, покончив с завязыванием оби, сгонит друга с собственного стула. В конце концов, это его вагончик и ему нужно перечитать сценарий — не стоя же это делать! Икута в последний раз посмотрел в зеркало, поправляя ворот юкаты и хаори, подошёл к Томохисе и тут словно споткнулся. Откуда взялись эти два чёрных омута вместо привычного тёплого взгляда карих глаз? Они, казалось, затапливали всё вокруг, обволакивали его самого и затягивали в свою глубину. Ощущение было настолько реальным, что даже холодок побежал по спине. Икута непроизвольно сглотнул, отмечая, что взгляд Томохисы сразу же сфокусировался на его дернувшемся кадыке. — Томо, кхм… Ты что вообще хотел? Как пришёл на площадку, молчишь. — Икута подошёл вплотную к парню, протягивая руку и пытаясь достать расческу, лежащую на столешнице под зеркалом. Пришлось наклониться и, фактически, накрыть Томохису полами распахнувшегося хаори. В наступившей тишине послышались короткий звук, словно воздух втянули на пробу, и следом участившееся дыхание. Икута чуть отодвинулся, чтобы всмотреться в чужое лицо. — Эй, ты плохо себя чувствуешь? Всё произошло в несколько мгновений. Вот Томохиса сидел перед Икутой, мешая дотянуться до подзеркальника, а вот уже вскочил, одной рукой обхватывая его за талию, а второй сметая гримёрные принадлежности с единственной горизонтальной поверхности в вагончике. Сам же Икута внезапно оказался усажен на край этой самой поверхности и прижат к мускулистому торсу, повышенную температуру которого можно было ощутить даже через слои одежды. — Какого хрена ты творишь? — возмущению Икуты не было предела. Он уже собирался выдать какой-нибудь цветистый эпитет чужому поведению, но тут ощутил прикосновение холодного кончика носа к своей шее. Томохиса вёл им от уха вниз, шумно втягивая воздух, словно пробуя аромат кожи на вкус — по телу побежали совершенно неуместные мурашки, подстёгиваемые бешеным стуком сердца в чужой груди. — Томо? Я, наверное, не вовремя, но — у тебя все дома? — Не уверен, — хрипло прошептал Томохиса. Если бы он сделал это не у самого уха, Икута ни за что бы его не расслышал. — Эм… Тогда, может, ты хочешь об этом поговорить? Тебя что-то ударило по голове с утра? Или по другому месту? Клин клином, говорят, вышибают. Тебе куда съездить? — Вроде такого не помню, — голос был уже громче, но всё ещё хриплый, бархатный, цепляющий самое существо и не позволяющий выпутаться из своих сетей. Икута сглотнул, понимая, что его затягивает и дальше всё сложнее будет отстраниться. А Томохиса снова посмотрел на него этим странным, заставляющим тонуть взглядом. — А ты смог бы меня ударить? У тебя сейчас только это желание? — Последние полчаса, пожалуй, да. Хотелось или съездить тебе, или из вагончика выкинуть. А сейчас… — Икута не успел договорить, почувствовав прикосновение чужих губ к своей шее там, где пульсировала жилка, всё учащаясь. Количество мурашек росло в геометрической прогрессии, а вот ощущение реальности происходящего понемногу терялось. — Э-э? Томо, Томо, твоя адекватность выпала из кармана и укатывается! Мне готовиться к сцене надо. — Ш-ш-ш… Мы уже репетируем. — Что?! — Что репетировать — личное дело каждого. Я вот к фотосессии готовлюсь, — Томохиса снова перешёл на шёпот, перемежая его короткими поцелуям. Он немного навалился на Икуту, заставляя того податься назад и запрокинуть голову. — Я выглядел достаточно заинтересованным? — Ты выглядел достаточно маньяком, — Икута едва сдержался, чтобы не простонать свой ответ. Он жмурился, из последних сил цепляясь за мысль о съёмках и отсутствии времени на чёрт знает что, затеянное Томохисой. — Томо, пожалуйст… Голос сорвался, когда тот начал целовать нежную кожу под нижней челюстью, постепенно двигаясь к уху, вырывая судорожный вздох и заставляя Икуту изумлённо распахнуть глаза, словно вместо потолка над ним было одно из чудес света. О, он слишком хорошо знал, что могло последовать дальше и как громко трещала под чужим напором его собственная способность сопротивляться желанию. Это надо было остановить, и немедленно. Икута зарылся пальцами в волосы Томохисы, как будто бы поощряя, но на самом деле начал тянуть за них, пытаясь отстранить того от себя. — Нет, погоди, погоди-ка. — Когда чужие губы оторвались от шеи, а зрительный контакт снова состоялся, он смог продолжить более внятно: — Я готов с тобой репетировать что угодно, но только не здесь и не сейчас. У нас не так много времени, зато много ненужных глаз и ушей. — Всё, что угодно? — Томохиса лукаво ухмыльнулся, упрямо пытаясь вернуться к прерванному процессу. Икута уже успел перевести дыхание и взять себя в руки, поэтому только покачал головой на его поползновения. Он упёрся в чужие плечи ладонями, мягко, но настойчиво принуждая выпрямиться. — Всё, что угодно. Но только после съёмочного дня. — Скажем, в девять? — Томохиса нехотя отступил на шаг назад. — Не раньше одиннадцати. Где, сам придумаешь, — сокрушённо цыкнул Икута, уже осматривая себя в зеркале и отмечая сбившуюся юкату и смазанный грим. — Нет, серьёзно, что на тебя нашло? — Вдохновение? — тон Томохисы стал более обыденным, избавившись от бархатной хрипотцы. — Тебе идёт традиционная одежда, нечасто в ней вижу. Икута поймал в зеркале его взгляд, всё ещё тяжёлый и полный решимости продолжить начатое. Он помолчал какое-то время, взвешивая за и против, но потом мысленно сдался искать логику в чьих-либо действиях, своих в том числе. — Я возьму с собой юкату и оби. На репетицию. — Боюсь, тогда придётся репетировать дважды, — лукавая улыбка скользнула на губы Томохисы, в то время как его ладони машинально потянулись к плечам Икуты. — Да хоть трижды, — закатил он глаза и легонько хлопнул только что поднятой расчёской по чужим пальцам. — Вали уже отсюда.