Human Magic

— Так, немного левее… Левее, я сказал, ты зачем вправо идёшь! Вот так… да, так… ещё немного… осторожнее, эй! Ты же сейчас… Доён недовольно восклицает и совершенно каким-то чудом успевает отскочить в сторону до того, как на место, на котором он до этого стоял, обрушивается гора ярко украшенных коробок. А следом и тот, кто всю эту гору держал до этого и совсем не смотрел под ноги, за что и поплатился. Тэён вытягивается лицом вниз, точно неуклюжая каракатица, и только лишь тихо, как-то по-старчески, кряхтит, начиная возиться и приподнимаясь на локтях. Его чёлка растрепалась, а щёки порозовели от смущения. С недовольно надутыми губами он сейчас выглядит сущим ребёнком, и обижаться на него, ну… просто невозможно. — Давай будем надеяться, что среди этого нет бьющихся вещей, — со вздохом произносит Доён наконец и наклоняется, протягивая руку. Тэён сопит, принимая помощь и поднимаясь — он тратит несколько мгновений на то, чтобы отряхнуть брюки, и только потом недовольно косится на рассыпавшиеся коробки и упирает руки в бока. — Я действительно надеялся, что смогу донести их все разом… эх, не сэкономить нам время. Точно опоздаем в этот раз. Доён недовольно вздыхает и пытается вырвать у него свою руку, вот только Тэён далеко не сразу её выпускает. Даже наоборот — сжимает сильнее и щурит глаза предупреждающе, дескать ну и, и что ты мне сделаешь. Доён, вестимо, не делает ничего — только лишь смотрит чуть исподлобья да машинально губы облизывает. Да ещё, где-то глубоко внутри, смущается. С Тэёном всегда сложно — пробуждает какие-то странные чувства, понять которые до конца не получается (да и страшно, на самом деле). — Если ты беспокоишься за время, то, может, прекратишь уже свои глупые игры и начнём собирать всё то, что ты рассыпал, м? Тэён недовольно вздыхает и послушно разжимает пальцы. С явной неохотой. — Вот поэтому с тобой и невозможно работать, — бубнит он себе под нос и присаживается на корточки, принимаясь подбирать коробки. — Ты же любой праздник своим занудством убьёшь! — Да ну? — холодно возражает Доён. Он прекрасно знает, что Тэён это не всерьёз, просто специально подтрунивает над ним, но всё равно это почему-то обидно — когда тебя занудой называют. Он тоже берёт с пола пару коробок — красную в полосках и тёмно-синюю — и прижимает их к груди. Тэён к тому времени уже пятую хватает, и на его руках уже вновь целая горка. Доёну хочется поддеть его тем, что «ещё немного — и снова всё уронишь, неуклюжий хён», но он сдерживает себя. В конце концов, он лучше всех знает, что самый действенный способ Тэёна задеть — это игнорировать его присутствие. — Ну да, — упрямо заявляет Тэён. Сосредоточенно нахмурив брови, он в этот самый момент пытается поправить подбородком верхнюю коробку, и выглядит это, если честно, очень и очень забавно. — Лучше бы я с Тэном пошёл. С ним-то всегда весело. Доён делает вдох-выдох и снова вдох. Всё в порядке, его просто специально дразнят — такой уж у Тэёна вредный характер (и почему-то именно по отношению к нему). Но всё равно внутри шевелится совершенно нелогичная обида, и только отчасти — из-за упоминания именно Тэна. — Ну уж извини, что тебе я достался, — ядовито выплёвывает Доён и берёт свой планшет, чтобы сверить список. — Кстати, а кому не повезло в этот раз оказаться напарником того, кто даже читать не умеет? — Его напарник — Юта, — та часть лица Тэёна, которая виднеется из-за коробок, кажется какой-то очень уж хитрой, словно он знает некую тайну, в которую Доён не посвящён. — О, тогда мне искренне жаль людей, которые наверняка не получат свои подарки вовремя. Если вообще получат, — фыркая, Доён проходит мимо Тэёна прямо к пышно разукрашенной ели и осторожно кладёт под неё одну из своих коробок, тёмно-синюю. Огоньки гирлянды весело перемигиваются, точно этот подарок на самом деле для них, а не для хозяйки дома. — И ты долго там возиться будешь? У тебя должно быть ещё два. — Да иду я уже, — судя по голосу, Тэён закатывает глаза и медленным шагом тоже приближается к ёлке. Теперь он куда более осторожный, и Доён это понимает, поэтому не торопит и терпеливо ждёт. — Возьми красную коробку сверху, — просит Тэён наконец, чуть подбрасывая в руках всю стопку — опасно, да, и Доёну кажется, будто он слышит, как внутри коробок что-то звенит. — И зелёную с белым из… из середины. — Ты уверен? — Доён подходит вплотную, одной рукой придерживает остальные коробки, а другой бережно достаёт нужную. Тэён едва слышно пыхтит и переминается с ноги на ногу, словно ему и правда тяжело (что, впрочем, вполне вероятно, все коробки ведь разного веса). — Да. У тебя был подарок для госпожи Чан, у меня — для её мужа и дочери. Всё верно, или ты во мне и в этом плане сомневаешься? Доён закатывает глаза и легонько пихает его свободной рукой в плечо. Этот обиженный тон вызывает у него улыбку. — Нет-нет, хён, что ты. Работа — единственное, где ты не косячишь. Тэён выглядывает из-за коробок, и задумчивая морщина пересекает его лоб. — Это ты меня только что похвалил или наоборот? — И то, и другое, хён, — усмехается Доён, аккуратно раскладывая коробки под ёлкой. — И то, и другое. Всё как ты любишь. — Ну точно дразнишься, — снова надувает губы Тэён. — Никакого уважения к хёну. И кстати, за Юту с Тэном ты не волнуйся, Юта знает корейский получше некоторых корейцев, так что они не пропадут. — Ну, поверю тебе на слово, что ещё мне остаётся, — Доён пожимает плечами и всё же снимает верхние три коробки со стопы в руках Тэёна. — Хотя Тэн же вроде с Ёнхо хотел? — Хотел, да, — фыркает Тэён, благодарно кивая. — Но Ёнхо решил симулировать головную боль, чтобы провести Рождество со своим любимым Тэиль-хёном. — Все не знают, как откосить от помощи Тэиль-хёну с распределением подарков, и только Ёнхо добровольно на это подписался, — Доён закатывает глаза на мгновение. — Да ещё и сказал, что это будет лучшее Рождество в его жизни, — Тэён же издаёт короткий смешок. — Вот что любовь творит. И вообще, с этой семьёй мы закончили, пойдём дальше? У нас ещё коробок пятьдесят осталось. Так уж вышло, что когда большинство людей отдыхает и празднует, у них — самая работа. Потому, что они — рождественские эльфы. На самом деле, конечно, это всё называется немного не так, но они все обычно используют именно это название. Потому, что так веселее, и потому, что, по выражению всё того же Ёнхо, хотя бы так они добавляют в свою работу хоть немного волшебства (к своему собственному-то они все уже давным-давно привыкли). Всего несколько дней, зато очень насыщенных, когда успокаиваешь себя тем, что без твоего небольшого вклада у других не будет праздника, потому что как ни крути, но подарки — это его неотъемлемая часть, не только для детей, но и для взрослых тоже. Вот и сегодня, в самый Сочельник, для них такая же, мало чем отличающаяся от всех прочих, рабочая пора, когда необходимо облететь доставшийся район и аккуратно разложить подарки по домам их адресатов, при этом умудрившись не попасться кому бы то ни было на глаза. Но Доёну с самого начала — с того самого момента, как он вытянул из старой шляпы бумажку с именем Тэёна — кажется, что в этот раз всё как-то совершенно по-другому. Будто бы зимний воздух кажется свежей, и звёзд на небе больше, и сани быстрее мчатся, и цветные гирлянды, украшающие ёлки и большинство городских домов, горят ярче. А ещё почему-то именно в эту ночь рядом с Тэёном до странного неловко, словно они видятся впервые или накануне совершили на пару какое-то преступление и теперь скрывают это от всех. Доёну хочется поскорее закончить с работой и вернуться в их общежитие, где их всех уже дожидается стол, заставленный тарелками с всевозможными вкусностями, а под большой пушистой елью в кадке (живой, потому что большинство из них просто ненавидит подделки и обожает природу), которую накануне, весело переругиваясь (и побив половину шаров) украшали младшие, навалена гора подарков, но на этот раз уже для них самих. Но Тэён уже крутит головой по сторонам и уверенно заявляет, разворачиваясь к очередному дому: — Нам туда. Вообще, по сути своей, их и не могут увидеть — как только эльф переступает порог, срабатывает своего рода магия, заставляющая обитателей на некоторое время задремать, но всегда есть шанс нарваться на кого-то, кто окажется к этому невосприимчив, или на упрямое домашнее животное. Впрочем, последние чаще всего милые — вот и сейчас Доён наблюдает, как Тэён ставит свои коробки на ближайшую тумбочку и опускается на колени перед маленькой собачкой, выбежавшей их встречать. — Какая красивая девочка, — в голосе Тэёна неподдельная теплота, он обожает животных и те платят ему взаимностью. — Хорошая девочка. С Рождеством и тебя, вот, я и тебе подарок принёс. Он достаёт из кармана собачье лакомство и протягивает его на ладони. Собачка заинтересованно поводит носом, отыскивает заветную вкусняшку и дочиста вылизывает Тэёну руку, а тот только тихо смеётся в ответ. Доён же не может отвести взгляд — в такие моменты, когда его хён так счастливо улыбается, он всерьёз почему-то жалеет, что не может остановить время и продлить эту идиллическую картину, от которой где-то в груди становится щекотно и тепло. По крайней мере, хотя бы это остаётся между ними прежним. — Кхм, хён, я всё понимаю, но… нам надо спешить? — всё же произносит он неловко, искренне жалея на самом деле. Тэён в последний раз поглаживает собачку и кивает, поднимаясь. На его лице по-прежнему эта тёплая улыбка, и когда они встречаются глазами, Доён против воли облизывает губы и снова чувствует эту странную теплоту в груди. — Прости-прости. Идём? Этот дом украшен ещё лучше прежнего — куда больше гирлянд, цветные звёзды и снежинки из блестящей бумаги, прицепленные к шторам, и висящие возле тлеющего камина традиционные красные носки. Доён одобрительно оглядывается по сторонам и думает, что тут по-настоящему уютно и празднично, будь у него семья, он хотел бы праздновать с ней именно в таком месте. Впрочем, одёргивает он сам себя, семья у него есть — это его «коллеги», но всё-таки… — Осторожно, — Тэён одёргивает его прежде, чем Доён успевает наступить на валяющуюся на полу собачью игрушку-пищалку. Удерживает за плечи по-прежнему свободными руками, и Доён чувствует спиной чужое тепло и ровное щекотное дыхание куда-то в район затылка. По его спине разбегаются мурашки, но вырываться как-то не особенно и хочется. — Спасибо, хён. Мы перебудили бы весь дом, если бы я наступил на это. — Да. Будь аккуратней, — Тэён отпускает его, напоследок поправляя на нём шапку, и Доён ловит себя на мысли о том, что ему почему-то теперь немножко холодно. Никогда такого не было, сварливо думает Доён, и вот, опять. Ёлка переливается и кажется, будто на ней украшений больше, чем иголок, ветви практически не видны под ними. — Кажется, дети в этом доме слишком уж увлеклись и решили опустошить всю коробку, — тихим, мягким голосом произносит Тэён, подходя к дереву и чуть сдвигая шуршащую мишуру, чтобы погладить по иголкам. В этом доме ель тоже живая. — С чего ты взял, что это дети…? — начинает было Доён и сам же прикусывает собственный язык. Ну да, конечно, глупый вопрос, Тэён прекрасно знает, кто живёт тут, хотя бы по тем подарочным коробкам, которые они разносят. У Доёна есть список, обычный планшет, как у людей, но Тэён узнаёт информацию иначе — по магическим маркерам на каждой из коробок. Маркеры эти оставляет Тэиль, который обычно сортировкой занимается, и Тэён — один из немногих, чьи способности позволяют ему «считывать» их одним прикосновением. «Как считыватель для кредиток», — шутит он как-то раз, за что получает от Доёна планшетом по голове и фразу, что от считывателя всяко больше пользы. Доён не завидует, вовсе нет. В конце концов, он и с простым списком чаще всего управляется ничуть не хуже. Да и закономерно, что Тэён больше умеет, в конце концов, он хён и старше него в их компании только Тэиль и Ёнхо. — Принесёшь четыре верхних коробки? — Тэён кивает в сторону тумбочки, к которой Доён сейчас ближе, и тот подчиняется, украдкой всё же сверяя со своим списком. Всё верно, мать и трое детей, старшая ученица начальной школы, два младших мальчика ещё в детском саду… — О, — произносит Доён, дочитав до конца, и поднимает взгляд на Тэёна, который только лишь грустно улыбается в ответ. Ну да, теперь понятно, почему эта семья так сосредоточилась на украшении дома — в такие моменты действительно хочется отвлечься. Особенно когда у тебя маленькие дети. У Доёна нет семьи, он не помнит, что было с ним до того, как он стал «рождественским эльфом» — они все не помнят, если верить словам остальных — но всё же обретённая магия не заставила исчезнуть человеческие чувства и эмоции. Тэён забирает у него две коробки из четырёх, аккуратно укладывает их под ель и что-то тихо шепчет себе под нос, после чего достаёт из кармана три шоколадки — обычные такие, из тех, что в любом супермаркете по средней цене купить можно — и укладывает поверх коробок, напоследок проведя по ним ладонью. — Я заговорил их, — спокойно поясняет он в ответ на вопросительный взгляд Доёна. — Чтобы меньше печалей и больше смеха. Чтобы они улыбались и встретили этот праздник без слёз. В этом весь его хён, да. Всегда старается помочь и растрачивает свою магию, даже если потом будет страдать от потери сил. Доён давно замечает, что одиночество и потеря для Тэёна — особенно больные темы, словно он на самом деле всё же что-то помнит. Но они, к сожалению, не настолько близки для того, чтобы Тэён открыл ему своё сердце и поделился своими тревогами. Не то чтобы Доён стал бы делать то же самое, но всё же почему-то от этого факта ему горько. Он смотрит на оставшиеся две коробки в своих руках и тоже опускает их на пол. А потом, подумав, складывает ладони и когда раскрывает их вновь, то в его руках оказывается красивая белая роза. Она совсем свежесрезанная, и по её лепесткам даже скатывается несколько капель влаги, а ещё — она очень сильно и притягательно пахнет. Доён опускает её на коробки и с помощью магии «замораживает» текущее состояние цветка, чтобы он дождался своей новой хозяйки. — Доён… — начинает было Тэён, но Доён перебивает его, немножко резко, чтобы скрыть смущение. — Просто я думаю, что грустно не только детям… и вообще, пойдём отсюда, хён, мы уже запаздываем! Он вытаскивает Тэёна из дома в буквальном смысле за рукав, чудом успев захватить оставшиеся несколько коробок. Кажется, некоторые вещи — абсолютно заразны. Ещё несколько домов они обходят молча — Тэён раскладывает подарки, Доён сверяется чисто машинально со своим списком и подаёт нужные коробки. И, казалось бы, всё в порядке, так и должна, по сути, их работа проходить, но всё же почему-то — нет. Не нормально и неправильно. И неловкость эта странная, повисшая между ними, не нравится совершенно. Доён буквально ищет повод — почти не обращает внимания на интерьер домов и то, как украшены ёлки (хотя обычно это всегда интересует его) и только лишь сверлит взглядом спину Тэёна и дурацкую новогоднюю шапочку, нелепо заломленную на его беловолосой макушке. Обычно он не испытывает проблем с коммуникацией, но сейчас, видимо, слишком взволнован, и поэтому в голову совершенно ничего не идёт. А Тэён истинный интроверт и молчать для него нормально и естественно (хотя порой, когда он оживляется, об этом так легко забыть). «Ты слишком много думаешь, — сказал ему Ёнхо как-то раз. Доён не любит вспоминать ту ситуацию, когда по его ошибке они чуть было не потеряли часть подарков. — А в критических ситуациях это самое худшее. Нужно просто действовать по интуиции. Не боясь показаться глупым или странным. Об этом как раз вот и подумаешь потом. А нестандартные ситуации требуют нестандартных выходов». Не то, чтобы Доён считает себя таким уж нестандартным — скорей, он где-то посередине шкалы от нормальности к «нестандартности» этой самой. Но слова хёна приходят в голову, как ему кажется, очень вовремя, и Доён думает, что, наверное, пришла пора их проверить на практике. Он, если честно, понятия не имеет, зачем ему всё это, но… Почему-то хочется, чтобы Тэён смотрел на него. Разговаривал с ним. Дул свои слишком хорошенькие губки (это не комплимент, а факт, между прочим!), глупо шутил и вообще действовал на нервы. Их отношения с самого начала были странными и начинались вообще со страшных споров и чуть ли не драк, но теперь… Доёну кажется, что пора шагнуть на новый этап, только вот что это за этап такой будет, он пока совершенно не представляет. Всей его «нестандартности» хватает только лишь на то, чтобы зачерпнуть жидкого, рыхлого снега, который как по волшебству лёг этим днём накануне (а завтра уже наверняка растает), скатать уродливый кривобокий снежок и неуклюже бросить его в хёна. Детский сад, да и только. Снежок слепо тычется Тэёну прямо между острых лопаток, заставляя вздрогнуть и удивлённо обернуться. Доён чувствует себя пойманным врасплох, но не отступает — расправляет плечи, приподнимает подбородок вызывающе и вот же, готов к бою. Висящая над головой очередная гирлянда — как жалкая пародия на огни триумфальной арки. Или на свет софитов. Самое то для схватки века, думает Доён, и ему хочется улыбаться. Тэён — сущий ребёнок. А ещё — ненавидит вызовы и всегда на них попадается (именно поэтому у него с Доёном такие отношения странные, ведь Доён весь один сплошной ходячий вызов). — Ах вот как значит, да? — то, как он поднимает свою правую бровь, одновременно комично и почти что непристойно. А ещё он наклоняется к земле медленно, но плавно, красиво, будто кланяется кому-то. Доёну так в талии не согнуться просто, он никогда особой гибкостью не отличался. — Нападаешь и бьёшь хёну в спину, значит? Что ж, тогда защищайся! Его снежок прилетает Доёну прямо в лицо и, конечно же, спустить такое совершенно никак нельзя. Они вваливаются в очередной дом, дрожа от сдерживаемого смеха — мокрые, раскрасневшиеся, но до абсурдного счастливые, точно и правда дети, которые только что с прогулки вернулись. У Тэёна в руках две последних коробки, и эта маленькая квартира оказывается самой неукрашенной из всех, что им за сегодня довелось видеть. Всего лишь крохотная искусственная ёлочка на столе — и больше ничего. Скучно. В этом месте людям явно не до праздника. Тэён явно не одобряет. Он цокает языком и качает головой, озираясь по сторонам, и Доён прямо нутром чувствует: хён снова хочет применить свою магию. И поэтому ловит его за рукав совершенно инстинктивно. — Не надо, — просит он, и это звучит так до боли по-настоящему, без привычных насмешек, что Доён вновь смущается. И чувствует себя открытым нараспашку. — Хён… Тэён, пожалуйста, не трать себя понапрасну. Ты нужен другим тоже. Глупо, совершенно глупо и безрассудно хочется добавить «ты нужен и мне», но, конечно же, Доён молчит. Просто продолжает держать и смотрит прямо в лицо. Тэён, если честно, похож на эльфа или потустороннее существо куда больше — его острые, чёткие черты лица, большие глаза и растрепавшиеся сейчас снежно-белые волосы, как есть ледяной принц. Только вот Доён знает, что у этого самого «ледяного принца» сердце на самом деле горячее. Секунды бегут, а между ними как будто протягивается нечто, искра или тонкая нить, как в легендах той страны, откуда родом, судя по его имени, Юта. А потом Тэён внезапно прочищает горло и второй рукой тянется к лицу Доёна: — У тебя… у тебя тут… Доён сам не понимает, почему вдруг его сердце начинает сходить с ума и биться с пугающей скоростью. Доён сам не понимает, почему ему вдруг перестаёт хватать воздуха. Почему именно сейчас?! Пальцы Тэёна вынимают что-то из его волос и приглаживают прядки, такие нежные и бережные. — Знаешь, Доён-и, — нежное обращение кажется последним гвоздём в гробу его почившей адекватности. — Я никогда не говорил тебе этого раньше, но тебе так идут рыжие волосы. Доён открывает рот. Потом закрывает. Потом открывает снова… и именно в этот самый момент его губ касается что-то. Тёплое. Мягкое. Чуть потрескавшееся. — Ох, — только и может произнести Доён, совершенно дезориентированный, и мысли в его голове скачут, точно пьяные лягушки (если подобные сравнения вообще уместны). А Тэён, отстранившись от него, вновь ступает на пятки (до этого подняться на цыпочки пришлось) и безмятежно улыбается. Даже в полутьме можно заметить, как лихорадочно блестят его глаза. Кажется, Доён осознаёт. В этот раз это самое «ох» выходит у него громче и экспрессивней. — Ох, да ты только посмотри! — Тэён не даёт ему ни секунды передышки, тыча пальцем вверх, куда-то над голову Доёна. Тот же по-прежнему чересчур дезориентирован и далеко не сразу догадывается, что должен тоже посмотреть в эту сторону. Если честно, Доёна даже интригует, что именно там хён разглядел, раз даже в такой момент его это заинтересовало, но… Над головой Доёна — арка, ведущая из гостиной в коридор. И с арки этой свисает небольшая зелёная веточка, которая, впрочем, слишком хорошо Доёну знакома, хоть он и не особенно сведущ в ботанике. — Такое классное совпадение, не находишь? — буквально щебечет Тэён, улыбаясь от уха до уха. А в голове Доёна мысли наконец-то обретают нужный вектор и начинают собираться в кучу, точно пчёлы в свой родной улей. — И ты действительно хочешь, чтобы я поверил… — получается тихо, но угрожающе, так, что Тэён даже навостряется, кажется. — …что в совершенно неукрашенном доме может висеть омела? Хён… не смей считать меня за идиота! Это ты её повесил! У Доёна губы горят от первого как минимум в этой жизни поцелуя (так шаблонно, под омелой, из какого хён вообще века?!), а сердце по-прежнему бьётся быстро-быстро. У Тэёна глаза сияют, уступать он явно не собирается, стоя на своём, и, кажется, им предстоит новый раунд «снежной битвы». А может, они выберут и какой-то другой, новый способ ведения споров. На часах давно за полночь, вот-вот рассветёт, но их работа окончена. Все подарки розданы, и теперь, наконец, можно побеспокоиться о том, чтобы подарить праздник себе. Или кому-то очень близкому. В конце концов, эта самая простая человеческая магия всегда работает безотказно.