За чертогами целомудрия

‪Ши Уду противны и сладострастная романтика, и навязчивый флирт. Он для этого не создан — его сердце с рождения покрыто белым инеем. Там не существует свободного клапана для любви, нет места романтическим привязанностям или бесполезным драмам. И всё же по какой-то причине оно заходится в бешеной лихорадке после грязного, вкрадчивого говора Пэй Мина на ухо. Тот стоит сзади, обнимает рукой за талию и шепчет абсолютно невообразимые, невозможные вещи, каких не слышала, вероятно, ни одна из его бывших женщин. Ши Уду от этого безобразного шепота душно настолько, что хочется нервно обмахнуться веером. Или им же дать бесстыжему богу войны по лицу, потому что это слишком омерзительно и тошнотворно. Но в итоге он лишь терпеливо молчит, сердито вскинув брови. Они находятся среди множества других небожителей, пока крепкая мозолистая ладонь сомнительно скользит по его левому боку. Даже сквозь широкие ткани одеяний эти грубовато-настойчивые прикосновения обжигают точно жарким дыханием. Оно опаляет его прямую спину, словно огненный дракон, разинувший пасть; окутывает не просто тело, но и разум. Пятнает Ши Уду изнутри крупными всполохами тепла и желаний, которые усилием воли приходится упрямо игнорировать. — Я хочу разделить с тобой постель, — Пэй Мин бессовестно проводит пальцами по бедру, скрытому за толстым слоем одежды. — Ты всегда так безукоризненно отказываешь, будто забыл, как в предыдущие разы сам раздвигал передо мной ноги. Едкий смешок касается чудом не зардевшей мочки уха. — Или нашего устрашающего Водного Тирана задело наличие у меня иных любовниц? Ши Уду взрослый человек, хранящий целесообразность в любые моменты своей жизни. Всегда желавший это делать, по крайней мере. Однако находясь в такой опасной близости с тем, кто нарочно выводит из себя, возбуждает отвратительными разговорами и наслаждается этим… Как Повелитель Воды может не стать свирепым? — А я хочу разделить твоё тело на мелкие куски и выбросить на съедение акулам. Как видишь, ни одному из нас сегодня не везёт, — Ши Уду скрипит зубами, звуча так, будто нерадивые дети с шумом ступают по дряхлой лестнице. И она явно не выдержит ни единого шага больше. Пэй Мин улыбается. Ведь Пэй Мина это совершенно не волнует. — Два месяца назад, когда я трахал тебя напротив зеркала. А после на балконе, откуда открывался великолепный вид на небесную столицу. Помнишь, каким унизительно-красным было твоё вечно гордое, самодовольное лицо? Как ты злился и кусал свои губы, чтобы не издать ни звука? Твоё противостояние всегда выглядит столь очаровательно, что эта картина до сих пор возвращается ко мне во снах. Его голос тихий и томный, он искрами оседает на коже и эхом отдаёт в голове. Ши Уду едва не срывается, чтобы заткнуть уши и зажмуриться, но вовремя останавливает себя. Про природное обаяние Пэй Мина знают все: и люди, и демоны, и небожители. Но даже если оно действует на такого, как Ши Уду, он все равно никогда напрямую не покажет, что готов сдаться. Скорее сам первым укусит в шею, пустит зубами кровь и вырвет кожу вместе с костями, а потом скажет: «Я предупреждал». Все свято верят в это. И сам Ши Уду некогда верил. Так почему в тот раз разрешил разложить себя, как безвольную куклу? И ведь не единожды… Как часто они уединялись в комнате ночью и сколько часов утекало сквозь пальцы во время их продолжительных утренних ласк? Шея Ши Уду предательски краснеет. Требуется несколько секунд, чтобы перебрать в голове разные события прошлого. Оно было не так давно, будто успела погаснуть всего одна палочка благовоний. В то же время воспоминания смазаны и неясны; Ши Уду старательно пытался отогнать их и оставить пылиться на ненужной полке, но теперь вновь думает об этом, снова падает и теряет свой безупречный самоконтроль. — У тебя нет стыда, — не спрашивает, лишь яростно утверждает, в незаметном от чужих глаз жесте ударив Пэй Мина под дых. Тот слегка морщится и ловит Повелителя Вод за локоть, ещё ближе прижимает к себе и неровно дышит теперь в висок. От крайности их всегда отделяет так мало, малейшее неверное движение или слово — и всё идёт совсем не так, как должно было. Один всегда балансирует на самом краю, второй… был бы рад столкнуть его в противоположную сторону и не видеть больше никогда. Но всякий раз, оказываясь в вызывающем положении, они снова и снова раздирают друг друга в клочья. Их тела сталкиваются чересчур яростно, языки обводят рты изнутри целиком, зубы звонко бьются в быстрых поцелуях, а спины то и дело натыкаются на острые углы предметов в тех комнатах, куда их заносит. — На самом деле тебе это нравится. Да. На самом деле Ши Уду нравится. Он бросает горящий эмоциями взгляд через плечо, сочетая в себе невероятно красивую жестокость и злость в это мгновение. Его заживо съедает желание ударить кулаком прямо по этой наглой, развратной ухмылке, которая временами приходит к нему во время дрёма. Никто не знает об этой слабости, возможно, даже сам Ши Уду, всегда запирающий подобные чувства и выбрасывающий подальше заветный ключ. Но как же, черт возьми, ему нравилось ощущать эти дурацкие нежные губы на себе. Как приятно было прижимать Пэй Мина к подушке, грубо целовать и садиться ему на лицо. Как грязно выглядела любая их постельная сцена. И до какого пика удовольствия Пэй Мин всегда умудрялся довести Ши Уду, в конце концов настолько затраханного и расслабленного, что тот прекращал царапать его и кусать. Поток непрошенных мыслей чуть не выводит Повелителя Вод из себя. Он не чувствует, что его щеки едва видно горят, не осознаёт, почему в голове, кроме Бога Войны, ничего не остаётся. Непонятная усталость, накатившая наравне с будоражащими мурашками, заставляет с глухим звуком распахнуть веер. Как и хотел, Ши Уду пару раз им обмахивается. Можно подумать, ему жарко, но никто не обращает внимания — слишком привычный жест, слишком обычный веер, слишком сложный Ши Уду, на которого некоторые страшатся даже безобидно посмотреть. Только вот Пэй Мин смотрит. И ему не страшно. Ему весело. И этот факт, отчасти, безумен. — Моя спальня. Через полчаса после окончания собрания, — Ши Уду холодно бросает в ответ и наконец уходит прочь, ни разу не оглядываясь. Пэй Мин мимолётно облизывается. Иного ответа он и не ждал. К назначенному времени небожитель не опаздывает, шагает по коридорам уверенно и легко. Он знает эти стены, помнит каждую лестницу и все (не очень) потайные углы — их было достаточно, чтобы порывисто уединиться втайне от других. И даже сейчас всё откликается ярчайшим напоминанием о тех моментах, заставляя Пэй Мина окунаться в них со всеми подробностями в очередной раз. В той стороне, к примеру, Ши Уду опирался о твердую стену и пару раз ударился о нее головой, закинув ногу Пэй Мину на бедро. Они самозабвенно целовались, и первый в трепете подрагивал в чужих руках; ресницы прикрытых глаз дрожали почти отчаянно, пока язык был яростен и резок. Пэй Мин от такой дикости был в восторге и доволен этим до сих пор, словно даже его кожа по сей день чувствует на себе все те страстные поцелуи. В западной части крыла все происходило несколько мягче, но с той же настойчивостью. Одежда Ши Уду была в полном беспорядке, плечи оголены полностью, а подол неприлично задран. Пэй Мин жался к нему сзади, наслаждаясь взаимным легким страхом попасться кому-то на глаза. Ведь лицом Ши Уду находился прямо к окну. И пока Пэй Мин толчок за толчком проезжался грудью по потной спине, у страшного тирана был не менее страшный, чем репутация, взгляд; он хотел убить Пэй Мина прямо на месте, но кто знал, что его член внезапно окажется так же хорош, как рассказывают слухи. Их любовь граничила на одном уровне с ненавистью, граничит и сейчас. Они знают друг о друге вещи, которые не знает больше никто, возможно, о некоторых не догадывается даже Лин Вэнь. Их дружба всегда казалась ядовитой, но комфортной настолько, что прекращать ее не хотелось. Зато хотелось достичь чего-то нового. Пусть даже это перешло в отношения, абсолютно удивительные и непредвиденные для обоих. Дверь открывается раньше, чем Пэй Мин успевает постучать или дернуть за ручку. Его торопливо дергают на себя и громко щелкают замком. Здесь прохладно, но жарко, и в горле стремительно сохнет, когда шею цепко обхватывают ледяные руки, а в губы вжимаются чужие. Ши Уду ловит ртом пару удивленных выдохов, а затем резко толкает Пэй Мина в плечи, чтобы тот осел на пол, на колени. Выражение лица Повелителя Вод меняется на кровожадно-высокомерное, и он не спеша слизывает прозрачную нить слюны с губ: — Сегодня ты будешь слушать меня. От этого тона весь позвоночник Пэй Мина покрывается мурашками. Видеть любовника таким напыщенным и величавым отчего-то до ужаса нравится; дыхание спирает, во взгляде играет вожделение. Ничем не прикрытое, распущенное и легкомысленное. Он ухмыляется так, будто жаждал открывшейся возможности вечность. — Нашему Водному Тирану захотелось побыть тираном и в постели? — Только с тобой. — Значит, я для тебя особенный? Пэй Мин становится похож на пушистого самолюбивого кота, которому сделали комплимент. Ши Уду тихо цокает, хоть и ожидал подобной реакции. — Значит, ты для меня особенный. Побить тебя мне хочется больше, чем других. — Я польщён. Бог Войны показывает в новой ухмылке белые зубы, совершенно не думая о том, что его радость очевидна. Конечно, подчиниться целиком он не желает, — будто кто-то вообще смог бы его заставить, — но грех не подразнить Ши Уду и не вывести его на бесценные эмоции. Помимо этого, Пэй Мину крайне любопытно, как тот поведёт себя дальше. Ради маленького эксперимента ему даже не жаль на время пожертвовать репутацией доминанта в сексуальных делах. В любом случае последнее слово обычно остаётся за ним. Ши Уду со всем своим пугающим изяществом садится на кровать и закидывает ногу на ногу. Смотрит почти хищно на удивительно покорного Пэй Мина на полу и внутренне мурчит от удовольствия. Превосходно. Тот выглядит действительно превосходно. Созерцать это ненаглядное искусство можно столетия подряд. — Ближе, — Ши Уду нарочно растягивает гласные и прячет нижнюю часть лица за веером. Его прямой взгляд настолько томный, что низ живота нестерпимо тянет. Пэй Мин не спускает лукавых глаз с этого выражения, когда согласно сокращает расстояние между ними. — Мне вылизать твои ноги? — Звучит как простая насмешка, но оба думают, что в каждой шутке есть доля правды. И здесь она в том, что неважно, насколько неуклюжим или унизительным сказанное может быть. Ведь вместе им никогда не стыдно. Ши Уду не сразу отвечает. Будто пытается распалить второго томительным ожиданием, пока медленно приподнимает ногу, лежащую на другой, и упирается носком босой ступни Пэй Мину в подбородок. Слегка давит снизу, вынуждая задрать голову выше, и коротко ухмыляется за элегантным веером: — Попробуй сделать мне приятно, Генерал Мингуан. Пэй Мин сглатывает и медленно сходит с ума — так сильно хочется вкусить то запретное, что ослепительной истомой витает между ними. Он даже не понимает, чем его однажды невольно привлек именно этот деспотичный и самовластный бог, не может назвать ни единой причины терпеть его кошмарный характер. Пэй Мин действительно не знает, почему ему так нравится чувствовать на себе острый колющий взгляд. Почему нравится наблюдать, как хмурятся прямые тонкие брови. Почему нравится засматриваться на точеные скулы будто из хрусталя; ткнешь в них пальцем, и либо убьешься, либо тебя убьют сами. Ответ на любой вопрос зияет на поверхности, еще не развеянный очередным расставанием. И в глубине души он признает. Ши Уду повелевает не только водами, но и сердцем Пэй Мина. Однако волны отрицания первого все же сильнее стального блеска меча. Водному Тирану Пэй Мин проигрывает и без оружия. — Чего застыл? Неужели никогда таким не занимался? — Ши Уду недовольно щурит глаза. Пэй Мин спокойно улыбается и мягко ловит его ступню, обнимая ладонью. Горячо дышит на холодные пальцы. — Такие наглые партнеры мне еще не встречались. — Потому что наглее тебя никого и не существует. Ши Уду практически не двигается; все его тело направлено на получение ласки, к чему Бог Войны и приступает, проигнорировав едкий ответ. Его язык оставляет влажные дорожки за собой в тех местах, где дразняще проходит. Пэй Мин вбирает в рот пальцы, массирует пятку и выступы костяшек руками, умудряясь не забывать посасывать так, будто его глубоко трахают чем-то иным. Это странно, но приятно, и Ши Уду издает бесшумный вздох, распадаясь от этих мягких прикосновений на мелкие электрические разряды. — Ты торопишься, — он отдергивает ногу в непонятном импульсе, но Пэй Мин крепко прижимает ее к своему рту снова. Их взгляды ударяются друг о друга. — Хочешь сказать, тебе не доставляет? — Будь это так, я бы уже выгнал тебя взашей, — Повелитель Вод фыркает, звонко складывает веер и убирает. Его лицо покрыто светло-розовыми пятнами, и виденье этого греет Пэй Мину сердце. Правда, за ребрами все же болезненно ноет — сколько бы еще хорошего он ни сделал, Ши Уду все равно останется неприступен. К счастью, везде, кроме постели. Пэй Мин небольно кусает его за большой палец, но тот не успевает возмущенно его пнуть — словно бы этих пары минут достаточно, чтобы забрать себе контроль вновь. Он поднимается из неудобного положения и опирается коленом о край постели, когда берет чужое лицо в руки и закрывает рот своим. Проходит совсем мало времени, прежде чем Ши Уду ощущает ладони уже не на лице; Пэй Мин заставляет его лечь на спину, пока сам проводит сухими ладонями по талии и бедрам, попутно развязывая пояс нижних одеяний и плавно раскрывая их под собой. — Я не говорил, что ты уже можешь поступать так, как вздумается. Мы только начали, — Повелитель Вод пыхтит ворчливо, но не пытается прикрыться. Стесняться ему нечего, Пэй Мин видел его во всей красе и со всех сторон. Единственный из всех ныне живущих. — Твой член мне тоже стоит вылизать, чтобы ты наконец заткнулся? Бог Войны смотрит на него сверху вниз в шутливой манере, и Ши Уду от этого почти разъярен. Хватает одного мимолетного движения, чтобы сбросить с себя крепкое тело. Совсем как в прошлый раз, Пэй Мин оказывается пригвожден к нежнейшей ткани подушек и вынужден терпеть на своем животе не слишком худую задницу. И если находиться кожа к коже вошло в привычку, то целостно ощущать вес здорового мужчины на себе — пока не особо. Возможно, дело даже не в этом. Но Пэй Мину искренне хочется верить, что проблема не в том, что он трусливо боится привыкать. …Или осознать, что уже это сделал. — Ты в любом случае останешься снизу, — Ши Уду цедит сквозь зубы, и его бедра скользят по возбужденному паху, четко ощущая сквозь одежды очертания эрегированного члена. Пэй Мин от неожиданности прикусывает до крови собственный язык и давится привкусом железа, но эта поза его совершенно не отталкивает. Наоборот. Упрямство Ши Уду его бесконечно заводит. И бедра его гладить одно удовольствие. Они у него не пышные, но и не тощие. Гладкие, крепкие и упругие. Такие только в любви целовать; под такими упоенно умирать, позволив заключить свое лицо в ловушку. Возможно, у Пэй Мина фетиш. Возможно, он и не против. Ши Уду наклоняется, и они долго и глубоко целуются, стучат зубами о зубы и шипят друг другу во рты. Бога Войны время от времени дергают за волосы, пока нервно стаскивают одно одеяние за другим; Богу Войны хорошо, потому что эту войну он готов проиграть с достоинством. — Признавайся, сколько ты уже мечтал о возможности засадить мне снова? — Ши Уду морщится, будто думает о чем-то крайне непотребном, однако дыхание спирает, а ладонь беспрепятственно проводит по твердому, налитому кровью члену. Пэй Мин задыхается от того, насколько цепко его основание сжимают сильные пальцы, и чуть-чуть съеживается: — Столько же, сколько тебе хотелось оказаться подо мной, — губы после нагло растягиваются в ухмылке, неизвестно в который раз, и Повелитель Вод с трудом сдерживается, чтобы не сжать куда беспощаднее. К сожалению, он ему еще пригодится. Акулам скормить можно и в иной день. Или вечер. Или ночь. Перед этим нужно лишь вдоволь использовать пока что имеющееся. Поэтому ничего не мешает ему сейчас гордо раздвинуть ноги и насадиться самому, неспешно, но и не тормозя лишний раз. Ши Уду всегда подготавливал себя заранее и тщательно, явно беспокоясь о собственной сохранности — Пэй Мин иногда занимал его место, становясь свирепым, будто они не боги, а какие-то дикие кролики. И не сказать, чтобы Ши Уду было неприятно, просто на следующий день чувствовать боль в соответствующих местах слишком тягостно, а проницательный младший брат может ненароком заметить. Пэй Мин с насыщенным блеском в глазах наблюдает и чувствует, как Ши Уду позволяет ему погрузиться внутрь полностью, а затем оба одновременно сипло выдыхают. Тепло окутывает их тела, по виску одного стекает пот, спина второго уже давно покрыта влагой. Он опирается руками в обнаженную грудь, обводит взглядом пару шрамов и смотрит в лицо, ищет криво изогнутые губы и тянется за сладким поцелуем. Вообще-то тот отдает горечью, несовместимостью их характеров и чуждых черт, но эта горечь давным-давно въелась в кожу и стала привычной. Она дарит незримое наслаждение, растекается приятной негой по каждой чувствительной точке. Ши Уду глубоко вдыхает и двигается. Пэй Мин выглядит так, словно вкусил самый райский плод в своей жизни. — Руки, — Ши Уду хрипит, его длинные распущенные волосы путаются, щекоча концами спину при каждом толчке. Пэй Мин прислушивается и возвращает ладони на его талию, но Ши Уду лишь фыркает. Он просил не этого. Через секунду его потеплевшие ладони сами кладут чужие на свои ягодицы, вызывающе пройдясь ими по бёдрам и задев собственный стоящий член. Он истекает смазкой и хочет внимания; Ши Уду, однако, это игнорирует. Пэй Мин тихо усмехается. — Так медленно скачешь. Может, у тебя болит спина? Хочешь передохнуть, старичок? Глаза Повелителя Вод вспыхивают яростью. Он знает, что его лишь пытаются довести, он знает все шутки Пэй Мина и в самом деле видит в нем одну большую опухоль своей жизни. Но сколько ни пытайся с ней ужиться, это будет бесполезно. Ши Уду обязательно даст ему пару пинков, когда все закончится. Его бёдра громкими шлепками опускаются и приподнимаются снова; горящая от резких толчков задница растягивается всё сильнее. Впускает член Бога Войны по самые яйца, пока руками тот то и дело сжимает и дразняще разводит ягодицы шире. В один момент Ши Уду демонстративно стискивает внутренние стенки, когда Пэй Мин несдержанно толкается сам, и глаза второго невольно закатываются. Ши Уду самодовольно слушает, как тот почти задыхается, и ловит губами его глухой стон. Их встретившиеся взгляды похожи на искры костра — неукротимые и дерзкие, совсем как хранимые внутри чувства. За треском горящего пламени всегда скрывается нечто большее. — Это достаточно быстро для «старичка»? — Ши Уду кривит лицо, губы дёргаются в оскале, и член Пэй Мина все резче и резче бьет изнутри, проходит так далеко, что сейчас протаранит, кажется, даже живот. Эта наполненность самую малость ужасает. Но они по-прежнему возбуждены до предела. Ногти Ши Уду царапают твёрдую грудь, и Пэй Мин бросает на них короткий взгляд, прежде чем посмотреть любовнику в глаза. Повелитель Вод, пускай и пытается держать лицо, боится упасть носом в грязь и почувствовать себя опозоренным, сейчас совсем не догадывается, как сексуально выглядит. Его статное лицо покраснело и смягчилось, веки под напором страсти подрагивают и изредка жмурятся от приятных толчков по нужному месту. Вены на руках от напряжения и скорости движений вздулись, пара прядей волос прилипла ко лбу и щекам, а член, аккуратный и прямой, размеренно трётся о его же живот. Они трахаются среди вороха собственной одежды, и на белоснежных плечах Ши Уду до сих пор легкой тканью покоится накидка. Её мягкий шёлк касается их обоих, добавляет внезапный контраст и прячет красные засосы, оставленные Пэй Мином на чистой коже. Это зрелище вызывает слишком выразительные эмоции. От них хочется укрыться, но Пэй Мин решительно этого не делает. Только выпрямляется в спине, когда неожиданно садится, и крепко обнимает Ши Уду, направляя член внутри него особенно глубоко. Его шёпот горячий и влажный, и низкий голос набатом звучит в голове: — В следующий раз мы сначала вместе поужинаем. Ши Уду рефлекторно обнимает его за шею, одну ладонь запуская меж редких волос. Может, дело в удачно выбранном моменте. Может, Пэй Мин наложил на него заклинание. Может, Ши Уду вообще не в своём уме. Но его взгляд предельно серьёзен и самую каплю удивлён, а сердце стучит так невозможно, будто он познал перерождение. — Только если к тому времени я не успею скормить твой труп диким рыбам. Пэй Мин тихо смеётся. Почти что счастливо. И глаза его внезапно похожи на бескрайний океан. — Идёт.