Подросток

Кароль сбежала со съемок как только представилась возможность. Не стала переодеваться, выскочив из гримерки в том же платье, и к счастью на улице было не так уж и холодно. Блондинка быстро нашла глазами нужный автомобиль на парковке и направилась к нему. — Я взяла тебе кофе — Санина протянула блондинке стакан, как только та оказалась в салоне машины, захлопывая за собой дверь. Девушка недоверчиво улыбаясь приняла стакан и Юля потянулась к ключу зажигания. Машина тихонько затарахтела выезжая с парковки. — Ты знаешь какой я люблю? — приятно удивилась Кароль делая первый глоток. — Уже знаю. — гордо улыбнулась Юля выезжая на проезжую часть. — Боюсь даже спрашивать. Санина, да ты маньяк. — с наигранным испугом светловолосая уставилась на девушку за рулем. — Нет, — Юля отрывисто рассмеялась — просто хотела сделать тебе приятно. — Ого, и что? Будешь теперь меня добиваться? — Тина вскинула брови вверх не скрывая ноток сарказма в голосе, расплываясь в довольной улыбке. — Буду. — ответила брюнетка в шутку, но отчего-то Тине это шуткой вовсе не казалось. Наверное в каждой шутке есть доля правды. — Опыт есть, да? — Блондинка все еще думает о том, что сама себе напридумывала; улыбается, чтобы не показывать чувств и главное не показывать ревности. Даже самой себе. Юля бросает на Кароль неоднозначный взгляд, но решает оставить вопрос без ответа. Тине кажется, что наверное, пора завязывать с этими шуточками. Так как шуточки, все меньше походят на шуточки и все больше походят на какие-то неуместные упреки в сторону, замужней, на минуточку, женщины, которая ей ничего не должна. И Кароль ей ничего не должна. Никто никому ничего не должен. Тань, ты просто чье-то мимолетное увлечение. Расслабься. Они едут в тишине минут пять. Пять минут, за которые Кароль уже мысленно полирует корону, чтобы вернуть себе ту беззаботность и азарт, с которыми она смотрела на эту ситуацию еще пару дней назад, когда ее не задевал тот факт что она чья-то… Интрижка. Не чья-то, а Юлина. Но ничего, она не девочка и выдумывать себе истории о несчастливой любви не намерена. — Ты у меня первая. — нарушает тишину Санина. — Что? — Кароль ошарашенно поворачивает голову на Юлю, которая не сводит взгляда с дороги. Шокирует ее не содержание слов, а то что Юля находит важным ей это сказать. — Говорю — ты первая. — она делает небольшую паузу в речи и продолжает как ни в чем не бывало, будто рассказывает о своих вкусах в кино или что ела на завтрак. — Я не влюбчивая совсем, не привыкла разбрасываться чувствами. — А мы уже говорим о чувствах? — усмехается Тина переводя взгляд за окно всматриваясь в стремительно сменяющиеся виды. — Тебя это смущает? Усмешка Кароль превращается в теплую улыбку, от которой ей самой тошно, как же хочется сохранить равнодушие ко всему этому. Она закусывает губу собираясь с мыслями. — Останови машину. — командует блондинка. — Что? Если я что-то не то сказала… — Санина начинает жалеть о своей чрезмерной честности и такой же чрезмерной нежности, которая, как ей кажется, Кароль даром не сдалась. — Юля! — интонация Тины не дает понять, что происходит и Юля просто тормозит чуть ли не посреди дороги, едва перестроив машину в другую полосу, ожидая худшего, потому что уже это худшее себе напридумывала. Тина набирает воздуха в легкие, готовясь произнести, наверное, очень внушительную речь, но слова собираются в предложения не так легко как ей хотелось. — Юль, мы с тобой вроде взрослые люди. И… Ну началось. — Просто… — Тина машет головой в такт собственным мыслям. — Ты такая… — Кароль хмурится, а Юля чувствует, что начинает злиться. Больше на себя, но и на Тину. Хочется закричать, но она лишь недовольно бросает. — Какая? — И я рядом с тобой… — Кароль не слышит. Продолжает. — Просто ты пойми меня правильно. — Да-да, я все прекрасно понимаю. — недовольно протягивает Санина. — Можешь не объяснять. — Юля резко оборачивается на Тину, но та ее не слушает. Она смотрит прямо на Юлю, но определенно не слышит ее. Санина осекается и теряется. Она не понимает, что происходит в данный момент. И все еще не понимает, когда Кароль подрывается с места и неуклюже врезаясь локтем в руль, заставляя сигналку кричать на всю улицу, но совершенно не обращая на нее внимания, оказывается в сантиметрах от Юлиного лица и целует, не грубо, но довольно настойчиво, не терпит никаких «но». Так же резко отстраняется, зависая над Юлиным лицом в неудобной позе. — Я лишь хотела сказать, что обычно не веду себя так безрассудно. Ты на меня плохо влияешь. — Мы могли и до дома доехать… — Санина растерянно бегает взглядом по лицу блондинки, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. — Мне нужно было сейчас. — Тогда и мне нужно сейчас. — Юля тянет блондинку на себя, но та блокирует губы брюнетки ладонью, звонко смеясь. — Нет-нет, а как же ухаживания, цветы, романтика? — То есть тебе можно, а мне нельзя? — недовольно бурчит девушка, провожая взглядом блондинку, которая быстро возвращается в свое пассажирское кресло. — Ага. А еще у тебя окна не тонированные. — Кароль дарит Саниной невинную улыбку и быстро переводит взгляд за окно будто выискивая там что-то. — Ты все пытаешься контролировать? — Да — довольно обыденно бросает блондинка откидываясь в кресле. — Ну, я тебе такой роскоши не дам. — А ты наглая, Юля Санина. Юля даже не спрашивала приглашения, а восприняла это как само собой разумеющееся, что можно сразу пойти за блондинкой. Более того, она вдруг, набравшись смелости, сейчас почему-то думала, что у нее есть полное право, считать дом Кароль на половину своим домом. Кстати, последняя, этому никак не препятствовала. Юлю съедало от напряжения, только они оказались в прихожей, из-за этого долгого ритуала: обувь, верхняя одежда и ни под каким предлогом она не согласиться сейчас пить чай. Тина зависла на минуту у зеркала, поправляя волосы, но ее крайне резко прервали. Руки властно обвили талию прижимая к себе. К слову Юля была довольно хрупкой, но блондинка чувствовала себя абсолютно беззащитной перед этим огнем, который вспыхивал в темноволосой. Тем не менее отдавать Юле контроль она так просто не собиралась. — Ты куда-то спешишь? — Кароль уперлась руками в плечи, не давая себя поцеловать, а на лице появилась полуулыбка. Вопрос остался без ответа, но блондинка почувствовала как ослабла хватка. — Расслабься. Она забралась руками под толстовку темноволосой, скользя ладонями по спине, ее руки были холодными в контрасте с вечно теплой Саниной. По коже брюнетки пробежали мурашки от холода, но Юля боялась даже пошевелится, лишь неловко приобняв девушку, стараясь не сильно ограничивать ее. Они незаметно, для темноволосой, мелкими шагами двигались назад. Губы Кароль касались лица, но не целовали, лишь обещали поцелуи. Юле так сложно дышать. В темпе Тины не было места резкости, сумбурным поцелуям, напротив, все становилось размеренным и слишком осознанным. Кароль будто не давала ей потеряться в шторме из собственных чувств, заставляя чувствовать каждое в отдельности. Она стянула с брюнетки толстовку, которая будто мешала ей прикасаться к Юле и обойдя девушку, прислонилась к спине, приобнимая плечи. Пальцы неторопливо заскользили по ключицам, и темноволосая накрыла ее руку своей, затаив дыхание. Вышло как-то знакомо, как на съемках, на концертах, только вокруг не было людей. Тина слегка отстранилась, изучая черты Юлиного лица в профиль, кончиками пальцев очерчивая линию челюсти. Она выглядела иначе. А может раньше Кароль просто не смотрела на нее так. Она откинула тёмные волосы чуть в сторону, утыкаясь носом в шею и прижимаясь к Юле чуть сильнее. От одного поцелуя за ухом, Санина понимает смысл фразы «бабочки в животе». Блондинка зависает над ухом Саниной, заставляя ее забыть как дышать. — Ты этого хочешь? — от нежного шепота, по телу пронеслась волна мурашек и девушка нервно сглотнула. В уточнениях этой фразы Юля не нуждалась. — Да. Юля молча идет за Тиной, которая ведет ее за руку наверх. Темноволосая не понимает почему все тело пронизывает возбуждение, хотя все точки их соприкосновения в этот момент — кончики пальцев и здесь нет ничего кроме тишины и ступенек. Кароль закрывает за ними дверь, отпуская металлическую ручку и даже в этом жесте есть что-то сводящее брюнетку с ума. Они оказываются лицом к лицу и Юля снова тянется к губам, но светловолосая считает что все еще не время. Увиливает от поцелуя разворачиваясь спиной к девушке. — Расстегни. Юля кусает губы, неспеша расстегивает змейку на спине, делает глубокий вдох, готовясь к тому, чего возможно ждала не одну неделю. Тина разворачивается к Юле лицом и позволяет платью упасть на пол. Санина почти уверена, что этот момент был запланирован и тщательно отрепетирован. Она теряет дар речи, снова нервно сглатывает опуская взгляд на обнаженную грудь и быстро смущенно отводит глаза. Тина это видит и ей нравится. Нравится как нервничает Юля. Уже не такая смелая, да? Она приближается максимально близко, останавливаясь в миллиметрах от губ девушки. — Ты этого хочешь? — Кароль вызывающе смотрит в Юлины глаза, а руки блондинки расстегивают джинсы девушки. — Да. Твою мать, ты же и так знаешь! Юля пытается снова, в который раз украсть поцелуй с губ блондинки, но та толкает брюнетку назад, заставляя упасть спиной на кровать. Она устраивается сверху стягивая джинсы уже до конца и седлает Юлины бедра. Кароль очень нравится все контролировать, а Юля даже изнывая от возбуждения, отчего-то позволяет ей вить из себя веревки. Блондинка берет руки темноволосой в свои перемещая их на свою грудь и сразу слегка сжимая, заставляя брюнетку подавиться воздухом. Внизу живота болезненно сводит. Тина сразу спешит напомнить, что сегодня у них все нежно, и покрывает шею брюнетки короткими поцелуями, но не спешит: отстраняется рисуя на Юле какие-то узоры, заставляя брюнетку дрожать от прикосновений. — Ты не выглядишь неопытной. — в полном замешательстве от происходящего, жалобно вставляет Юля. — Ого, а ты похоже ревнуешь! — Кароль пародирует Санину несколькими часами ранее, вдруг прижимая ее руки кровати, нетерпеливо ерзая бедрами сверху. — Да. — темноволосая и не собирается скрывать нотки обиды в голосе. Хотя сейчас ее больше волнует жар по всему телу и что с этим делать. — Юлечка… — Тина наклоняется близко, выдыхая слова Юле в самое ухо и ловит себя на мысли что намеренно чуть ли не простанывает имя девушки. — ты плохо обо мне думаешь. — Она едва касается губами ее уха и сразу немного отстраняется. Нежно целует лицо темноволосой, гладит кожу кончиками пальцев. Доводит брюнетку до закипания своими медленными движениями. И Юле хочется отвечать так же, трепетно, не спеша. Она касается шеи блондинки, располагая на ней всю ладонь. У Юли застревает ком в горле, когда Кароль снова чуть приподнимается и у Саниной появляется возможность бесстыдно съедать ее взглядом. Она красивая, просто абсолютно и неоспоримо. Она выше всех возможных идеалов, с обложек журналов и картин в галереях. Юля готова смотреть на нее бесконечно. Юля проводит ладонью вниз, скользит ниже ключиц, по дорожке между грудей, перемещаясь на талию. Санина все свои силы и все самообладание направляет на то чтобы быть внешне спокойной, чтобы растягивать этот момент, но внутри ее разрывает. Она кусает губы и пытается унять дрожь в руках. Кровь уже кажется разливается лавовой магмой по венам. А самое сложное, это зрительные контакты. Когда она поднимает взгляд с тела и смотрит прямо в глаза. Синие глаза, с такой глубиной за ними, словно смотришь в пропасть и ее взгляд, вовсе не игривый, и без доли пошлости, напротив совершенно серьёзный, но возбуждает Юлю до ужаса своим ледяным спокойствием. И то как она смотрит только на нее. А от этого у темноволосой сердце вскачь бросается. С каждой секундой, попытки сдерживать это все в себе становятся все более жалкими. Болезненное желание не собирается отступать, разрывает вены изнутри, когда вместо всего того, что она хотела бы сделать с Таней Либерман в этой постели и пожалуй ни с кем другим, вместо этого Юля приподнимается на встречу к девушке и мягко касается губами белой шеи. Блондинка, пользуясь моментом, ловко щелкает застежкой лифчика за спиной брюнетки, избавляясь от него. Стоит Юле уделить чуть больше внимания ее шее и из приоткрытых губ вырывается хрипловатый стон и Санина понимает что больше не может, она просто не выдержит если не выпустит все то, что так долго разрастается внутри, а ведь вместо невинных цветочков, там уже давно растут колючие розы. Юля сжимает край нижнего белья блондинки до побелевших костяшек, другой рукой уже впиваясь ногтями в бедро блондинки, а она будто этого и ждала, несмотря на то что так противилась, Юлиным демонам, которые владеют брюнеткой так же, пожалуй, только на сцене. Но, зрителю в зале, не испытать то, что чувствует Кароль, когда темноволосая, силой переворачивает ее на спину, до боли сжимая грудь и рвано целуя в губы, наконец-то получая свой долгожданный поцелуй. Блондинка, при всем своем самообладании, сопротивляться и держать Юлю в каких-то рамках не имеет ни малейшего желания, вместо этого поощряет ее сиплым дыханием, боится, что воздуха не хватит. Темноволосой больше и не надо, мозг в ту же секунду плавится и отказывается работать. Юля бы и рада, быть нежной, аккуратной, но сегодня ей управляют демоны. Санина стаскивает уже давно влажное белье и Кароль шумно выдыхает, а по ногам проходит дрожь от волнения перед неизбежным. Возможно, со стороны Кароль, это будет слишком пошло, но она думает, что Юлины пальцы были бы намного лучше заняты ей, чем гитарным грифом или клавишами фортепиано. И Санина довольно бесцеремонно, без лишних прелюдий, выполняет ее желания, резко увязая пальцами так глубоко как только может, заставляя блондинку сдавленно всхлипнуть. Юля хочет быть глубже, глубже чем это возможно физически. Она смотрит Кароль прямо в глаза, жадно считывая каждую реакцию. Рваные движения заставляют блондинку сходить с ума, царапаться и скулить крепко стиснув зубы. Она не отводит взгляд, не хочет отводить взгляд, но сдаётся откидывая голову, шепча какие-то ругательства себе под нос. — Я понятия не имею, что я делаю. — едва слышно проговоривает Санина хаотично целуя Кароль везде где может дотянуться не прекращая ритмичных движений, которые то и дело становятся то медленными, то невероятно быстрыми. — Боже, только не останавливайся. — светловолосая умоляет. Притягивает Юлю, целуя в губы, прикусывая их до боли. Юля правда не знает что творит, но хорошо импровизирует и весьма успешно, заставляя Кароль вскрикнуть, довольно неожиданно для нее самой. — Я думала с девушками нежнее… — с издевкой отмечает Тина. Юля только раскрывает рот чтобы ответить, но Кароль накрывает губы указательным пальцем. — Не смей останавливаться. Она скользит пальцем по губам, заменяя его на свои губы. Скользит ладонями по телу, изучая каждый изгиб. У Саниной в голове такой густой туман, что пожалуй ее бы итак сейчас ничего бы не заставило остановиться. Мокрые пальцы и ее стоны и брюнетка уже готова сделать для нее все что угодно. Она же, мать его, просто влюблена в нее по уши. Кароль для нее как мечта, которая какого-то черта стала явью. Юля шепчет ей на ухо всякие глупые нежности, в перемешку с комплиментами, которые Кароль не разбирает, а половину глушит собственными стонами. Сейчас ее ум не здесь и она не способна разбирать слова, она только слышит бархатистый шепот, и чувствует. Чувствует все: каждое прикосновение, каждый поцелуй, она чувствует ее так будто она повсюду, но ей все еще мало. Тянется ближе, выгибается, подается бедрами вперед, а ей все мало. Впивается в губы, жадно, но не более жадно чем отвечает Юля. Влажные, и не самые красивые поцелуи, совсем не как в кино. Язык скользит по губам и вдоль языка и от каждого поцелуя мурашит как в первый раз, но ей все еще мало. Ее стоны бессовестные, и контрастно высокие, по сравнению с идеальным, даже в такой момент, тембром Юли, который нежно вибрирует у ее уха. Тина взяла бы сейчас все нотки, но пусть Юля простит на этот раз срывающийся голос и едва заметную в нем хрипотцу. — Ты такая красивая. — так банально, но из Юлиных уст совершенно иначе. Кароль пропускает и это мимо ушей. Все значимые комплименты уже горят на ней царапинами и синяками. Она пропускает мимо ушей все пока, Юля не заставляет протрезветь. -… Слышишь? Об виски бьются слова, которые Санина шептала вероятно в трансе, в порыве страсти и может быть никогда бы и не сказала в иной ситуации. Но Кароль их слышала, четко, ясно, по сравнению с ними все здесь казалось нереальным. Сознание прояснилось только на несколько секунд, чтобы вычленить из ничего не значащих фраз, едва слышное «я тебя люблю» на одном выдохе. Брюнетка покрывала кожу Тины поцелуями, пока та, словно покинула свое тело на несколько минут, осмысливая происходящее. И потом, так же резко, душа, или разум, неважно, с грохотом упала обратно. «Слышишь?». Она никогда бы не переспросила и возможно никогда бы не поверила, но зато она слышала. И в кромешной темноте, в которой видно все же слишком много, Кароль лишь сильнее прогибается на встречу Юлиным касаниям, притягивая ее ближе к своей шее, чтобы только скрыть блестящие от слез глаза. Она ведь только сейчас поняла, что уязвимым и ранимым ребенком, все это время была она сама. От идиотских накативших чувств, все ощущается только острее. Кароль даже поверить не может, что это все по настоящему. Она возможно не осознает, насколько одержима ей Юля Санина, несмотря на то, что чувствует это определенно, каждой частичкой своей плоти, начиная от горящих и распухших от поцелуев губ, заканчивая ноющим напряжением внизу живота и длинными тонкими пальцами внутри нее. Возможно это все сон. Тогда это невероятно приятный сон. Она зарывается пальцами в ее волосы снова встречаясь взглядом с голодными глазами брюнетки. Зрительные контакты ей нравятся не меньше, чем все остальное, что делает с ней Санина. — Ю-ля… — протягивает блондинка сквозь улыбку, давясь собственным стоном, в очередной раз когда брюнетка делает такое настойчивое движение рукой, будто хочет из Кароль демона изгнать. — Да? — полушепотом откликается Санина. — Мне нравится как звучит твое имя. — Тина смеется, но смех резко обрывается стоном и Кароль выгибается на встречу Саниной царапая ногтями плечи. Снова чуть ли не плачет, но уже не от излишней сентиментальности. Впивается зубами в шею, чтобы хоть как-то заглушить собственный крик, когда в глазах темнеет и ее чуть ли не выворачивает наизнанку от пронизывающих тело спазмов. Юля с восхищением наблюдает за блондинкой, которая не сразу находит в себе силы, отпустить от себя девушку. Темноволосая падает на спину рядом и сразу ловит себя на мысли, что этого ей чертовски мало. — Сколько тебе нужно отдохнуть? — переводя дыхание поворачивается лицом к светловолосой Юля. Но девушка, с грацией кошки, уже выгибается над ней, щекоча волосами лицо. — В смысле… отдохнуть? — Кароль сдувает упавшую на лицо прядь, попутно проводя руками вдоль бедер брюнетки, заставляя ее приоткрыть рот жадно хватая воздух. — Хорошо, что у тебя кровать не скрипит. — почему-то находит нужным отметить этот факт Санина. — Может быть ты мало стараешься? — ехидно протягивает Кароль, перемещаясь ниже, между ног Юли, которую эта фразочка могла бы задеть, если бы не возбудила. Кто тут еще кого измотает остается под вопросом. Уже давно за полночь и Таня Либерман не спит и не собирается наверное. Когда чувствует как становится заметно холоднее и Юля садится на краю кровати, Тина почему-то еле сдерживает подступающие слезы, думая что рано или поздно этот момент закончится. Все хорошее заканчивается. Интрижка. — Уходишь? — безуспешно пытается скрыть следы печали и разочарования в голосе. — Нет. — как-то даже удивлено отвечает Юля оглядываясь за спину. Девушка в ее футболке, ходит по ее дому, пока Кароль борется с собой чтобы снова не расплакаться как маленькая девочка, от страха, что Юля просто уйдет. Дура. Дура. Нельзя было влюбляться. Но Юля возвращается. Предусмотрительно зашторивает окно, хоть сейчас глубокая ночь и ложится рядом, обнимая блондинку со спины, прижимаясь ближе, зарывается носом в пшеничные волосы, глубоко вдыхая ее запах. — Тань? — М? Санина замолкает на мгновение, потому что, на самом деле, не знает, что именно хочет сказать. — Я уже говорила, что я в тебя влюблена?