В туре К.А.О.С.а

Всю дорогу, от концертного зала до гостиницы, Роджер молчал. Не просто ни к кому не обращался, но и все попытки заговорить с ним обрывал резким движением головы. И молча отворачивался к окну. Джим сидел рядом с ним и думал, как же жаль, что он не может превратиться в кота. Тогда можно было бы запрыгнуть Роджеру на колени, потереться головой о грудь, помурлыкать. И Роджер, быть может, выглянет из-за своей стены, которую сейчас, похоже, не только надстраивает, но и укрепляет. Других способов пока все равно нет. Сзади доносился едва различимый шепот - The Bleeding Heart Band обсуждала сегодняшний спектакль. Джим знал, что Роджеру они верны, но все равно старался не вслушиваться в этот шепот. И надеялся, что Роджер его тоже не расслышит. Особенно периодическое упоминание "мистера Гилмора". Впрочем, Роджер, без сомнения, думает о чем-то схожем. Пинк Флойд, который он считал давно закончившимся, ездит чуть ли не по пятам, собирает огромные залы - а к нему, в и без того небольшой зал, приходит, дай Бог, если половина. Сегодня было и того меньше. На сцене Роджер, разумеется, делает хорошую мину при плохой игре, но сейчас Джиму больно на него смотреть. Уставился в спинку водительского кресла и пытается понять, кто виноват. Не что он скажет за завтраком Джиму: "Мистер Гилмор потерял не рассудок, он потерял совесть. Моментально и навсегда". Это и без размышлений ясно. Роджер пытается определить виновного для самого себя, найти ошибку, то место, с которого все пошло наперекосяк. У Джима есть и свои соображения на этот счет, но делиться ими с Роджером он не спешит. Все равно это ничем не поможет. Лучше уж котом стать. Можно было бы свернуться клубком у Роджера на коленях и любить его, ни перед кем не отчитываясь о причинах и следствиях. В первую очередь перед самим Роджером. Уже в холле гостиницы Джим ловит Роджера за рукав. - Я зайду к тебе через час. Хорошо? Роджер нервно вырывается, но все таки кивает. - Принести пива, или чего покрепче? Джим хочет вытянуть из него хотя бы одно слово. Получается. - Неси виски. У тебя осталось? - Конечно. Роджер еще раз кивает и быстро уходит. Конечно, виски у Джима есть. Иногда много, иногда мало, но всегда – бутылка в неприкосновенном запасе. Как раз для таких случаев. Он думал, что весь час будет только гипнотизировать стрелки часов, однако, когда он доделал все дела – нашел бутылку, сходил в душ, переоделся, засунул вещи обратно в чемодан – до назначенного времени осталось пятнадцать минут. Еще минут пять Джим все таки гипнотизировал стрелки – не стал отказывать себе в удовольствии, но потом все таки плюнул на это бессмысленное занятие, взял бутылку и пошел к Роджеру в номер. Еще минуту он стучал в дверь. Наконец, Роджер соизволил открыть. Тут же стала ясна причина его промедления – из одежды на Роджере был только махровый халат и белые гостиничные тапочки. С коротко стриженных волос стекали капли воды, и Роджер, морщась, вытирал их с лица рукавом. - Час уже прошел? - Почти. Роджер хмыкнул и, отобрав бутылку, стал пристально изучать этикетку. - Неплохой выбор. - Когда я начну поить друзей гадостью, можешь меня пристрелить. - Обязательно. Если я пристрелю тебя из ружья, ты не обидишься? - Я буду представлять себя оленем. - Договорились. Дверь за собой закрой. Он повалился на диван и принялся откручивать пробку. Потом ткнул пальцем в сторону буфета. - Стаканы там. Рядом холодильник, в нем лед. Я думал, может, стоит утопиться. Но потом решил, что это не очень удачная точка. И вообще некрасиво. - Зачем же топиться? – Джим послушно пошел в указанном направлении. - Вот и я решил, что незачем. Некоторое время они молчали. Джим ковырял лед, тихо ругаясь себе под нос, Роджер вдыхал спиртовые пары, доносящиеся из бутылки. Наконец, лед поддался. Джим разложил кубики по стаканам и вернулся к дивану, на котором Роджер умудрился устроиться точно посередине. Да еще и не потрудившись как следует запахнуть халат. Джим поежился и поспешил отвести взгляд. - Может, подвинешься? Я не собираюсь пить стоя. Но Роджер сначала встал сам. Разлил виски по стаканам, забрал тот, который Джим держал в правой руке, и поинтересовался: - За что выпьем? - За успех? - За чужой, и не чокаясь. Джим не успел еще спросить, за чей и почему не чокаясь, как Роджер поднес стакан к губам и сделал глоток. Задумчиво поболтал кубиками, изучил стакан на просвет, подлил себе еще и сел обратно, уже не по центру. - Садись. - И за чей же успех ты столь демонстративно выпил? – спросил Джим, устраиваясь рядом. - Не делай вид, что ты не понимаешь, ладно? – Роджер отпил еще немного и тут же восполнил потерю. Джиму подумалось, что такими темпами он вполне может уговорить всю бутылку – и даже не заметить. Впрочем, пусть. Завтра спектакля нет. Ничего страшного. - Ладно. Ты хочешь об этом поговорить? - Честно? Нет. Я еще наговорюсь с другими журналистами. Они будут задавать свои глупые вопросы, а я улыбаться, - Роджер оскалился. – Выпьем за журналистов? - Не чокаясь? – усмехнулся Джим. - Ты меня понимаешь, - Роджер отсалютовал ему стаканом и допил виски до дна. Снова долил из бутылки. Джим же свою порцию лишь пригубил. - Все-то ты понимаешь... – Роджер откинулся на спинку дивана, вытянул свои длинные ноги, положив их на журнальный столик. Лениво поболтал стаканом, прислушиваясь к перестуку кубиков. - Я чего ты молчишь? – вдруг спросил он. – В машине, в числе прочих, рвался общаться, а теперь молчишь? Еще секунда, и Джим бы ответил честно – любуюсь. На тебя, на твои руки, вцепившиеся в бутылку, словно с целью задушить ее, на твои ноги, на не прикрытую ни халатом, ни излишним волосяным покровом грудь. Да на все любуюсь. Но вовремя очнулся. - Думаю, что тебе сказать. То, что хотел сказать в машине – уже вроде и не актуально... - Успокоить хотел? Я спокоен. Сейчас, по крайней мере. Вот здесь, в этом номере, рядом с тобой. - Но все таки... - Мне немного страшно. - Что будет на следующем концерте? - Да. - Люди придут. - Ага. А еще придут гилморовские шпионы. Посмеются, а потом будут поливать нас грязью в газетах. За шпионов, - он поднял стакан так резко, что часть виски выплеснулась ему на руку. - Не чокаясь? - Разумеется. - Роджер, - тихо спросил Джим, когда стакан был вновь наполнен, а бутылка опустела уже больше, чем на половину. – А за свои успехи ты пить будешь? - Тоже не чокаясь? Нет, Джим. За свои успехи я пить не буду, я за них буду бороться. Пусть приходят, пусть поливают! Он думает, что он прав? Нет. Я прав. - Конечно, - Джим на секунду сжал его плечо. Но Роджер, похоже, даже не заметил этого жеста. - Он взял мое имя и поет мои песни. Пытаются доказать, что справятся без меня? Тогда пусть берут себе новое имя и пишут новые песни. Пока они Пинк Флойд, я им не верю. За Пинк Флойд! - Роджер, - Джим мягко остановил его руку. – Может, не стоит? Роджер повернулся к нему, чуть не стукнувшись носом об нос. Джим отстранился. - Думаешь? - Я думаю, виски тебе на сегодня хватит. Это ведь не первая бутылка? - Полная – первая. У меня там оставалось едва на донышке. - Родж, мы прорвемся. - А куда мы денемся. У нас выбора нет. Раз начали – надо продолжать. И я имею в виду не только этот тур. Он все таки допил содержимое стакана, аккуратно поставил на пол его и бутылку. - Наверное, ты прав. Виски мне сейчас не поможет. - А что поможет? - Сам не знаю. Если бы знал. Роджер подбирает ноги, утыкает лицо в ладони, словно хочет отгородиться от окружающего мира. А Джим понимает, что вот он – шанс стать котом, когда рядом нет никого, а Роджер не в том состоянии, чтобы требовать отчет. Он допивает свой виски, ставит стакан рядом с роджеровским, снимает кеды. Он почему-то не любит гостиничные тапки. Возможно, из-за цвета. Тоже залезает на диван с ногами, собирается, словно ныряльщик перед прыжком. И – в омут с головой. Трется лбом Роджеру о плечо, пытаясь поднырнуть под локоть – чтобы тот отнял руки от лица. - Джим, ты чего? – Роджер удивляется, но не отталкивает его. Уже хорошо. - Ты своих котов на гастроли не берешь. Вот, я тебе вместо кота. - Что, будешь мурлыкать, а потом вдруг выпустишь когти? - Зачем же. Ограничусь первым пунктом. Роджер усмехается. Гладит Джима по голове, словно тот действительно кот. - За ухом не почесать? - Мур, - Джим выполняет обещание мурлыкать. А Роджер смеется. - Значит, почесать... Это ты мне так пытаешься виски заменить, да? – смеется и на самом деле чешет за ухом. Но его движения скорее показательны, в них нет цели сделать приятно. «А ведь он не догадывается, - думает Джим. – Черт возьми, он ведь действительно даже не подозревает, почему я все это делаю. Думает, что я просто пытаюсь его рассмешить». Джим приобнимает его, нечаянно попав правой рукой под халат, утыкается носом в шею и так замирает. Роджер замирает тоже, но ухо не отпускает. - Джим, ты же вроде почти не пил. И пришел трезвый. Что с тобой? - Я не пьяный, - шепчет Джим. – Это не от алкоголя. Я еще в машине хотел тебя обнять. Чтобы как-то... Успокоить, да. Но ты отталкивал слова, и я подумал, что мои действия ты тоже оттолкнешь. И выглядело бы это глупо. - Спасибо. Мне приятно, хотя, конечно, это не альтернатива выпивке... - А так? – Джим слегка прикусывает кожу на шее – жест, который уже не спишешь на проявление дружеского участия. И слегка отстраняется, наблюдая за реакцией. Роджер вздрагивает, как от удара током, и смотрит на Джима, словно тот ему, по меньшей мере, засос поставил. - Джииим... - Так лучше? Такая альтернатива тебя устроит? - Зачем, Джим? - У тебя в последнее время такой вид, будто ты решил, что никому не нужен. - И что с того? Джим приподнимается и выдыхает ему в самое ухо: - Ты мне нужен. Роджера передернуло, но всего лишь от ощущения теплого дыхания на начавшей замерзать коже. Он, наконец, оставил в покое ухо Джима, и его рука безвольно скользнула по спине. Хватка обнимающих его рук ослабла, почувствовав это, Роджер слегка отодвинулся и, как с ним часто бывает в минуты задумчивости, принялся грызть ногти. - Ты предлагаешь мне решение проблемы? Или даешь еще одну, чтобы затмить предыдущую? - Я хочу, чтобы ты хоть немного успокоился. Расслабься. Ты сейчас натянутая струна, Роджер. Перетяни – и она порвется... Мы, конечно, выдержим и прорвемся, но...Тебе сложнее всех, и я хочу тебе помочь. Поддержать. - Забавный ты выбрал способ, - Роджер, сцепив руки под коленями, изучал ногти на ногах. Пока дистанционно. - Какой смог, - Джим протянул руку и погладил его по плечу. – Родж, ну правда, расслабься. Я же не собираюсь делать тебе больно, - рука переместилась ближе к шее и стала разминать напряженные мышцы. - А делаешь, - скривившись, заметил Роджер. Но вырываться не стал. - Потому, что у тебя не спина, а железный комок нервов и мышц. Расслабься. Ты столько выпил, а до сих пор сжат. - Не до сих пор, а после твоих поцелуев, - Роджер огрызнулся, но как-то вяло. Он все таки внял совету и постарался расслабиться. - Это были не поцелуи. Джим мягко, но настойчиво повернул Роджера к себе спиной и ухватился за его плечи обеими руками. Тот не сопротивлялся. - Тебе бы к профессиональному массажисту. Весь зажатый и сутулый. - Я хожу... Иногда, - с трудом проговорил Роджер. Он сжал зубы, сдерживая стоны. Все таки было больно. - То то и оно, что иногда. - Времени нет, Джим. Особенно на себя. А-ах... – было не только больно, но и приятно. Халат уже давно сполз до локтей, но Джим сосредоточенно смотрел только на те места, которых касались его руки. И в изредка прорывающиеся стоны тоже старался не вслушиваться. Не железный, все таки. Наконец, он решил, что с них хватит. Натянул халат и на пару секунд уткнулся лбом в мокрый затылок. - Хорошо? - Ох, хорошооо... – Роджер размяк и сполз ему на колени. – Ты попал, Джим. Теперь будешь делать мне массаж. - С удовольствием. Только, Родж... Смести голову чуть правее, а? Мне, как бы это сказать... Немного неуютно. Роджер автоматически протянул руку туда, где Джиму было неуютно, видимо, чтобы определить причину. Понял, на чем разлегся, и медленно подвинулся. Потом так же медленно повернул голову и посмотрел Джиму в глаза. - Это что было? Мне теперь тебя бояться? - Это мой стыд и моя головная боль. А бояться меня не надо. Лучше виски налей, тебе там ближе. Роджер свешивает руку с дивана, находит бутылку, отдает ее Джиму. Потом протягивает стакан. - Нальешь сам. Тебе удобней... И чего делать? - Пить, - мрачно ответил Джим. И немедленно выпил. - У тебя всегда такая реакция? Или... – продолжил допытываться Роджер. - Или. Только на обнаженных женщин. И обнаженного Роджера Уотерса, - Джим помрачнел еще больше. – Не хотел я тебе это говорить... - Давно? - Родж, к чему этот допрос? Если тебе стало неприятно мое общество, так и скажи. И не мучай. - Нет, не неприятно, - Роджер повозился, устраиваясь поудобней. Вставать с джимовых коленей или прогонять их обладателя вон он явно не собирался. – Просто неожиданно... И к этому надо привыкнуть. Как много всего сразу, - пожаловался он. - Тебе тоже налить? - Наливай. Такие новости надо запивать, даже если решил больше этого не делать... - Кстати, имей в виду, у тебя голова мокрая. Роджер поставил пустой стакан на пол и, вытащив из рукава правую руку, подсунул его под голову. - Сойдет? - Если ты переживешь тот факт, что я пока не буду на тебя смотреть, то да. Роджер запрокидывает голову и пытается еще раз посмотреть Джиму в глаза, но тот отворачивается. - Джим, эй! Теперь что, мне уговаривать тебя успокоиться? Все в порядке, дружище. Я, конечно, не ожидал, но... Зато ты вполне успешно отвлек меня от насущных проблем. Джим, - он поднял руку и провел тыльной стороной ладони ему по щеке. – Из тебя получился вполне неплохой кот. Только он куда-то сбежал. - Испугался ругани хозяина, наверное. - А теперь хозяин почувствовал себя виноватым и зовет его обратно. Джим вздохнул. - А потом опять будешь отшатываться и говорить, что у меня странные методы? - Не буду. Он поднялся, сунул руку обратно в рукав. - Будем сидеть здесь? - Есть другие предложения? - У меня есть кровать, на ней можно лежать. Нормально, а не как здесь. - Роджер? – Джиму показалось, что его подводит слух. Роджер действительно сказал именно это? - Я устал. Еще этот виски и твой массаж... Я хочу лежать. Я не прошу относить меня на руках. Но я хочу лечь. Если хочешь, можешь пойти со мной. Джим не нашелся, что ответить. Лечь на одну кровать с Роджером. Который теперь все о нем знает. Но не гонит, а наоборот. Больше всего Джим боялся своим признанием разрушить их дружбу. Кажется, обошлось. - Кровать, так кровать... Роджер осторожно спустил ноги, стараясь не наступить на стаканы, медленно встал. - Пожалуй, дойду, - решил он. Кровать была в соседней комнате. Джим определил ее, как полутороспальную. Но Роджер, упавший на ложе, как подкошенный, опять умудрился устроиться точно посередине и занять все пространство. - Может, подвинешься? Роджер, недовольно бурча, повернулся на бок. Давно развязавшийся халат распахнулся, не прикрывая уже ничего. - А совесть? - К черту совесть, Джим. Я пьян, я устал. Ты грозился альтернативой виски? Боюсь, совесть в этом случае будет только лишней. «Пожалуй, он прав». Отключил ли им головы виски, или взяла свое усталость – но соображать стало непросто. Зато очень просто оказалось лечь рядом и приникнуть к чуть приоткрытым губам. Не успев почувствовать, есть ли ответ, оторваться, стянуть футболку и вновь прижаться к обнаженному телу. Халат, конечно, остался на месте, но разве ж он помеха. И снова губы, но теперь он чувствует – ответ есть. Робкий и неуверенный, все таки не так-то просто целовать друга. И Джиму не просто, хоть и мечтал он об этом... Давно уже мечтал. Руки забираются под халат, чтобы сильнее прижать это тяжелое, но такое податливое сейчас тело. Роджер просто лежит, позволяя делать с собой все, что угодно, но, судя по выражению лица, получает от этого немалое удовольствие. Его, наконец, отпустило. Натянутой струне раскрутили колок. Джим целовал его прикрытые веки, щеки, шею, лихорадочно гладил грудь, спину – резкие, быстрые ласки. Чтобы коснуться везде, чтобы поверить – все происходит наяву. - Джим, - Роджер мягко улыбается и хватает его за прядь длинных волос. – Ты куда-то спешишь? - Нет... - А такое чувство, что да, - он притягивает его ближе и целует сам. Проснулся. Джим и понять ничего не успел, как оказался подмят Роджером, обездвижен и зацелован. - Ты-то куда торопишься? - Зайти как можно дальше, пока не протрезвею. - Зачем? – Джим удивлен. Ему-то это зачем, действительно. Он во все глаза смотрит на нависшего над Роджера. На безумный взгляд и шальную улыбку. - Чтобы не было пути назад. - У тебя зубы кривые, - не нашел ответа лучше. - Девушкам я за такие слова обещал откусить язык. - А мне? - А тебе нельзя. Послезавтра спектакль. Я за один день не найду замену. - Спасибо. - Не за что. И впивается своими кривыми зубами ему в шею. - Родж, - хрипит Джим. – Если останется засос – мы спалимся. Никто не поверит, что я нашел себе девушку с такой челюстью. - Трус, - констатирует Роджер, но оставляет шею в покое. И замирает, изучая распростертое под ним тело. Джим гладит его по волосам, дожидаясь, какое же решение он примет. - Представляешь, - вдруг говорит Роджер. – Не знаю, что дальше делать. Джим усмехается. - Тогда отпусти меня и ложись на спину. - А ты знаешь? – он приподнимает бровь. – Откуда? - Я много лет живу на свете, - отвечает Джим, пока они меняются местами. – У меня было время подумать. - Я живу еще дольше, - возражает Роджер. - У тебя не было повода. - А у тебя, значит, был... - Конечно. И этот повод лежит передо мной. - Как мило. Джим зашипел и слегка царапнул его по груди. - Все, понял, кот обиделся, - засмеялся Роджер. Джим промолчал, и Роджер заткнулся совершенно самостоятельно. Он лежал, раскинув руки, в измятом, распахнутом халате и ждал, что будет дальше. А Джим позволил себе, наконец, изучить его тело целиком. Кончиками пальцев, от шеи, на которой часто бьется жилка, по груди, едва задевая соски, по животу, который Роджер тут же втягивает. Пальцы опускаются ниже. Роджер нервно дергается, пытается приподняться и что-то сказать, но Джим шипит на него – и он умолкает. Падает обратно на подушку, закрывает глаза и начинает прислушиваться к своим ощущениям. А пальцы скользят по бедрам, пробегают под коленками, едва щекочут пятки и поднимаются обратно. По внутренней стороне бедра, до паха – и замирают. - Если это все, я тебя убью. Роджер приоткрывает глаза и с интересом смотрит на Джима. А тот, крепко зажмурившись, пытается справиться с собой и унять дрожь. - Можно подумать, это первый секс в твоей жизни. - С мужчиной? – шепчет Джим. – А ты как думаешь? Как будто у тебя в этом богатый опыт. - А говорил – знаешь, что делать. - Знаю. Но боюсь. Какая-то, излишне сознательная часть Роджера, очень хотела сказать: «Боишься? Тогда бросай это занятие и иди спать». Вполне вероятно, что она была права, но Роджер буркнул ей «Заткнись» и сам подался навстречу пальцам. В конце концов, хоть у него и не было опыта с мужчинами, нерешительные девушки ему попадались. А когда его член оказался в руках Джима, все вдруг стало совсем просто и понятно. И пусть дальнейшие воспоминания изрядно затуманил алкоголь, они были приятные, это точно. Утром Роджер проснулся один. Пошарил руками по кровати, смутно припоминая, что вчера тут был кто-то еще. Концерт, депрессия, виски, Джим... Джим. Роджер застонал и схватился за голову. Этого еще не хватало. Он подскочил к телефону, пытаясь вспомнить, в каком номере живет Джим. Как ни странно, удалось ему это с первого раза. - Доброе утро. - Джим?! - Роджер? Что-то случилось? - Нет... Точно нет? - Тебе виднее. Ты в порядке? - Вроде да. А ты? В трубке послышался нервный смех. - Это ты за меня так волнуешься, что ли? - Джим, имей в виду. Если ты ушел, чтобы дать мне возможность сделать вид, что ничего не было – так это ты зря. Во-первых, такой вид стоит делать скорее тебе, а во-вторых... Я ничего не собираюсь забывать. Все это было – и вполне меня устроило. И, в третьих... Я надеюсь на повтор сеанса массажа. Джим облегченно выдохнул. Камень, появившийся на его сердце сегодня утром, когда он проснулся в объятиях Роджера, благополучно исчез. - Мы прорвемся. - Конечно.