Узор

      Коннор завороженно смотрел на крутящуюся виниловую пластинку. Гостиную заполнило тихое потрескивание, но вот игла встала на дорожку, и зазвучала музыка: зажигательный свинг, от которого хотелось пуститься в пляс. Хэнк, шедший к телевизору с банкой пива, не стал отказывать себе в маленьком удовольствии. Он поставил банку на столик и начал перебирать ногами, подстраиваясь под ритм музыки. Коннор сел на пол, прижался к стене спиной и стал смотреть на танцующего Хэнка.       После восстания Маркуса Коннор думал, что его взаимоотношениям с Андерсоном пришел конец. Всё закончилось наилучшим образом, и когда напарники обнялись возле закусочной, Коннор был счастлив. Но все равно считал, что это конец, потому что он выполнил свою миссию: нашел девиантов. А что же дальше? А дальше в игру вступил Хэнк, расписав на пяти страницах причины, по которым он намерен работать с Коннором и только с ним, но главное — он ещё умудрился объяснить, почему для продуктивной работы ему необходимо, чтобы Коннор жил с ним. Значительных изменений в доме не произошло: в комнате Коула установили зарядную станцию, а шкаф освободили для пакетов тириума. Ещё дали четырехсотстраничную инструкцию по эксплуатации RK800, которую Хэнк запихал в ящик с ненужными вещами. А Коннор, полагавший, что хорошо изучил Хэнка, понял, что изучение людей для него только начинается. — Я и не знал, что ты умеешь танцевать, — произнес он. — Ой, да ладно тебе, — отозвался Хэнк, не прекращая двигаться. — Ты-то можешь лучше. — Я не запрограммирован танцевать. — Так научиться-то можешь.       Фраза про учебу стала самой частопроизносимой. Вначале Хэнк попытался запрячь андроида готовить ему завтрак и получил резонный ответ: «Я не приспособлен для такой работы». Хэнк не растерялся и ответил, что в этом нет ничего сложного, а рассиживаться без дела он не позволит. Так охотнику на девиантов пришлось постигать азы кулинарии. Потом добавились блюда посложнее, потом уборка и выгул Сумо. Скоро Коннор стал незаменимой частью жизни Хэнка, не потому, что поддерживал дом в чистоте, а потому что по-другому уже было никак. Без разговоров, постоянных вопросов, объяснения прописных истин, морозных узоров на окнах и узорчатых дорожек на виниловых пластинках. — Научи, — попросил Коннор. — Танцевать? — Хэнк остановился. — Да. — Не, парень, я не умею. — Да неужели? Коннор поднялся и подошёл к нему. — А мне кажется, что кое-кто просто не хочет делиться знанием, — сказал он с улыбкой. — О да, древние знания о том, что надо двигать задницей в ритм, — рассмеялся Хэнк. — Просто двигайся и получай кайф! Морозные узоры плотно обвили окна, закрывая от лишних глаз неловко танцующего андроида. В каждом доме были свои секретики: где-то учились танцевать, где-то — готовить, а где-то — рассказывать сказки.