Береги...

«Размеренно и неспешно Вальсируя, падает снег. Медленно и неспешно… Так ходит один человек» Огромный валун… Гию помнил его так отчётливо, словно только вчера пытался его разрубить. Теперь на нём красовался ровный разлом, от клинка, оставленный, видимо, уже Танджиро. Ночью мы часто вспоминаем то, что пытаемся забыть днём. Это доставляет нам самые сильные страдания. Столп воды сжал в ладонях маску лисы с изображённым на неё шрамом. Сабито… Слишком много всего Гию помнил. Всё было настолько реалистично, что казалось, не прошло всех этих болезненных лет, и мальчик с персиковыми волосами сейчас усядется на камень, снимет маску лисы и улыбнётся. Только глаза у него останутся по-доброму грустными, а взгляд - затуманенным. Когда нам больно, мы едва можем ощущать что-то вокруг – до того мы уходим вглубь себя, бередим больные участки души. И Томиока не чувствовал демона, что стоял всего в нескольких метрах от него, на краю поляны. Это была Незуко… Гию должен был отвести её к Урокодаки, пока её брат занят на задании, а потом вернуться в штаб. Но единожды вернувшись в это место, он уже не мог так просто его покинуть – мысли тянули его на гору. Мысли тянули его к другу. Незуко видела, как охотник сначала уронил маску на землю, а после и сам упал на колени перед валуном и склонил голову. А мальчик, который теперь стоял на камне, не переставал улыбаться. Это была не та улыбка, которую случается увидеть на лицах после какой-нибудь шутки или внезапной радости. Это была болезненная улыбка, какой обычно обмениваются, когда нет сил терпеть боль, и нужно хоть как-то её притупить. Мальчик с персиковыми волосами наклонился над Томиокой, протянул к нему бледную ладонь и провёл по его голове, стараясь успокоить. Столп лишь чувствовал, как лёгкий поток всколыхнул его непослушные волосы. Но от этого ветра веяло как-то странно, будто обдавало тёплым паром. Стало немного легче, и столп продолжал шептать что-то в темноту: - …Ведь ты спас меня тогда… А я потом поклялся на твоей могиле уничтожить всех демонов, каких встречу на пути – его голос дрогнул – Я нарушил клятву. Но как бы поступил ты? Стоило ли убивать её? Я не мог тогда убить существо, которое защищало свою семью… Незуко видела, как губы столпа чуть шевелятся, но не могла разобрать слов. А мальчик на камне склонился над ним и внимательно слушал. До сей поры, девушка оставалась незамеченной, но вдруг, незнакомец поднял на неё голову: - Почему ты там стоишь? – он неожиданно сошёл с камня – А, ты тот самый демон… Сабито подошёл к ней вплотную, но Томиока, видимо не слышал ни его слов, ни его шагов, ведь даже не оборачивался. От этого мальчика веяло каким-то теплом и спокойствием, так что Незуко не боялась его, даже при том, что он не пах человеком. Он вообще никем не пах… Тем временем, незнакомец мягко улыбнулся, медленно взял когтистую руку девушки в свою, и рассмотрел её: - И правда демон, но людей не ела… Странный ты демон.       Сказал мальчик с персиковыми волосами, которого нельзя было отнести ни к демонам, ни к людям. Он был так спокоен, что становилось жутко и, не отпуская её руки, Сабито повёл Незуко к столпу, который теперь вовсе пригнулся к земле, тяжело и отрывисто дышал.       Кажется, Томиока снова не слышал шагов, ведь так и не обернулся. Сабито осторожно попытался положить руку девушки ему на спину, но Незуко попыталась выдернуть свою ладонь. Мальчик тихонько её удержал, заговорил ласково: - Он добрее, чем ты думаешь. Просто ему слишком больно, а я не в силах ему помочь. Но на это способна ты… - Сабито поймал её недоверчивый взгляд – Он не может меня видеть. Точнее, ему не стоит.       Теперь Гию поднял с земли маску лисы, прижал к груди. Шрам на ней был нарисован точь-в-точь такой же, как на лице у этого незнакомца. Только тогда Незуко обратила внимание на то, что половина хаори Гию была той же раскраски, что и часть кимоно Сабито. Их что-то связывало…       Этот странный мальчик уже отпустил её ладонь, но Незуко, сжалившись над охотником, всё же, осторожно положила её на спину столпа. Очевидно, она теперь была взволнована, ведь даже не представляла, во что всё может вылиться. От этого прикосновения Гию вздрогнул, но не обернулся: - Давно… Давно ты там стоишь?       Конечно же, она не могла ему ответить, даже если бы во рту не было бамбукового кляпа. Но то, что Томиока позволил прикасаться к себе, уже говорило о том, что ему нужна чья-то поддержка. Ему нужно, даже жизненно необходимо знать, что он не одинок. И пусть столп сам этого не понимал, а это было так.       Сабито снова забрался на камень, снова наклонился над старым другом. И опять Гию почувствовал лёгкий ветерок в волосах, пока Незуко опустившись за землю позади него, не убирала руку с его спины. Его тело зашлось мелкой дрожью, но тут же она резко прекратилась – Незуко прильнула к нему со спины, обнимая своими когтистыми руками.       Она была так беззащитна перед ним… Да и Томока открыл ей спину. Но какая теперь была разница – он чувствовал тепло, тепло другого… демона… Но даже если так, Гию сам однажды её пощадил, сам отпустил на попечение Танджиро, сам привёл сюда, чтобы Урокодаки мог за ней приглядеть! Она уже не была демоном в его глазах – эта была лишь проклятая девушка, семья которой была убита демонами…       Она так крепко прижалась к нему, что он практически мог слышать, как гулко и часто бьётся её сердце. Или это было его сердце? Томиока с трудом мог вспомнить, когда его в последний раз по-настоящему обнимали. Снова всплыли события того дня, когда они с Сабито проходил отбор. Сабито…       Мальчик на камне не сходил с места, только смотрел на этих двоих, подперев голову рукой, сидя на холодном валуне. И не смотря на то, что Гию выглядел старше, Сабито смотрел покровительственно, будто однажды взял Томиоку на попечение. И Незуко подсознательно чувствовала, что этот мальчик был человеком. При жизни. - Я всегда его сопровождаю. Когда он бьётся, бьюсь и я, когда он ранен, я тоже ранен… - он говорил это будто про себя, но Незуко понимала, что обращаются к ней – Я всегда буду рядом с ним. Пусть я не могу покинуть эту гору, но сердцем я всегда с другом! Жаль, он этого никогда не услышит… Ты, не то, что я. Он может тебя видеть, слышать, чувствовать… Ты чудесный демон, Незуко!       Девушка всматривалась в доброе лицо Сабито, продолжая обнимать Гию со спины. Тот опёрся руками, чтобы не свалиться на землю, и одна единственная, крупная слеза быстро скатилась по его щеке, бесшумно упала. Сабито продолжал: - Однажды, он забудет обо мне. И не придёт сюда больше. Я могу тебя попросить? – он посмотрел на Незуко, но на этот раз как-то строго, и не дождался ответа – Береги его. Береги так, будто он – это твоя семья. И я здесь и сейчас клянусь в том, что он не оттолкнёт тебя. Я слишком многое о нём знаю…       Маленькие, желто-зелёные огоньки поднялись из леса, стали медленно заплывать на поляну. Когда они окружили валун, Сабито глубоко вздохнул и поднялся с камня: - Я всегда ухожу со светлячками. Мне пора…       Незуко было протянула руку, чтобы как-то сказать ему не уходить. Но мальчик с персиковыми волосами уже растворился в темноте. На месте, где он был, кружилось два светлячка. Один из них подлетел к Гию и несколько секунд покружил у него над головой. Совпадение это, или нет, но жучок тоже, будто бы растворился в воздухе. Хотя, возможно, он просто погасил свой огонёк.       Постепенно, Гию стал приходить в себя: поднялся над землёй, но Незуко так и не отпускала его. Тогда Томиока обернулся на неё – синие глаза блестели в полумраке. Она не видела в них ничего, кроме бесконечной грусти и благодарности. Наконец, он обнял девушку за плечи и притянул к себе так, чтобы её лицо утыкалась ему в плечо. И молчал.       Они отстранились только тогда, кода светлячки стали погасать, один за одним теряться в прохладных сумерках. Но Томиока, кажется, не хотел её отпускать. Медленно, он приблизился к её лицу – бледно-розовые глаза светились мягким светом, похожим на лунный. Но луна в ту ночь так и не появилась, а ведь уже стало светать. - Ты сгоришь, если мы не вернёмся… Идём…       Теперь он был сам не свой – говорил почти шёпотом, хотя шёл достаточно быстро, чтобы успеть к подножью горы до рассвета. И Незуко едва за ним поспевала. Располовиненное хаори измялось, но так было даже лучше – это ведь Незуко помяла его, обнимая столпа.       Через час, они были уже внизу. И так как Гию нужно было вернуться в штаб, он не хотел медлить: - Мне пора.       Сами собой, его руки снова легли на плечи девушке. Потом он осторожно развязал нить, удерживающую бамбук у неё во рту, и вынул кляп. Она ловила каждый момент, каждую крупицу событий. Томиока немного наклонился над ней, приблизился так, чтобы их лица разделяло ничтожное пространство, и, перед тем, как это расстояние преодолеть, столп прошептал: - Спасибо…       Так как целовались они, в фильмах не показывают. Это не было что-то донельзя чудесное и красивое. Поцелуй вышел неглубоким, но и не скромным. Это было нечто большее, чем поцелуй – это был жест доверия, понимания. Нормальные люди называют это любовью. Меж демоном и человеком...       Наконец, Гию оторвал от неё свои губы и склонил голову немного вбок: - Я приду. Я обязательно приду к тебе. Ты только не выходи на Солнце…       В тот момент, тёплый ветерок снова слегка растрепал его волосы. Столп отпустил девушку, потом закрыл глаза и, через силу проговорил: - Если ты можешь любить, то ты не демон.       И ушёл. Почти до рассвета девушка простояла на дороге, хотя Томиока был уже так далеко, что рассмотреть его было невозможно. В хижине Урокодаки она снова заснула, сжимая в ладонях бамбуковый кляп…