Башня Шишигуми: Комната Итана
Гнетущая тишина кружила в пространстве вокруг меня. При малейшом движении рана на правом плече начинала легонько шептать моей нервной системе быть немного осторожнее, но я игнорировал её просьбы, и просто рисовал круги в воздухе. Лёжа на кровати, глядя в потолок, моя протянутая к верху рука рассекала воздух. В голове топтались мысли: О жизни, о смерти, хрупоксти души и о тяжёлом грузе убийства. Последнее вертелось в моей голове до сих пор, без остановок, разрывая внутренне спокойствие, ломая всю сознательность моей жизни. С каждым разом, как только я вспоминал грохот выстрелов и запах пороха, воспоминания становились передо мной, словно я до сих пор там. Вспомнился холод, державшийся в воздухе этой ночи, и тепло пролившейся крови. От мыслей об этом возникало желание реветь навзрыд, но глаза так и оставались безжизненными, продолжая сверлить потолок. Я перестал чувствовать внутри себя желание закрыть сердце на замок, но чувство стыда и пустоты в моей груди, словно заключённые в трюме, громко стучали по прутьям своих камер всяким мусором. Но даже несмотря на дискомфорт внутри, я каким-то чудом, возможно от усталости, поздно заметил, как начал засыпать, но желания открывать их не было никакого, поэтому я быстро заснул.***
Биологические часы заставили организм проснуться. В плече по прежнему оставалась боль. Я ощутил её, когда протёр сонные глаза. В бёдрах засела тяжесть, словно я пробежал несколько километров, а в сухом горле застрял противный ком. В груди не было кислотного ощущения, словно происшествий вчерашней ночи не было. Нащупав выключатель, мягкий свет лампы заставил малость моргнуть при включении, но он помогал проснуться. Поднявшись в кровати, давление в правых ребрах при сгибании туловища неприятно сигналило о боли. Опустив голову на торс, большой синяк на правом боку стал вторым звоночком, напоминанием о вчерашней потасовке. Затёкшие босые ноги, чьи пятки приятно ударились о ламинат, после поднятия с постели стали стойко держать своего носителя. В глазах потемнело от резкого подъёма, и пока пелена закрывала всю видимость на некоторые вещи в комнате, я сумел дотянуться до спинки стула, и пока я старался натянуть на себя штаны, на глаза попал броский белый квадрат под дверью. Бросив попытку натянуть на себя одежду, я решил узнать что это за бумагу подбросили мне под дверь? На листке были написаны лишь два коротких предложения, и самым обычным почерком: «Твой подарок за дверью. Добро пожаловать, Итан». Прочёл я написанное вслух и недоверчиво взглянул на дверь. Первой мыслью, закравшейся в мой недоверчивый до странного сообщения мозг, была возможность встретить ловушку за дверью, но я решил всё-таки открыть её, отбросив опасения. В открытом дверном проёме, освещенным утренним светом были лишь стены коридора, и ни единой живой души. Под ногами лежал чёрный костюм, с ним туфли и галстук с белой рубашкой. «Это ещё что? — подняв в шуршащем пакете одежду спросил я себя. Разглядывая находку, я добавил: — Это и есть мой подарок? Значит... Это приглашение вступить? — я закрыл за собой дверь, внеся в комнату комплект и поднял взгляд на грязную, порванную и покусанную после в вчерашнего спротивку, и выдохнул: — Лучше так, чем никак». Костюм был подобран ровно под мой размер. Мне не было ясно, откуда и каким методом они подсчитали мои габариты в точности до сантиметров, чтобы пиджак, рубашка и брюки только стройнили и без того стройное тело. Возможно, как это делают все хищники, оценили мои параметры с помощью прирождённых бойцовских инстинков, которые у кошек развиты невероятно хорошо. Мне нравился мой внешний вид, он способствовал чувствовать себя опаснее, и вместе с этим скованность цепью на шее. Покинув комнату, по заученному маршруту передвигался по этажам, с целью прийти к Луису для разговора. Утренний свет под острым углом попадал на стены и пола коридоров, освещая мои ноги, на которых блистали чёрные туфли. К моему удивлению, везде было слишком тихо. Ни на одном из пройденных этажей, я не слышал ничего, кроме стука собственных шагов, и я от этого стал немного напряжённее. В грудках даже подогрелось чувство тревоги, но оно ушло само по себе уже через минуту. Добравшись до двери в кабинет Луиса, я остановился перед этой самой дверью. Меня остановила деталь на рукоятке: Маленькие царапины были видны на ней. Они были свежими, совсем. Я их заметил лишь потому, что память сумела запечатлить даже такую мелочь, и сохранила её в себе. Скинув подозрения на львов, я оставил её и потянул за рукоять. — ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ИТАН!!! — воющий хор десятка голосов испугал меня. Ноги вздрогнул в желании убежать, руки взбросились к лицу, чтобы защититься, а громкий звук вызвал произвольное моргание. Когда мозг обработал слова в многопоточном крике, внутренние рефлексы прекратили управлять моим телом. — Бля... — шепнул и ухмыльнулся я, опуская руки и качая головой. Передо мной встали в два ряда львы, а за столом сидел Луис, ехидно ухмыляющийся при виде меня. — Тебе идёт. — произнёс он, когда в помещении стало достаточно тихо и подложил под голову руки, чьи пальцы скрестились и образовали замок. — Ну, как подарок? Клёво ведь, да? Это была затея Ибуки. — приподнимая мне настроение улыбался Фри. Я посмотрел на Ибуки: Теперь он доброжелательно смотрел на меня. Не было холода, презрения и ненависти в его глазах. Он смотрел на меня, как на друга. Львы обступили меня, осматривая со всех сторон. Стало немного неловко, но я старался не поддаваться смущению: — Отличный. — ответил я, поправляя воротник. — Братва, я предлагаю сделать тост! — вышел вперед Дольф. В эту секунду Агата закончил разливать виски в бокалы. Теперь всё перемешалось в голове. Я не сразу услышал голос Мигеля, что протягивал мне рюмку. — Эй, уснул что-ли? —О?! — встряхнул головой я. — Омм, прости. — я взял рюмку и Дольф встал напротив меня. Луис встал из-за стола с такой же стекляшкой, на четверть заполненной янтарной жидкостью. — Выпьем! За появление в нашей скромной банде нового члена семьи! — Выпьем за сохранность задницы Ибуки! — прикрикнул Фри и все рассмеялись. Я не воздержался пустить лёгкий смешок, наблюдая за тем, как Ибуки трясёт Фри за гриву, а тот продолжает ухмыляться. — ДО ДНА! — крикнули хором львы, когда Ибуки кончил издеваться над Фри. Я прикоснулся губами к маленькой ёмкости в моей руке. Сначала ощущался лишь холодный обод стекла, а после резкий шоколадный запах ударил по носу, и вместе с ним в рот полилась обжигающаяя полость рта жидкость. Она резво пробежала по пищеводу, распространяя фальшивое чувство тепла по всему телу. Противный запах заставил рефлекторно зажмурить глаза и плотнее закрыть рот, лишь после того как рюмка полностью опустела. — *Бррр*. — замотал я головой, разглядывая бегающие по дну рюмки капли, что грациозно скользили по стеклу, когда я вращал ёмкость в руке, я поставил её на стол Луиса на поднос к другим рюмкам. Громкий звук поставленной на стол рюмки Луиса заставил всё веселье затихнуть: — Можете пока выпить где-нибудь в другом месте. Мне нужно поговорить с Итаном. — произнёс олень, откинувшись на спинку кресла. — Да ладно вам, босс. Мы ведь можем все... — начал Фри, но Луис и слушать не хотел. — Наедине... — львы замолчали. Они покорно стали выходить из помещения, но на их лицах не было и толики обиды. Только подавленное чувство веселья, что хочет вырваться наружу. — Поздравляем, ещё раз. — перед тем как запереть дверь шепнул Доуп, и теперь мы остались только мы одни. — Сядь. — Луис кивнул на кресло в углу комнаты. Я взял его и поставил напротив его стола. Он наклонился ближе ко мне и спросил меня, зловеще ухмыляясь. — Скажи мне, Итан, что ты чувствовал, когда стрелял в тех волков? Страх? Желание убить ещё? Я без ума от ожидания.... На что способен зверь, относящий себя к совершенно новому виду, что так пафосно звучит – человек? — Боль. — ответил я, уставившись на свои руки. Переферийное зрение уловило вопросителтное движение оленьей головы. — Тяжёлый груз убийства, паника. Это были первые симптомы вкушения убийства... Но теперь я не знаю, что и сказать по поводу этого. — Замечательно... Но что вдруг так изменилось? Скажи мне, ну же... — в голосе оленя чувстовалась нездоровая радость. Немного прижатый в горле тон, довольная ухмылка и приподнятые брови выразились на вытянутой рыжей оленьей морде. Наклонившись ко мне ещё ближе, его пальцы, сжатые в замок, сдались от возможно образовавшейся мысли о палитре моих эмоций. — Я не знаю... Запах пороха и звук выстрелов, вместе с пустотой в груди и давящим чувством вины были со мной до этого утра. Теперь я не могу и вспомнить, как выразить ушедшие переживания. — выдержав паузу, сделав свежий глубокий вдох, я добавил: — Я больше не хочу говорить на эту тему. — Печально. Я думал ты расскажешь мне немного больше, но раз ты всё сказал, то можешь идти... — я сидел на месте, пронзая его взглядом. — Иди отсюда, говорю я. Ты что там оглох? — Почему ты избегаешь Легоси, Луис? — вопрос изменил оленя в лице. Исчезла ухмылка, брови подпрыгнули, кадык на шее немного ушёл назад, а взгляд нервно дрогнул. — С чего бы тебе вспоминать о нем? Он просто слабый волк-кретин с нестандартными сексуальными предпочтениями. — Я с тобой согласен... Но лишь от части. Сейчас Легоси куда сильнее чем раньше. — А тебе это откуда знать? Ты ведь здесь уже четвёртый день. — Ты прекрасно слышал наш разговор через эту штуку, — я поднял браслет на левой руке. — И не смей притворяться, что не слышал его слов. — А у тебя неплохо с дедукцией, парнишка. — Об этом догадается даже ребёнок. — пожал я плечами и надменно ухмыльнулся. Мне такой ответ доставил сильное удовольствие, ведь я достаточно натерпелся с него. — Придержи язык. — Прости-прости. — с чувством удовлетворения в груди и удовольствием на лице, выставил я перед грудью ладони. — Ладно... Я рад, что нам удалось поговорить. Я пойду? Пока есть время, я хочу заняться выполнением заданных мне заданий. — Убирайся. — гадливо, но спокойно, махнул он рукой и достал планшет. Уставившись в экран, он не смотрел, как я вышел за дверь. Львы меня за ней не ждали, видимо рассчитывали, что разговор с ним будет намного длинее. Пожав плечами, я сунул руки в глубокие карманы брюк и направился в свою комнату.***
Спустя четыре часа унылых уроков, среди которых самыми проблемными были история и рыбий язык. И будто специально, их здесь было выше крыши. От меня в письменной форме требовали расписать процесс и форму издавания того или иного звука, а так же что он значит и как переводится на нормальный разговорный язык. За время выполнения я чуть с ума не сошёл, пытаясь на практике, отталкиваясь от учебника повторить необходимые звуки, а после заполнить форму. С трудом осилив только три листа, я перешёл на математику и язык. После рыбъего, эти два предмета были словно глоток свежего воздуха. Лист за листом я заполнял домашнее, и когда взглянув на часы, я увидел там пол третьего и отложил задания от себя, откинувшись на спинке стула, у которого раздражающе проседала одна из частей. Раздался стук в дверь. Интерес дал мне сил, чтобы подняться и открыть дверь, что я и сделал. Передо мной, смотря на меня сверху вниз, стоял Ибуки. — Привет. — помахал я ему рукой на уровне груди. — Привет, выходи, у нас появилась работа. — Отказываться ведь не в моей власти, я прав? — лев в ответ утвердительно угукнул. Я опустил голову и томно выдохнул, выходя за дверь: — В этот раз хоть не будет чего-то смертельно опасного? Я ещё не оправился от укуса. — Да помню я о твоей травме! — проворчал он, начиная вести меня в направлении выхода. — Поэтому мы и берём тебя, дело-то плёвое. — Раз так, то зачем вам я? — Чем больше, тем лучше. — Охх... Ладно, можно мне хотя-бы вернуть свой мобильный? — Забудь о нём. Луис спрятал его в свой сейф специально, чтобы обезопасить Шишигуми, и он не желал его отдавать, даже под моими уговорами. «Вот так значит? Луис, ублюдок! Я даже представить себе не могу, как может разрываться от сообщений моя почта. Не просёк ли где я старик Яфуя? Он же тут всё в щепки разнесет, узнав куда я попал. И мне по самые гланды достанется... Как бы то ни было, я что на стороне Шишигуми, что без них в опасности, и мне некуда бежать. Придётся просто плыть по течению». Передвигаясь в мыслях я не заметил, как оказался прямо за воротами клабхауза. Я был ненадолго удивлён об уже позабытом мирке за высоким забором башни Шишигуми. Опустившееся, начинающее светить жёлтым светом солнце уже село на крыши небоскрёбов в центре города. Вдали был виден корпус академии Черритон. Деревья у ворот покачивались на лёгком ветру, а волосы сползли на глаза. На ступеньках ведущих вниз, стояли остальные львы и Луис. Мы стали спускаться к ним, шагая вокруг деревянных кольев, на которых красовались расчлененные «товары» Шишигуми. Когда мы подошли к ним достаточно близко, Дольф протянул мне мою тканевую маску со словами: — Это ведь твоё, надень. — пока он держал её в руках, я заметил, что она была как новая. Чистая, без единой пылинки. — Не хорошо будет, если все на улицах начнут обращать на тебя слишком много внимания. — добавил Агата. — Твоя незаурядная внешность итак слишком заметна, а так хоть лицо прикроешь. — положил свою фразу сверху Хино. — Вы это репетировали что-ли? — мягко улыбнулся я, приняв маску и ловко надел её на лицо. — Такая себе маскировка, конечно, но по крайней мере никто не запомнит форму твоей морды. — брезгливо произнёс Луис, и развернувшись к спуску с холма, добавил: — Идём, нужно выполнить работу. Спускаясь за ними следом, я ощутил себя полноправным членом этой чудаковатой команды. Всю дорогу Фри рассказывал свои анекдоты, или вёл разговоры о самых, на его взгляд, сочных стриптизёрш из клуба «Туфелька». Его прервал Джимма со своими разговорами о гетто и всём новом, что произошло за последние дни на чёрном рынке. Этих двоих пытался заткнуть Дольф, но все только перекрикивали друг-друга, создавая ещё больше шума на улицах, из-за чего все обращали на нас внимания, и что удивляло – на меня почти никакого. Луис мог бы легко остановить всё это, но похоже, его это только веселило. Гетто, пока мы ходили ходили по улицам, осталось для меня всё таким же, с его исписанными стенами, грязными дорогами и "убитыми" фасадами зданий, только солнце делало это место краше. Поведение зверей в этом районе так же осталось неизменным: В толпе ничей взгляд не цеплялся за меня, лишь мельком все поглядывали на нашу большую и шумную компанию. Кто-то торговал мясом, кто-то его готовил под заказ, везде было шумно. Казалось, что теперь тишины мне не дождаться никогда и я скоро просто с ума сойду от нескончаемой болтовни Фри, Джиммы и Дольфа. — Пришли. Стоило на повышенном тоне произнести Луису, как все в миг умолкли. Мы остановились напротив какого-то осыпающегося старого, серого и на первый взгляд безжизненного шести этажного здания. Все львы смело вошли внутрь, а я с недоверием переступил через порог. Гладкие серые стены не говорили мне тёплых слов, слабый свет не освещал мне добро, поджидающее впереди. Первый этаж мы пропустили полностью, не открыв ни единой двери по пути, а строго направились к большому лифту, в котором нам пришлось ехать двумя партиями, чтобы оказаться на самом высоком шестом этаже. Когда лифт закончил подниматься и боствиг со скрежетом откатился в сторону, мы, последняя часть, вышли из лифта на этаж. Удивление от увиденного на этаже пришло в одно мгновение: Вдоль стен размещались толстые железные прутья, обхватив которые и просунув через них голову, на нас уставились травоядные. Совсем малые дети уставили на нас свои маленькие глаза. Дети были худые, их одежда была слишком проста и невероятно грязной, а условия проживания в их камерах были тюремными: Одна большая кушетка, один, ничем не закрытый грязный унитаз. — Какого?... — прошептал я вопрос, глядя в глаза детям. Их взгляды не были охвачены страхом или злобой, они увлечённо изучали всех вошедших на широких размеров этаж, в том числе и меня. От вида происходящего в моих руках появилась дрожь. — Итан, иди сюда! — послышался в другом конце коридора голос Луиса. Я, лишь спустя несколько секунд бездействия, смог оторвать взгляд от детей и поспешил, маневрируя между львов и услышал ещё голос: — Нет, господин, это всего лишь слухи! Кто-то хочет подставить меня! — кричал он. Когда я наконец взглянул на крикуна, то не понял что происходит: Какой-то леопард ползал в ногах у Луиса, словно перед ним не слабое травоядное, а настоящий амбал. — Заткнись! — Луис пнул его по морде, и тот улетел назад, пачкаясь о грязный пыльный пол. — Мне прекрасно известно, что ты не только сливаешь вырощенных детей конкурентам, но ещё и смеешь перепродавать мебель, которую я закупил в камеры этой фермы. — глаза лежащего на земле леопарда раскрылись до невероятных размеров и казалось, они сейчас выкатятся у него из орбит. Услышанное заставило меня обозлиться на этого ублюдка, что сейчас дрожал от страха. «Я прекрасно понимаю, что происходит с этими детьми. Это вне всяких сомний низко, жестоко, против всех моих моральных устоев, что вобрал я в себя с родного мира, большинство из которых в этом мире не катируются, но всё равно!... Всё равно отобрать у детей жалкую крупицу счастья в их безнадёжно, неумолимо идущих к своему скорому концу жизней непростительно!» — Сейчас же говори кому ты сливал часть детей, или я пристрелю тебя прямо сейчас! —крикнул на него Луис, вытащив из-за пояса пистолет. — Окамигуми! Они заставили меня! Прошу, не надо! Они сказали, что убьют меня, если я не буду тайно сливать им товар с этой фермы! — Луис опустил пушку, и ухмыльнулся. — Прекрасно, значит у нас не остаётся выбора. Нужно будет забрать товар, а затем стереть волчат с улиц гетто. — Луис протянув передо мной пушку добавил: — Убей его. — С удовольствием. — прошипел я сквозь зубы, направляясь на лежачего леопарда, отталкивая от себя предложенное орудие для казни. — Мне не понадобиться эта штука против этой суки. Леопард поняв, что я неприменно сделаю это, спешно попытался уползти от меня. Он быстро поднялся на ноги и попытался убежать. Прежде, чем он успел сделать спасительный рывок вперёд, я сделал выпад в сторону своей жертвы и схватил её за хвост. Резко тронувшись с места, Леопард сделал себе только хуже. От резкого растяжения своей конечности, он произвольно рыкнул и немного подтянувшись ко мне, упал на живот. Я встал прямо на его и придавил ногой его грудную клетку, и глядя в его до смерти перепуганные глаза, ухмыльнулся.....*Громкие крики*
Из состояния буйства я вышел случайно – услышал чей-то смешок со стороны, но не смог определить кому он принадлежал, а понять откуда донёсся звук мне помешало эхо. Я не спешил поворачиваться по сторонам. Томно дыша, склонившись над трупом, от лица котрого осталось лишь его подобие, я смотрел на то, что натворил: Разбитый нос, вмятость в черепе, разбитые клыки и огромные красно-синие синяки вокруг глаз. Моя левая нога была испачкана в крови, кулак левой руки тоже был в ней. На шее я ощущал мокрые пятна, как и на лице. Вокруг головы были разбросаны пятна крови. Я замер. Меня разрывала эйфория от расправы над ним, над ублюдком, что наживался на детях, чьи жизни были точно короче, чем его в десятки раз. Но именно это и пугало меня. Я был в страхе перед мыслью, что превратился в настоящего маньяка, которому теперь невозможно будет прожить определённый срок без убийства. Снова раздался смех. Он становился всё чаще, громче, звонче и многочисленнее. Я посмотрел на смеющихся. Детские глаза пустым взглядом смотрели на труп и смеялись. Они показывали на него пальцем, некоторые стали качаться по пыльному полу своих камер, взявшись от хохота за животы. Я испугался ещё сильнее. — Утащите его уже. — отдал команду Луис. Ибуки и Фри беспрекословно стали выполнять указание. Львы взяли его за руки и ноги и потащили к лифту. Ибуки нажал на кнопку одного из этажей и вышел из лифта до того, как боствиг закрылся. Дети замолкли, когда Луис встал напротив меня. — Это было очень, очень сильно. Ты переборщил. — проведя по моей одежде взглядом сказал он. — Что вообще... произошло? — втягивая кислород спросил я. Луис ухмыльнулся ещё шире, а Фри, потирая ладони, зная что ответит мне Луис, обнажил клыки в зловещей ухмылке. — Скажем так, начало самой весёлой части нашей игры...