Пепел

Глаза Дерека - единственное, что она не может забыть. Единственное, что до слабеющих колен боится увидеть вновь. Каждый шаг, приближающий её к нему - по направлению к такси, ко входу в аэропорт, к дверям здания Бюро, по коридору - дается невероятно тяжело. Сознание разрывает на части чувством долга, стремлением закончить дело, отблесками старого пламени, готового обжечь её снова – ноонанедумаетоЙене - которое никогда больше не должно вспыхнуть ни одной искрой, и - липким, удушающим страхом того, какими взглядами её встретят они. Он. Его убедили, что он потерял её. Она думала, что лишилась их всех. Только она могла говорить себе, что заслужила это. Заслужила, шагнув навстречу медленно свивающимся кольцам змея. Заслужила, подвергнув смертельной опасности тех, кого любила больше всех. Он не заслужил. Ни секунды этого ада. Ада, длящегося семь месяцев. Ада, полнящегося горечью, сокрушением, чувством дикой, неизбывной вины и бесконечных вопросов что, если бы. Что, если бы он успел раньше. Что, если бы он знал. Она слишком хорошо читала эти вопросы в его взгляде, которым он смотрел на неё, сжимая её ледяные ладони, слышала в диком, страшном крике. Я должен был прийти раньше. Я должен был знать, Эмили. Я должен был. Вот только она вновь решила за всех. … Ладони ощутимо дрожат, пока она шагает по коридору. Внутри все скручивается от подступающей дурноты, когда до нее доносятся слова Хотчнера. И когда она, набрав в грудь воздуха, приоткрывает дверь и проскальзывает внутрь, когда слышит тихий сдавленный вдох Пенелопы, когда - бликами - ловит боковым зрением светлую нежную улыбку Дженнифер, которую та не может сдержать и поддерживающий взгляд Хотча, когда видит всех, кто так ей дорог, кто роднее семьи, кто не задумываясь отдал бы за нее жизнь так же, как она – за них… на одну секунду больше всего ей хочется закрыть лицо руками, потому что она не может смотреть на него. И когда она все же оборачивается к Дереку, ее накрывает лавиной серого, удушливого пепла. Не смотри на меня. Не смотри на меня. Я прошу тебя, не смотри на меня так. У нее слова застревают в горле, пепел забивает легкие – когда она шагает к нему, разрываемая изнутри демонами Дерека, сжигавшими его на протяжении семи месяцев. Его сердце не бьётся, когда она кладет голову ему на плечо, выдыхая и чувствуя, как закипают в глазах слёзы. Его руки, обнимающие её, мертвы. Под её ладонями его тело осыпается пеплом. Пепел забивается в гортань, пепел запорошил ее глаза, засыпал ее изнутри – она не слышит себя, когда говорит о Деклане. Ей так хочется посмотреть на Дженнифер – за хотя бы секундным успокоением, за молчаливым всё будет хорошо в её глазах, как миллионы раз до – но взгляд Дерека не отпускает. Она не чувствует себя. Глаза Дерека темны от боли, что делил он с ней в ту ночь. В его голосе пепел тоже. Ей страшно так, что она не может дышать. Прошу тебя, вдохни. Прошу тебя, дыши. Прошу тебя, живи. Я шла умирать, чтобы вы жили. Ты. Дыши со мной. Прошу. … Он не отходит от неё – сознательно или нет. Его глаза ищут её все время, заглядывают в самую её глубину, боятся поверить – слишком страшно, слишком сильна была боль. Всего сегодня – слишком. Позволь мне, молча просят его глаза. Позволь мне быть рядом. Позволь себе доверять. На суде он впервые прикасается к ней. Она бессильно опускает левую ладонь, правой прикрывая на секунду глаза – и чувствует, как его пальцы находят её и переплетаются так крепко, что у нее слёзы готовы выступить от облегчения. От того, как в него возвращается жизнь. Она знает, что суд ещё не закончен. Что всей её семье грозят более чем суровые меры взыскания, что ни один из заседателей никогда не узнает обо всём, что дано им. Но теперь, когда команду отправляют за двери зала, она точно уверена в том, что скажет суду. Не отрывая взгляда от Крамера, она с силой сжимает пальцы Дерека в ответ. И к ним возвращается воздух.