***
С лица Пайпер пропала улыбка, едва она осталась одна. Харита устало прислонилась к колонне, сползая на мраморный пол. Они встретились с Бьянкой очень давно. Она тогда обольстила одного юношу и планировала развлечься за его счет, купаясь в подаренной ласке и любви. Но кто-то прознал о том, что юноша крутит роман с бессмертной богиней. Зависть всколыхнулась в мужиках. Больше всех негодовал принц того королевства, где все действо и проходило. Смерть у парнишки была страшная. Точнее, должна была быть. Мужики решили сжечь его заживо в собственном доме. А Пайпер… А что Пайпер? Смерть и любовь всегда идут рука об руку, а уж подпитанные ненавистью… Ну не могла она такое пропустить! И затаилась на ближайшем дереве, следя за происходящим. — Вот значит какова плата за любовь. Тогда она и встретила ее. Богиня смерти, с черными глубинами Тартара в глазах, вьющимися локонами ночи, в белом платье, олицетворявшим, видимо, саван. Она смотрела на хариту с презрением, и злоба искрилась красными отблесками в прекрасных глазах. У Пайпер перехватило дыхание. Ее собственное сердце забилось в тысячи раз быстрее положенного, разгоняя по венам ихор. — Ты… Кто ты? — Я Бьянка, дочь Аида и Персефоны. — гордо ответила она. — Богиня блаженной смерти, дарующая покой всем беспокойным душам. Харита сглотнула. Ой… Встреча с дочерью повелителя мертвых, поправка, единственной дочерью повелителя мертвых, могла очень нехорошо кончиться. Аид своим ребенком дорожил и жизнь одной несчастной богини могла резко стать совершенно невеселой. — Я… Простите, а вы зачем здесь? — Могла бы догадаться. За душой, естественно. — она продемонстрировала серебряные ножницы, светящиеся в темноте. — Но кому здесь уготована блаженная смерть? — нахмурилась в непонимании богиня. — Тому юноше. — кивнула Бьянка в сторону дома недавнего любовника. Пайпер окончательно растерялась. — Вы должно быть ошиблись. Этого парня… — Я знаю, что с ним хотят сделать. Так же как понимаю, что тебе до этого дела нет. — оборвала ее лепет Бьянка. — Он умрет до того, как они подожгут дом. Спокойно и тихо. Во сне. Потом она появилась в доме. С грустью глядя на парня, провела по его волосам рукой. Тот что-то прошептал. Она горько усмехнулась и перерезала ножницами нить жизни. Потом они оба исчезли. Мужики жгли уже мертвое тело. С тех пор несчастная харита потеряла покой. Во снах ее преследовал светлый образ дочери Персефоны, любовники не вызывали удовольствия, звуки сменились нотками голоса брюнетки, а блеск луны напоминал блеск серебряных ножниц, отнимающих ее жизнь. Ох, Пайпер буквально варилась в омуте неизвестных чувств! И боль, и наслаждение, и желание, и страх… А сердце стучит, не успокаивается, а слезы неясности застилают глаза, сморгнуть не получается, тело ноет, стонет, болит. В один день харита решилась на ужасно глупый поступок. Она спустилась прямо в подземный мир. Искать встречи со своим безумием. Страшен был Харон, перевозчик душ, еще страшнее река Стикс, а уж Цербер едва ли души ее не лишил. Но упряма была харита. Дошла до покоев принцессы. — Ты? — Бьянка ее сразу узнала. — И чего тебе надо? А она так и замерла. Не могла глаз оторвать от черных обсидианов, белой кожи и черных волос. Все существо наполнилось цветами и теплом. Весна наступила в сердце хариты. И вздох оказалось сделать легче, чем обычно. — Я…Пришла просить помощи. — наконец сказала она. — Помощи? — еще больше удивилась дочь Аида. — От меня? — Я… Я совсем юная харита. — она потупила взгляд. — Но меня сделали спутницей Афродиты. С ней всегда было весело… Соблазнять мужчин было весело… Мучить их тоже… Она чуть сгорбилась под темным взглядом. Будто на суде Фемиды. — Но в тот вечер я поняла… Что совсем ничего не знаю о любви. Но я знаю, что любовь близка к смерти. Может ты расскажешь? Она наконец подняла глаза на девушку. Та казалась задумчивой. На Пайпер она не смотрела. — Любовь это не игрушки. — наконец с оттенком печали сказала она. — Нельзя играть чужими чувствами и чужим сердцем. Любовь она… И печальна и сладка одновременно. С ней невыносимо, без нее одиноко. Вручить кому-то сердце, чтоб его растоптали. Быть вечно в далеке. Быть разделенными. Бояться потерять. Она вздохнула и смахнула черные пряди с лица. — Любовь не развлечение. Над ней нельзя насмехаться. — Расскажи мне. — тихо попросила Пайпер. И Бьянка рассказывала ей истории. В Подземном мире было много душ, и много историй. Орфей и Эвридика, родители героев, отдавшие сердца богам, боги, потерявшие любимых, смертные… Пайпер слушала их, и ей все больше становилось стыдно, что она так пренебрежительно относилась к любви. Так бездушно пользовалась ею. Она даже смогла встретиться с Аидом и Персефоной. Бьянка называла их пару самой поразительной из всех. И харита поняла: она права. С какой любовью смотрел Аид на жену, с какой лаской она в ответ. Это было так трогательно, что Пайпер не могла перестать улыбаться, смотря на них. Бьянка так много ей дала. И Пайпер поняла хочет отдать ей столько же в ответ. Она специально попросила Афродиту послать Бьянке женихов, самых достойных, самых лучших. Ей хотелось сделать ее счастливой. Но ее сердце оставалось загадкой. А Пайпер все больше просто хотелось остаться просто с ней рядом. Богиня с трудом поднялась. Афродита ее ждет. И собственные раны должны подождать.***
Бьянка безразлично смотрела на цветы из дорогих камней в саду своей матери. Те были прекрасны, хоть и мертвы. Как и она сама. Девушка устало прижала руку к груди. Она была уверена, что такие как она влюбляться не умеют. Она думала, что шанс на любовь ей не доступен. Что ее сердце никогда не поддастся мукам любви. Но если даже ее отец не смог, на что рассчитывала она? Устало прикрыв глаза, Бьянка вновь увидела перед собой образ улыбающейся хариты. Пайпер. Само олицетворение красоты. И храбрости. Да уж, она немало удивилась, когда увидела третьесортную посланницу любви у себя на пороге. А уж ее просьбы вовсе пришла в изумление. Научить любить хариту любви? Это какая-то шутка? Но та и правда училась. За время с Бьянкой она стала куда серьезнее и взрослее. И к влюбленным и любящим относилась со всей ответственностью и серьезностью. Но Бьянка понимала: природы не изменишь. Харита все равно останется ветреной. А Бьянка не сможет привязать ее к себе силой, как отец мать. Что же до чувств… Она сама в конце концов виновата, что впустила ее. Значит будет с этим жить. Вечно.***
— Пайпер. Подойди ко мне, голубка. Девушка беспрекословно подошла к своей прекрасной госпоже. Та лежала на диване и смотрела на нее прищуром золотистых глаз. — Госпожа? — склонила голову богиня, вопросительно смотря на Афродиту. Та несколько секунд молчала, пристально изучая лицо девушки. — Милая моя. — ласково и тихо произнесла богиня, кладя ладонь на щеку богини и мягко гладя ее. — Самая преданная и умная из всех подданных. Знающая о любви чуть ли не больше меня. И еще тише, смотря ей в глаза она спросила: — Кто сердце твое забрал? И Пайпер… Заплакала. Потому что с ясной четкостью поняла, что любит. Любит самое прекрасное существо во всей вселенной. Самое доброе, понимающее, хорошее и… Далекое. — Я полюбила, госпожа. — шепотом ответила она. — Полюбила принцессу. Очень хорошую. Сильную. Справедливую. Ласковую. И… И не знаю, что делать. Богиня притянула ее, бережно обнимая. — Кто же она? Пайпер чуть и улыбнулась и вздохнула. — Дочь Аида и Персефоны. Бьянка. Она научила меня любви, госпожа. И за это сердце мое забрала и к себе привязала. Только мне не жаль. Мне с ней хочется быть, госпожа. Простите меня. Афродита продолжала ее обнимать. С души Пайпер будто огромный камень упал. Она смогла успокоиться. Даже немного воспрять духом. — Вот оно как… — Афродита улыбнулась. — Тогда я скажу, что тебе делать, дорогая Пайпер. Та подняла голову, глядя с надеждой на свою госпожу. — Иди к ней. — сказала богиня любви. Ее глаза сияли. — Иди к той, кого любишь.***
— Бьянка. Богиня чуть вздрогнула, когда знакомый позвал ее сзади. Она развернулась, с замирающим сердцем смотря на гостью. — Пайпер?.. — она снова была растеряна. — Зачем ты здесь? — Чтобы просить прощения. — с улыбкой сказала она. — И сказать правду. — Что? — дочь Аида встала, с непониманием смотря на девушку. Та казалась… Заплаканной. И… Радостной. — Прости, что пыталась тебе женихов навязать. — продолжила она, не прекращая смотреть ей в глаза. — Я не владею твоим сердцем. И не мне решать, кого тебе любить. Она подошла ближе, беря Бьянку за руки. — А правда в том… Что мое сердце давно тебе принадлежит. С нашей первой встречи. Первого взгляда. И первого слова. И теперь я хочу остаться с тобой. Навечно. И еще раз посмотрев в глаза девушке она тихо сказала: — Я люблю тебя, Бьянка. Воздух пропал из подземного мира. Или же в легких Бьянки он кончился? Она пыталась хоть что-то услышать, но шум в ушах мешал ей хоть что-то сделать. Казалось мертвое сердце сейчас пробьет грудную клетку и прыгнет прямо в руки несносной красивой хариты. — Ох… — наконец выдавила она из себя. — Но… Как же солнце? Поверхность? Сестры? Твоя покровительница? Пайпер усмехнулась и поцеловала тыльную сторону ладони девушки. — Госпожа отпустила меня. Она уважает любовь. И я убедила ее в силе и искренности чувств. Сестры? С ними я простилась. Мое место займет другая. А поверхность? Она лукаво посмотрела на Бьянку. — Неужели, госпожа, вы откажитесь изредка гулять со мной на цветных лугах? Вы ведь любите весну не меньше меня. Та вдохнула, уставившись в янтарно-золотые глаза. О Боги, это правда? Все правда происходит с ней? — Так, ваше высочество? — сощурилась Пайпер, приближаясь к девушке. — Вы готовы принять меня? Бьянка разжала чужие ладони. И крепко сжала ее в объятиях. — Глупая-глупая харита… — прошипела она в чужую шею. — думаешь я могу отказать тебе? Думаешь могу прогнать? Лучше уж свое сердце разодрать на кусочки, чем тебе боль причинить. Пайпер счастливо улыбнулась, крепко обнимая свою принцессу в ответ. Нет, никто из них причинять боль друг другу не будет. Она в этот уверена.***
А потом младшие боги начнут исчезать. Придет черед Пайпер и Бьянки. Они это знают. И смотря в лицо бездне дают друг другу обещание. — Давай переродимся? — А кем ты хочешь быть? — Мммм. Я так много должна госпоже. Я бы хотела быть ее дочерью. — Понимаю. А я бы вновь хотела быть дочерью Аида. Я люблю его. Он лучший отец из тех кого я знаю. Они крепче сжимают руки друг друга. И перед тем как исчезнуть… — Встретимся в другой жизни, ваше высочество? — Конечно, Пайпер. Обещаю.