Глава 4
8 марта 2020 г. в 22:16
Оби-Ван не мог уснуть.
Он испробовал все в попытках обмануть свое тело: начиная от обратного счета на нарланьинском, в котором для обозначения чисел использовали самые длинные слова, и заканчивая дыхательной гимнастикой, — но так и продолжал ворочаться с боку на бок. Молодой джедай удивился, что Квай-Гон не заметил его бессонницы, но с другой стороны был рад этому. Он не желал пока отвечать на вопросы своего учителя — все равно это будут все те же вялые и равнодушные ответы, что он давал весь день.
Практически все свое время после пробуждения Оби-Ван провел в медитации, пытаясь понять, что же произошло с ним. В конце концов, через несколько часов он очнулся с отрезвляющим пониманием, что против всех законов логики он действительно перенесся на тринадцать лет назад в прошлое и оказался вновь двадцатипятилетним падаваном. Он с трудом мог в это поверить, но Сила, к сожалению, а может быть и к счастью, не лгала.
Все это время Квай-Гон пытался поговорить с ним о том, что он увидел, но Оби-Ван, в конце концов, все же смог убедить учителя, что все хорошо. Однако это потребовало неимоверных усилий с его стороны, так как джедай явно не чувствовал себя двадцатипятилетним падаваном — но он все же смог заработать себе отсрочку, обещая обсудить произошедшее по возвращении на Корусант.
Квай-Гон тогда сжал кулаки, его глаза потемнели, тяжело буравя ученика.
— Я позволю тебе пока опустить эту тему, Оби-Ван, — проговорил он тихо, прежде чем присоединиться к остальным за ужином. — Но только пока. И если я пойму, что твое внимание вновь рассеянно, ты все мне выложишь, даже если мне собственноручно придется сломать твои щиты.
Оби-Ван сглотнул, и часть его, которая в глубине души все еще оставалась падаваном Квай-Гона, пришла в ужас.
— Все ясно? — спросил Квай-Гон, сводя брови, и Оби-Ван кивнул.
Его мысли прервал громкий всхрап, разрушая тишину и заставляя Оби-Вана тяжело вздохнуть.
«Уже один этот храп может меня убедить, что это действительно прошлое», — подумал он, накрывая голову подушкой. Он больше в своей жизни не встречал никого, кто мог бы издавать такой рокот, будучи глубоко спящим, не ведая при этом о причиненных окружающим неудобствах.
Его учитель за свою жизнь не раз ломал нос, и Оби-Ван знал, что именно это было причиной такого сильного храпа. Он помнит ту первую ночь, когда они делили одну комнату, и как эти звуки разбудили его: он был уверен, что сейчас даже сами стены начнут рушиться. После того, как он тихо, не сказав ни слова, вытерпел так целую неделю и выслушал недоуменные удивления Квай-Гона касательно его потрепанного и усталого вида, мальчик понял, что нужно что-то делать.
И он задумал месть.
Однако, учитывая то, что он знал весь Кодекс вдоль и поперек и понимал, что джедаи не ищут мести, он переименовал в подсознании свой план на «Как преподать мастеру Квай-Гону урок». Он изучил все виды маскирующих щитов, которые можно было применить к чувствительному к Силе человеку. Потом испробовал их на себе, полностью осознавая последствия, которые обрушатся на него при разоблачении. Но падаван был одержимым своей идеей тринадцатилетним подростком, нацеленным на справедливое возвращение собственного нормального сна, и возможные последствия его в тот момент мало волновали.
После примерно одного месяца усиленной работы, перепробовав все щиты, которые он выучил, Оби-Ван перевел свой план в финальную стадию. Когда его обожаемый мастер начал вновь громогласно храпеть, Оби-Ван начал подражать ему, практически идеально копируя ужасные по своей громкости звуки. Он почувствовал прилив какой-то иступленной радости, когда ощутил, что его учитель резко проснулся, ошарашенный громогласным храпом, а через узы Силы услышал тихий стон. Щиты сработали идеально, заставляя Квай-Гона поверить, что падаван глубоко спит, и не нарочно дразнит мастера, но Оби-Ван все же подозревал, что тут еще роль сыграло полусонное состояние мастера-джедая, а не его особенные способности.
Он продолжал свою игру в течение еще пары недель, пока его мастер не выучил звукоизолирующие щиты, которые не только заглушали его фальшивый храп, но также и подавляли любые звуки раздающиеся с противоположной стороны. В глубине души, он немного дулся на своего учителя, так как тот смог обхитрить его, но он достиг своей цели — спокойные ночи и здоровый сон вернулись к нему.
На самом деле он еще и нашел способ «запрограммировать» свое тело храпеть во сне (с помощью легкого приказа в Силе) и продолжал это делать чисто из злорадного мщения. Оби-Ван правда поплатился за это, потому что процесс оказался необратимым. Но лишь до того момента, пока он не был возведен в ранг рыцаря и не получил доступ к новым секциям в библиотеке, которые ранее ему были недоступны.
Однако сегодня звукоизоляция ему в любом случае не поможет. Оби-Ван чувствовал себя беспокойно и встревоженно, и не важно, как много он медитировал: он не мог прийти к разумному заключению. Сила подозрительно молчала, не давая ответа на вопрос — почему она отправила его назад, — только говорила, что это именно то, что произошло. Сила окутала его, помогая избавиться от заполнившего его горя, и несмотря на то, что он не мог без содрогания думать о будущем, которое знал, молодой джедай смог справиться и вести себя обыденно, стараясь не давать мастеру повода для беспокойства.
Потому что он знал: если он выдаст хоть мельчайший намек, что его что-то беспокоит, Квай-Гон выполнит свою угрозу, и проломит себе путь через все его щиты, независимо от того, сколько боли при этом испытает Оби-Ван.
«Будем надеяться, что до этого дело не дойдет, — подумал он, сильнее прижимая подушку к голове, когда храп усилился. — Квай-Гон мне словно отец, но как я могу ему все объяснить? Если он узнает правду, если он увидит даже секунду воспоминаний о Вейдере… — Оби-Ван поежился. — Я не знаю, как он отреагирует. Я не знаю, как Совет отреагирует, и даже не уверен, что хочу это знать».
И на этом он принял важное решение. Джедай знал о падении Энакина: готов ли он сделать все, чтобы предотвратить это? Должен ли он что-либо делать, или вообще сможет ли он что-либо сделать? Могла ли Сила отправить его назад, чтобы он мог исправить свои ошибки? Или же повторить их, но уже по-новому? Неужели он проклят наблюдать снова за уничтожением Ордена джедаев, видеть, как дорогие его сердцу люди погибают от светового меча, стоять и не иметь возможности что-либо сделать с хаосом, вновь воцарившимся вокруг?
В конце концов, он и в первый раз попытался сделать все, что в его силах, и вот куда его это привело: павший ученик и огненная, болезненная смерть. Что он вообще может сделать по-другому с этим вторым шансом, если это действительно новая возможность на искупление?
Часть его хотела тут же разбудить Квай-Гона, все рассказать, как на духу, и попросить его совета. Ему пришлось силой заставить тело остаться на месте, чтобы не вскочить и не затрясти мужчину в попытках поднять, но он в конце концов победил и это желание испарилось. Он не мог переговорить с Квай-Гоном — во всяком случае пока он сам не разберется в своих чувствах и ощущениях. Он еще сам не верил, что это все не тщательно продуманный обман, вне зависимости от того, что ему говорила Сила. Ранее его чувство Силы было обмануто, и он не собирался рисковать.
Он все еще не знал, что будет делать: он не знал, смогут ли вообще его действия хоть что-то изменить. Сможет ли он во второй раз наблюдать за падением Энакина? Должен ли он… Должен ли покончить с этим прямо сейчас, прежде, чем что-либо начнется?
«Послушай себя! — закричал он в сознании. — О чем ты вообще говоришь?! Убить невинного мальчика только из-за того, что вообще может не произойти? То, что ты предлагаешь —абсолютное сумасшествие!».
И внутренний голос был прав, Оби-Ван знал это. Он не сможет убить Энакина — с таким же успехом он может собственную ногу отрубить. И не важно, насколько сильно он попытается оправдать свои действия. Оби-Ван уже хотел откинуть в сторону свои эмоции, когда встретился с обернувшимся Ситхом, он видел доказательства преступлений Энакина собственными глазами, и даже тогда не смог биться со своим бывшим учеником, не говоря уже о том, чтобы убить его.
Тогда, если он не может убить мальчика, что он может сделать? Ничего, и он понимал это.
«В чем дело? Что с тобой не так, Кеноби? Когда ты раньше сдавался так легко? — сердито подумал он. — Для человека, который гордился своими стрессоустойчивостью и способностью подстраиваться под ситуацию, ты не слишком-то хорошо справляешься. Хватит упиваться горем, действуй!».
«Но что мне делать?», — нетерпеливо прокричал он в ответ. Что он вообще может сделать, чтобы что-то изменить?
«Перестань быть таким узколобым джедаем и подумай! Всегда есть что-то, что ты можешь сделать. Начни с принятия того факта, что это прошлое, и двигайся дальше! Прими это как идеальную возможность исправить ошибки, чтобы избежать того ужасного будущего! Можешь ли ты с чистой совестью позволить случиться всему этому вновь? Ты не сможешь с этим жить!».
Если ему действительно был дарован шанс исправить ошибки, как он может это сделать не зная, в чем они заключались?
«И все же стоит попытаться, — ответил внутренний голос уже более спокойно. — Ты позволяешь страху вновь овладеть тобой и остановить от нужных действий, и ты это прекрасно понимаешь. Перестань спорить с самим собой и подумай».
Оби-Ван тяжело выдохнул, кладя голову на тонкую подушку. Его внутренний голос был прав — даже если это все какой-то обман, это не должно остановить его от попыток предотвратить свои собственные ошибки.
Однако, была лишь одна проблема, о которой о не мог забыть, в свете того, что он оказался в собственном прошлом.
Оби-Ван не знал, почему Энакин решил стать Ситхом, и поэтому он даже не понимал, с чего можно и нужно начать.
Поэтому подумай! Под конец войны все скатилось в беспросветную бездну, и джедай не должен был так удивиться и расстроиться из-за предательства Энакина. Но он все же не мог понять, что послужило этому толчком.
«Я был его учителем, — злость начала вскипать в нем, Оби-Ван вцепился пальцами в подушку, к горлу подступила горечь. — Я должен был это предвидеть. Я должен был понять».
Оби-Ван не раз возвращался в мыслях к этому вопросу и осознавал, куда все это могло его привести. Он ничего не заметил. Он что-то почувствовал, конечно, он беспокоился за Энакина, которому так сильно не хватало душевного равновесия. Но мужчина самонадеянно полагал, что бывший ученик будет опираться на полученные при обучении знания, чтобы найти необходимую поддержку.
И когда он ее не нашел…
«Значит что-то было не так в обучении».
Эта мысль пробрала его до глубины души, заставляя мурашки бегать по спине и коже.
Молодого джедая замутило.
«Это моя вина. Моя вина! Это я не смог обучить его нужным образом, это я отказывался видеть очевидное. Я должен был передать его на попечение Магистра Йоды, а не брать такую ответственность на себя будучи буквально только что нареченным рыцарем!».
Что же получается, где он поступил не так? Причина была в простом отсутствии у него опыта?
«Нет», — откинул он эту мысль. Многие другие рыцари, некоторые будучи даже моложе его, брали учеников, и у некоторых даже не было того достаточного обучения, что Оби-Ван получил у Квай-Гона. И никто из них не потерпел крах, как он.
И вновь: где он поступил не так? Где он так грубо ошибся, что бывший ученик обратился за нужными ему ответами на темную сторону?
«Я думаю над этим вопросом уже похоже несколько часов, — недовольно подумал он. — Я должен помедитировать и над ним, а уж здесь я точно не смогу добиться тишины и покоя».
С этой мыслью, услышав очередной громкий всхрап Квай-Гона, Оби-Ван осторожно поднялся, не забыв на этот раз о шкафах над спальным местом. Он отдернул занавесь и спустился с кровати, ощупывая в темноте пол в поисках своих сапог. Наконец найдя искомое, Оби-Ван надел их, после чего проскользнул к двери и тихо покинул каюту, выйдя в мягко освещенный коридор. Он глубоко вздохнул, расправляя помятую тунику и руками приводя немного в порядок волосы (вновь привыкая и проклиная их короткую длину), и пошел вдоль по коридору, пытаясь шагать как можно тише, чтобы ненароком не разбудить кого-нибудь.
Оби-Ван не был уверен, куда можно было пойти: он просто бездумно брел вперед, даже не задумываясь поворачивая в коридорах корабля.
Когда он наконец пришел в конечный пункт своих неосознанных блужданий, он задумался: не Сила ли вела его все это время?
Он мысленно одернул себя. Сила всегда вела его: разве не это путь джедая?
Энакин.
Ноги привели его в инженерный отсек, где в углу стоял выключенный астродроид, в котором он легко узнал R2. Джа-Джа Бинкс, гунган, которого спас Квай-Гон столько лет назад (стоп, нет, остановил он свои мысли, это произошло лишь около недели назад), лежал рядом на небольшой кушетке, водрузив свои ноги на макушку вышеупомянутого дроида, лишь слегка прикрывшись пледом.
Оби-Ван мельком отметил все это — его взгляд практически сразу переместился на свернувшуюся калачиком маленькую фигурку в углу кушетки. Его плечи были накрыты лишь тонким коричневым пледом, и мальчик обхватил себя руками, спрятав лицо в коленях.
Он вскинул голову, когда понял, что кто-то смотрит на него, и отвернулся в замешательстве, когда осознал, кто это был.
— При… Привет, — прошептал он слегка надломленным голосом, и что-то внутри Оби-Вана перевернулось.
«Он плакал», — осознал джедай, наблюдая за тем, как ребенок потирает свои глаза, с легкостью ощущая смущение Энакина, пойманного на этом. Часть его отчаянно хотела утешить мальчика, укачать его в своих объятьях и облегчить боль, что исходила от него, но остальная его часть замерла, желая бежать отсюда как можно дальше.
— Ты… — сорвалось с губ до того, как Оби-Ван мог остановить себя, и Энакин кинул на него быстрый, полный заинтересованности взгляд. — Так поздно, и ты еще не спишь, — в конце концов проговорил Оби-Ван, постаравшись выдать что-то хорошее и относительно нейтральное. Он надеялся убедить ребенка, что не заметил его слез, чтобы хоть немного ослабить то чувство стыда, что испытывал мальчик.
— И ты тоже, — ответил Энакин все еще слегка дрожащим, но уже более уверенным голосом. Он громко шмыгнул носом и вытер его рукавом кофты, и Оби-Ван вздрогнул от такого знакомого движения. Сколько раз он указывал Энакину на это? Сколько туник было испорчено из-за того, что мальчику было лень найти платок? — А иноземцы вообще спят? Я видел недавно, как прогуливалась Падме. Или это только джедаи не спят?
Да, это совершенно точно Энакин, таким он его и помнит. Несмотря на то, что Оби-Ван часто видел своего падавана в неприятных ситуациях, Энакин всегда быстрее других приходил в себя и полностью осознавал произошедшее. Он черпал силу в самых худших и непредсказуемых ситуациях, и уже теперь Оби-Вану пришлось подавлять в себе слезы.
Этого просто не может быть, не переставал он повторять. Что-то же должно отличаться… как еще он может остановить этого маленького мальчика от превращения в того падшего монстра?
— Думаю, это касается всех иноземцев, тем более, что ты видел в этот час служанку, — ответил Оби-Ван, изо всех сил пытаясь удержать легкий тон и делая осторожный шаг в отсек. — Но я знаю многих джедаев, которые печально известно страдают бессонницей, и я один из них, поэтому думаю тут и то, и другое.
В ответ он услышал легкий смешок, который заставил его сердце перевернуться от чувства горечи. Он помнит именно этот смех, тот самый, который обычно предшествовал очередному комментарию: «учитель, у вас странное чувство юмора».
— Мистер Оби-Ван, это странная шутка, — сказал Энакин, и Оби-Ван закрыл глаза, пытаясь удержать наворачивающиеся слезы.
Джедаи спокойны, пытался он повторять про себя. Эмоции не главенствуют над нами, независимо от ситуации.
— Ты так думаешь? — услышал он свой голос. — Ты первый, кто говорит мне это. Интересно, наверное раньше люди смеялись за моей спиной, если я действительно так странно шучу.
Еще один, уже более открытый смех заставил его распахнуть глаза, и он успел увидеть легкую улыбку, что осталась на губах ребенка.
— Но разве кто-то может смеяться над джедаем? — спросил Энакин. — Людям же наверняка будет страшно — их могут бросить в стену... или типа того.
— Ну, во-первых, ты сейчас уже смеешься, — ответил он, и глаза Энакина распахнулись. — Но не волнуйся. Я не кидаю людей в стены просто из-за того, что они надо мной смеются. Должна быть более веская причина, и даже если она появится, я сомневаюсь, что смогу это сделать.
— Почему нет? — спросил Энакин, обхватывая колени руками, и Оби-Ван понял, что уже неосознанно подошел вплотную к краю кушетки. Как его принесли сюда ноги без его ведома так и осталось загадкой.
— Ну, начнем с того, что мне это не дозволено. Кодекс, по которому я живу, не позволяет мне действовать исходя из чувства гнева, — ответил он, и заметил, как Энакин нахмурился, обдумывая услышанное. — И кроме того, ты действительно думаешь, что у меня появится желание бродить вокруг да кидать людей в стены? Это ведь такая затрата сил и времени, если подумать.
Энакин вновь рассмеялся, и радость, что разлилась вокруг после этого, обрушилась на Оби-Вана, заставляя его почувствовать чувства покоя и умиротворения.
Он внутренне нахмурился — почему присутствие Энакина, которое всего несколько минут назад доставляло ему лишь боль, внезапно начало успокаивать его?
«Просто доверься этому чувству, — прошептал внутренний голос. — Неужели ты не сожалел, что не был с ним мягче, когда вы впервые встретились? Неужели ты не задумывался над тем, что начало его обучения было бы более приятным и гладким, если бы ты только нашел время, чтобы изучить мальчика лучше, как это сделал Квай-Гон?».
— Что ж, тебе лучше? — спросил Энакин, вырывая Оби-Вана из мыслей. — Мистер Квай-Гон похоже очень переживал по этому поводу, когда он не мог понять, в чем проблема, и по правде говоря… — Энакин глубоко вздохнул, — было немного странно видеть его в таком состоянии. Я имею ввиду…
— Мой мастер всегда старается выглядеть невозмутимо, даже в самое сложное время, — ответил Оби-Ван с улыбкой. — Он редко сбрасывает свою маску джедая — так некоторые это называют — но когда он все же это делает, ты действительно понимаешь, что что-то не так. На первый взгляд Квай-Гон кажется человеком, который может решить любую проблему, и поэтому когда у него что-то не получается, это шокирует окружающих.
— Да быть не может! — выпалил Энакин, так знакомо закатывая глаза, жест, который всегда заставлял Оби-Вана улыбаться. — После гонки Падме сказала мне, что даже когда я заглох на старте, он не потерял хладнокровие. Она сказала, что сама была в ужасе большую часть соревнований, но мистер Квай-Гон просто посоветовал ей расслабиться и не терять веру.
— Похоже на моего учителя, — проговорил Оби-Ван, улыбаясь Энакину. — Он лучше всех излучает спокойствие, которым так славятся джедаи. Мало кто так может.
Энакин слегка нахмурился.
— Ну, я всего-то встретил мистера Квай-Гона и тебя, и если остальные джедаи похожи на вас, то уверен, они все могут с этим справиться.
— Мы стараемся, кто-то больше, кто-то меньше, — ответил Оби-Ван. — Но не кричи об этом в стенах Храма — если магистр Йода узнает, то мои голени будут неимоверно гореть.
— Что?!
Оби-Ван машинально ударил себя рукой по лбу.
— Прости, Энакин, я забыл. Магистр Йода — мастер-джедай, который, ты уж меня прости, напоминает тролля. Он возможно даже ниже тебя, у него зеленая кожа, и он ходит, опираясь на маленькую трость, которой часто бьет окружающих. Также он любит говорить фразу по поводу попыток что-то сделать: что их вообще не существует. Ты либо делаешь, либо нет… Что-то в этом роде.
— Хм, — пробормотал Энакин, нахмурившись и вновь задумавшись над словами Оби-Вана. — Мне кажется, что он очень сварливый, ну, по тому, что ты сказал.
— Возможно, но со временем он тебе понравится, — сказал Оби-Ван. — Также он один из самых сильных джедаев.
— А как иначе — ему ведь сходит с рук избиение людей, — пробурчал Энакин и удивился, когда Оби-Ван расхохотался.
— Что ж, отвечая наконец на твой первый вопрос, да, мне уже лучше. Еще немного трясет, но уже намного лучше.
Энакин чуть склонил голову набок, и Оби-Ван знал — это означает, что он собирается что-то спросить.
— И что же ты увидел? Должно быть это было ужасно, если оно вывело тебя из строя настолько сильно.
— Ну, все было не совсем плохо, — ответил Оби-Ван, пытаясь избежать необходимости отвечать на основной вопрос. — Там было и хорошее, просто все закончилось печально.
— Ну, ты можешь сказать, что произошло? Тебе все было понятно из того, что ты увидел? — спросил Энакин в нетерпении наклоняясь вперед. Его взгляд был полностью сосредоточен на Оби-Ване, который пытался подавить панику, которая вдруг из-за этого ожила в нем. — Ты смог понять, что оно значило, ну, и прочее?
— Вообще-то да, — медленно ответил джедай, не совсем понимая, куда эти вопросы ведут. — Но не думай, что это типичная реакция на… видения, — что же, пока он может называть их так — это помогает легче принимать ситуацию. — Многие видения, которые я пережил, были отдельными фрагментами, несвязанными между собой, без каких-либо подсказок. И не важно: плохие они или хорошие — я обычно не имею понятия, как их избежать или вызвать.
— Хм, — вновь пробормотал Энакин, тяжело опираясь на спинку кушетки, и Оби-Ван неосознанно наклонился вперед в попытке вновь поймать взгляд мальчика.
— Почему ты спрашиваешь?
Он уже знал ответ, даже до того, как полностью сформулировал вопрос. Энакин был самым сильным пользователем Силы, которого когда-либо принимал Храм — у него тоже были видения.
— Может ты хочешь рассказать об этом мне? — тихо спросил Оби-Ван, с нетерпением и страхом ожидая ответ. Энакин, которого он помнит, с трудом делился чем-либо — он иногда мог поделиться своими ночными кошмарами, но свои видения он держал в себе и максимум, что делал, это просил магистра Йоду о помощи.
Он просто не доверял Оби-Вану свои самые сокровенные мысли.
— Ты… Ты будешь смеяться, — проговорил мальчик тихим голосом, вновь сворачиваясь в калачик.
— Па… — он вовремя остановил себя, внутренне скривившись. Чтобы перестать называть Энакина как-то по-другому ему придется приложить много усилий — слишком легко было проколоться. — Почему ты думаешь, что я буду смеяться?
Энакин, не поднимая глаз, пожал плечами, а Оби-Ван почувствовал, что готов решиться на то, чего раньше не делал. Если бы это была ситуация из его прошлого, с тем Энакином, которого он помнил, он бы прекратил попытки выпытать у него информацию, оставив мальчика, думая, что в случае необходимости он все равно придет к нему.
«Я был таким самонадеянным, — с огорчением подумал он. — Возможно поэтому Энакин со мной и не разговаривал вовсе: я ни разу не показал ему, что готов его выслушать, что меня заботят его тревоги и то, что я могу услышать».
Что же, пора это исправлять.
— Энакин, — мягко проговорил он, присаживаясь перед мальчиком на корточки и легко сжимая его колено. — Даю слово джедая, что не буду смеяться над тем, что ты расскажешь.
Ребенок поднял сияющий взгляд, а Оби-Ван сглотнул ком в горле и попытался улыбнуться.
— Конечно если ты не рассчитывал пошутить, это не считается.
Эта фраза все же вызвала у мальчика улыбку, и Оби-Ван вернул ее.
— Ну что, поделишься со мной своим видением?
— Я… — Энакин прикусил губу, и Оби-Ван почувствовал, как его сердце забилось чаще. — Я видел Падме — она вела большую армию против тьмы, — прошептал мальчик, и Оби-Ван почувствовал внутри теплое счастье. Ему удалось сделать то, с чем он провалился в прошлой жизни: Энакин поделился с ним своими мыслями!
— И? — подбодрил он его, не отводя взгляда.
— Ну, это было странно и страшно, понимаешь? Потому что Падме говорила мне, что не любит сражения, что они мирный народ. Так почему же она вела армию? — спросил Энакин, посмотрев на Оби-Вана выжидающе, и молодой Джедай задумчиво откинулся чуть назад.
— Возможно это лишь символ, — предположил он, пытаясь не выдать того, что он с уверенностью мог сказать, что это было. В конце концов он не помнил этого разговора из прошлой жизни, поэтому скорее всего уже сейчас запущено совсем иное будущее. — Она и ее королева направляются в Сенат, чтобы отстаивать свои права, и я уверен, что им придется столкнуться с оппозицией в этом вопросе. Но, может быть, ты все же увидел то будущее, когда королева решит взять все в свои руки.
— Надеюсь, что это не так, и что Падме не будет возглавлять армию, — проговорил Энакин, обдумывая сказанное Оби-Ваном.
— Было что-то еще? — спросил он через мгновение. — Или это все?
Энакин утвердительно кивнул головой, встретившись с Оби-Ваном взглядом и быстро отведя его, и джедай почувствовал, как мальчик вновь засмущался.
— Да, было еще кое-что, но… — он сделал глубокий вдох и начал жевать нижнюю губу. Оби-Ван терпеливо ждал, пока мальчик все же не кивнул сам себе, собравшись с силами. — Это о моей маме.
Где-то глубоко внутри Оби-Ван кричал и требовал сказать ребенку, что он должен отпустить эти чувства, если он хочет в будущем стать джедаем, но он безжалостно подавил в себе это желание. Именно так бы он поступил будь Энакин его учеником, но мальчик им не был, и Энакину нужно, чтобы кто-то выслушал его с пониманием, а не с осуждением.
— Что ты увидел?
— Она… — поморщившись начал Энакин дрожащим голосом. — Ей было больно. Она все звала меня, просила о помощи, но я… — Энакин сглотнул, а Оби-Ван почувствовал, что часть его тонет в горе, которое волнами исходило от ребенка. — Я не мог найти ее. Я все бежал и бежал, искал везде, но ее спрятали, и я…
Энакин отстранился, и Оби-Ван заметил, как в кристально голубых глазах мальчика начали собираться слезы.
— Я не мог ей помочь. Я так старался, но ничего не мог сделать. Я не мог спасти ее, — Энакин с громкий всхлипом спрятал лицо в ладонях, и Оби-Ван уже не мог просто так смотреть на это. Он не мог дальше безучастно сидеть рядом.
— Ну же, иди сюда, — прошептал он, пододвигаясь к Энакину и обхватывая мальчика руками. К его глубокому удивлению ребенок не отстранился. Наоборот, он прильнул к Оби-Вану, прижимаясь лицом к его плечу и обхватывая шею руками. Его тело сотрясли рыдания и всхлипы, и Оби-Ван закрыл глаза, сильнее обнимая мальчика и беспрерывно шепча утешающие слова в попытках успокоить его.
— Видения могут быть пугающими, — в конце концов пробормотал он, не зная, слышит ли его Энакин вообще. — Особенно когда они о дорогих нам людях, — он почувствовал, как Энакин кивнул ему в шею, и Оби-Ван крепче обнял его, когда почувствовал растущее в мальчике чувство стыда. — Нет ничего плохого в чувстве тревоги и горечи, — мягко проговорил джедай. — Ты имеешь на это полное право. Нет ничего постыдного в твоей реакции.
— Но я… — заговорил Энакин приглушенным голосом. — Я обещал! Я обещал ей, что не буду оглядываться! — послышался еще один всхлип, и тело мальчика сотряслось еще раз. — Как я вообще могу стать джедаем, я такой слабый!
Оби-Ван замер, не в силах спокойно сформулировать ответ, и только после того, как смог успокоиться, он осторожно ссадил мальчика со своих колен, все так же держа его за плечи.
— Энакин, посмотри на меня, — попросил Оби-Ван. — Твоя реакция не делает тебя слабым. Ты меня слышишь? — мальчик кивнул, смотря на джедая мокрыми и красными от слез глазами. — Это лишь значит, что у тебя есть сердце, и ты проявляешь глубокую заботу об окружающих, и это может стать твоей самой сильной стороной.
Энакин шмыгнул носом и прикусил губу.
— Ты… Ты действительно так думаешь?
Оби-Ван одарил его своей самой искренней улыбкой.
— Энакин, частично в том видении я наблюдал за тем, как умер Квай-Гон, пока я был заперт за энергощитом. Враг пронзил его насквозь, и я ничего не мог поделать.
Мальчик ахнул, от услышанной информации позабыв о слезах.
— И ты видел мою реакцию, — продолжил Оби-Ван, встречаясь взглядом с широко распахнутыми глазами Энакина. — Поэтому нет, падаван, я не думаю, что ты слаб. Когда я столкнулся с мыслью о том, что могу потерять человека, который мне словно отец, я практически сошел с ума. Ты же, с другой стороны, просто расплакался. Очень большая разница, ты не находишь?
Энакин уставился на него, и джедай почувствовал, как в мальчике борются противоречивые чувства.
— Ты только что… Ты только что назвал меня падаваном, — было первое, что Энакин смог выговорить, и Оби-Ван внутренне поморщился. Вот он, хваленый контроль. — Я был джедаем в твоих видениях? Поэтому ты знал мое имя, когда пришел в себя?
— Да — это ответ на оба твои вопроса, — сказал джедай с легким вздохом. — Но дай я объясню кое-что о видениях, Энакин. Как я ранее сказал, их очень сложно интерпретировать, а еще сложнее сказать действительно ли они сбудутся. Ты вполне можешь стать чьим-то другим падаваном, а можешь и нет.
— Значит, моя мама и Квай-Гон могут и не умереть?
Оби-Ван кивнул.
— Магистр Йода, о котором я тебе рассказывал, всегда помогает мне с моими видениями, и даже он не может до конца понять их. Каждый раз, когда я спрашиваю совет, он всегда говорит одно и то же.
Он прочистил горло, а Энакин выжидающе посмотрел на него.
— Осторожен ты быть должен, юный падаван, будущее чувствуя, — проговорил он, пытаясь выдать свое лучшее выражении Йоды, и Энакин улыбнулся. — В движении будущее всегда находится. Попытками изменить его, худшее будущее можешь ты вызвать. Внимателен должен к происходящему ты быть, но позволить видениям разум свой затуманить не должен ты.
Энакин рассмеялся.
— Если он так смешно говорит и бьет тебя своей палкой, почему ты всегда ходишь к нему?
— Потому что уж так сложилось, что он самый мудрый джедай, — ответил Оби-Ван улыбаясь. — И даже несмотря на то, что мне не всегда нравится ответ, я еще ни разу не сбивался с пути.
«Только мое высокомерие сделало это».
— Но как ты можешь просто сидеть и ничего не делать? Как ты, зная, что произойдет, не пытаешься предотвратить это? — спросил Энакин, внезапно нахмурив брови, и Оби-Ван позволил ему вновь залезть себе на колени.
— А как можно узнать, что своими попытками остановить его, ты именно это будущее и не вызовешь? Что если те действия, что ты предпримешь, думая, что предотвращаешь видение, на самом деле к нему и приведут? — спросил он у свернувшегося в его руках Энакина, задумчиво опуская голову на его макушку. — Видения вызывают самые разные проблемы для окружающих, особенно когда ты не можешь выкинуть их из своей головы.
— И поэтому Йода говорил, что они не должны влиять на твои решения? — пробормотал Энакин, и Оби-Ван кивнул.
— Быть джедаем — значит оценивать ситуацию с разных сторон, а также следовать велению Силы, — ответил он и почувствовал легкий кивок мальчика. — Если ты принимаешь решение просто подумав, что это действие сможет остановить видение, но не успокоившись и не приняв во внимание все возможные варианты, ты можешь в тот же момент столкнуться с ситуацией, которой боялся больше всего.
Ответом ему была тишина, и часть его сжалась в страхе, пока он не приказал себе расслабиться, призывая Силу. Пока все шло как нельзя лучше: Энакин принял его присутствие, и Оби-Ван не мог припомнить, чтобы раньше, в той жизни, это когда-либо случалось. Да, он успокаивал мальчика после кошмаров, но чтобы так откровенно — никогда. Энакин никогда не был так расслаблен в его присутствии, и это заставляло не терять надежду.
Может быть, он все же сможет преуспеть.
— Думаю, я понимаю, — в конце концов ответил Энакин. — Это немного обескураживает, но я постараюсь сделать так, чтобы мои видения не влияли на мои решения, и попробую думать обо всех возможных последствиях. Я стану джедаем, обязательно, и если они поступают именно так, то мне лучше начать прямо сейчас.
Оби-Ван улыбнулся, одобряюще обнимая мальчика.
— Знаю, Энакин, это непросто. Сложно быть джедаем, не суди по тому спокойствию, что мы излучаем. Есть правила, которые касаются практически всего, и порой даже самые правильные джедаи вступают в конфронтацию с Кодексом.
«Я например».
— Но неужели все так плохо? Неужели это могло заставить тебя хоть когда-нибудь отказаться быть джедаем? — спросил Энакин, и Оби-Ван замолчал. Вот он — мальчик, которого он помнит, переполненный прямыми, цепкими вопросами, которые выводили многих из себя.
«Когда-то, — задумался он, закрывая глаза под напором нахлынувших воспоминаний. — Когда я не мог остаться в стороне на Мелида-Даан, и обязан был помочь этим людям, даже если это значило покинуть Орден. И при этом я чуть не потерял Квай-Гона».
«Когда-то, — вспоминал он. — Когда Совет не услышал меня, когда они проигнорировали мои опасения касательно Энакина. Я думал, что будучи такими осторожными в решении вопроса о его обучении, они будут более восприимчивы к моему беспокойству касательно его темперамента».
«Когда-то, — подумал он. — Когда я наблюдал за тем с каким трудом Энакин пытается отпустить эмоции в Силу, высвободить свои гнев и страх. Когда Кодекс не смог помочь ему, не смог утешить его так, как утешал меня».
«Ты прятался за Кодексом, — прошептал внутренний голос. — Но в действительности ты просто не знал, как помочь Энакину. Воспитанный с самых пеленок в Храме, ты знал, как контролировать свои эмоции с самых малых лет. Как ты мог научить ребенка без подобной подготовки тому же? Когда у вас просто в первую очередь было разное детство?».
Он осознал это, и земля ушла у него из-под ног: эмоции были ключом ко всему. Энакина растила любящая мать, и заставлять его забыть о ней до того, как он был готов это сделать, отрезать его от той поддержки, от той заботы было непростительной ошибкой. И было мало удивительного в том, что Энакин пал на темную сторону, где господствовали эмоции.
«И тут я мало чем мог помочь, пытаясь каждый раз держать его рядом с собой, — с чувством горечи подумал он. — Каждый раз, когда мое сердце говорило, что нужно до него достучаться, я откидывал эту мысль, оправдывая тем, что это эмоции контролировали мои действия. И однако же, возможно, это именно то, что мне стоило сделать?».
Энакин во всех смыслах был неординарным джедаем, начиная хотя бы с того, что ему разрешили обучение в таком позднем возрасте. Что если и его обучение должно было стать неординарным? Что если бы Оби-Ван был ему отцом, в котором мальчик так отчаянно нуждался, а не тем стойким учителем, который подавлял любое чувство тепла и заботы, которые на самом деле чувствовал? События окончились бы так же плачевно?
«Я думал, что обучаю его так же, как Квай-Гон когда-то обучал меня, — размышлял Оби-Ван. — Но наши с Квай-Гоном отношения были не типичным взаимоотношением мастер-падаван. Мы были семьей, пусть и не по крови, и наша связь была сильной благодаря этому».
Он совершенно точно не относился к Энакину как к члену своей семьи, даже несмотря на то, что испытывал по отношению к нему. Не удивительно, что мальчик чувствовал себя брошенным, потерянным, оторванным от всего дорогого и знакомого ему, и смерть Квай-Гона совершенно точно не улучшила положение.
— Оби-Ван?
Голос ребенка вырвал его из своих мыслей, и он открыл глаза, поймав на себе неуверенный взгляд Энакина.
— Все в порядке? Я подумал, что у вас опять видение, — Энакин нахмурился. — Вы не… плачете, мне же показалось?
Оби-Ван удивленно коснулся щеки и почувствовал влагу — пара слезинок медленно скатилась из уголков его глаз. Он усмехнулся, восхищаясь тому, как он опять умудрился потерять контроль, и стер капли тыльной стороной ладони.
— Возможно совсем чуть-чуть, — ответил он. — Твой вопрос навеял воспоминания, которые все еще вызывают боль.
— Простите, — проговорил Энакин, и, к удивлению джедая, мальчик действительно сожалел. Он вновь устроился в объятиях Оби-Вана, который с легкостью обхватил его руками, и уткнулся лицом ему в плечо. — Я не подумал об этом.
— Ты не мог знать, — ответил Оби-Ван, тронутый до глубины души. Тот, другой Энакин никогда даже не пытался утешить его, даже если знал, что Оби-Ван был чем-то расстроен, и он никогда так искренне не извинялся, когда сам был причиной такого настроения учителя.
Энакин зевнул, напоминая Оби-Вану о том, что время было позднее.
— Мне нужно идти, — мягко проговорил он, отчего Энакин немного напрягся. — Скоро все уже начнут просыпаться, и я уверен, что ты все же не отказался бы поспать сегодня. Если ты не будешь спать, то Квай-Гон завтра вставит мне за то, что я заболтал тебя до глубокой ночи.
— Тогда, я ничего не скажу ему, — сказал Энакин приглушенным туникой Оби-Вана голосом. — Я не устал. Может мы еще поговорим? Мне нравится с тобой болтать.
Оби-Ван с теплотой прижал мальчика к себе еще сильнее, но потом мягко отстранился.
— Как бы ни было приятно это слышать, тебе и правда нужно поспать. Я предпочел бы, чтобы завтра мы не получили Энакина в плохом настроении.
— Даже если я пообещаю, что не буду раздражительным?
Оби-Ван улыбнулся, замечая надежду, мелькнувшую в голубых глазах мальчика.
— Просто скажи мне, почему ты не хочешь ложиться? Ты боишься, что снова увидишь во сне маму?
Энакин поник, опустив плечи и отводя потемневший взгляд.
— Возможно, — пробормотал он, и Оби-Ван накинул на плечи ребенка забытый ими плед. Он вздрогнул, но потом укутался в него плотнее, блуждая взглядом по холодному металлическому полу шаттла. — Но дело не только в этом. Это место… Это не дом.
Его голос задрожал и перешел практически на шепот, и Оби-Ван положил руку Энакину на плечо, осторожно заставляя мальчика посмотреть на него.
— Не хочешь, чтобы я посидел рядом, пока ты не уснешь? — предложил он, чего никогда не делал ранее, и заметил, как на лице ребенка одна за другой сменились эмоции, пока он не нахмурился.
— А можно я просто останусь с тобой на всю ночь? — парировал он, и Оби-Ван удивленно моргнул, когда Энакин скривился. — Прости. Да, это глупо, но… — лицо мальчика потемнело, а плечи опустились еще сильнее. — Я прошу прощения.
Оби-Ван подавил вздох, хотя внутри он улыбался. Его Энакин никогда не просил о подобном, даже когда Оби-Ван знал, что он отчаянно в этом нуждается.
— Нет, в этом нет ничего глупого, — ответил он, и Энакин вскинул на него взгляд. — И мне кажется, я знаю решение твоей проблемы.
Он встал, протягивая Энакину руку. Мальчик с сомнением посмотрел на джедая, но все же осторожно взялся за нее и встал с кушетки.
— Пойдем. Мы сделаем небольшую остановку в столовой, а потом заберем кое-что из моей каюты, но мы должны быть осторожны. Я не хочу никого разбудить.
— Хорошо, — проговорил Энакин, и они вышли из отсека. — Но что нам понадобилось в столовой?
Оби-Ван улыбнулся — судя по выражению лица Энакина ему удалось заинтриговать его.
— Увидишь.