Impegno

A caval donato non si guarda in bocca.* Мягкий жемчужный свет озарял лицо Райна. С момента их последней встречи он ни капельки не изменился, только добавились крохотные паутины морщин в уголках глаз. А ведь прошло уже больше пяти лет… Он всё так же носил трехдневную щетину и пользовался духами от Армани с ароматом морского бриза — за годы совместного проживания Альба притерлась к этому запаху и могла узнать его где угодно, даже на мимолётно проезжающем мотоциклисте. Позади мужчины едва заметно покачивались крупные кристаллы Сваровски, которые украшали люстру, висевшую посередине потолка. Райнхард не изменял своим предпочтениям: любил дорогие рестораны с красивым видом на город и личным небольшим оркестром. — Ты хорошеешь с каждым годом, Альби. — Шпионил за мной последние пять лет? Не думаю, — она взяла накрахмаленную салфетку и положила себе на колени. Атласное красное платье сексуально облегало её бёдра. Хорошо, что из-за стола Райн не видел этого — не упустил бы возможность попялиться и припомнить одну из ночек, проведённых вместе. Официант подошёл и принял их заказ. Райн, как джентльмен, заказал за себя и Альбу. Правда, с выбором алкоголя она была не согласна. Райнхард до сих пор не умел разбираться в винах. — Можно вместо Риохи, что-нибудь с сортом Каберне-совиньон, — официант записал в клетчатый блокнот ручкой с названием «Консильери». Альба блеснула сталью глаз и усмехнулась. Как иронично. — Зачем ты меня позвал, Райнхард? — Звучало как: «Зачем ты потревожил мой покой». Хотя ты весьма смахиваешь на кровопийцу. Альба изогнула тонкую чёрную, как грач, бровь. — Сначала подлизываешься, теперь решил унизить? Что за гадкие игры? — Раньше ты на игры никогда не жаловалась. Альба сохранила холодное выражение лица, хотя с его лица не сходила язвительная усмешка. Да, Райн знал свои преимущества — знал, что он хорош в постели, поэтому не упустил возможности напомнить об этом. Альба не оценила дешевый трюк — с ней такое не прокатывало, может, с другими — да, но не с ней. — Избавь меня от этих воспоминаний, Райнхард. Они в прошлом. — Прошлое, настоящее, будущее… Время относительно, Альби. Сегодня ты на вершине, завтра на дне… — Угрожаешь мне? — Альба мельком оценила обстановку. Никого из старичков она не узнала, хотя, может, дело в хорошей маскировке или в том, что от о всех Райн избавился. Как обстояли дела на её прошлой работе она не имела понятия, да и не хотела знать. Она еле-еле вышла из воды сухой, почти ни один каштановый волосок не упал с её головы. Это было чудом в криминальном бизнесе. — Предостерегаю, — он хищно сверкнул зелёными глазами. — А-а… Теперь это так называется? Официант вывез тележку. На верхней полке стояли закуски: вяленое мясо, разновидности сыров (Альба терпеть не могла сыр), оливки и орехи с мёдом. Сбоку было прикреплено ведро, наполненное холодной водой со льдом. Альба окинула взглядом вино и удовлетворенно кивнула официанту. Многое поменялось с тех пор, как она покинула семью. После ухода ей приходилось не раз подчищать следы или устранят свидетелей, тех, кто узнавал её на улицах, потому что решение Альбы шло наперекор желанию Дáрнелла. За её прекрасную голову тут же была назначена крупная сумма в размере парочки миллионов и доля в бизнесе. Настолько босс был взбешён её предательством. Альба ушла по собственному желанию, но не по тому, что переметнулась к «Козе ностре» — защити её дьявол от безумных итальяшек, — как ходили слухи, а из-за последнего проваленного задания. Ей надо было «грохнуть» дочь одного из партнеров семьи, чтобы поднажать и склонить его к «правильному» решению. Только босс умолчал, что пулю надо пустить в пятилетнюю девчушку. Альба дала слабину, струсила, объяснения можно было находить везде, в том же дурацком материнском инстинкте, но результат был один — она провалила. Не смогла нажать на курок. За неё это сделал Райн, поэтому она ещё больше его возненавидела. То ли из-за того, что он забрал её работу, то ли из-за его бессердечности. — Ладно, мы нечужие люди друг другу. Дело в том, что Дарнелл этой ночью скончался, — он замолчал. Альба почувствовала, как потянуло в груди. Всё-таки он был её наставником. — И оставил завещание. — Ближе к делу. Принесли горячее. Стейк из говядины с пюре из сельдерея. Райнхард поморщился. — Он упомянул в нем тебя. Видимо, простил на старости лет. — Ему было пятьдесят. Это твоих рук дело? — Альба проигнорировала известие о завещании. Она чуяла подвох. — Алкоголь, злоупотребление наркотиками, а потом инфаркт. Известный сценарий, Альби. Сердцу неважно, кто ты: бродяга, проститутка или наркодиллер. — Допустим, — она сделала надрез и с мяса потек прозрачно-красноватый сок. Она едва сдержала усмешку — вот же подонок, знает же, что она на дух не переносит прожарку медиум. Альба плавно подозвала официанта, была в её движениях кошачья грация, и попросила поменять блюдо на сибаса без костей на гриле. — Не понравился мой выбор? — желчно спросил Райн. — Я стала вегетарианкой. С сегодняшнего вечера. — Вернёмся к покойному Дарнеллу, — Альба заметила шевеление за соседним столиком. Там сидела влюблённая парочка. К одному из резных стульев с бархатной спинкой был привязан большой шар в виде сердца с надписью «Я люблю тебя». Точно, поганый День Святого Валентина. Альба почувствовала на языке привкус белого шоколада, приторного, сладкого, такого, к которому не была приучена. Только горький с содержанием какао свыше 50%.  — Вернёмся. Он достал из бордового портмоне бумагу. Альба внимательно следила за его руками — пристрелить же может. — Прочитай сама. Почему-то его лицо выражало ликование. Альба поджилками чувствовала, что одной ногой в капкане. — Я не буду этим заниматься, — твердо произнесла она. — Дарнелл это учёл. Райн потянулся в карман и достал мобильник, придвинул к ней. Альба закрыла глаза и услышала: — Можно одолжить ручку? Ублюдок! Альба сжала челюсти и выпрямилась, словно что-то вонзилось ей в позвоночник. Она достала свой телефон и набрала номер матери, чтобы удостовериться в подлинности съемки. Да, она была на кухне у белой столешницы и нарезала красный перец чертовыми кружочками. Дьявол! В то время как какой-то никчемный заморыш с винтовкой сидел на любимом дубе и держал её на прицеле. Альба молча забрала ручку y Райнхарда и подписала договор о наследовании. Прекрасно, одной проблемой в жизни больше. — Почему тебе досталась доля, а мне ребёнок, мать твою! — вспылила Альба, но в мгновение ока остудила пыл. Райнхард покачал головой: хрен его знает, но предположил: — Ты была лучшей из лучших, он любил тебя как собственную дочь и дал тебе всё, что знал. Видимо, он надеется, что и ты сделаешь то же самое для мальца. Скоро нам потребуется новый босс. И Дарнелл хочет, чтобы это был он. — Сколько у меня времени? — Альба приняла участь, как горькую пилюлю. Спорить особо не хотелось — цена выигрыша слишком высока. — Три года. — Где он будет жить? — Зал начал аплодировать. Альба переключила своё внимание на парочку, расположившуюся ближе к выходу. Мужчина стоял на одном колене. Скучно и обременительно. Она вернулась к разговору. — Подразумевается, что у тебя. Она выдохнула, вместе с разгоряченным воздухом из груди выбилась злость.   — Вот же… — Незадача, — издевался Райнхард. — Да ладно тебе, зато его любимая Мазерати, черненькая, блестящая, мощная, досталась тебе. Альба фыркнула — у неё гараж ломился от наличия в нём машин: от раритетной рухляди до новейших спорткаров. — Ладно, где парниша? — она пробежала глазами по договору и оставила размашистую подпись на другом листе. — Ждёт в машине… вместе с Альфредом. — Отличного компаньона ты ему оставил. Громилу с судимостью за педофилию. — Уже переживаешь за него? — Райн оплатил счёт и поднялся, сунув кошелёк в задний карман брюк. — Ты будешь отличной матерью. Альба застыла на месте. В Райне не осталось ничего человечного — он знал её трагичную историю. Знал, сука, как она переживала после шестого выкидыша и кровавого пятна между ног. — Я не буду его матерью, — процедила она. Поперек горла словно встало острое лезвие. — Жаль, именно на это и рассчитывал Дарнелл. — Заткнись. Она пренебрегла его подачкой, выкинула деньги из кожаного футляра и положила свои, лично оплатив счёт за двоих. Альба не хотела тешить его самолюбие. Когда они выходили из ресторана, Райнхард добавил бензина в огонь: — Хочешь я куплю тебе цветочки в честь Дня Влюблённых? — С радостью, если это будут розы и если вазой для них послужит твоя задница. Он хмыкнул. Альба надеялась, что ему приглянулась эта идейка, потому что ей — очень. Улица была заполнена людьми. Все ходили, держась за руки, и долбились в десна друг друга, словно кто-то из них вот-вот исчезнет. Альба затянула пояс на бежевом плаще и направилась к светофору, к машине. Райнхард плёлся позади, он успел купить розы у какого-то мужчины на углу и подцепить рыжеволосую красотку на высоченных шпильках. Стук её каблуков раздражал Альбу, её мысли роились в головенке и были заняты совсем другим. Ей, черт побери, завещали воспитание ребёнка! Ей! У неё постоянно убегало молоко, горничная не успевала подбирать использованные носки, а её собака жила и то чище, чем Альба. Она дома появлялась раз в три дня из-за бизнеса, часто летала в командировки, ходила на гребаные квинки-вечеринки. Какое воспитание ребёнка… Из красного Порше показалась кучерявая макушка. Мальчуган закрыл дверь, подошёл к окну на переднем сиденье и помахал Альфреду. В друзья уже набился, извращенец. Парнишка развернулся к Альбе и посмотрел ей в глаза. Решительно. Уверенно. — Чертов Дарнелл, — шёпот Альбы затерялся в гуле проспекта. — Привет… — Как обращаться с детьми?! — Хочешь кушать? — Он помотал головой и сделал шаг к ней. Парнишка приподнял куртку и снял с ремня перочинный нож. Альба замерла в ожидании, на вид ему было около тринадцати, получается… Они хотят сделать боссом шестнадцатилетнюю зелень? Парень приблизился к ней, взял её руку — Альба не думала, что его посвятили в традиции семьи — и сделал надрез. Затем провёл лезвием по своей ладони, маленькая струйка устремилась к его запястью, где был набит венец из терновника, как и у Альбы. Райнхард завалился к громиле в машину со своей подружкой и укатил восвояси. Парень пожал Альбе руку и сказал: — Джон. Если я предам тайну нашей жизни, да сгорит душа моя в аду, подобно святому. Девушка чуть наклонила голову набок, чтобы получше разглядеть форму лица, и издала истеричный смешок. — А полное имя? — Дженарро. — Альба, — представилась она. Джон кивнул и последовал за ней, не отпуская руку. «Вот это повезло, мать вашу, итальянец!» — подумала девушка и завела его в ближайшую пиццерию.                          ➿➿➿➿➿➿ *Дареному коню в зубы не смотрят.