***
POV Алистер. Честно говоря, я был раздосадован «коридорным разговором». И хотя мне хотелось чувствовать облегчение и пофигизм, чувства были ровно противоположные — нужно было поговорить ещё, как минимум раз, чтобы кошка, отчаянно полосующая когтями мои внутренности сейчас, успокоилась. Чувство вины сжирало полностью, и я не видел ничего хорошего в этом. Может, стоит найти Дэнни, дабы остудить свой пыл от неудавшегося диалога, да и ситуации, как таковой? Долго искать не пришлось. Ещё вчерашний «герой-любовник» стоял возле кабинета биологии, уткнувшись в смартфон. На лице Даниэля явно прослеживалась смесь различных эмоций — страх, отчаяние, грусть. Выражалось это в том, как периодически вытягивалось его лицо, и как пушистые брови медленно ползли вверх, вскоре собираясь «в кучку». Руки его немного подрагивали. Я подошёл к Дэну слишком резко даже для самого себя, совершенно не заметив, как преодолел метров десять между нами. Рука мгновенно схватила капитана команды за горло рубашки, зрительный контакт был установлен. Он не стал сопротивляться, хотя в глазах я мог увидеть отчаяние и сожаление, казалось, там есть немного места даже надежде. Даниэль спокойно убрал телефон в карман, опустив руки, а после осторожно посмотрел из сторону. Я повторил за ним, и поняв, что вокруг слишком много глаз (которые, кстати, уже были обращены на нас), неохотно отпустил ворот синей клетчатой рубашки. — Ты всё ещё можешь набить мне лицо, Янг, — обратился он ко мне по фамилии, поправляя одёжку, — давай, только не здесь. Будет много вопросов. В свою очередь, не произнеся ни слова, я пошёл прямиком на лестничный пролёт, где несколько минут назад Ари высказала всю свою неприязнь по отношению ко мне. Это становилось, своего рода, местом для решения (или создания?) конфликтов. Даниэль, избегая любопытных взглядов, поравнялся со мной, и в полном молчании мы расположились на лестнице. — Ты говорил с Ариэль? — устало и с лёгким раздражением спросил я, не глядя в сторону друга. — Да. Кажется, она меня ненавидит. Какой же я идиот… Теперь Дэн выглядел ещё хуже, чем когда я увидел его в первых раз. Он схватился руками за волосы, полностью закрыв лицо и опустив голову к коленям. На секунду мне стало жаль его — я знал о том, как давно и какие чувства он испытывает к моей нерадивой сестрёнке, но пелена забвения быстро сошла на нет. — Скажи мне, с кем ты спорил, и я подумаю о том, чтобы простить тебя. — Я дорожу тобой, правда, но в этой ситуации мне намного важнее прощение Ари, чем твоё. — Если я узнаю, кто это был, я замолвлю за тебя словечко перед ней, и возможно она будет мила. — Да кому ты затираешь, — Даниэль поднял голову и улыбнулся, но улыбка вышла натянуто-болезненной, — тебя она станет слушать в последнюю очередь. Я ставлю больше на себя. — Что сказать, ты прав, — я тяжело вздохнул, — но мне правда важно знать, кто захотел сделать больно ей. И почему ты послушал. Ты же никогда... боже, Даниэль, да никогда же! — Видишь, у меня были обстоятельства. Сейчас, уже трезвый, я понимаю, что мог и не вестись на этот дурацкий шантаж, но вчера… Я подумал, взвесил всё: она мне нравится, я пьян, а значит свободен в действиях… — Ты правда так думал? — перебил его я. — Да. Мне нельзя пить, брат. — горько улыбнувшись, Дэнни продолжил, — почувствовал себя безнаказанным, ведь тебе на неё плевать. Но, судя по всему, не плевать, раз сейчас ты так отчаянно стоишь из себя хорошего брата. — Мне и плевать, просто… — Неужели? — Нет. — я закусил губу, и закрыл глаза, — мне не плевать. Она моя младшая сестра, и какие бы отношения не были между нами я должен… должен быть защитником. Мне жаль, что я позволил выразиться так грубо в её сторону.***
С Дэнни мы проговорили до конца перемены, и решили, что ругаться нет смысла — что прошло, то прошло, да и я видел, как ему противно от произошедшего вчера. Как он искренне сожалеет. И мне стало жаль его. Может, со стороны я и выгляжу как Кай (тот самый паренёк, сердце которого — лёд), на самом деле у меня есть чувства. Нужно лишь умело скрывать. Не уверен, что это всегда хорошо, но иногда такая способность спасает, а иногда выходит боком. Дома Ариэль я не обнаружил. А ведь у меня были Наполеоновские планы! Я думал посидеть за чашкой чая и поговорить, как в старые добрые, без оскорблений, просто прояснить прошедшее ещё раз. Мне хотелось извиниться, пообещать, что больше никогда-никогда я не позволю выражаться в подобном ключе о единственной родной сестре, да ещё и двойняшке. Может, впервые за долгое время попыток со стороны Ари наладить общение, я решил пойти ей навстречу, тоже сделать шаги к нашему далёкому, беззаботному прошлому. Сообщения с текстом «Ты где?» «Скоро будешь дома?» «Перезвони, если ночуешь у Стеллы», оставались без ответа, хотя она читала. Звонки сразу же сбрасывались, а когда моя попытка дозвониться до неё была седьмой, дама с приятным и бархатным голосом оповестила, что абонент не зоны доступа. Это и стало последней каплей (хотя через пару часов, уже вечером, я вновь написал сестре), и тогда я набрал Трессу. — Привет, красотка, — мурлыкнул я в телефон, заваливаясь на диван. — Привет, Ал, — с нотками осторожности в голосе произнесла та, — сегодня ты был не слишком приветлив, не думаешь? — Встал не с той ноги, кажется. — И лёг, судя по всему, тоже не с той, — недовольно буркнула Тресса. — Ладно, я понял. Тебе не обязательно приходить, просто я сегодня без этой… занозы, и без родителей. — С тебя вино и роллы. Буду через час. Организовать такое застолье — проще простого. Вино, как обычно, я нашёл в алкогольном хранилище родителей, ключи от которого у меня всегда с собой. Папа знает, что я могу употребить немного его застоявшегося рома, или, скажем, виски, и давно бы сменил замки от столь ценной комнаты, да только вечно забывает. Или не успевает. Возвращается домой, а через пару дней вновь на недельку-другую. Мама же считает, что я божий одуванчик, как говорится, «ни капли в рот, ни сантиметра…» Не важно, впрочем. Просто она думает, что я не пью, или что Ари держит меня в узде. Роллы привезли за пару минут до приезда Трессы. Что сказать Тресса выглядела шикарно, как и обычно, и для меня было странно, что я не замечал её раньше. Длинные блондинистые волосы рассыпались по плечам. Миленькое личико не выражало ничего кроме детской наивности; аккуратный носик, сверкающие серые глаза, пухлые розовые губки. В руках она держала небольшой рюкзачок, судя по всему, с вещами для ночёвки. Я быстро подошёл к пришедшей, и аккуратно поцеловал в щёку. — Злишься на меня? — От тебя пахнет вином, а это значит, что ты однозначно прощён. Тресса ловко приподнимается на носочках, обхватывает моё лицо маленькими и худенькими ручками, и с нежностью притягивает к себе, завлекая в долгий и горячий поцелуй. Мои руки настойчиво исследуют её стройное тело, и хотя я знаю, что могу себе позволить намного больше — не делаю ничего. Растянуть удовольствие на весь вечер кажется самой привлекательной и хорошей идеей за последние пару дней. Я осторожно подхватываю миниатюрную девушку, и её ноги мигом смыкаются на моей талии. Не размыкая поцелуя, я, уже на автомате, направляюсь в зал, где нас уже заждался первоклассный ужин и не менее приятный фильм.***
Нехотя отрываюсь от мягких губ Трессы, когда мы слышим, как входная дверь с противным скрипом открывается. Сидящая на мне подруга бросает обеспокоенные взгляды то на меня, то в коридор, и я, сориентировавшись, протягиваю ей свою футболку — это оказалась единственная вещь, лежащая под рукой, потому как остальные разбросаны по разным частям комнаты. До самого интересного, мы, разумеется, не дошли; нас разделяла всего лишь ткань моих джинс, но и это планировалось исправить в ближайшие минут пять. Как обычно, всё хорошее — во время. — Ты же говорил, что мы сегодня одни… Ой! Ариэль, здравствуй. — Ну, здравствуй, Тресса. Чёрт! Ну почему было не ответить на кучу сообщений? Сложно написать «Я еду домой»? Как же она меня раздражает! Я вышел в коридор, приобняв остановившуюся в дверном проёме зала, Трессу. Она, поцеловав меня в щёку, прощебетала, что лучше поедет домой, и быстро направилась в зал, чтобы собрать раскиданные вещи. — Почему не отвечала? — А должна? — огрызнулась Ари. Она выглядела как всегда красиво, но сегодня её аура излучала лишь беспокойство и грусть. — Да, должна! Я тебе писал, чёрт тебя дери, я волновался! — Да неужели? Я только что видела причину твоего волнения. Она грубо толкнула меня плечом, и я, по инерции, схватил её за запястье, осторожно развернул к себе, держа дистанцию. — Когда тебе звонят — нужно брать чёртову трубку. Когда тебе пишут, нужно брать чёртов телефон в руки и писать, мать его, ответ! — Ты так бесишься потому что я тебе сношение обломала, или что? Я не понимаю. Почему тебя не волновало все те полгода, где я пропадаю, а сейчас ты ведёшь себя, как прилежный братец? — Сношаются животные, а у меня свидание. — Следы твоего свидания я вижу так же хорошо, как и причину волнения. Она провела своей тоненькой и бледной ручкой по прессу, обжигая кожу холодными пальцами, там, где были багровые пятнышки. Лишь немного задержавшись, Ари одёрнула руку, словно её ударило током. Прикосновения были мимолётными, но по телу, совершенно произвольно, пробежали толпы мурашек, а сердце отчаянно забилось сильнее, пропустив сначала парочку ударов. Я быстро списал это на нервозность и холод рук, которыми сестрица только что провела мне по торсу. Мысли о том, что так на меня повлияла Ариэль были не самыми удачными, а потому я их отбросил сразу же. — Тебе не кажется, что моя личная жизнь не должна тебя касаться? — произнёс я на одном выдохе, стараясь не пересечься взглядом. Чувствовал я себя смущённым, будто она нарушила какое-то табу, хотя это было лишь прикосновение, которое, как ни странно, обижагало. — Вот видишь. Я слышу это постоянно. Но что, если моя личная жизнь тоже тебя не касается? Почему я должна отчитываться, где я, с кем я? — Ты могла хотя бы ответить, приедешь домой, или нет. — Это… — она закусила губу, ловко высвободив правую руку из моего захвата, сделав ещё шаг назад, — непредвиденные обстоятельства. Я не собиралась. — Ты была у Стеллы? — Да какое тебе, чёрт возьми, дело? — У Дьюса? — я и сам не понимал, почему меня так волнует, где была Ариэль, и почему на этом вопросе я почувствовал панику, подкатывающую к горлу. Ари выглядела раздосадованной, утомлённой и злой. Она, кинув куртку на пол, быстро закинула на плечо рюкзак и побежала по лестнице на второй этаж. Я не знал, что мне делать. С одной стороны, ужасно хотелось догнать и поговорить, так, как я и хотел. А с другой, я злился на неё за её безответственность, злился и на себя, что так сильно переживаю за неё. А самое главное — почему? Что изменилось за эти пару дней? Я вдруг решил, что мне нравится быть добрым старшим братиком, а не плохим говнюком? Нет… да... Я не знаю. Мне просто нужно было услышать от Ариэль, что она не злится на меня. Что она в порядке. Из транса меня вывела тёплая ладонь, мягко опустившаяся на плечо. Я опустил голову и пересёкся взглядами с Трессой. Она выглядела обиженной, даже несколько злой. — Сначала разберись со своим цирком, а потом звони. — Тресса... — Пока! И дверь с гулким звуком захлопнулась. Растерянно озираюсь по сторонам, пытаясь понять, почему подобные ситуации так сильно выводят Трессу из себя, но весь мой разум затуманен одним - Ари. Я поднимаюсь на второй этаж, вслед за сестрой, и, добравшись о двери, деликатно стучусь. — Пошёл вон! — Я не уйду, пока мы не поговорим. — Ты достаточно сказал, а я достаточно услышала. Алистер, пожалуйста… — Нет. Я буду сидеть здесь, пока ты не захочешь поговорить. Через дверь меня устроит. В ответ я услышал лишь тяжёлое молчание, и периодами до ушей доносились тихие всхлипы. Молчал. Я прислонился спиной к двери, как день назад, подобрав колени к груди. Мне столько всего хотелось сказать ей, за многое извиниться… Я, может, и не нуждался в нашем прошлом общении, но в одном нуждался точно — в прощении, в знании, что всё нормально. Что мы не будем грызться как кошка с собакой, и что Ариэль не будет плакать после каждой нашей серьёзной ссоры, после каждых оскорблений. — Мне жаль.