Восточный Восток

— Где вода морская не солона ... — голубые волосы покачиваются в такт постукиваниям ноги. Мало кто знает, что Гас любит песенки. Детские, с мультиков, они всегда заползают глубоко в его сознание и не отпускают неделями. Спектра неслабо так удивился, когда в пол четвертого утра обнаружил парня на кухне, напевающим что-то про мышек и уплетающим рогалики. — Вот там, мой дружок... — это был первый раз, когда парень увидел своего Мастера без маски. Он так и застыл со сладостью во рту, рассматривая заспанное лицо, копну встрепанных волос, прищуренные глаза, выступающие ключицы, растянутую майку на плечах с выступающими мышцами... Дальше он с еле различимым писком крутанулся на месте, отворачиваясь и прижимая к лицу ладошки, — Найдешь ты Восток... — он склонился в бок перед Гасом и, заглядывая ему в лицо, подул на него. Тот дернулся, отняв руки, и опустил глаза, встречаясь с чужим взглядом. «Мастер...», – замолчал он потому, что Мастер начал приближаться. И Гас явно не ожидал, он был не готов, он ещё не разобрался в себе и... Спектра откусил кончик рогалика, невесомо задев верхнюю губу Гаса: «Сейчас я – Кит. Различай, Гас» и вышел, махнув рукой. Именно тогда для него появился Кит, а не Мастер Спектра, — Самый восточный Восток... Сейчас Кит поглядывал на парня краем глаза, попутно вбивая очередные алгоритмы. Собранные в хвост волосы, кофточка, которая держится на честном слове, хоть и облипает все, что нельзя, спортивные штаны, висящие ниже талии, отсутствующий ремень. Мурлыкает себе что-то про воду и Восток. Такого Гаса видел только он, и он рад, потому что не готов делиться. Грав отдергивает руки и обрывается на полуслове, на лице замирает настороженность. — М? — Фермин мечется взглядом по экрану, ничего не находит и осматривает парня, затем снова экран, — Что случилось? Гас медленно вытягивает руку и жмёт одну из многочисленных кнопочек, в ответ на что экран пиликает и выдает иконку «Изменения сохранены. Завершить работу?» — Гас, — Кит расплывается в улыбке и, заключив веста в объятия, потормошил в стороны, — Мы сделали это! Мы смогли, слышишь... — Боевой механизм завершён... — ему не верится – месяцы работы, наконец, дали результат – «Двойной разрушитель» готов, — Он завершён! Кит! — он тоже обвивает парня руками, почти подпрыгивая. Но только почти. В зелёных глазах светятся радость и облегчение, наконец-то можно расслабиться. Фермин кликает на «Сохранить» и прижимает парня теснее, пока у того носочки от пола не оторвались. Гас обожает эту разницу в росте – подняться на цыпочки, дотянуться до желанных губ, при объятиях оказываться в воздухе, потянуть за ворот, наклоняя и кусая губы напротив. Кит подхватывает его под бедра и усаживает на кофейный столик. Поверхность маленькая, но, благо, высокая и Гас прекрасно на ней умещается, обхватывая ногами парня поперек спины, и притягивает к себе. Поцелуй выходит затянутым и влажным, посасывая свои-не-свои губы и лёгкий укус за нижнюю. Гас всегда думал, что от ярых и страстных поцелуев болят губы. На деле оказалось, что именно такие – медленные и чувственные вызывают то самое покалывание. Когда начинаешь с ненавязчивой попытки прихватить чужую губу своими, ощутить, насколько же она мягкая и сладкая, потому что на завтрак были рогалики. Оттягиваешь нижнюю и скользишь кончиком языка под ней, переходя к кромке зубов. Отстраняешься, чтобы обхватить другую губу и посасывать ее. Провести языком по мягкой кожице, пригладить все трещинки и ранки, которых не сосчитать. У самого Гаса губы тонкие и бледные, и, как он всегда думал, если в нем и есть изюминка – это не губы. Кит думает, что губы Грава – один из его фетишей на этого парня. Он бы не променял эти маленькие, аккуратные губки, идеально соприкасающиеся с его собственными. Но, предоставь ему идентичные на ком-то другом, он бы даже не взглянул на них. Потому, что особенность любимых губ – сам Грав. Кит ведет пальцами по скулам Гаса к шее, чувствует, как под кожей бьётся кровь. Опускается к открытым ключицам, очерчивает косточки и скользит пальцами под облегающую ткань, спуская ее с плечика. Наклоняется и целует, зализывает недельный укус. У Гаса регенерация ни к черту и это так заводит, когда из-за коричневого воротника виднеются твои отметины, которым почти месяц, а поверх них совсем новые, вчерашние. Отличная мотивация поскорее разобраться с работой и заняться более заманчивыми вещами. Рубашка летит в небытие, вслед за ней отправляются тапочки Грава. Розовенькие, с зайкой – потому что самые мягкие и тёплые из ассортимента магазина. Кит тянет резинку и голубые волосы рассыпаются по плечам, пока он не накручивает их на руку и ненавязчиво тянет вниз, чисто обозначая направление. Он не любит причинять парню боль посредством грубости, особенно касательно волос. И Гас поддается, запрокидывает голову и томно выдыхает. Кит широко ведёт языком по бледной шее, прикусывая гортань и останавливается на ключицах, всасывая нежную кожу. Горячо выдыхает на проявляющийся засос и опускается ниже, прикусывая вставший сосок через ткань. Гас всегда смущается, когда тот добирается до сосков, и Фермин считает это очаровательным, особенно после того раза, как он впервые решил поиграть с грудью парня и тот не продержался и минуты, кончив, даже не притрагиваясь к себе. С тех пор, эта часть тела никогда не оставалась без должного внимания, как и сейчас, пока горячий язычок ласкает чувствительную бусинку, вылизывая и покусывая через намокшую ткань. Второй сосок он успел только лизнуть, когда прохладные пальчики поддели его за подбородок, поднимая голову вверх. Гас прижимается губами к скулам, шумно дышит в самое ухо, из-за чего непослушные волосы щекочут нос. Он фыркнул и отмахнулся от светлых прядей, чем вызвал сдержанный смешок их обладателя. — Да сними ты эту дрянь, — недовольно заворчал Грав, запуская руки в белобрысые пряди и, под смех Кита, выудил заколку, предоставляющую собой два гребешка, перетянутые узорчатыми ниточками. Волосы перестали топорщиться и основная их масса опустилась: густые блондинистые локоны доставали до ключиц и Гас провел по ним ладонями, приглаживая наэлектризованные волоски. Его лицо кардинально меняется, когда сооружение волос на голове принимает родную форму. Черты скул и острые уголки губ сглаживаются, взгляд смягчается. Кит накрыл руку парня своей, склонив голову и мягко улыбаясь. Гас ответил ему улыбкой, притягивая к себе и прижимаясь к припухшим губам. — Они отрастают, — Гас пропустил через пальцы прядку, порозовевшую у корней. — Когда все закончится, отращу их обратно, — Кит склонил голову, прикусывая кожицу на шее Грава. Гас давит ногой на копчик Фермина, притягивая ближе, и пальчиком поддевает пуговку на штанах. В расстегнутом состоянии они не держатся и спадают, Кит сразу переступает и отпихивает одежду в сторону. Гас ведёт пальцами по животу напротив, надавливает на косые мышцы и те напрягаются, выделяясь. Тазовые косточки ярко выступают, как и у него самого, натягивают кожу при каждом шаге. Кит стягивает с него кофточку, проводит языком по оголившейся груди, кусает. На светлой коже остаются розовые полосочки. — Гелиос, — зовёт Фермин, и Бакуган выглядывает из-за панели, — пожалуйста, — сфера улетает сразу. В моменты страсти своих товарищей Волкан и Гелиос стараются держаться от них подальше, пары раз наблюдения хватило им на всю жизнь вперёд. Но, как думал Гелиос, парни не сильно умные, раз перед тем, как уединиться, не запасаются нужным и через раз посылают их за этим самым нужным. Бакуган возвращается с тюбиком лубриканта и отправляет его хозяину по полу, получает в ответ сбитое «Спасибо» и тут же скрывается за дверью. Гас облокачивается на руки, приподнимаясь, позволяет снять с себя оставшуюся одежду и притянуть обратно. Кит разводит его колени в стороны, становится между ног и проводит пальцами между его ягодиц, смазывая. Смазка быстро нагревается, но сейчас она прохладная и от этого контраста с прижимающимся горячим телом идут мурашки. Грав шумно выдыхает и откидывает голову назад, когда внутрь проскальзывает первый, а потом и второй палец. Он достаточно растянут ещё с прошлого раза, но Киту нравится сам процесс растяжки. Как горячие мышцы обволакивают пальцы и костяшки начинают саднить, он делает «ножницы», из-за чего мышцы сокращаются и подергиваются от увеличившегося давления. Третий палец вырывает тихий стон, и Фермин только недавно понял, как любит эти стоны и вообще все эмоции, исходящие из Гаса во время секса. Они пару раз уединялись во дворце, где им приходилось вести себя максимально тихо, и именно этого ему не хватало каждый раз. Поэтому Кит долго отучивал Гаса зажиматься и стесняться, почти силой заставляя не сдерживаться. Он не просил наигранно вести себя громко или каких то лишних действий, ему нужно было, чтобы Гас показывал и делал именно то, что чувствовал. И он этого добился – Гас перестал стесняться. И Кит не понимал, насколько он парня раскрыл, пока не проснулся от того, что его член был в теплом рту. Полностью. Он вытаскивает руку и подтягивает Грава на край столика, так, что тот обхватывает его ногами за спину. Кит направляет себя рукой и поднимает взгляд к лицу Гаса, откуда на него уже смотрят потемневшие глаза. Они все с той же зеленцой, но, стоит ему возбудиться, зрачки увеличиваются настолько, что Киту каждый раз кажется, будто чернота заполонит всю радужку, а за ней и белок. И он всегда смотрит. Каждый раз, когда головка плавно заполняет разгорячённое нутро, он смотрит в эти невероятные глаза, пока они смотрят в ответ. Гас сводит брови и протяжно стонет, принимая его в себя полностью, кусает губы и до побелевших пальцев сжимает чужие плечи, но не сводит взгляда с глаз напротив. Они должны видеть эмоции друг друга в этот момент. Гас скрещивает руки за шеей Фермина, подается плавным толчкам и стонет, горячо выдыхая прямо перед лицом, практически сталкиваясь носами. Видит каждую эмоцию и запускает пальцы в густые волосы, поглаживает кожу головы и накручивает прядки на кончики пальцев. Оттягивает их вниз, обнажая шею. Предыдущие пятнышки засосов практически сошли, но их довольно много, и Гас всасывает кожу снова и снова. Он знает, что все скроет высокий воротник и пышные перья, знает, что может оставлять свои метки где и сколько хочет. Он и оставляет – кусает участок изгиба шеи, обводит языком кадык и всасывает кожу прямо под скулами. Киту тоже неимоверно нравится эта часть, когда Грав добирается до его шеи, и он может слышать каждый выдох и сдавленный стон, которых не расслышать за высокими протяжными стонами и всхлипами наслаждения. Толчки становятся размашистее и резче, а воздух вокруг нагревается все больше. Каждое прикосновение отдается жаром и им хочется утонуть друг в друге, вжаться в любимое тело так, чтоб слиться в одно. И, как однажды выразился Волкан, они уже давно высосали друг из друга души. Они действительно часто целуются - при любой возможности. Это скорее мимолётное касание теплых губ я-здесь-и-я-люблю-тебя, но довольно часто эти смазанные чмоки переплывают в затянутый ленивый поцелуй, когда губы мнут друг друга, целомудренные посасывания и никакой спешки. Тогда из пассивной страсти выводит лёгкий укус за нижнюю губу, кончик языка ведёт между разгорячёнными губами и проскальзывает в податливый ротик. Сразу становится теплее и желание подскакивает к горлу, вырываясь стоном. Фермин отстраняется и плавно покидает желанное тело. Гас ловит его голову за щеки, притягивает обратно и жадно вгрызается в уже припухшие губы. Кит накрывает его руку своей, сжимая прохладные пальцы. Их обоих забавляет эта разница в размере рук, потому, что порознь их руки выглядят как самые обычные руки, ничего примечательного. Стоит им сложить ладони, так улыбка сама наползает на лица – миниатюрные пальчики Гаса еле дотягиваются до последних фаланг на длинных костлявых пальцах Кита. И плевать на девять сантиметров разницы роста, плевать. — Повернись, — Кит шепчет еле различимо, но Грав слышит и поворачивается. Он принимает позу жабки, причем самую идеальную, какую Фермин вообще может себе представить: бедра полностью прижаты к столу, образуя ровную линию, поясница прогнута вперёд, за счёт чего его половинки заметно округляются сзади, мышцы плеч напряжены, лопатки выделены. Кит давит на копчик, заставляя прогнуться вперед ещё. Мышцы в ногах тянет и Гас протяжно стонет, подчиняясь руке на своей спине. Это не та адская боль растяжки, которая была во время тренировок на шпагат и гибкость, тогда хотелось отгрызть себе часть конечности, а лучше всю. Но Гас не жалуется, ему нравится результат тех страданий - он может закинуть ногу на плече Фермина и быть не дальше, чем если бы он обнимал его. Или, как сейчас, откинуть голову назад настолько, что лицо окажется параллельно лицу напротив. Кит говорит, что это выглядит жутко, и отправляет его обратно, кусая острое плечико в ответ на приглушённый смех. Он оглаживает мягкие ягодицы, сжимает до следов. У Грава есть всего две родинки, и они здесь – на левой ягодице. Маленькие черные капочки ближе к копчику. Кит ведёт по ним пальцами, к щёлочке и заскальзывает двумя пальцами в дырочку, оглаживает мягкие стеночки. Он заменяет пальцы на член, сразу входя до шлепка. Мышцы обволакивают плоть, принимают в себя и обдают неимоверным жаром. Незачем медлить, темп сразу задаётся быстрый и резкий, что подтверждают звонкие шлепки и высокие стоны. У Гаса яйца поджимаются от такой скорости и ощущений, он стонет и не может надышаться, кажется, воздуха все меньше. Кит может только хрипло выдыхать и обрывисто постанывать, сбиваясь на каждом толчке. Он понятия не имеет, как Грав умудряется так протяжно и высоко стонать, у того разве что голос дёргается. И Фермин накручивает голубые пряди на ладонь, тянет на себя, без силы обозначает. Проводит носом под ушком, вдыхая его запах, и всасывает кожу. Он знает, что это открытое место, но волосы прикроют, поэтому всасывает ещё сильнее, покусывая. Засос яркий, бордовый и контрастирует с бледной кожей. Он считает, что с голубыми прядками его метки выглядят прекрасно. Волосы больше не заслоняют добрую часть спины и Кит покрывает ее мелкими укусами, в перемешку с поцелуями, пересчитывает пальцами выступающие ребра. Отмечает себе, что Грава опять надо откармливать, потому, что сбросил пару килограмм за последнюю неделю – слишком напряжённая работа. И, казалось бы, что плохого в том, что парень похудел, многие позавидуют. Но Фермин помнит его состояние несколько лет назад. Почти анорексия. Им обоим очень нелегко далась реабилитация Грава и Кит очень, очень дотошно следит за тем, лишь бы тот не сбросил чего нужного. Кит завороженно наблюдает, как колечко мышц плотно обхватывает его член, как неохотно выпускает и жадно принимает в себя на каждом толчке. Ягодицы подрагивают и блестят смазкой в свете экранов. Гас тянется к себе, обхватывает головку рукой, что не скрывается от глаз Фермина, и он думает, что тоже на пределе. Он меняет угол проникновения, замедляется и давит на ягодицы, соединяя их. Простата обнаруживается почти сразу, что подтверждает особенно высокий стон, больше подходящий на вскрик. Гас сжимается, прогибается сильнее и подставляется под руки, сжимающие его соски. Двигаться стало трудно и тесно, Кит любит это сопротивление стенок, не выпускающих его. Любит, когда Гас откидывается на него и кончает, сопровождая подрагивающим стоном. И Кит не выдерживает, тоже кончает, заливая горячее нутро не менее горячей спермой. Кит трётся щекой о шею Гаса и целует в подбородок, тяжело выдыхает. Гас заводит руку назад, лениво сжимая растрёпанные светлые волосы, перебирает их и скручивает змейкой. Кит медленно выскальзывает из него, гладит подрагивающие бедра. — Лови, — Грав раскидывает руки и откидывается назад, отправляясь в свободный полет, и Кит вовремя успевает поймать его перед тем, как головушка бы встретилась с полом. — Да, Сэр, — тело в руках изворачивается и с хрустом потягивается, сопровождая протяжным мычанием, — Куда направляемся, Мастер? — Не смешно, — Гас легонько бьёт в плечо и Кит приподнимает бровь, осматривая его. Знает, не обиделся - дуется. — Разве? — подкидывает парня повыше, направляясь в ванную. — Ты мой Мастер, — Гас обвивает ручками его шею и льнет ближе. — Как мило, — Кит усмехается и зарывается носом в голубые пряди, что маячат перед лицом. И, все же, они любят идиллию.