Последняя надежда человечества

Несмотря на то, что Гарри совершенно добровольно дал свое согласие на участие в смелом эксперименте под кодовым названием «Последняя надежда человечества», в Отделе тайн его все равно заставили подписать кучу документов (в том числе и отказ от любых претензий в случае нанесения непоправимого вреда здоровью или жизни), а потом еще и принести Клятву о неразглашении. Эксперимент проводился в обстановке строжайшей секретности. На чашу весов было поставлено слишком много. От Снейпа и его коллег в прямом смысле слова зависело будущее людского рода. Именно поэтому доступ в секретную лабораторию, где готовилось Зелье мужской беременности, получили, помимо Снейпа, лишь трое самых проверенных невыразимцев, предварительно давшие обет держать язык за зубами и не рассказывать о своей работе ни родственникам, ни ближайшим друзьям. Как бы Гарри ни хорохорился, успокаивая себя тем, что до завершающей стадии эксперимента дело дойдет еще не скоро, а значит, пока можно вести привычный образ жизни и не думать о том, какое лицо станет у Роббинса, когда он положит на стол заявление об уходе по собственному желанию, ему было слегка не по себе. И в первую очередь его нервозному состоянию способствовали сны. Точнее, всего один сон, от которого Гарри неизменно просыпался в холодном поту и после еще долго лежал, стараясь выровнять сбившееся дыхание. Ему снился заснеженный зимний лес, насквозь продуваемый ледяным ветром. А потом он видел себя: явно беременного, в мантии, обтягивавшей огромный живот. И Северуса – с лицом, искаженным безмерным отчаянием. Северус тянул и тянул его вперед, словно они пытались уйти от погони, но Гарри чувствовал, что просто не в силах идти еще быстрее. Живот делал его неуклюжим и медлительным. В конце концов Северус сдавался, садился рядом с ним на снег, прижимал к себе, и так, вместе, они дожидались чего-то неизведанного и, судя по всему, совершенно ужасного. *** Недели сменялись месяцами, а в лаборатории Отдела тайн все еще шла кропотливая работа по созданию уникального зелья. За это время эпидемия повального бесплодия, шагнув далеко за пределы Франции, успела охватить весь мир и, как это ни прискорбно, ударила по самым близким Гарри людям. Рон и Гермиона потеряли двоих малышей, та же участь постигла и Невилла с Полумной. Глядя на отчаяние друзей, Дин с Джинни решили вообще не рисковать и отказались от попыток завести детей. Они все реже и реже встречались, как раньше, шумной теплой компанией. Похоронив старую Августу Лонгботтом, так и не дождавшуюся правнуков, Невилл продал родительский дом и вместе с Полумной навсегда уехал в Южную Америку, помогать тамошним аборигенам. Джинни и Гермиона, остро переживая крах мечты о материнстве, с головой ушли в работу. Джинни подписала длительный контракт с «Холихедскими Гарпиями» и теперь постоянно была то на тренировках, то за границей, надеясь подобным плотным графиком заполнить душевную пустоту. Гермиона, так и не получившая вожделенного места в Визенгамоте по причине слишком юного возраста, попробовала устроиться в Отдел тайн. Она блестяще сдала теоретический экзамен, но срезалась на практической части, требовавшей огромного магического потенциала, которого, как выяснилось, у нее просто не было. Потеряв надежду сделать нормальную карьеру в магическом мире, она сутками напролет пропадала в архиве Министерства магии. Гарри видел, как его друзья постепенно отдалялись от него. Царившая повсюду гнетущая атмосфера всеобщего отчаяния, точно кислота, разъедала прежние привязанности. Порой ему казалось, что, кроме Северуса, в целом свете у него никого не осталось. *** Незадолго до того как Зелье мужской беременности было почти готово, ночной кошмар внезапно изменился. Точнее, изменилось его окончание. Гарри с Северусом находились, как и раньше, в заснеженном, выстуженном ледяными ветрами лесу, однако теперь Снейп не оставался с ним. Он целовал Гарри в губы, шептал слова прощания и исчезал. И Гарри потерянно стоял посреди поляны и слышал, как со всех сторон, все ближе и ближе, доносились лай собак и голоса преследователей. Сон был настолько жутким и реалистичным, что, кое-как успокоившись, Гарри с трудом сдержал порыв немедленно разбудить Северуса и отказаться от участия в эксперименте. Помешали гордость, фирменное гриффиндорское упрямство и нежелание подводить Снейпа. Вечером того же дня Северус вернулся из Министерства сияющий. Увидев на лице супруга столь несвойственное ему выражение какого-то детского восторга, Гарри понял: зелье готово. – Когда запланированы опыты на людях? – спросил он нарочито небрежным тоном, точно речь не шла о нем самом. – О, до этого еще довольно далеко! – улыбнулся Снейп, с аппетитом поглощая ужин. – У тебя есть время морально подготовиться и уйти в длительный отпуск. – Но ведь зелье готово! – удивился Гарри внезапно возникшей отсрочке. – Не совсем. Теперь оно должно два месяца настаиваться. Лишь после этого мы начнем тестирование на трех добровольцах: волшебнике, сквибе и маггле. Даже не представляешь, как я волнуюсь, – искренне признался Снейп. – Если «Последняя надежда...» не сработает, у человечества и в самом деле не останется никаких надежд. Вот взгляни! Он положил перед Гарри свежий выпуск «Таймс» (1). Гарри развернул газету и прочел апокалиптическую статью, напечатанную на первом листе. «Несмотря на приближающееся Рождество, человечество со страхом вглядывается в собственное будущее. За последние три месяца на всем земном шаре не было зафиксировано ни одной беременности. Тщательное расследование, проведенное Всемирной организацией здравоохранения, выявило прямую связь между техногенной катастрофой, произошедшей 21 сентября 2001 года в Тулузе, и способностью женщин к зачатию и вынашиванию детей. Нас ждет вымирание!» – Похоже, у магглов совершенно упадочнические настроения, – констатировал он. – И у них есть все причины паниковать, – мрачно ответил Северус. – Невзирая на участие в эксперименте маггла, я не уверен в положительном результате. Даже учитывая тот факт, что его муж – волшебник. Для возникновения и поддержания беременности этого может оказаться маловато. Ведь у сквибов имеется небольшой запас остаточной магии, на который я очень рассчитываю. Если наш второй подопытный сумеет благополучно родить ребенка, это будет невероятной удачей. *** Разговор с начальством прошел на удивление гладко. Гарри ожидал упреков, взывания к совести и в итоге резкого отказа Роббинса отпустить одного из своих самых ценных сотрудников, но тот лишь тяжело вздохнул, взял в руки перо и со словами: – Надо так надо! – размашисто заверил лежавшее перед ним заявление. Вся беседа заняла около десяти минут, на протяжении пяти из которых Роббинс желал бывшему подчиненному «удачи во всех начинаниях». У Гарри даже сложилось ощущение, что, несмотря на строжайшую секретность эксперимента, главу Аврората все же поставили в известность и приказали не чинить Поттеру препятствий. Иное дело – его коллеги-авроры. Когда во время обеденного перерыва Гарри во всеуслышание объявил, что уходит в отставку, у многих вытянулись лица. – Ты не можешь сделать это именно сейчас! – возмутился Дин Томас. – У магглов на днях ввели военное положение из-за похищения детей. Того и гляди та же катавасия начнется и у нас. Нам теперь каждый человек нужен, а ты вдруг вздумал уйти на покой?! – Да уж, дружище, – поддержал зятя Рон, – не молод ты еще для пенсии? – Двадцать три с половиной – самый возраст! – попытался отшутиться Гарри. – Не все же мне трудиться на благо магической Британии. Надо и для себя пожить. – А что толку? – мрачно отозвался Деннис Криви. – Ну, поживешь ты еще лет сто – сто двадцать. А потом? Детей-то все равно ни у кого из нас не будет... Гарри очень хотелось сказать им всем, что как раз для этого самого «потом» он сегодня и уходит из Аврората, но данная в Отделе тайн клятва связывала его по рукам и ногам. Пришлось до конца обеда отмалчиваться и терпеть осуждающие взгляды ребят, вместе с которыми он пережил столько хорошего и плохого. Гарри словно снова вернулся в год, когда лже-Грюм подбросил записку с его именем в Кубок огня. Тогда на него тоже многие смотрели косо, а Рон так и вовсе перестал разговаривать. – Ну, я пошел, – Гарри поднялся с места, – берегите себя. Счастливо оставаться! Ответом ему было гробовое молчание. *** Покинув здание Аврората, Гарри почувствовал, что ему до смерти хочется напиться. Почему, ну почему к нему вечно было такое несправедливое отношение? Никто ведь и не предполагал, какие испытания предстоят ему в самом ближайшем будущем. Он снова жертвовал собой во имя всех остальных, а вместо благодарности получал лишь всеобщее осуждение! Впрочем, алкоголь сейчас являлся для него недоступной роскошью. Эксперимент планировали начать ровно через три недели, а пока ему предписывалось вести здоровый образ жизни, соблюдать диету и каждый вечер отправляться дышать свежим воздухом. – Гарри, постой! – возле него с легким хлопком материализовался Рон. – Прости, пожалуйста, наших за такое скотское поведение. Просто все так подавлены, что сами не понимают, что и кому говорят. Разумеется, ты имеешь полное право уйти в отставку и ни перед кем не обязан отчитываться... Лишь в этот момент Гарри обратил внимание, каким бледным и расстроенным выглядел его друг. Обычно так и пышущий энергией, сегодня он казался воздушным шаром, из которого выпустили весь воздух. Гарри стало стыдно. С Уизли явно что-то происходило, но он, поглощенный собственными заботами, этого не заметил. – Рон, – предложил он, поддавшись внезапному порыву, – пойдем посидим где-нибудь, если в Аврорате нет ничего срочного. – С удовольствием! – потухшие глаза Уизли на миг озарились знакомым Гарри блеском. – Сто лет не болтали с тобой по душам. Да и в рейд мне теперь только ночью. – Ночью? – удивился Гарри. В последнее время Роббинс старался не назначать женатым аврорам ночных дежурств. – Там расскажу, – Рон кивнул на дверь ближайшего ресторанчика. Через пару минут, удобно устроившись за столиком, они уже диктовали заказы молоденькой официантке. – Мне, пожалуйста, полпинты пива и сосиски с чипсами, – определился Рон, пробежав глазами меню. – А мне – салат и яблочный сок, – воскресив в памяти строгие наставления Снейпа, произнес Гарри. – Ты что, на вегетарианскую пищу перешел? – прыснул Рон, когда официантка отправилась на кухню. – Или блюдешь фигуру для своего Северуса? – Что-то вроде, – усмехнулся Гарри, принюхиваясь к аппетитным запахам, доносившимся из кухни, и проклиная на чем свет стоит свою мордредову диету. – Так что там у тебя с ночными дежурствами? Чем ты так не угодил старине Роббинсу? – Ничем, – буркнул Рон, принимая из рук официантки кружку ледяного пива, – я сам его попросил. – Зачем? – поразился Гарри, прекрасно помнивший, как Рон неоднократно жаловался ему на то, что из-за рейдов и ночных дежурств не удается уделять достаточно времени Гермионе, остро переживавшей сперва невозможность вернуть память родителям, а затем неспособность стать матерью. – А что мне делать по ночам одному дома?! – Рон с такой злостью поставил кружку на стол, что часть ее содержимого выплеснулась. – У нее – роман. Понимаешь? Она изменяет мне! – в голубых глазах показались слезы. – С чего ты взял? – недоуменно спросил Гарри. – Просто ей необходимо отвлечься от всего, что произошло, вот она и пропадает сутками на работе. – Она три года работает в архиве, но всегда приходила ночевать домой и НИКОГДА не отказывала мне в сексе. А в последние месяцы ее передергивает, едва я к ней прикасаюсь. И еще... – он покраснел до корней волос, – пару дней назад я заметил на ее шее засос. Если учесть, что меня она к себе не подпускает, спрашивается, откуда? – А поговорить ты с ней не пробовал? – Гарри совершенно растерялся. Он знал Гермиону с одиннадцати лет и всегда поражался ее порядочности и принципиальности. Да, лет в пятнадцать она переписывалась с Крамом и, кажется, даже целовалась с ним, но с тех пор прошло уже много лет. Да и вообще, тогда они были подростками. Глупыми и сходившими с ума от гормонов. Ведь и Рон на шестом курсе закрутил роман с Лавандой Браун! Да и сам Гарри, пока не понял окончательно, что ему нравятся мужчины, а точнее, всего один-единственный мужчина, ухаживал сначала за Чжоу, а затем и за Джинни. – Пробовал! – прервал его мысли Уизли. – Она заявила, что на нее упала папка с документами. Лучше бы честно призналась в измене! Мне от этого стало бы гораздо легче. Воцарилось молчание. Рон заказал еще кружку пива и осушил ее, так и не притронувшись к еде. – Спасибо, что выслушал, – произнес он наконец. – Мы с тобой в последние месяцы как-то отдалились друг от друга. Надо почаще встречаться. – Рон... – Гарри замялся, не зная, как сообщить другу неприятную правду, – какое-то время у нас не получится встречаться. Совсем. Прости, я не могу объяснить почему. Я связан Обетом о неразглашении. – Неужели ты опять влез во что-то опасное? – Рон помрачнел еще больше. – Ах да, ты же не можешь сказать! – Не могу! – подтвердил Гарри. – Извини. – И как долго ты будешь «отсутствовать»? – плечи Уизли ссутулились, словно на них лежал непомерный груз. – Около года, – печально улыбнулся Гарри, – или что-то вроде того. – Ясно, – поднимаясь, тяжело вздохнул Рон, – мне пора. Рабочий день все-таки. Удачи, Гарри! Я буду скучать по тебе, дружище. – Я тоже, – эхом отозвался Поттер, глядя в спину уходящему Рону. _______________________________________ 1. «Таймс» (англ. The Times; переводится как «Времена») – ежедневная газета в Великобритании, одна из самых известных мировых газет. Выходит в печать с 1785 года. В настоящее время «Таймс» издается в Times Newspapers Limited и целиком принадлежит медиакорпорации News Corporation, главой которой является Руперт Мёрдок. Воскресным вариантом газеты является «The Sunday Times». Многие газеты позаимствовали название у «Таймс», например, американская The New York Times, индийская The Times of India, южнокорейская «The Korea Times». «Таймс» была основана Джоном Уолтером в 1785 году и называлась тогда The Daily Universal Register («Ежедневный перечень новостей»), редактором стал сам же Уолтер. 1 января 1788 года, спустя 940 выпусков, название сменилось на The Times. https://ru.wikipedia.org/wiki/The_Times