Превратности судьбы

Ольга бегом бежала к автобусной остановке. Часы показывали половину восьмого утра, а ей нужно было успеть к первой паре, которая начиналась без четверти восемь. Она только что оставила своего сына Филипа в детском саду и теперь стремилась вовремя попасть на семинар по археологии, на который за опоздание могли и не допустить. Ровно в семь сорок пять, Ольга, запыхавшись, плюхнулась на стул. Вошел преподаватель, перечислил всех присутствующих и Ольга облегченно вздохнув, погрузилась в свои невеселые мысли. Ей было двадцать семь лет, а за плечами развалившийся брак, тщательно скрываемая от всего света. Физиологически Ольга оставалась девственницей и это страшно мешало ее жизни, порождая бесчисленные комплексы и проблемы, которые занимали все ее мысли. Близкого человека, с которым она могла бы поделиться своими переживаниями, у девушки не было. Родители от нее отказались, когда она вышла замуж за Романа. Роман, в свою очередь, бросил Ольгу, когда родился крошка Филипп, не похожий ни на кого из родителей. С тех пор прошло уже четыре года, но рана от предательства мужа даже не собиралась затягиваться. Выбравшись из депрессии ради сына, оставленная без средств к существованию, Ольга смогла устроиться в музыкальную. Ей не удалось закончить юридический, как она когда-то мечтала, а о восстановлении не могло быть и речи. Сейчас Ольга сидела в аудитории, потому что началась очередная сессия. Шел третий год обучения и Оля знала, что если ходить на все занятия, а потом показать тетрадь с лекциями, можно получить зачет не заучивая, поэтому экономила время. Время ей нужно было, чтобы проводить его с единственным существом, кого она любила без памяти, со своим сыном Филиппом. Маленький кареглазый мальчик, очень развитый для своих четырех лет был единственной отдушиной и смыслом жизни молодой женщины. Возможно, сказались чудеса генной инженерии, но мальчик поражал своей памятью, он мог уже читать по слогам и решать элементарные математические примеры. Но, самое главное, он умел рисовать. Рисовать по настоящему, абсолютно не зная законов живописи, цвета и теней. Именно это поражало Ольгу в собственном сыне, так как в ее семье и в семье мужа, насколько она знала, ни у кого не было способностей к рисованию. Девушка могла часами наблюдать, как его белокурая головка склоняется к листу белой бумаги, на которой появляется вид из окна или воспоминания о загородной прогулке. Каждый раз, когда Ольга смотрела на сына, она вспоминала о том, как он появился в ее жизни и сердце болезненно сжималось от жалости к себе и от недоумения, что все это произошло именно с ней. Ольга выросла в семье потомственного офицера и пианистки из семьи музыкантов и меценатов. В их доме всегда царил порядок и тишина. Так как маме нужно было беречь руки, хозяйством занималась какая-то одинокая родственница. Ее сначала взяли в дом помочь с маленькой Олей, так она осталась навсегда, став доброй бабушкой и умелой экономкой. Отец, как все военные, был строг и требователен, но единственную дочку очень любил, хотя вида старался не подавать. Девочка росла аккуратной, трудолюбивой и очень ответственной. Мама привила ей любовь к музыке и искусству. Материальных проблем в их семье не было. Это давало возможность много и плодотворно учиться, ходить по музеям и выставкам, а также без проблем поехать в Москву или Санкт-Петербург, полюбоваться достопримечательностями этих прекрасных городов, или отправиться в поездку по Золотому кольцу в поисках истории. Девочка много училась, ходила в музыкальную школу. В одиннадцать лет у Ольги появился поэтический дар. Написав посвящение ко дню учителя в стихах, девочка заслужила много похвал. Однако, учитель литературы, пораженный талантом девочки, отправил ее работу на городской конкурс юных поэтов. Там талант ребенка был оценен высокой наградой союза писателей. Отличная учеба и одновременно освоение музыки практически отнимали все свободное время, поэтому друзей у Ольги среди одноклассников не было. Девочка была спокойной и приветливой, сохраняя дистанцию. Она достаточно рано поняла, что материальное благополучие семьи и ее личные заслуги вызывают зависть и многие хотят с ней дружить, чтобы использовать. Несколько раз столкнувшись с этим, Ольга решила, что лучше быть одной, чем постоянно ожидать разочарования. К выпускному классу девочка фактически осталась одна, потому что так и не нашлось никого кто бы мог разделить ее интересы. Ольге никогда не приходила в голову мысль, что она одинока, потому что всегда была чем-то занята. Поговорить она могла дома, в библиотеке или в музыкальной школе. Девочка была очень амбициозной с далеко идущими планами, поэтому время на пустую болтовню о мальчиках, шмотках и сексе предпочитала не тратить. Ольга очень любила читать и все свободное от уроков и музыки время проводила с книгой в руках. Обучение в общеобразовательной школе подошло к концу. Годом раньше Ольга также отлично закончила музыкальную школу. Сидя дома, за красиво сервированным столом, где гордый отец демонстрировал золотую медаль дочери гостям, Ольга вдруг заявила, что идет отдавать документы на юрфак. Этого никто не ожидал. Более чем женственная и хрупкая Оля, музыкант и искусствовед, собирается облачиться в форму курсанта МВД. Когда первоначальный шок прошел, отец сказал: - Что ж, дочка, ты выбрала тяжелую профессию. По крайней мере, приобретешь опыт и научишься себя защищать. Мама сказала, что Ольга знает, что делает и вернулась к нотам. Ей нужно было разучить новый концерт и она очень волновалась. Успешно сдав экзамены, Ольга надела пагоны курсанта и стала штудировать российский кодекс, поражая преподавателей беспредельностью своей памяти. Равномерное течение жизни ничто не нарушало. Девушка была счастлива и ей казалось, что так будет всегда. Резко прозвенел звонок, заставив Ольгу вздрогнуть от неожиданности. Занятия окончились. Оля поднялась с места и оглядела аудиторию. Девчонки и ребята весело собирались в компании, шутили и обсуждали последние новости. Ольга знала всех по именам, знала даже особенности характера некоторых. Вот, например, если спросить у Инны тетрадь, она обольет тебя холодным презрением, ответит что-нибудь колкое, а тетрадь все равно не даст. Зато Жанка, староста группы, заводная и веселая, с обостренным чувством справедливости, она всегда поможет. Ольга часто думала о том, чтобы пообщаться с Жанной поближе, но всегда гнала от себя эту мысль. Жанна прирожденный лидер, никогда голос не повысит, а умеет поставить на место шабутного Сашку, заносную Инну и других. Она никогда не бывает одна, как тут к ней подойдешь! Ольга так ни с кем и не подружилась. Заочное отделение, это не одно и тоже с дневным, где группа живет одной жизнью. Здесь люди встречаются только два раза в год по месяцу, приезжая на очередную сессию. Но все равно многие дружат. Ольга вздохнула, взяла сумку, громко попрощалась сразу со всеми и вышла в коридор. Медленно бредя по университету, она думала о том, что ей необходимо с кем-нибудь поделиться своей тайной. Так почему бы не с Жанной? Эта девушка нравилась Ольге больше всех и она за ней давно наблюдала. Как всегда одна, девушка забрела в буфет, там уже сидели девчонки из группы, все замахали ей, приглашая присоединиться, среди них была Жанна и Оля подошла. - Привет, что дают? – поинтересовалась она. - Потрясные бутики с ветчиной и дерьмовый напиток юпи, со вкусом слабительного, – высказалась Танечка Морозова и все засмеялись. - Что за выражения в храме науки, – подняв вверх указательный палец, назидательно проговорила Жанна, которая иногда выражалась весьма пикантно. Все прыснули, а Ольга, усмехнувшись, принялась за бутерброд и напиток, о котором так нелестно высказалась Танечка. Оля частенько сидела с девчонками в буфете и в аудитории, специально она не сторонилась общества. Однако жизнь научила ее осторожно приоткрывать двери, впуская в свое пространство посторонних. Девушка помнила очень хорошо обстоятельства обучения. И поэтому уроки жизни свято берегла и осторожность соблюдала. Оля с усмешкой наблюдала как Жанна солирует, упражняясь в остроумии. Сыпя цитатами, как сильно подозревала Ольга, собственного сочинения. Среднего роста, рыжие волосы до плеч, глаза карие крупные и очень живые. Лицо Жанны не было красивым, но выражение глаз и ямочки на щеках сильно привлекали. - Ей, наверное, двадцать три или двадцать пять, – думала Ольга, разглядывая Жанну, – Фигурка классная, мы с ней почти одного роста... – Оля нахмурилась и тряхнула головой, словно хотела таким образом избавиться от навязчивых мыслей. Она отвела, наконец, свой взгляд от лица Жанны, которая продолжала что-то оживленно рассказывать. - Пойдем, попьем пива, отметим сдачу зачета, – предложила Наташка, закадычная подруга Жанны по университету. - Дамы, то есть, классные дамы, приглашаю всех ко мне домой, – тут же отреагировала на предложение Жанна. - Давайте это обсудим, – сразу посерьезнела, склонная к анализу Татьяна. - Спасибо, девочки, но я не могу, – скрывая сожаление сказала Ольга. – Мне нужно забрать сына из садика. - У тебя ребенок! – удивилась Жанна. - Уже четыре года, – гордо ответила Ольга и почему-то смутилась. - Ну тогда в другой раз. Пойдем, девчонки. Тань, перестань обсуждать то, что уже решил коллектив, ты идешь пить пиво с нами и все тут. Поняла? – твердо сказала Жанна и взяла плащ. Девушки вместе вышли на улицу и направились к остановке. Оля осталась стоять, ожидая свой троллейбус, а девчонки шли по тротуару. Она смотрела им в след и улыбалась. - Эта Жанка просто бесенок, как она осадила бедную Морозову, «идешь и все тут», - вспоминала, глядя на удаляющиеся фигуры. Конечно, она пойдет, потому что Жанна нравится всем. И Ольга тоже очень хочет пойти, но у нее есть сын, которому она нужна. Поэтому ей надо идти домой, где маленький Филипп как взрослый расскажет маме все свои проблемы, а потом они будут читать сказки. Когда малыш уснет, обнимая своего мишку, Оля тоже ляжет, но уснет только на рассвете, потому что тайна ее жизни и отказ от нее любимых людей, больно впиваются в сердце и нет возможности вернуть утраченное. Жанна с девчонками весело пили пиво и обменивались университетскими новостями. Конечно, помимо лекций, зачетов и экзаменов в их студенческой жизни происходило много всего интересного и порой забавного. В данный момент живо обсуждался последний роман Сашки Воробьева, он считался местным Керубино. Так прозвала его Жанна, потому что из-за своей карамельной внешности и хрупкого телосложения на плейбоя он никак не тянул. Молодой человек с первого курса был отчаянно влюблен в Жанну. И, наверное, своими победами доказывал ей, что он настоящий мачо, но безуспешно. Сначала за их отношениями следил весь курс, но Жанна лишь посмеялась и оставила Сашку в качестве друга и помощника. - Он очень худой и умный, – сказала Жанна своей подруге Наталье. - Что же ты от него хочешь? Он педагог, а не портовый грузчик, – вздохнула Наталья, попавшая под Сашкино обаяние, но без взаимности. Поговорили и забыли о влюбчивом парне, а у него каждую сессию был новый роман. Обсудив все проблемы и новости, девушки разошлись по домам. Жанна убрала следы пребывания гостей, вымыла посуду и вышла на балкон. Она жила на шестом этаже и вид ночного города всегда ее успокаивал. Жанна вытряхнула из пачки сигарету. Глядя на дым, она подумала: - Что бы сейчас сказала Наталья, наверное, ужаснулась. Она вообще не любит курящих. А Морозова, – Жанна усмехнулась – Девчонка никак от школы не отойдет, а то бы точно обсудила меня на совете отряда. Жанна вдыхала весенний воздух и думала сколько тайн хранит в себе человек. Ведь почти всегда он фабрика неприятностей. Например, она сама. Никто не знает, что Жанна Карнилова - будущий учитель истории, успешный предприниматель и работает коммерческим директором в фирме специализирующейся на рекламном бизнесе. А вот отец Воробьева имеет несколько магазинов сантехники, а Сашка тоже это скрывает. Действительно, в университет они все поступили сами и для многих из них это была возможность найти искренность и дружбу. Жанну привела в университет давняя мечта и амбиции, потому что во время поступления девушка была всего навсего простой девчонкой со множеством проблем. Со временем иллюзии притупились, появились другие интересы и цели. Но отдавая дань мечте о высшем образовании, Жанна честно учила даты и факты и, к тому же, была старостой группы. На лидерство претендовала еще и Инна, но большинство выбрало Жанну, которая вовсе не стремилась брать на себя эту ответственность, хватало и основных забот и обязанностей. Жанна стояла и, вглядываясь в лицо ночного города, вспоминала всю свою жизнь, удивляясь ее быстрому течению. Родители Жанны были люди интеллигентных профессий. Мать библиотекарь, посвятившая жизнь поиску истины в трудах великих философов, и отец инженер-проектировщик, которого по работе часто не было дома. Жанна училась хорошо. Всегда была активной, вокруг нее постоянно были люди. Она не была красавицей, но со времен полового созревания проблем с противоположным полом не имела. Однако, девочка была серьезной и никаких вольностей по отношению к себе не допускала. Учителя Жанну любили и часто хвалили, подогревая и без того непомерное тщеславие. Девушка не была доброй, но выросла справедливой и отзывчивой. Она могла помочь человеку исключительно из чувства долга, но ее истинных чувств это не задевало. Ее семья никогда не жила богато, помимо Жанны были еще сестра и брат. Однако, она игнорировала материальные проблемы, упорно делая вид, что жизнь от этого не стала менее интересной. И никто не знал, что Жанна поклялась сама себе, что жить бедно не будет. К выпускному классу ее мечта сформировалась в план, который заключался в том, чтобы уехать в другой город и начать новую самостоятельную жизнь. Она собралась поступить на исторический факультет. Жанной двигало несколько причин. Во-первых, она хотела разорвать все контакты с городом своего детства, во-вторых, в институте ее города истфака не было, а предмет ей нравился больше других. Позже, если завести нужные связи можно перевестись на юридический факультет. Именно на нужные контакты и рассчитывала девушка, пока еще не зная, как она их заведет. Естественно, хоть Жанна и была очень молода, прекрасно понимала, что путь к успеху будет очень трудным и была к этому готова. Пережить первый удар, когда она не поступила в университет, оказалось нелегко. Жанна, однако, не отчаялась, а пошла работать уборщицей в коммерческий магазин, к тому времени их уже было много. Работа не занимала много времени, поэтому девушка много занималась, готовясь к поступлению на будущий год. В восемнадцать ей казалось, что высшее образование - это одно из достижений. Поэтому, сидя в своей комнатушке на окраине города, которую по дешевке сдала ей старая бабушка, Жанна штудировала всеобщую историю. Знакомства, на которые так рассчитывала девушка, пришли не сразу. Жанна меняла работу сразу, как только понимала, как мало значит для сотрудников, которые даже не обращали внимания на молодую аккуратную уборщицу. Наконец Жанна поступила в университет, и с этого момента пошла полоса везения. Однажды, когда она работала в библиотеке, позвонил один знакомый и сообщил, что его подруга уволилась с одного кооператива и шеф попросил ее найти кого-нибудь на место секретаря. Жанна бросилась туда сломя голову и, конечно, ее приняли на работу. Девушка не хватала звезд с неба и, глядя в глаза жирному, как свинья шефу, сделала свой выбор. Жанна поняла, что теперь у нее есть шанс, а упустит его или использует с умом - зависит только от нее. Жанна стала секретарем-референтом крупного торгового кооператива. Работа ей нравилась, а также нравилась долгожданная зарплата. Однако, за это приходилось мириться с самодурством шефа. Его пьяные выходки доводили Жанну до бешенства, но она терпела и ждала. И вот, в один самый обычный рабочий день, когда Жанна уныло сервировала стол в банкетном зале, для директора и его друзей, пришел директор одного нефтяного предприятия. Когда все приглашенные расселись, Жанна внесла горячее, размышляя при этом, какая большая глупость, что секретарь выполняет роль официантки, она увидела его. Этот человек очень выделялся из присутствующих. Он мало говорил, больше слушал, практически не пил и в конце банкета единственный остался трезвым. Ему было около пятидесяти, среднего для мужчины роста. Было заметно, что он следит за собой. Но в этот день они не познакомились. Этот человек приезжал по делам фактически каждую неделю и каждый раз, когда встречался с Жанной, просто здоровался и проходил мимо, в отличии от других мужчин, посещавших кооператив. Многие говорили ей комплементы, рассказывали пошлые анекдоты и просили телефончик. Особенно настойчивым Жанна предлагала попросить ее руки у строгого отца. Однажды нефтяник пришел чуть раньше времени и так как директора не было, задержался в приемной. Жанна умело повела беседу, Сергей Алексеевич оказался очень милым и воспитанным человеком. У него была жена – доктор экономических наук и два взрослых сына. Вскоре после этого между Жанной и Сергеем Алексеевичем разгорелся бурный роман, который длился почти год. Разрыв был безболезненный, оба знали, что делают. В результате Жанна получила маленькую однокомнатную квартиру и была устроена в одну очень перспективную коммерческую фирму. Там благодаря своей способности все схватывать на лету и трудолюбию быстро продвинулась по служебной лестнице. Жанна много училась, посещая необходимые для новой работы курсы. И подумывала после своего университета поступать на экономический, чтобы иметь образование, необходимое для нынешней работы. У девушки были далеко идущие планы. Жанна потушила сигарету и вернулась в комнату. Она не любила вспоминать все это, но сегодня ее на воспоминания спровоцировала, как ни странно, Ольга. Жанна давно заметила, что та смотрит на нее как-то странно, словно знает все ее тайны. Она испытывала какое-то неопределенное чувство к Ольге, это было похоже на жалость и симпатию одновременно. Однако, подойти к ней и поговорить наедине Жанна никогда бы не отважилась. Когда девушка думала об этом, почему-то начинала нервничать и гнала от себя неприятные мысли. Вот и сегодня Ольга, наверное, думала, что Жанна не обращает внимания, как та украдкой наблюдает за ней. А какой отсутствующий взгляд у нее на лекциях, сразу видно, что Ольга несчастна. Жанна много раз думала, что у девушки проблемы, но сессия заканчивалась и все забывалось. В следующем году все начиналось вновь, однако Жанна не могла сказать, что Ольга сторониться общества, когда спрашивали отвечала, шутили улыбалась, именно улыбалась, но никогда не смеялась даже если другие хохотали до слез. Между девушками действительно существовала какая-то связь, одна лидер, задира, другая тихоня и молчунья. Когда их взгляды встречались, обе тут же отводили глаза и ни одна, за три года не попыталась сблизиться хоть на шаг. Жанна была уверена, у Ольги что-то случилось в жизни, а так же подозревала, что та очень одинока в своем несчастье. Не в правилах Жанны лезть в чужую жизнь, поэтому она молча наблюдала за Ольгой, не находя в себе мужества сделать первый шаг и заговорить с девушкой наедине. - Как я могу остаться с ней наедине в университете, - успокоила сама себя Жанна и тут же спохватилась. – Не нужны мне ни чужие тайны, ни проблемы. Девушка включила музыку и улеглась на софу, открыв сказки Андерсена. Она никому на свете не призналась бы, что в двадцать пять лет успокаивает нервы сказками. Жанна читала до полуночи, потом погасила свет и вскоре уснула. Ей приснилось, что к ней пришла Ольга и сказала, что они двойняшки, разлученные в младенчестве. Когда прозвенел будильник, Жанна встала и поплелась в ванную. Глаза были припухшие, а лицо слегка бледным. Жанна показала своему отражению язык и сказала: - Сдалась мне эта Олька, еще и снится, зараза. Больше даже словом не перемолвлюсь. Быстро собравшись, Жанна бегом побежала вниз по лестнице. Она была ответственной и, как староста, должна была приходить пораньше, чтобы решить организационные вопросы. Девушка чинно шла по коридору, неся в одной руке свою сумку, а другой прижимала к груди стопку тетрадей. Подойдя к аудитории, Жанна увидела, что дверь открыта и очень обрадовалась. Не нужно спускаться к вахтеру за ключом. Она быстро прошла в кабинет, положила тетради на стол учителя и подняла глаза. Ольга сидела на задней парте, глядя прямо в глаза Жанне, больше в кабинете никого не было... Ольга видела, что на Жанну произвело впечатление, то что она здесь одна. Если бы в этот момент, Жанна увидела посреди аудитории племя голых индейцев, она бы испугалась куда меньше. Поэтому слово впечатление, очень мягко сказано. Девушка почувствовала как по спине забегали мурашки. Она никак не ожидала увидеть здесь Ольгу, да еще в гордом одиночестве. Девушки смотрели друг другу в глаза впервые за три года знакомства. Пауза затягивалась, а тишина била в барабанные перепонки сильнее, чем паровозный гудок. Ольга чувствовала накал напряжения исходивший от Жанны и все же решилась первая. Ведь она не случайно оказалась сегодня здесь. Ей нужна Жанна. Ольга была уверена, что Жанна и есть та единственная подруга, которая одна на миллион. Проплакав всю ночь, Оля решила, что сама подойдет и все объяснит Жанне. Не отводя глаз, Ольга встала и пошла по проходу между столами. Жанна молча стояла и ждала, что будет дальше. - Я ждала тебя, – спокойно сказала Ольга, вместо приветствия. - Зачем? – почему-то хриплым голосом спросила Жанна. - Нам нужно поговорить о наших отношениях и поставить все точки над «и», - пояснила Оля. - О чем, ты? У нас нет никаких отношений, - наконец-то улыбнулась Жанна и вздохнув, немного расслабилась. - Ты не поняла. Я хочу сказать, что ты мне очень нравишься и я хочу иметь подругу, такую как ты. Мне очень одиноко, у меня, конечно, есть сын, но ведь это не одно и тоже. А ты такая надежная, уверенная в себе. Позволь... - Если ты ищешь жилетку, то не по адресу. У меня своих проблем выше крыши, только твоих соплей мне не хватало. А что касается дружбы, то ее, милая моя, необходимо заслужить, - грубо прервала Жанна и обойдя Ольгу, села за свой стол. - Но именно этого я и хочу, Жанна,- тихо сказала Оля. В ее голосе не было просьбы, а было что-то другое, заставившее Жанну подняться с места и подойти к собеседнице. Ольга смотрела ей прямо в глаза. - А ты уверена, что тебе нужна именно я, а не психотерапевт? – твердо, без насмешки спросила Жанна. - Только ты и никто другой, - ответила Оля и впервые улыбнулась. - Ну смотри, подруга, не прогадай, – усмехнулась Жанна, – Дружба в наши дни, непозволительная роскошь, - закончила она. Девушка раскрыла учебник, давая тем самым понять новой подруге, что разговор окончен. - Спасибо, - просто сказала Ольга и вернулась за свой стол. Жанна покачала головой. Так как Ольга сидела на задней парте и не могла видеть лица Жанны, пропустила самое интересное. По лицу Жанны блуждала недобрая ухмылка. Глядя в учебник, она думала только о том, что у Ольги с головой не все в порядке и с ориентацией, похоже, проблемы. Для Жанны, нетрадиционные отношения не новость, ей и раньше приходилось с этим сталкиваться. Только тогда девчонки просто предлагали переспать, в основном под влиянием спиртного. - Ты подумай, дружить захотела. Просто детский сад «Солнышко», - подумала Жанна и раздраженно захлопнула учебник. В аудитории собрались почти все. Жанна отметила присутствующих, объявила об организационных изменениях. Вошел преподаватель и началась лекция по Древнему Востоку. Жанна не могла собраться с мыслями и переключиться на предмет. Предложение Ольги не выходило у нее из головы. - А может, я ошибаюсь. Возможно, нет никакой сексуальной подоплеки,- подумала Жанна. На самом деле, она испытывала симпатию к этой красивой печальной девушке и в данный момент, боролась со своими чувствами, подавляя раздражение любопытством. Ей очень не хотелось думать, что Ольга с сексуальными отклонениями. - Интересно. Вот так взять, и предложить дружбу. С чего бы это? Ну ладно, будем ходить по магазинам, пить пиво и сплетничать о мужиках, - думала Жанна, совершенно далекая от лекции. Она никогда не имела задушевной подруги, все свои проблемы и тайны, хранила глубоко в своей душе. Поэтому понятие о дружбе, у девушки были весьма банальны. Однако, в это самое время, другая молодая женщина думала совершенно обратное. Ночью, Ольга долго не могла уснуть. Как всегда, она думала о своих проблемах и о себе самой. Ради малыша Филиппа, Ольга осталась жить. Поэтому она должна любой ценой найти выход и выбраться из беспросветного одиночества. Перестать жить как улитка, пряча голову каждый раз, как возникают новые проблемы. Ольга интуитивно решила, что Жанна – это тот человек, который поможет ей. Возможно, поделится жизненным опытом и поможет выжить, после ударов, нанесенных неумолимой судьбой. - Жанна не права. Мне не нужен психотерапевт, - думала Оля, глядя на рыжую копну волос, сидящей впереди Жанны. Мне нужна она, - прошептала Ольга и покосилась по сторонам, опасаясь, что может быть услышанной. Но девушка сидела одна и ее никто не услышал. Все торопливо записывали лекцию. Лишь две головы, склоненные над тетрадями, не разделяли проблем династии древних Моголов. Ночью, Ольга разработала план. Для начала, она решила пригласить Жанну к себе в гости и все ей рассказать. Приняв решение, девушка спокойно уснула. Она не сомневалась, что Жанна примет предложение, потому что она всегда помогает всем, кто просит о помощи. Правда, Ольга учитывала исключительность своей ситуации. В перерыве между лекциями Ольга снова подошла к Жанне. - Жанна, я хочу пригласить тебя завтра ко мне в гости, - сказала Ольга, глядя на Жанну. Девушка оглядела Ольгу с головы до пят и, не заметив ничего подозрительного, насмешливо произнесла: - Чтобы узнать друг друга получше, полагаю? - Именно так, - в тон ей ответила Ольга, улыбаясь. - Ну, хорошо. Что с меня: пиво или вино? - поинтересовалась Жанна. - Что хочешь, мне все равно, - пожала плечами Ольга, наблюдая за поведением Жанны. - Окей, окей! Договорились! – засмеялась девушка, ей почему-то показалось забавным столь скорое приглашение в гости. - Хорошо. Если она по этой части, просто пошлю нафиг и уйду, - решила Жанна, глядя как Ольга выходит из аудитории. Однако, целый день при мысли, что нужно идти к Ольге домой, по спине бегали нервические мурашки. Словно в ожидании экзамена. Прозвенел звонок. Студенты быстро расселись за столы, чтобы получить очередную порцию знаний. Жанна автоматически записывала за лектором. Она не переставала удивляться натиску Ольги. - Ну что между нами может быть общего? – задавала себе вопрос Жанна. Я убежденная карьеристка, а у нее в голове, скорее всего, рецепт супружеского борща, - подумала Жанна и вдруг осеклась, припоминая, что Ольга сказала об одиночестве и наличии сына, в качестве семьи. Наверное, муж бросил или она сирота, к тому же мать-одиночка, - сделала вывод Жанна и тут же сама себя укорила за то, что плохо думать о людях и судить об их поступках, занятие не достойное уважения. - Ай! Ладно, завтра все узнаю, - отмахнулась от навязчивых мыслей Жанна. Девушка постаралась сосредоточиться на лекции и понемногу успокоилась. Ольга абсолютно спокойно составляла план действий. Даже придумывала слова, чтобы подготовить Жанну к тому, что собиралась ей поведать. Ольга усмехнулась, вспомнив удивление в глазах Жанны, когда после утреннего разговора, пригласила ее к себе домой. Девушка прекрасно поняла, о чем подумала Жанна. - Если бы она знала, насколько недалека от истины, - подумала Ольга и на нее вновь нахлынули воспоминания. С трудом, справившись с наплывающими слезами, девушка взяла ручку и на обороте тетради, стала писать список покупок, чтобы угостить Жанну, чем-нибудь вкусным. После занятий, все как обычно, собрались в буфете. Никто ничего не заметил. Девушки сидели напротив и их взгляды были полны тайного смысла. Девчата весело болтали. Ольга и Жанна тоже принимали живое участие в разговоре, однако, каждое сказанное друг другу слово имело подтекст. Жанна наивно полагала, что обо всем догадалась и завтра с триумфом откажет Ольге. А сейчас, с присущим ей авантюризмом, можно подыграть и пофлиртовать с ничего не подозревающей новой подружкой. Жанна очень ошибалась, думая оставить Ольгу в дураках, потому что Ольга знала абсолютно точно, о чем та думает. Ей было очень смешно наблюдать, как Жанна из кожи вон лезет, выделываясь перед девчонками и перед Ольгой в частности. Девушка решила до завтра играть по правилам Жанны, однако с осторожностью отвечать на ее остроты, чтобы не усугубить ситуацию. Не дай Бог Жанна воспримет этот флирт всерьез. Ольга отчетливо представляла себе лицо девушки, когда окажется, что та ошиблась в своих выводах. В отношении Жанны, Ольга испытывала исключительно дружеские чувства, не имеющие ничего общего с сексом. Хотя, если не кривить душой, Жанна догадывалась о содержании предстоящего разговора, почти правильно. Девушки стали расходиться. Вскоре за столом остались Ольга и не разлучная троица, Жанна, Наташка и Танечка Морозова. - Поговорить нам уже не удастся, - подумала Ольга, оглядывая компанию. - Оль, ты на каком троллейбусе ездишь? – спросила Таня. - На десятом, а что? – ответила Ольга. - Правда! Как здорово! Я тоже на десятом. Хочешь, поедем вместе? – зачирикала Морозова. - Ну ладно, мне пора. Нужно на работу заехать, - прервала их диалог Жанна. - А я в библиотеку, - сказала Наталья, вставая. Девушки вышли в коридор и направились к выходу. Ольга взяла Жанну за руку и задержала. Жанна посмотрела ей в глаза и улыбнулась: - Беспокоишься насчет завтра? Не стоит, я обязательно приду, – твердо произнесла она, не делая попытки отнять руку. - Спасибо. Помни, пожалуйста, что для меня это очень важно, – стараясь говорить серьезно, сказала Ольга. - Не подведу! – торжественно пообещала Жанна. Обе засмеялись и пошли догонять девчонок, которые ждали их в холле, коротая время у зеркала. На улице все разошлись в разные стороны. Ольга и Татьяна пошли ждать свой троллейбус, Наталья пешком отправилась в библиотеку. Жанна, завернув за угол университета, села в ожидавшую ее машину, и сказала: «В офис». Ольга ехала в троллейбусе, краем уха слушая болтовню Татьяны. Девушка думала о том, что завтра, наконец, она откроет свою тайну, которую хранила восемь лет. И возможно, Жанна окажется достойной тех надежд, которые возлагала на нее Ольга. Если все пойдет хорошо, они станут подругами, а сама Ольга еще будет счастлива. Бедный Филипп. Он даже не представляет себе, что такое «отец». У мальчика его никогда не было, даже Ольга не знала, от кого мальчик унаследовал свои способности. С утра Ольга отвела Филипа к няне. Вернувшись, принялась убирать квартиру и готовить кушать. Она не хотела сразить Жанну наповал своей хозяйственностью, просто ей хотелось спокойно и с достоинством встретить свою будущую подругу. Ольга тщательно протерла пыль, пропылесосила ковры на полу и на стенах. К пяти часам вечера все было готово, оставался час, чтобы привести в порядок себя. Ольга не стала долго думать и, приняв душ, оделась в белую водолазку и синие джинсы. Свои длинные роскошные волосы она заколола сверху. Накрывая на стол, Ольга была абсолютно спокойна. - Это мой шанс. Или пан, или пропал. Все равно я ничего не узнаю, если не доверюсь Жанне. Могу по-крайней мере попробовать, – думала Оля, протирая приборы и раскладывая их на столе. В это же время, Жанна как в лихорадке перебирала вещи. Бедолага не знала, что надеть. В результате, измучившись, она, наконец, остановила свой выбор на кожаных брюках и темно-красном полувере. Девушка решила, что раз у них ужин на двоих, то Ольге все равно, во что она одета. Надев сверху длинный кожаный плащ, свою гордость, которой было уже четыре года, Жанна посмотрела в зеркало. - Потрясающе! – громко сказала Жанна и тряхнула своей рыжей гривой. Заметив на плаще несколько новых потертостей, девушка нахмурилась. У Жанны были деньги и она могла позволить себе купить новый плащ, но этот был ее самым первым приобретением, когда она только начинала работать. Она его очень любила и не хотела менять. Поэтому, выходя из положения, Жанна замазывала шероховатости тушью для ресниц. Девушка вышла на улицу и пошла в супермаркет. Там она выбрала бутылку красного вина и прихватила пару банок пива. - Будет мало, потом еще сбегаю,- подумала Жанна. Был за ней грешок, когда она начинала выпивать, часто не могла вовремя остановиться. Девушка вышла из автобуса и оглянулась. Этот район города был ей знаком, впрочем как и многие другие. Прежде чем стать директором, Жанна долго работала агентом и по работе ей приходилось бывать в разных районах города. Она перешла на другую сторону улицы и пошла в сторону нужного ей дома. Заходя в подъезд, девушка почувствовала легкую нервозность. - Что это я, как агнец на заклание? – подумала Жанна и попыталась успокоиться, набрав полные легкие воздуха. Девушка решила не дышать, пока не приедет лифт. Когда лифт остановился, она шумно выдохнула и слегка успокоилась. Сосчетав до десяти, Жанна нажала на кнопку звонка. Дверь распахнулась. - Входи, - пригласила Ольга. Жанна огляделась. Обычная однокомнатная квартира, очень похожая на ее собственную. - Чистота-то какая, – усмехнулась про себя Жанна. - Где можно руки помыть? – спросила девушка, отдавая пакет с вином. - Прошу. Вот полотенце, - сказала Ольга, проводив гостью в ванную и сразу, оставив ее одну. Когда Жанна вернулась в комнату, Ольга открывала вино. - Присаживайся, где тебе удобно, – предложила Ольга. - Спасибо. Как все красиво и выглядит вкусно, – сказала Жанна устраиваясь за столом. Девушки расселись и Ольга, разлив вино по бокалам, подняла свой... - Жанна, спасибо, что пришла. Я хочу выпить этот бокал за тебя, - без всякой позы проговорила Ольга, глядя в глаза Жанне. - Спасибо, – просто ответила гостья, слегка смутившись. Девушки чокнулись и, отпив немного, поставили бокалы на стол. Чтобы разрядить напряжение, Ольга положила на тарелку салат, предложив Жанне последовать ее примеру. Девушки какое-то время кушали молча. Затем Ольга подлила еще вина и сказала: - Жанна, я знаю, что ты думаешь обо мне. Уверяю, по отношению к тебе я испытываю лишь огромную симпатию и доверие. И если думаешь, что я намерена склонять тебя к постельным отношениям, знай, что это не так. Сегодня я хочу рассказать тебе очень важную для меня тайну. Меня это тяготит восемь лет. Теперь, когда я познакомилась с тобой, мне хочется думать, что ты именно тот человек, который поймет меня и, возможно, поможет. Жанна сидела сильно смущенная. Она никак не ожидала услышать это в отношении себя. Вот как ловко Ольга заставила ее обмануться, навязав правила собственной игры. - Надо же было так лохануться, - подумала Жанна, избегая взгляда Ольги. Возможно и правда, что-то серьезное, – решила девушка и посмотрела на Олю. - Я хочу тебе все рассказать. А потом суди сама,- просто сказала Ольга. - Не знаю, что ты мне хочешь рассказать, но предупреждаю, если какой-нибудь криминал, то лучше не надо. У меня своих проблем хватает, - сказала Жанна, внимательно следя за выражением лица Ольги. - Не бойся не криминал. Скорее драма одной юной дурочки, верящей, что жизнь вертится исключительно для нее,- засмеялась девушка. Жанна вздохнула, молча пожевала петрушку, как бы раздумывая согласиться или уйти. - Ну хорошо! Выкладывай свой секрет. Я вся во внимании, - решилась, наконец, Жанна. Ольга села поудобнее и, посмотрев, на Жанну, усмехнулась. Лицо слушательницы выражало полное отсутствие интереса, которое из вежливости, та старалась скрыть. - Мне было семнадцать лет, когда я поступила в школу МВД, на юридический факультет, – начала Ольга свое повествование. Учиться мне нравилось. Все, как один, пророчили мне быструю карьеру и славу. Я была отличницей по всем предметам. Исключение составляли боевые искусства, входящие в обязательную программу. Уходя с головой в учебу и планы на будущее, я как-то не замечала, что у меня совсем нет друзей. То есть, меня всегда окружали люди, готовые поддержать разговор на любую тему, сходить в театр или музей, но вот близкой подруги или друга у меня никогда не было. В школе многих девчат интересовали другие, возможно, более соответствующие возрасту проблемы, чем имела я. Так как общих интересов не было мы оставались всего лишь одноклассницами. Молодые люди, пытаясь завести знакомство со мной, быстро оставляли эту затею, потому что сталкивались с обычной канцелярской крысой, которая все время проводила за книгами. Мои родители никогда мне ничего не запрещали. Я спокойно могла ходить в кино и на дискотеки, но мне это было неинтересно. Мама всегда внушала мне, что жизнь вся впереди и я все успею, а сейчас нужно учиться. Родители разжигали во мне амбиции, а я из кожи лезла, чтобы оправдать их доверие. Моя семья дружила со многими интересными людьми, у которых были дети разных возрастов. Мы ходили друг к другу в гости, в театры и музеи. С сыном одних из друзей я встречалась. Точнее, мы вместе ходили в библиотеку и театры. Он изучал древнее искусство и тоже был очень увлечен, поэтому наша дружба не шла дальше разговоров. Этот образ жизни, заставлял меня думать, что весь мир вертится вокруг меня. Не имея никаких проблем, я смотрела на мир сквозь розовые очки. О деньгах я никогда не задумывалась. Мне всегда внушали, что я умная и должна учиться, что я красивая и создана на радость людям. Прямо как Буратино, - горько усмехнулась Ольга и продолжила: «Если бы меня тогда спросили, откуда берется хлеб, то скорее всего я бы ответила, что он печется.» Моя жизнь была насыщена только положительным. Любящие родители, материальное благополучие, возможность выезжать в отпуск к морю... Жизнь никогда не давала мне усомниться в том, что она прекрасна. Так я жила, не задумываясь ни о чем, кроме моей будущей карьеры. Так я проучилась два года. Летом должна была проходить практику в женской колонии, которая находилась в нашей области, недалеко от города, где я раньше жила. Это было жуткое место. Рядом располагался поселок. В нем, в квартирах, предназначенных для служащих с семьями, расселили нас. Я впервые покидала свою семью. Это меня сильно волновало, так как являлось моим первым столкновением с реальным миром. И мне, тщательно оберегаемой от него, было интересно познакомиться с ним. Вместе с моей группой приехали и ребята с других факультетов. Многих я видела впервые. В комнате, куда меня поселили, жили еще три девушки, они были постарше меня и учились на четвертом курсе. Оксана – психолог, Люба и Лена – следователи. Девчата были хорошие и мы сразу нашли общий язык. Практика пошла своим чередом, с утра мы много работали, а вторая половина дня была свободной. Начались первые романчики, Оксана и Лена очень быстро нашли себе ухажеров среди курсантов, приехавших проходить практику. И те и другие вместо того, чтобы писать отчеты о проделанной работе, пропадали на свиданиях. Когда бы я не пришла домой, всегда заставала там только Любу. Ольга замолчала и отпила вина. Жанна продолжала молча слушать. - По крайней мере, пока не зевает,- подумала Ольга и продолжила свой рассказ. Так вот, эта самая Люба, взяла на себя заботу обо мне. Например, у нас было дежурство, готовить еду, выносить мусор, убирать и мыть пол. Я была ни на что не годной, хотя и очень старалась. Люба стала все делать за меня. Сначала я удивлялась, но потом решила, что мне же лучше и перестала задумываться. Такой поворот событий понравился всем. Приходя домой, я всегда общалась с Любой. Она была девушкой очень умной, практичной и дружелюбной. У нее был один недостаток. Люба была очень некрасивой. Маленького роста с абсолютно плоской грудью. Голова имела форму дыни. Тоненькие белобрысые волосы спускались до плеч, обрамляя бесцветное лицо. Глаза были маленькие и слишком светлые, чтобы разобрать цвет, брови и ресницы имели цвет пожухлой травы. Нос был крупный, губы тонкие и на остром подбородке ямочка. Маленькое худое тело нещадно перекачено. Мы были курсантами школы МВД и обязаны были носить форму. Рубашка с галстуком, китель и юбка. О том, что Люба женщина, говорила только юбка. Поначалу, мне было просто неприятно находиться с ней в одной комнате, настолько ее внешность была неординарной. Однако, пообщавшись с ней я почувствовала, что перестала замечать изъяны в ее наружности. Вскоре Люба смогла завоевать мою дружбу, потому что оказалось, что она обладает всеми качествами, которые я всегда хотела видеть в людях. Она стала моей подругой, первой и как оказалось, единственной. У нас было много общего. Любовь к музыке и искусству. Мы читали одни и те же книги, смотрели фильмы. Мы могли часами разговаривать на любую тему. Но была в наших разговорах одна странная деталь. Никогда, никто из нас, не затронул вечной девичий темы, проще говоря, мы не говорили о сексе и о любви. Это и вправду было странным, потому что мне было почти двадцать, а Любе двадцать три. В отличии от девчонок, она не бегала на свидания, проводя время за книгами. В общем-то мне нечего было сказать, у меня совершенно не было опыта в подобных делах, да и у Любы, я так понимаю, тоже. Время шло, практика подходила к концу. Я все больше привыкала к Любе. С каждым днем она мне нравилась все сильнее. Однажды, когда мы готовились к отъезду, в нашей квартире девчонки устроили девичник. Лена и Оксана пригласили своих подруг, потому что за практикой следовали каникулы. Девчата накрыли стол, принесли водку и пиво. Тогда я впервые попробовала и то и другое. Девчонки, сидя за столом, щедро делились фактами из своей половой жизни. Когда очередь дошла до меня, мой пьяный язык вдруг ляпнул, что я все еще девственница. И неожиданно гордо добавила, что отдам это сокровище только своему мужу и после свадьбы. Их гомерический хохот до сих пор у меня в ушах, потому что я по прежнему девственница, несмотря на двадцать семь лет и маленького ребенка – отчетливо сказала Ольга, внимательно следя, за реакцией Жанны. Жанну словно ударило током. На лице разом проступили интерес к рассказу и изумление, которое она даже не пыталась скрыть. - Не может быть! У тебя ребенок и был муж. Ты сама мне это говорила, - заговорила Жанна, не в силах скрывать свое удивление. - Если позволишь, я продолжу, - спокойно сказала Оля, в отличии от Жанны скрывая свои чувства. Она не хотела показывать, как ей больно от воспоминаний, и что самое грустное еще впереди. - Да, конечно! Продолжай скорее, - уже не скрывая любопытства, сказала Жанна, чувствуя прилив сильного возбуждения. - Когда я призналась девчонкам, что даже ни разу не целовалась, они просто зашлись в истерике. Однако, ко мне они потеряли интерес довольно быстро и продолжили смаковать подробности своей, куда более интересной жизни. С непривычки мне было очень плохо и ухаживала за мной, конечно, Люба. После промывания желудка, она поила меня чаем с лимоном на кухне, потому что в комнате девчонки продолжали гулять. В голове у меня стоял туман, я плохо помнила, когда все разошлись. Подруга Лены выпила лишнего и осталась ночевать у нас. Ее положили на кровать Любы. Тот факт, что моя подруга ложиться ко мне в постель меня не озадачил, в таком состоянии мне было все равно. Утром, открыв глаза, я сильно удивилась, обнаружив Любу в своей кровати. В отличии от меня она была довольной и здоровой. У меня сильно пересохло во рту, болела голова, мучила тошнота, а тело болело так, что хотелось умереть. Кое-как собравшись, я села в автобус, где два часа боролась с тошнотой и сокрушалась о том, как показаться на глаза родителям. На помощь снова пришла Люба. О точной дате своего приезда я родителям не говорила, поэтому приняла приглашение Любы. У нее была хорошая трехкомнатная квартира, родители были на даче. Весь день Люба ухаживала за мной. У меня никогда больше не было такого похмелья, как тогда. К вечеру мне стало лучше. Я поднялась с постели и приняла душ. Мы вдвоем сели смотреть телевизор и пить чай. Люба как-то странно поглядывала на меня и вдруг решилась. - Это все правда, что ты вчера сказала на вечеринке, – медленно, но как-то уж очень заинтересованно спросила Люба. - Что именно? - переспросила я, поморщившись от воспоминаний. - Ну, что ты девственница и все такое,- ничуть не смущаясь сказала Люба. - Да. А почему тебя все это волнует? - насторожилась я. - У меня такое же положение, - вздохнув, ответила моя подруга. Внимательно посмотрев на Любу, я вдруг подумала, что в этом нет ничего странного. Вряд ли мужчинам нравятся такие, как она. Поверь мне, Жанна, я в этот момент чувствовала лишь жалость и как дура решила посочувствовать. - Не расстраивайся, Люба, у тебя все еще впереди. Надо только подождать и появиться человек, который полюбит тебя, а ты его, - не очень уверенно сказала я. - А я и не расстраиваюсь, - усмехнулась Люба и подвинулась ближе. Любовь уже пришла ко мне, остается лишь вопрос, полюбит ли меня предмет моей страсти, - продолжала говорить она. Люба сидела очень близко. Мне стало не по себе и я поставила чашку на стол, едва не расплескав чай. Руки сильно дрожали, пришлось скрестить их на груди. От пристального взгляда Любы я чувствовала себя не в своей тарелке. Она вдруг протянула руку и погладила меня по щеке. - Ну так как? Полюбит? – спросила Люба. - Я не понимаю, о чем ты, - ответила я робко. Клянусь тебе, Жанна, в этот момент я действительно ничего не понимала. Мне хотелось лишь спать, я очень плохо себя чувствовала, и физически, и морально. - Значит, не понимаешь, - подытожила Люба, как-то странно улыбаясь. Я смотрела на нее во все глаза. Люба перебирала мои волосы, она находилась так близко от меня, что я чувствовала ее дыхание на своей коже. Несмотря на то, что прикосновения Любы меня раздражали, я не решалась их прервать. - Я говорю о нас, дорогая. И если ты еще на поняла, что происходит, поясняю, я признаюсь тебе в любви, - торжественно закончила Люба и поцеловала мне руку. Я сидела словно пораженная громом. Наслаждаясь произведенным эффектом, Люба продолжала целовать мою руку. - Любимая, у нас все будет хорошо, - целуя мою руку, быстро начала говорить моя подруга. Мы будем жить вместе, я сниму квартиру, буду заботиться о тебе. О, дорогая моя,- патетично декламировала Люба, свои планы на будущее. Совершенно неожиданно я вернулась к жизни. Отняв свои руки, и запахнув халат посильнее, я попыталась остановить эту информационную атаку. - Люба, Люба, пожалуйста, остановись. Что ты такое говоришь? - начала было я. - Не бойся, любимая, я позабочусь о тебе, - перебила меня Люба. Я полюбила тебя с первого взгляда, ты самая лучшая и красивая. Я ведь тоже тебе не безразлична, скажи мне, пожалуйста, скажи, что это так, - вопрошала Люба. - Конечно не безразлична. Ты же моя подруга. Я думаю, что не давала тебе повода думать, что между нами могут быть другие отношения. К тому же, это противоречит моим принципам, - короче, я понесла полную околесицу. Да и вообще, какая любовь, Люба, мы ведь женщины, - притащила я последний довод, так как моя подруга не хотела слушать и все время перебивала. Однако ее невозможно было остановить и Люба пошла вперед, как тяжелая артиллерия. - Ну и что, что женщины. Где это написано, что мы не имеем права на любовь? Никто не будет тебя так любить. Я буду беречь тебя. Мужчина попользуется тобой и бросит. Или посадит под замок варить борщи, с твоими-то талантами. Я понимаю, ты очень юная и наивная, но дай мне хотя бы шанс. Возможно, я смогу изменить твое мнение обо мне, - твердо и очень уверенно сказала Люба. Я была совершенно выбита из колеи таким поворотом дела. Люба не хотела слушать никаких доводов. Продолжая что-то говорить, она стала обнимать меня, целовать лицо, губы, шею. У меня от всего пережитого не выдержали нервы и я упала в обморок. Люба привела меня в чувство, напоила валерьянкой и больше не говорила на эту тему. Спокойно проспав всю ночь, я вернулась домой. Жизнь пошла своим чередом. Люба звонила почти каждый день, но вскоре я уехала с мамой на юг и увидеться нам не удалось. Не могу сказать, что мое отношение к Любе изменилось с той ночи. Я скучала по ней. Мне не хватало наших разговоров. После возвращения, я попыталась созвониться с Любой, но телефон в ее квартире не отвечал. Мы увиделись снова лишь в сентябре. Она вела себя как обычная девчонка, мы много разговаривали, встречались после лекций и ходили вместе гулять. Ни я, ни Люба никогда не вспоминали о том, что случилось у Любы дома. Однажды, в выходной день, мы созвонились и решили встретиться. Дома очень обрадовались появлению в моей жизни подруги. Папа даже предложил пригласить ее к нам на обед. Я сказала, что в другой раз, потому что мы хотим подышать свежим воздухом и идем прогуляться в парк. Никто не возражал и я спокойно ушла. Мы сидели в кафе, в самом центре парка. Люба откровенно разглядывала меня, заставляя смущаться и краснеть. - Ты такая красивая, я не устаю на тебя смотреть, - восхищенно сказала Люба. - Спасибо, - ответила я, пряча глаза, потому что взгляд у Любы был очень странным. - Я так соскучилась по тебе. Остаток лета я провела с мамой на даче. Там такая скука, но я не могла оставить маму одну. Каждый день я вставала и ложилась с твоим именем на губах. Даже во сне, я ощущала запах твоих духов и тепло твоего тела... - Что-о-о?! - от таких откровений я просто опешила. - Да, да, дорогая. Ты не ослышалась, - улыбаясь, продолжала Люба. Возможно, ты не помнишь, но одну ночь мы все же провели в одной постели. Люба смотрела мне прямо в глаза, я ничего не сумела ей возразить. Краска стыда залила мне лицо и уши. Я уже сильно жалела, что позволила ей удариться в воспоминания. - Послушай меня. Я умоляю, поехали ко мне домой. Моя жизнь закончится, если ты оставишь меня одну. Ты хорошая подруга, это правда, но я хочу большего. Я хочу тебя, для себя,- говорила Люба. Она казалась совершенно спокойной, только глаза выдавали, что происходящее причиняет ей боль. Продолжая говорить, Люба упустила из вида, что я ушла глубоко в себя. В моей душе творилось что-то странное. Здравый смысл тщетно пытался победить жалость к Любе и какое-то жуткое любопытство. Интимная сторона жизни между мужчиной и женщиной оставалась для меня тайной за семью печатями, в практической ее части, разумеется. Теорию я знала прекрасно, однако в физическом и эмоциональном плане, я в свои тогда двадцать лет была полным профаном. Поэтому, во мне боролись противоречивые чувства. С одной стороны я понимала, что принять предложение Любы – это по меньшей мере предосудительно, а с другой проснулось неуемное любопытство – что же такое секс. Люба говорила, что мужчины грубые и плохо пахнущие. Откуда у нее такие познания, я тогда как-то не задумалась, хотя она утверждала, что девственница. Так вот, сраженная наповал своим любопытством, я склонялась к тому, что если попробую разок с Любой, то ничего страшного не случиться. - Да ты меня не слушаешь, - обиженно сказала Люба. - Извини, задумалась над твоими словами, - ответила я и улыбнулась. - И что же ты думаешь? - осторожно спросила Люба. В ее глазах застыло страдание. - Я хочу поехать к тебе, - просто сказала я. У Любы лицо просто вытянулось. Вряд ли, она всерьез надеялась, что я соглашусь. Схватив мою руку, девушка с благодарностью произнесла: - Спасибо, дорогая! Ты не пожалеешь. Ее лицо сияло от счастья. Мы встали из-за стола и пошли к выходу из парка, где меня ждал еще один сюрприз. У Любы оказалась бежевая «ЛАДА» шестой модели. - Надо получше ее узнать, - подумала я, садясь в машину. Когда мы уселись, Люба положила мне на колени букет роз, который дожидался меня на заднем сидении автомобиля. По дороге она говорила на отвлеченные темы. Я была благодарна ей за это, потому что фразы типа «Я сделаю тебя счастливой» или «Со мной тебе будет хорошо», могли лишить меня решимости и заставить отказаться от задуманного. Поэтому я предоставила Любе возможность говорить, а сама, терзаемая противоречиями, готовилась к тому, что должно было произойти. Дома Люба усадила меня в кресло. Включила приятную музыку и принялась сервировать на журнальном столике наш романтический ланч. Для обеда было слишком поздно, а для ужина очень рано. Быстро расставив тарелочки с нарезками и корзину с фруктами, Люба поставила два красивых хрустальных фужера и зажгла свечи. Она продолжала разговаривать со мной, голос ее был тихим и вкрадчивым. Постепенно я начала успокаиваться, несколько раз даже рассмеялась над ее рассказами. Продолжая что-то говорить, она встала и прошла по комнате к окну. Постояв там, Люба вернулась к столику, но села не на свое кресло, а на подлокотник моего. Теперь я смотрела на нее снизу вверх. Держа в одной руке фужер, другой Люба стала играть с моими волосами. Я была спокойной и внутренне готовой. Шампанское расслабляло, а рука Любы была мягкой и ненавязчивой. Правда, я не знала, что мне делать, поэтому продолжала сидеть в кресле и слушать ее болтовню. Через какое-то время, Люба отставила фужер и нежно начала массажировать мне плечи. Было очень приятно. Я почувствовала легкое возбуждение. Это не было сексуальным возбуждением, скорее нетерпение, вызванное любопытством, что же будет дальше. Люба все медлила. Очевидно, поняв мое состояние, она предложила: - Пойдем в спальню, я покажу тебе мой новый альбом «Искусство эпохи Возрождения». - Пойдем. Очень интересно, - вздохнула я облегченно и, стараясь казаться заинтересованной, пошла за Любой в спальню. Сидя рядом на большой кровати, мы притворялись, что увлеченно листаем знакомые нам с детства репродукции. Неожиданно я почувствовала как ее губы касаются моей шеи и замерла. Люба, продолжая целовать, обняла меня за талию и увлекла на кровать. Альбом выпал из моих рук в тот самый момент, когда ее губы прикоснулись к моим губам. В ее поцелуе было столько страсти и нерастраченной нежности, что мне стало Любу по настоящему жалко. Я подняла руку и стала гладить ее белобрысые жидкие волосики. В том, что я делала не было даже намека на сексуальность. Это был жест, больше подходящий матери, желающей защитить свое дитя. После нашей первой ночи, последовал бурный роман. Люба просто с ума сошла от любви и страсти. Телефон звонил, не умолкая. В университете мы стали видеться намного чаще. Люба требовала новых встреч. Много раз я пыталась отказывать ей, потому что не хотела этих отношений. Секс с ней оставлял меня равнодушной. Каждый раз, когда Люба замирала в экстазе, до боли сжимая мое тело, мне хотелось плакать от жалости к ней. Я не могла ответить на ее любовь. Однако, когда ее радостный полный счастья голос раздавался в трубке, я не могла отказать ей. Чувствуя себя очень виноватой, шла к ней домой, снова ложилась в ее постель. Вставая, давала себе слово, что это в последний раз. Люба, влюбленная и полная чувств, задаривала меня подарками, писала мне стихи. Я ничего не хотела брать, но она обижалась до слез. Подарки приходилось прятать, потому что я не могла вразумительно объяснить их появление, а врать родителям про мифического жениха мне не хотелось. Мне было очень стыдно за связь с Любой, но чувство вины перед ней и жалость оказались сильнее здравого смысла. Много раз я просила Любу вести себя осторожнее, по-крайней мере, в стенах нашего учебного заведения, но она только легкомысленно махала рукой. Мы, как две ненормальные, целовались в туалете или на лестнице, во время занятий она была пуста. Люба, потеряв чувство реальности, ринулась в водоворот своих чувств, увлекая меня следом. А у меня практически не было сил сопротивляться этому водовороту. Я чувствовала себя мухой, попавшей в клей, как ни старалась, все сложнее было выбраться из каши, которую я сама же и заварила. Люба верила мне, она растворилась во мне без остатка. Я с каждым днем чувствовала себя все хуже. Совесть не давала мне спокойно уснуть. Я набиралась смелости сказать Любе, что все кончено, но на следующий день, видя ее сияющие глаза на страшненьком личике, не решалась на разговор и глубже увязала в этой жиже из неискренности и фальши. Дома уже начали интересоваться, почему столь близкая подруга, так ни разу и не пришла в гости. Пришлось пригласить. Все прошло нормально. Моя семья сочла ее очень умной и воспитанной. Правда ее внешность вызвала поток сожаления. Посетовав по этому поводу, мама сказала: - Бедная девочка, как ей трудно будет найти мужа. Хотя, конечно, с лица воды не пить. Поговорили и перестали. Больше Любу домой не приглашала, все еще надеясь свести на «нет» наши отношения. Ее визит ко мне домой только еще больше вдохновил. Потеряв чувство меры, она дарила мне цветы буквально каждый день, но они летели в урну у моего дома. Мое сердце ныло от жалости к этой девушке и я чувствовала, что мне все труднее остановиться. Гром грянул как всегда неожиданно, навсегда нарушив размеренный ритм моей налаженной жизни. Мы с Любой договорились после занятий встретиться и пойти погулять в парке. Она зашла за мной. В аудитории никого уже не было. Люба, как это вошло у нее в привычку, сразу же повисла у меня на шее. Я сидела на стуле, ей нравилось когда я была ниже. От поцелуя я утратила бдительность. Неожиданно Люба отпрянула от меня. Я открыла глаза и похолодела, в дверях с искаженным лицом стояла декан. - Обе ко мне кабинет, немедленно, - прошипела она и, развернувшись, быстро пошла по коридору. Ноги у меня стали ватными, по вискам и спине потек холодный пот. Люба стояла передо мной бледная, но очень спокойная. Она взяла мою ладонь в свою руку и сказала: - Пойдем. Был страшный скандал с привлечением общественности. Наши отношения были преданы огласке. Я много чего выслушала в свой адрес от декана и других преподавателей, а также от администрации. Курсанты шептались по углам. Однако то, что творилось у меня дома просто затмевало все. Мама постоянно пила успокоительное, и была не в состоянии говорить. Отец метался по квартире с офицерским ремнем в руках, который поднял на меня первый раз в жизни. Он осыпал проклятиями меня, Любу и почему-то всех матерей на свете. Бабушка Маша, забившись в уголок, тихо плакала. Я сидела в своей комнате, закрывшись на замок и молилась всем богам, чтобы отцу не удалось сломать дверь. Он поклялся, что если доберется до меня, то свернет мне шею, как куренку. Я очень боялась, что он устроит скандал у Любы дома, но он решил сначала разобраться со мной. Я сидела и ничего не делала, только слушала вопли отца и плач мамы, которая умоляла его не ломать дверь и не убивать меня, по крайней мере, пока я все не объясню. У меня была полная прострация. Дома все вверх дном, об органах придется забыть навсегда. Мне было так плохо, что я даже не осознавала до конца своих потерь. Чувство жуткого стыда и раскаяния разрывали мне сердце. Я переживала не за себя, а за своих несчастных родителей, которым пришлось пережить мой позор лицом к лицу с людьми, которые объявили, что их дочь – извращенка. Папа с мамой приняли весь удар на себя. Через несколько дней после случившегося, в мою комнату вошел отец и объявил мне приговор. Я должна была уехать в другой город к каким-то дальним родственникам. Там я должна была жить, пока отец не найдет мне мужа. Естественно без права переписки и каких-либо контактов с Любой. Известив меня об этом, отец вышел из комнаты, даже не глядя на меня, и хлопнул дверью так, что мне тут же захотелось умереть на месте. Я заплакала. Мне было очень жаль отца, который постарел на двадцать лет, а маме я уж не говорю. Проревев весь вечер, я, наконец, решилась. Потихоньку, чтобы никто не услышал, я вытащила из-под кровати свою спортивную сумку, с которой всегда ездила на сборы. Методично складывая туда нужные вещи, я думала о том, что не могу поехать к родственникам и жить, как в тюрьме. Доказывать, что я не душевно больная мне не хотелось. Начни я тогда объяснять свою связь, чего доброго загремела бы в психушку, благо у папы с мамой куча знакомых, могли бы и попытаться вылечить. Собрав вещи, я прихватила документы и деньги. Сумма оказалась приличная. Я почти ничего не тратила, поэтому стипендию и подарочные деньги складывала. Приготовившись к побегу, я прислушалась. Было два часа ночи, в квартире стояла тишина. Мне было больно писать это письмо родителям. Слезы капали на бумагу, но я должна была уйти и освободить их от своего присутствия. Моим родителям огласка навредила еще больше, чем мне. Я сидела дома, в безопасности, а они ходили на работу, в мой бывший институт и принимали на себя удары знакомых, друзей, коллег по работе. У отца начались сильные проблемы на службе из-за того, что его дочь, будущий юрист, нетрадиционной сексуальной ориентации. Решался вопрос о его дальнейшей службе и он ходил чернее земли. Мама была просто в шоке и пила таблетки, не замечая ничего вокруг. Написав письмо, в котором просила простить меня и разрешить мне жить, как смогу, тихо вышла из квартиры. Не зная, куда пойти, медленно зашагала в сторону вокзала, где решила посидеть и подумать, как дальше жить. Моя жизнь рухнула, как карточный домик. Неожиданно за моей спиной вспыхнули фары и ко мне на скорости стала приближаться машина, я стояла и ждала. Машина резко затормозила, мое сердце ударилось о грудную клетку и запрыгало. Из знакомых жигулей выскочила всклокоченная, опухшая от слез Люба. Бросившись мне на шею, Люба сумбурно стала пересказывать мне случившееся. Немного успокоившись, она положила мою сумку на заднее сидение и усадила в машину меня. - Куда мы едем, - спросила я, оглядываясь по сторонам. - Ко мне домой, - ответила Люба. - Нет. Ты что? Я не могу, там твоя мама, - начала сопротивляться я, сгорая от стыда. - Именно поэтому я жду тебя восьмой день. Моя мама сильно переживает, она ждет тебя, - сказала Люба. Я просто умирала от стыда. Но идти мне все равно некуда и я решилась пойти к Любе. По дороге она рассказала о том, что произошло в школе, как она ходила забирать документы. Ректор сказал, что в школе МВД не место сексуальным извращениям. У Любы был серьезный разговор с мамой. Ее мама сказала, что мы можем жить у них дома. - Я знала, что тебе очень плохо и ты не можешь ни с кем разговаривать по телефону. А со мной вряд ли захочешь, - говорила Люба. Поэтому каждый день я приезжала сюда следить, когда твои родители уйдут. - Должна тебе признаться, моя мама знала все с самого начала. Она меня очень любит и ей все равно, что я такая. Для нее главное мое счастье, а мое счастье – это ты. Я ей все рассказала о твоей семье и мы вместе решили, что тебя нужно забирать. Теперь я буду заботиться о тебе, - закончила Люба свой монолог, когда мы подъехали к ее дому. С этого дня я стала жить у Любы. Мы много общались с ее мамой, особенно когда оставались одни. Мне многое стало понятно. Анастасия Павловна всю жизнь чувствовала себя виноватой в том, что Люба такая некрасивая и мужеподобная. Гормональные нарушения были настолько сильны, что у девушки практически не было месячных. Люба никогда не подавала вида, что страдает и была очень мужественной, не реагируя на насмешки и издевательства в подростковый период. Со мной она была очень счастлива и ее мама была мне очень благодарна. Мои родители очень быстро нашли меня. Отец приходил устраивать скандалы. Угрожал своими связями. Требовал, чтобы я вернулась, в противном случае грозил вернуть силой. На это, во время очередного скандала, я ответила, что собираюсь жить своей жизнью. Сказала, что не хочу замуж за первого встречного, чтобы жить по его указке. Мама плакала, уговаривала бросить Любу. Я не могла доказать своей семье, что дело не в Любе, а в моей свободе. Так и не признав меня полноправной личностью, отец ушел послав мне свое проклятье, запретив маме и бабушке Маше произносить мое имя. Я долго плакала и переживала. Мне казалось, что жизнь кончилась. Из дома я практически не выходила. Люба наоборот все время где-то пропадала, но мне было не интересно, начиналась страшная депрессия. Оказалось Люба и ее мама хлопотали о переезде в другой город. Мы с Любой переехали в другой город. В твой город, Жанна. Жили хорошо и в деньгах не нуждались. Люба работала, очень помогала ее мама. Я освоила все премудрости семейного быта и постепенно стала приходить в себя. Мне было очень тяжело без работы и учебы, но я старалась справляться со своим настроением. Люба мне внушала, что нужно немного потерпеть, а потом я снова пойду учиться. Я терпела и ждала. Однажды, когда мы с переговорного общались по телефону с мамой Любы, я наткнулась на одну газету. В ней была статья о том, что в Москве делают операции по перемене пола. Дома, ради интереса, я показала эту статью Любе и с этого момента она просто заболела этой идеей. Как-то придя с работы, она спросила меня: - Если я сделаю операцию, ты выйдешь за меня замуж? - Конечно. У меня кроме тебя никого нет, - ответила я, потому что это была правда. После последнего скандала родители отказались от меня и даже не делали попытки узнать где я. Люба стала единственной соломинкой соединявшей меня с жизнью, потому что я не хотела жить. С каждым днем я все больше привязывалась к ней, но мои чувства к ней не были похожи на любовь или страсть. После нашего разговора, Люба уехала к маме. Вернувшись она объявила, что едет в Москву. Цикл операций и период реабилитации занял практически два года. Все это время я неотрывно провела с Любой. Порой, глядя на забинтованное, находящееся в полубессознательном состоянии тело Любы, я думала о самом страшном. Все обошлось. Потом она прошла цикл гормональных уколов. Мама Любы взяла на себя все расходы. Пришлось продать дачу и Любину машину. Девушка менялась на глазах. Настал день когда Люба получила новые документы на имя – Роман Северов. Став мужчиной, она сильно похорошела. Странная теперь мы были пара. Я высокая метр семьдесят пять и бывшая Люба, ныне Роман метр шестьдесят. Через несколько дней после получения документов мы подали заявление в ЗАГС и как положено, спустя три месяца поженились. Мама моего мужа подарила на свадьбу новенькую «Газель» и Роман начал свой частный бизнес, который давал хороший доход. Наш дом стал воистину полной чашей. Обожание Романа приобрело страшно собственнический характер. То, что когда-то говорила мне Люба свершилось. Я вышла замуж за мужчину, пусть не настоящего, но получила сполна. Теперь я должна была заниматься только домом, уютом, готовкой, что я и делала. Моим талантам, как когда-то выразилась Люба не нашлось применения, потому что теперь мой муж категорически не хотел, чтобы я работала. Об учебе я тоже не забыла и просила позволить мне поступить в педуниверситет. Но Роман заговорил о ребенке. После операций Люба стала мужчиной, по крайней мере внешне. В остальном это была прежняя Люба, хотя сильно изменившаяся. В интимном плане у нас все осталось по прежнему. Так как секс с ней у меня никогда восторгов не вызывал, ни на какие эксперименты в постели я не соглашалась, поэтому сохранила свою девственность. Мы пошли в центр планирования семьи. Там после всех анализов и тестов мне была введена донорская сперма и через девять месяцев, посредством кесарева сечения на свет появился мой сын – Филипп Романович. Впервые после разрыва с родителями я была счастлива. Прошло больше четырех лет с тех пор когда я ушла жить с Любой. Мне хотелось позвонить им, сказать как я счастлива, но я не решилась. Я уже привыкла к этому образу жизни, привыкла к Любе. Мне казалось, что жизнь снова стала стабильной. Поэтому я побоялась звонить родителям, не зная, как они могут на все это отреагировать. Оказалось, что на этот раз судьба приготовила мне новый сюрприз. Теперь войну мне объявили не родители, а мой муж Роман. Он был образцовым мужем, помнил все памятные даты, был очень внимательным и предупредительным. К сожалению таким же хорошим отцом Роман не стал. С появлением в доме Филиппа Роман стал поздно приходить. У него появилось много дел по выходным. Приходилось напоминать по десять раз, чтобы он купил питание ребенку и другие нужные вещи. Когда нужно было ехать с ребенком в больницу, у него всегда было плохое настроение, он быстро раздражался и стал повышать на меня голос. Проще говоря, ребенка Роман не любил. Хуже всего то, что занятая сыном, я не предавала значения частым отлучкам мужа. Когда Филиппу было чуть больше года, моя жизнь снова попала под удар всесильной судьбы. Роман не пришел ночевать, впервые за пять с лишним лет совместной жизни. Утром, придя домой, мой муж заявил, что уходит от меня к другой женщине. Это заявление звучало как приговор. У меня перехватило дыхание, казалось, что сердце вот-вот остановиться. Я была просто убита, даже не могла заплакать. В голове проносились разные мысли. Сначала я хотела убить Романа, потом покончить с собой. И, в конце концов, нервы не выдержали и я закричала. Это была первая в моей жизни истерика. Я вопила, била посуду, все, что мне попадалось под руки, летело в Романа. В бешенстве я повторяла, что все расскажу его пассии. Наконец, обессилив, я села в кресло и уронила голову на руки. Сквозь монотонный поток моих мыслей раздался голос Романа. - Она все знает и любит меня, в отличии от тебя, моя милая. Ты никогда меня не любила. Я знаю, что все это время ты была со мной из жалости. - Я оставила семью ради тебя. Меня выгнали из университета. У меня ничего не осталось. Ради тебя я родила ребенка, - кричала я, не в силах владеть собой. - Тому, что мы вместе способствовал лишь господин-случай. Это просто стечение обстоятельств, а не твоя заслуга. Поняла? – рявкнул Роман. - Но я была с тобой во время операций. Прошла с тобой боль и позор, я не оставила тебя, - продолжала увещевать я. - Все верно, но делала ты все это из жалости. Все эти годы ты спала со мной, скрывая отвращение. Ты никогда не была хорошей любовницей, - выдал наконец Роман. В то утро мы очень много наговорили друг другу. Я плакала, просила, умоляла его не бросать меня. Стояла на коленях, уговаривая подумать о малыше. Но все было напрасно. Бывшая Люба холодно наблюдала за мной, бросая вещи в большую спортивную сумку. На следующий день к дому подъехала машина и грузчики стали выносить мебель. Я была в полной прострации, от горя не могла даже говорить. Через несколько часов в квартире остались только диван, детская кроватка, пианино, подаренное мне его мамой, и кухонная утварь. Уют, создаваемый годами, был разрушен в один миг. Уходя, Роман сказал: - Я не люблю тебя больше. Ты стала неинтересной, замкнулась на своем ребенке, с тобой неинтересно разговаривать. Я подаю на развод. Алименты на ребенка буду платить ровно столько, сколько решит суд. Не пытайся мешать мне, давай расстанемся по-хорошему. Мой тебе совет, постарайся наладить отношения с родителями. Они должны позаботиться о тебе. Роман ушел. В пустой квартире было пусто и мрачно. В этот момент депрессия навалилась на меня каменным грузом. В ту ночь я ревела несколько часов, не переставая. На рассвете заплакал Филипп. Я подошла, взяла его на руки и плакала, уткнувшись лицом в маленькое тельце. Вскоре мы развелись. Свидетельство о разводе венчает историю моей любви. Пройдя все круги ада. Сначала я легла в постель с Любой, потом жила с ней, вышла замуж за Любу-Романа и развелась. Мне было немного больше двадцати пяти, а жизнь моя казалась разбитым корытом, в нем сидели я и мой ребенок. Вот и вся моя история, Жанна. Я до сих пор чувствую боль. Моему сыну недавно исполнилось четыре года, Роман никогда больше его не видел. Сейчас он еще маленький, но я хочу сохранить в тайне историю его рождения, да и историю моей жизни тоже. Ольга закончила свой рассказ. Она, не глядя на Жанну, налила себе бокал вина. Медленно поднялась и подошла к окну. На улице была глубокая ночь. Девушка, казалось, забыла о Жанне, которая тихо сидела в кресле. Прислонившись лбом к стеклу, Ольга смотрела в ночь. Легче ей не стало. Наоборот, воспоминания лишь разбередили так и не зажившие раны. Жанна была потрясена рассказом Ольги. Подобного она услышать не ожидала. Ей казалось, что она понимает, какую боль испытывает сейчас Ольга, но не знала как можно помочь. Она не была специалистом по врачеванию душевных ран. Всю жизнь Жанна считала себя борцом, однако услышанная история доказала ей, что истинный борец за выживание – это Ольга. Уважение к этой красивой и несчастной женщине возрастало с каждой секундой. Жанна, не говоря ни слова, подошла к Ольге. Она медленно повернулась и посмотрела Жанне в глаза. Девушка ожидала увидеть жалость или насмешку, но ее взгляд столкнулся с карими глазами Жанны, в которых светилось глубокое уважение и восхищение. В бессильном мучительном порыве, желая оградить Ольгу от новых бед, Жанна крепко обняла ее. Девушкой овладело отчаянье от того, что она ничем не может облегчить душевные страдания своей новой подруги. Все также, обнявшись, молодые женщины вернулись к созерцанию ночи. Две пары сияющих глаз, вглядывались в темноту, словно искали ответы на вечные вопросы. - Совсем темно, - тихо сказала Жанна, задумчиво глядя на пустынную улицу. Так они и стояли, две тоненькие фигурки, в единственном освещенном окне. Две пары молодых и дерзких глаз горели надеждой.