***
На первую субботу октября был назначен матч по квиддичу между Гриффиндором и Когтевраном. Миранда с чистой совестью его пропустила и использовала свободное время, чтобы закрыться в Выручай-комнате и в тишине и спокойствии почитать «Волхование», до которого минувший месяц руки никак не доходили. Выручай-комната по ее просьбе превратилась в уютную комнату – точную копию ее спальни в особняке Фростов, новая глава, посвященная обрядам на крови, была такой же мрачной и затягивающей, и время пролетело незаметно. Около двух часов дня Миранда закрыла книгу, убрала в сумку и отправилась в родную башню. В замке было пусто, и ее шаги гулко отдавались эхом. Похоже, матч сегодня затянулся, и все обитатели Хогвартса по-прежнему находились на квиддичном поле. До нужной лестницы оставалась пара коридоров и одна галерея, но дойти Миранда так и не успела. За углом она натолкнулась на людей, которых меньше всего ожидала сейчас увидеть – а именно, на профессора Слизнорта в компании Тома Реддла, которые неторопливо шли по коридору, что-то обсуждая. Отступить назад и скрыться она уже не успевала. – Миранда, девочка моя! – возликовал профессор, завидев ее. По лицу Реддла пробежала едва заметная тень. – А почему вы не на матче? – Мне было необходимо дописать эссе для профессора Дамблдора, сэр, – обворожительно улыбнувшись, соврала Миранда. Книга по черной магии жгла ее сквозь сумку, и Миранда успела дважды пожалеть, что вынесла ее из спальни. – И, честно говоря, я не большой фанат квиддича. – У вас с Томом много общего, дорогая! – просиял Слизнорт, не замечая, как в этот миг изменилось выражение лица его протеже. Кажется, подобное сравнение не доставило ему никакого удовольствия. – Он тоже не слишком увлечен квиддичем, предпочитает больше времени уделять наукам. Впрочем, неудивительно – вы оба очень одаренные волшебники, и наверняка ваши интересы во многом сходятся! «Ох, это вряд ли», – быстро пронеслось в голове Миранды, пока она наблюдала, как Реддл справляется с гневом и возвращает на место привычную личину пай-мальчика. Как бы он сейчас в профессора каким-нибудь проклятием не запустил… – А почему вы не на матче, профессор? – торопливо сменила она тему, всерьез испугавшись за жизнь Слизнорта. – Что-то я этим утром себя не очень хорошо чувствовал. Вот, сходил в Больничное крыло за специальной настойкой и по пути встретил Тома, – Слизнорт улыбнулся, от чего его моржовые усы распушились еще больше. – Кстати, Миранда, дорогая, надеюсь, вы не откажетесь во вторник разделить со мной обед? Будет совсем небольшая компания, уверен, вы в нее отлично впишетесь! Поведаете всем о своих успехах в Зельеварении и Защите от Темных Искусств, профессор Вилкост вас так хвалила! Хорошо помня вечеринки Слизнорта и его Клуб Слизней, Миранда не нашла причин выдавить отказ, и потому улыбнулась. – Большое спасибо за приглашение, профессор. – Ах, не стоит!.. Том, мальчик мой, вас я, разумеется, тоже жду! Вы ведь не откажетесь? Ох ты ж черт подери все на свете! – Конечно, я приду, профессор, – он смерил Миранду пронзительным взглядом, и, кажется, она недостаточно быстро справилась с собой, и тень ее тревоги Реддл уловил. В темных глазах мелькнуло торжество. Дважды черт подери! – Вот и чудесно! – радостно воскликнул Слизнорт, который ничего не заметил. – Тогда жду вас на обеде во вторник. У нас ведь потом сдвоенное занятие, так? Значит, отправитесь прямо на него! И он удивительно проворно засеменил дальше по коридору. Такой прыти от тучного профессора Миранда не ожидала, замешкалась, после чего осознала себя наедине с убийцей трех магглов. Их разделяла буквально пара шагов, демонстрировать слабость было никак нельзя, и она, секунду помедлив, все же подняла голову, чтобы встретить его взгляд. Новую попытку влезть в ее мысли она почувствовала сразу – на этот раз воздействие было более сильным и агрессивным из-за того, что легилимент смотрел ей в глаза. Но Миранда лишь улыбнулась и расправила плечи – с окклюменцией у нее проблем не было, и ментальное воздействие она выдержит без труда. Реддл же, уже не таясь и не пытаясь действовать скрытно, какое-то время шарил в ее сознании, пытаясь отыскать слабое место, но не преуспел. Она уловила момент, когда он убрался из ее головы. Несколько секунд они молча изучали друг друга, впервые за все время отодвинув маски, за которыми привыкли прятаться. Миранда чувствовала, как наэлектризовался воздух между ними, как в крови загудел адреналин, а сердце начало колотиться чаще. Но не от страха. Страх внезапно ушел, и на смену ему пришли какие-то совсем иные чувства, к которым Миранда была меньше всего готова. Интерес. Предвкушение. Это было невозможно рационально объяснить, но создавалось ощущение, что она начинала получать удовольствие от их противостояния. Ей было интересно, что теперь он предпримет, как себя поведет, как ей нужно будет отреагировать… И, кажется, перемена в ее настроении не прошла незамеченной. Реддл слегка прищурился. – А ты не так проста, как кажешься, да? – чуть наклонившись к ней, тихо спросил он. Вместо ответа она только улыбнулась. Где-то вдалеке слышались голоса, шаги, радостные вопли и прочий шум. Матч подошел к концу, коридоры вот-вот наполнятся людьми… Он первым разорвал зрительный контакт и сделал шаг назад. Окинув ее напоследок странным взглядом, он молча удалился. А она осталась стоять, чувствуя странное разочарование от того, что он ушел. Обратно в башню она возвращалась медленно, пытаясь осмыслить, что же произошло в эти последние минуты. Что на нее нашло? Что за дурацкое наваждение? Он убийца, от которого стоит держаться подальше! Откуда эта безрассудная храбрость, уверенность в себе? Где родные хладнокровие и трезвость мысли? В гостиной собрался почти весь факультет, когда она наконец-то поднялась в башню. С порога ее оглушило радостными криками, ее за руку втащили в комнату, кто-то сразу начал хлопать ее по плечу и рассказывать в красках, как прошел матч, и из всего этого следовал один вывод – Гриффиндор победил. Кто-то успел отправиться на кухню за едой, и уже через десять минут празднование начало набирать обороты. Сидевшая в кресле у камина Минерва косилась по сторонам неодобрительно, но не пыталась остановить разбушевавшихся гриффиндорцев. У Миранды от шума начало ломить в висках, но она заставила себя сидеть спокойно, дружелюбно улыбаться и выслушивать в десятый раз рассказ о том, как Септимус Уизли забросил три последних мяча. В какой-то момент Уизли пропал, зато на его месте появился другой студент – однокурсник Миранды, Игнотиус Пруэтт, он же капитан гриффиндорской команды. Симпатичный молодой человек, они вместе ходили на Древние руны. До этого он без конца принимал поздравления, а сейчас ему наконец-то дали передышку. На Миранду он смотрел с какой-то странной надеждой. – Поздравляю тебя, – сказала она, потому что что-то надо было сказать. – Вы отлично справились. – Спасибо, – он улыбнулся, а затем на щеках начали проступать неровные красные пятна. – Послушай, я хотел спросить… Ты бы не хотела… Через неделю будет поход в Хогсмид… Может мы… Пойдешь туда со мной? Сидевшая за его спиной Симона сделала большие глаза и начала отчаянно сигнализировать Миранде. С небольшой заминкой та поняла, что Лефевр хотела ей сказать – парень явно стеснялся и решился пригласить ее именно в тот момент, когда его команда победила, и, следовательно, сам Игнотиус производил самое сильное впечатление как капитан победителей. Это было очень мило, и Миранда не нашла в себе сил отказать. – Спасибо, с удовольствием. Он просиял, а несколько шестикурсниц неподалеку, с жадностью ловивших каждое его слово, тяжело вздохнули.Глава 7
12 февраля 2020 г. в 09:42
В следующие недели жизнь постепенно вошла в свой ритм и устаканилась. Миранда привыкла к распорядку дня семикурсников, посещала занятия, зарабатывала баллы, общалась с однокурсниками. Со всеми студентами она оставалась ровно-дружелюбной, но близких отношений ни с кем не заводила и на откровенность ни с кем не шла. По секрету от Симоны она узнала, что некоторые парни с Гриффиндора, да и с прочих факультетов находят ее интересной, а кто-то хотел бы познакомиться поближе. Рассказывая это, Симона взволнованно понижала голос, и глаза ее горели от желания побыть «свахой», но Миранда старательно делала вид, будто не понимает намеков, и разговоры о парнях как-то сами собой затихали. С Минервой они теперь реже ходили вместе, поскольку Миранда «научилась» ориентироваться в замке, и большую часть свободного времени она была предоставлена самой себе.
Такую линию поведения она выбрала не только из опасения выдать какую-нибудь важную правду о себе постороннему. Она и в своем родном времени никогда не была компанейским человеком, предпочитая уединение шумным сборищам. Единственным близким другом для нее была родная сестра, однако Пантея училась на Слизерине, и потому в школе сестры могли проводить гораздо меньше времени вместе, чем хотели бы. С одногруппниками у нее были такие же нейтрально-доброжелательные отношения, как сейчас в 1944 году. Не потому, что в ней играли фростовские надменность и безразличие, а просто потому, что у нее почти не было точек соприкосновения с ровесниками. К квиддичу она относилась с полным равнодушием, в плюй-камни и шахматы не играла. Зато интересовалась Темными Искусствами и боевой магией и уйму времени проводила в библиотеке – но не обсуждать же это с другими учениками! В школе она чувствовала временами родственную душу в Гермионе Грейнджер, которой искренне восхищалась благодаря способности последней быть первой абсолютно во всех предметах, даже тех, которые ей не слишком нравились, но Гермиона почти все время проводила с Гарри и Роном, и лезть в их компанию Миранде казалось неправильным. Пожалуй, лучше всего она себя чувствовала на пятом курсе, когда Гарри создал ОД, и там она ощущала себя причастной к общей тайне. Она же была с Гарри, Роном, Гермионой, Невиллом, Полумной и Джинни в Отделе Тайн – но и это событие не сплотило их всех вместе, и на шестом курсе все вернулось на круги своя.
На том же шестом курсе, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть и Пожиратели начали действовать практически в открытую, отец ввел новое правило – договорился с директором, и под предлогом семейных обстоятельств каждые выходные Миранда и Пантея возвращались из школы домой, где Ричард начал усиленно тренировать их боевые навыки. Таким образом, в школе они с сестрой появлялись только на уроках, а это общению с сокурсниками тоже не способствовало.
Миранда относилась к такой изоляции довольно философски. Временами, конечно, хотелось почувствовать себя частью какой-то большой компании, но и в одиночестве она ощущала себя вполне самодостаточной.
Вот и в 1944 году она вела себя так же замкнуто. В глазах окружающих, особенно парней, это придавало ей дополнительную загадочность и шарм, но Миранде не было до этого дела. Ее целью было отыскать способ вернуться, а тратить кучу времени и усилий на налаживание дипломатических отношений с окружающими подростками казалось ей нецелесообразным.
Первый этап плана она выполнила на второй день учебы и добралась до библиотеки. Теперь каждый вечер Миранда была занята тем, что методично перерывала всю доступную литературу, которая могла иметь хоть какое-то отношение к стихийным выбросам магии и путешествиям во времени, но пока не обнаружила ничего, стоящего внимания. Доступ в Запретную секцию ей пока был закрыт, и она прикидывала, каким путем могла бы добыть разрешение у кого-нибудь из профессоров.
Вот только было одно жирное «но», которое изрядно портило ей жизнь и не давало спокойно заниматься поисками. Это «но» называлось Том Реддл (его даже звали так же, как убитого им маггла!) и отравляло ее существование тем, что почти каждый вечер точно так же, как она, располагалось в библиотеке и проводило там по несколько часов. Миранда была бы счастлива, если бы ей вовсе не приходилось встречаться с этим человеком, но боги судьбы, видимо, были к ней не очень благосклонны, и высокая фигура слизеринца регулярно возникала в поле ее зрения.
Мало ей совместных уроков с ним! К счастью, на занятиях их пути пересекались только на Зельеварении, Защите от Темных Искусств и Древних Рунах, но и этого было более, чем достаточно! Прочие семикурсники с Гриффиндора и Слизерина ходили теперь на эти уроки как на представление, каждый раз ожидая новой жаркой дискуссии «Соммерс vs Реддл». Первое Зельеварение у Слизнорта прошло ничуть не лучше, чем Защита. Профессор начал лекцию с рассказа о Сыворотке Правды, задал вопрос классу, кто какими знаниями об этом зелье мог бы поделиться, вверх взмыли две руки, и пошло-поехало… В очередной раз позабыв о своем решении держаться тише воды ниже травы, Миранда кинулась в жаркий спор на тему, чем можно было бы отменить эффект Сыворотки, и понеслось… Она утверждала свое, вспоминая все, что читала в библиотеке Хогвартса и Фростов, Реддл невозмутимо парировал ее выпады, приводя в пример малоизвестные тексты древних зельеваров. Прочие студенты только переводили взгляды с одного на другого, напоминая зрителей на маггловском теннисе. Слизнорт чуть ли не утирал слезы от счастья, видя такой энтузиазм на своем уроке, и в конце щедро наградил каждого тридцатью очками, после чего все наконец-то вздохнули с облегчением и приступили к приготовлению зелья. Сама Сыворотка должна была готовиться примерно месяц, так что пока приступили к приготовлению основы. Миранда аккуратно резала корень смородины и украдкой поглядывала в сторону Реддла, который как ни в чем не бывало взвешивал перья болтрушайки. После первого занятия у профессора Вилкост Реддл сохранял полную невозмутимость, и Миранда не могла понять, какие чувства он сейчас на самом деле испытывал.
А теперь он регулярно радовал ее своим присутствием в библиотеке. Ничего удивительного: Миранда уже к концу первой недели убедилась, что Том Реддл по уровню знаний вполне соперничал с Гермионой, и в школе играл роль эдакого «золотого мальчика». Лучший студент, отличник, староста школы, полтора года назад получил табличку «За особые заслуги перед школой»… За какие хоть заслуги, интересно?.. Все преподаватели его обожали, однокурсники смотрели с восхищением, да и по отношению к другим факультетам Том Реддл вел себя куда лучше своих одноклассников – никого не задирал, заклинаниями в гриффиндорцев не швырялся, грязнокровками никого не обзывал, в отличие от идиотов Селвина и Трэверса… В общем, портрет идеального студента налицо, и Миранде становилось не по себе от мысли, что скрывается под этой маской. В том, что здесь, в школе, это была именно маска, а его истинное лицо ей довелось увидеть в Литтл-Хэнглтоне, она не сомневалась.
Пытаясь составить его портрет и разобраться, что же за человек он был, она даже обратилась за помощью к Симоне, о чем пожалела ровно через три минуты.
– Реддл? Том Реддл? – взволнованно зашептала Симона, крайне воодушевившись предложенной темой разговора. – Ты хочешь знать о нем больше?
– Да. Можешь что-нибудь рассказать?
– Да я не так много знаю, – призналась та неохотно, а затем ее глаза восторженно округлились. – А что, он тебе нравится? Поэтому ты не хочешь знакомиться ни с кем из наших?
– Нет, Симона, дело не в…
– Впустую тратишь время, – сказала она необычайно серьезно и сочувственно сжала ее ладонь. Миранда посмотрела на смуглую руку с удивлением. – Я тебя прекрасно понимаю, сама просто обмираю, когда он смотрит на меня! Он же такой красавчик, и такой умный, мужественный, но… Он встречается только с кем-то со Слизерина. Сама понимаешь, они же там все чистокровные, – Симона чуть скривила губы. – Сейчас это Друэлла Розье, до нее была Вальбурга Блэк… А еще раньше…
– Симона, я вовсе не это…
– Лучше обрати внимание на кого-нибудь другого, – посоветовала она настоятельно, тряхнув копной белокурых волос. – Хочешь, я тебя с кем-нибудь познакомлю? Между прочим, ко мне подходили Эдвард Аббот с Пуффендуя и Малькольм Дэвис с Когтеврана, спрашивали про тебя. Знаешь, Малькольм играет в квиддич, зато Эдвард…
Еле-еле отвязавшись от Симоны, Миранда выскочила из гриффиндорской гостиной и побрела по коридору по направлению к библиотеке. Похоже, опираться можно будет только на собственные умозаключения.
За исключением пикировок на занятиях, больше они вообще не общались. Не в последнюю очередь потому, что Миранда старалась всеми силами избегать невозмутимого слизеринца, буквально кожей чувствуя исходящую от него опасность. Это было на каком-то интуитивном уровне, практически неуловимо, но спутать это ощущение угрозы с чем-то другим было невозможно. Может, она так отчетливо это ощущала, потому что именно на нее эта угроза была направлена? В одном Миранда была уверена: Реддл мог сколько угодно притворяться безразличным и отстраненным, но он ничего не забыл. Она все так же оставалась для него помехой, которую было необходимо устранить. Сейчас он затаился, как змея в засаде, но придет подходящий момент – и атака змеи будет стремительной и смертоносной. И она должна быть к этому готова.