Сердце змеи

      Утром 31 декабря его разбудил стук в окно. На улице всю ночь валил снег, и крупные хлопья начали немедленно засыпать подоконник, едва он открыл створку. Снаружи сидела унылого вида неясыть, которая укоризненно посмотрела на него круглыми желтыми глазами, точно спрашивая, какого гоблина ей приходится доставлять почту в такую отвратительную погоду. Она протянула лапу с привязанным свертком и выпорхнула наружу, как только он забрал посылку.       Без какой-либо задней мысли он разрезал сверток. Внутри оказалась серебряная застежка для плаща или мантии, выполненная в форме змеи. Неизвестный мастер проделал очень тонкую работу, и у змеи можно было разглядеть каждую чешуйку на коже, а изо рта выглядывал крошечный раздвоенный язычок. Здесь же он обнаружил записку:       «Можешь проверить – никаких следящих чар или проклятий. С днем рождения!»       Подписи не было.       Том усмехнулся, рассматривая подарок. А у Соммерс хороший вкус – вещица в самом деле была очень изящной и неброской. Да еще не поленилась, именно змею нашла, намекнув на его родство со Слизерином… И что эта девица на сей раз удумала? С днем рождения решила поздравить… Для Реддла этот праздник вовсе не существовал: в приюте дни рождения сирот не считались хоть сколько-нибудь примечательным событием, и, поступив в Хогвартс, он не видел смысла что-либо менять. Да и что в этом дне вообще хорошего? Становишься на еще один год ближе к смерти, нашли праздник…       Как этой девчонке удается каждый раз сотворить нечто такое, что не оставляет его безразличным? Он может испытывать раздражение, интерес, злость, уважение, ненависть, восхищение – но не равнодушие! Как она это делает?..       С момента их возращения в замок под строгие очи директора и деканов Миранда вновь начала избегать его. Том вполне понимал причину: наивная девочка решила, что таким образом ей удастся удержать его в стороне от своих тайн и заняться поиском информации о тех, кто напал на нее, в одиночку. Чего она рассчитывает добиться? У них единственная ниточка – это найденный в Лютном труп, и без помощи Тома ей не преуспеть в поисках. Да и в поисках ритуала, который превратил этого Фитцджеральда в странное подобие инфернала, у Реддла куда больше шансов добиться результатов. Ведь он уже продвинулся в изучении Темных Искусств глубже, чем большинство ныне живущих волшебников, и Соммерс об этом догадывается.       Так что никуда она от него не денется. Том довольно улыбнулся, вспомнив, как Миранда велела ему надавить на Розье, чтобы тот достал сведения о Фитцджеральде. Она уже смогла немного почувствовать, что такое власть, какие пьянящие ощущения она дарит, и он сделает так, чтобы Миранда в полной мере вкусила ее. Тогда она навсегда станет принадлежать ему.       Со своими планами на Миранду Соммерс он вполне определился. Да, было время, когда он хотел растоптать ее, оборвать эту жизнь и позабыть о ней, как о досадном эпизоде. Но когда Миранда не сломалась под его пытками, не просила пощады и смогла сохранить стойкость духа даже в метре от василиска, Реддл решил, что куда лучше будет подчинить ее, заставить покориться ему. И только увидев ее в бою против превосходящего числом противника, где Миранда приобрела сходство с языческой богиней войны, разглядев эти отточенные движения, полное отсутствие сомнений и страха, лорд Волдеморт понял, что нет смысла тратить время на глупые детские игры. Он заполучит ее, заставит склониться перед собой, подчинит себе все ее мысли, завладеет ее душой – но не как ненужной безвольной игрушки, а как сторонницы. Она пополнит ряды его Пожирателей Смерти и станет достойным последователем. А если ничем его не разочарует, то однажды станет его правой рукой…       Решение взять Миранду в свои ряды он принял без сомнений. Реддлу уже было известно, что она умна и сообразительна. Их противостояние в Тайной комнате показало, что она отличается стойкостью и внутренней силой, может справиться с адской болью и удушающим страхом. Ее бой в Лютном переулке продемонстрировал, что она настоящий воин, не расклеившийся даже после полученных ранений. Единственный раз, когда Миранда сильно разочаровала его – это когда она предприняла попытку сброситься с Астрономической башни, и Том до сих пор не мог поверить, что она решилась на подобное. То был поступок слабого, безвольного, трусливого человека – добровольно шагнуть в объятия смерти. Что может быть хуже? Окажись в тот момент на продуваемой всеми ветрами площадке любой другой человек – и Реддл пальцем бы не пошевелил ради его спасения. Но Миранда… Как ни странно, ему действительно не хотелось, чтобы она умирала. И почему-то ей он готов был простить этот момент малодушия. В первый и последний раз.       Мерлин, она была первым человеком, рядом с которым ему действительно было интересно, разговор с которым не заставлял его умирать от скуки через несколько минут после начала. Да, до Рождества «разговорами» их общение назвать было сложно, скорее, это был постоянный обмен взаимными угрозами, вызовами, иносказательными ответами. Но, как ни удивительно, от пикировок с ней он получал удовольствие. Миранда дразнила его, бросала вызов, уходила от ответов, раздражала, злила и в то же время притягивала к себе. У нее было полно тайн, которые не давали ему покоя. Она была чем-то, что не поддавалось его контролю – а такой инородный элемент в своей картине мира Реддл стерпеть не мог.       Сходство их характеров и поведения давно перестало его злить. Теперь, когда он точно знал, как обратить это себе на пользу, ему, наоборот, стала приносить удовольствие мысль, что он отыскал того, из кого воспитает своего единомышленника. Разумеется, прямо сейчас она к нему не присоединится, и рано раскрывать ей все карты. Но ее увлечение темной магией сыграет Тому на руку: Темные Искусства открывают столько соблазнов, что Миранде будет крайне трудно перед ними устоять. Зато он сам постиг таких глубин в черной магии и сможет подтолкнуть ее в таком направлении, что сопротивляться искушению станет невозможно. Темная магия дает власть над людьми, над их жизнями и мыслями, даже над самой смертью – и, однажды испробовав эту власть, отказаться от нее не получится. И именно он станет тем, кто даст Миранде эту власть, и это привяжет ее к нему лучше любого Непреложного Обета. Даже то, что она из отважных гриффиндорцев, у которых благородство, честь и доблесть из ушей лезут, его не тревожило. Именно это благородство будет всегда удерживать ее в рамках, сдерживать, чтобы Миранда со своим умом, хладнокровием, боевыми навыками и тягой к Темным Искусствам не стала угрозой для него самого. Идеальная единомышленница.       И все было бы просто замечательно, если бы не одно-единственное «но». И хотелось бы закрыть на него глаза, притвориться, будто это ничего не значит, но Реддл привык быть честным с самим собой и врать себе не желал.       …какого черта он отвел ее тогда в свой приют? К чему был этот совершенно идиотский поступок, который ничем ни оправдать, ни объяснить не получается?!       Миранда тогда все поняла правильно – он и в самом деле ненавидел это место. Лорд Волдеморт не мог провести детство в маггловском сиротском приюте, это было страшным унижением для его магического наследия, для его родословной, для него самого, в конце концов! Всю жизнь, с самого детства он ненавидел и презирал их всех – миссис Коул, воспитательниц, прочих детей, священника из церкви Святого Михаила, читавшего проповеди каждое воскресенье и заставлявшего зазубривать наизусть куски из Священного Писания… Мелкие, отвратительные, жалкие ничтожества, никогда его не понимавшие и потому стремившиеся всячески испортить ему жизнь, сломить его, сделать нормальным. Покидая приют прошлым летом, чтобы отправиться на седьмой курс в Хогвартс, он испытывал небывалый душевный подъем – наконец-то это закончилось! Больше ему никогда не придется переступать этот обшарпанный порог, видеть убогий серый двор, эту высокую ограду, больше похожую на тюремную, и всех этих ничтожных людишек. Наконец-то он свободен, наконец-то цепи, связывающие его с миром магглов, порваны!       Так какой дохлый гоблин заставил его снова туда вернуться?       Ответ на этот вопрос, как ни странно, был ему известен. Не совсем дохлый, конечно, и уж точно не гоблин, но именно из-за конкретного человека он пошел на это.       Почему? Почему в тот момент ему отказало рациональное мышление, даже отвращение перед приютом Вула отошло на дальний план? Почему увидеть это совершенно белое, без кровинки, лицо, увидеть свежие алые пятна на снегу в Лютном оказалось для него настолько невыносимо? Почему он внял едва слышному голосу, срывающемуся от боли и слабости, и отвел ее туда, куда она просила?       Он не знал ответа, и это раздражало. Том Реддл ненавидел, когда с его жизнью происходило что-то, чему он не мог дать объяснения.       А эта странная ночь в приюте? Что за непонятный разговор по душам? За каким чертом он вдруг решил с ней пооткровенничать? Она узнала о его детстве – а этого не знал никто, кроме Дамблдора. Он сам рассказал ей о своей семье – а этого не знала вообще ни одна живая душа, даже назойливый профессор Трансфигурации! Он был с ней искренен, хотя Том никогда никого не пускал себе в душу. Зачем же он рассказал об этом ей?       Это способ расположить ее к себе, – предлагал разумное объяснение внутренний голос. Соммерс не слизеринка, она верит во все хорошее в людях. Она увидела, что он был честен с ней, и теперь куда больше расположена к нему. Она сама открыла ему часть своих секретов, и даже Круциатус не понадобился. План привлечь ее на свою сторону в действии.       Хорошее объяснение, безопасное. И лживое насквозь.       Она цепляла его, задевала за живое. Она без позволения, без предупреждения проникла в его мысли, в его сознание, где все всегда было стройно, ясно и логично, и начала сеять хаос в его душе – мире, над которым он всегда имел полный контроль и уже не помнил, когда было как-то по-другому. Так неверно добавленный ингредиент после многих часов кропотливой работы уничтожает идеально сваренное зелье, так сорная трава проникает в идеальный розарий. Она оплела его, вросла глубоко в самую его суть и выпустила шипы, постоянно нанося ему уколы по живому. И выбросить ее из головы, заставить исчезнуть из собственных мыслей, вырвать этот сорняк с корнем оказалось неожиданно сложно. Миранда Соммерс отныне была рядом с ним всегда.       Почему? Чем можно объяснить эту внезапную одержимость? В любовь – сладкую сказочку для наивных глупцов вроде Дамблдора – он не верил и даже думать об этом не хотел. Да и не испытывал он никаких возвышенных романтических чувств, на подобный идиотизм его натура в принципе не была способна. Тогда что?       Надо с ней переспать, вдруг посоветовал внутренний голос. Ты ведь хочешь ее, это ты уже давно понял. И она сама испытывает к тебе притяжение, это заметно. Так не трать зря время. Замани ее в кровать, как делал это с другими девицами, и успокойся. Наверняка все дело в обычном влечении. Гормоны еще никто не отменял, а если она тебя так сильно притягивает на каком-то химическом уровне…       Но все же он не был уверен, что все дело в простой лишь физиологии. Он и раньше испытывал влечение к девушкам, он получал удовольствие от секса с ними – но при всем при этом он никогда не творил подобных глупостей. Не рассказывал этим девицам о себе, к примеру, не спасал их от верной смерти. Но в случае с Соммерс было что-то куда более сложное…       У изножья кровати стоял небольшой сундук, на который было наложено Заклятие Незримого Расширения. Именно здесь хранились все его вещи. Откинув крышку, Том аккуратно убрал в нижнее отделение записку с поздравлением, а затем достал оттуда же несколько клочков пергамента. На них в разных вариациях было изображено одно и то же – череп с выползающей изо рта змеей. Знак Черной Метки, его Знак, по которому однажды его будут узнавать все, от детей до стариков. Он долго работал над ним, дорабатывал и переделывал и лишь прошлым летом остановился на окончательном варианте. Его же он уже впечатал в руки нескольких слизеринцев, в ком видел достойных помощников. Губы Реддла тронула улыбка, когда он представил этот же символ на левой руке Миранды. Она тоже станет носить его Знак, будет гордиться им и считать символом почета и доверия…

***

      Каникулы закончились, Хогвартс снова наводнили толпы школьников. Шум в коридорах, вопли младшекурсников, стычки между факультетами раздражали его неимоверно. Рождественские каникулы, пожалуй, были его самым любимым временем, ведь только на эти две недели он оставался в любимом замке практически в одиночестве, полновластным хозяином, и мог исследовать его новые коридоры и уголки, раскрывать новые и новые тайны древнейшего оплота магии…       После обеда в первый день занятий Том вышел из замка. У слизеринцев с седьмого курса сейчас по расписанию шел Уход за магическими существами у профессора Кеттлберна, который почти никто не посещал, и его одноклассники высыпали на улицу к озеру. С начала января без конца валил снег, вокруг замка высились огромные сугробы, в которых валялись и дурачились все, кому не лень. Даже эти хваленые чистокровные аристократы не могли устоять перед банальными детскими забавами. Том скривил губы, когда увидел, как Малфой, Лестрейндж, Нотт, Розье, Эйвери и Мальсибер, разбившись на две команды, увлеченно забрасывают друг друга снежками и вопят при этом так, что их должно быть слышно в Хогсмиде. Неподалеку ледяную поверхность озера чинно рассекали на коньках Ирма Яксли и Цедрелла Блэк и неодобрительно поглядывали в сторону разбушевавшихся наследников благородных родов. Ведут себя не лучше маггловских детей в приюте, честное слово…       Тому стоило только показаться на тропинке, бегущей вдоль озера, как картина стремительно переменилась. При его появлении громкие голоса смолкли, комья снега перестали летать в воздухе, а залепленные снегом семикурсники подобрались, распрямились и посмотрели на него с выражением преданного внимания, ловя каждое слово и готовые выполнить любой приказ.       …когда же наступит момент, когда точно такое же выражение он увидит на другом лице – красивом сероглазом лице в обрамлении пепельных волос?..       – Развлекаетесь, господа? – спросил Реддл безразлично.       – Решили развеяться перед Нумерологией, Том, – отозвался Нотт осторожно. – Нам не стоило этого делать?       – С чего я должен запрещать вам проводить свободное время так, как вам того хочется? – он пожал плечами, и кто-то из парней – то ли Эйвери, то ли Мальсибер – вздохнул с облегчением. – Только не опаздывайте на Нумерологию, чтобы с факультета не сняли баллы. Да, Эван, у меня есть к тебе просьба.       – Я слушаю, мой Лорд, – Розье слегка склонил голову.       – Мне нужна информация о человеке по имени Норман Фитцджеральд. К сожалению, мне не так много о нем известно – только то, что это волшебник сорока трех лет. Интересует все, что удастся найти – семья, где жил, кем работал, его перемещения… Все, что получится достать, и как можно скорее.       Том перевел взгляд на замерзшее озеро и буквально затылком почувствовал, как недоуменно переглядывается Розье с остальными. Но объяснять слугам подробности лорд пока не счел нужным.       – И еще, господа, – добавил он, внезапно приходя в хорошее настроение, когда ему вспомнился завтрак с Мирандой в «Дырявом котле». – Я бы очень не хотел, чтобы моя просьба покинула пределы нашей небольшой компании. Это понятно?       – Да, мой Лорд, – вразнобой ответили несколько голосов, а Розье почтительно кивнул.       – Я все сделаю, мой Лорд.       Над головами слизеринцев захлопали крылья, и на клен неподалеку опустился угольно-черный ворон. Птица посмотрела на людей внизу и хрипло каркнула. Реддл проводил ее рассеянным взглядом. Что-то много вокруг Хогвартса развелось в последнее время этих птиц. Раньше ни одной не было, а в этом году он уже не раз замечает…       – И еще кое-что, – сказал он внезапно. Это решение он принимал долго, поскольку не мог понять, зачем ему это нужно. Пресловутый внутренний голос, как обычно, нашел безопасное и простое объяснение, но в глубине души Реддл знал, что обманывает сам себя. – Это касается Миранды Соммерс.       В глазах Эйвери и Лестрейнджа вспыхнули недобрые огоньки, и они стали походить на гончих псов, которым только что показали издалека куропатку – свое поражение они ей так и не простили и жаждали взять реванш. Том только мысленно усмехнулся, представив, какое изумление вызовет его следующий приказ.       – Мне нужно, чтобы вы не выпускали ее из вида. Мне все равно, в каком порядке и как вы будете это делать, но главное, чтобы она была у вас на виду. На следующей неделе будет поход в Хогсмид – если она туда пойдет, вы должны следовать за ней и не спускать с нее глаз ни на минуту. Ясно?       – Прошу прощения, мой Лорд, – сказал Абраксас осторожно, опасаясь навлечь на себя гнев Повелителя, но услышанное распоряжение явно всех ошарашило. – Но что именно мы должны выяснить в ходе этой… слежки?       – Ничего, – заявил он к еще большему недоумению остальных. – Я жду, что на нее могут напасть. Ваша задача – вмешаться и сразу вызвать меня, если подобное произойдет. Ясно?       По пораженным лицам слизеринцев Реддл понял, что ясно им ничего не было, и соизволил добавить:       – На нее ведется охота, а Соммерс мне пока нужна живой и невредимой. Вы сами ее не трогаете и не провоцируете, к тому же я полагаю, что в этом случае она снова вас всех раскидает. Все понятно? Абраксас, проследи, чтобы все было выполнено.       – Д-да, мой Л-лорд…       Лицо Эйвери выражало смесь сильнейшего удивления с неприязнью – перспектива стать телохранителем Соммерс его явно нисколько не прельщала, да и Лестрейндж не особенно светился радостью, а на массивном лице заиграли желваки. Остальные выглядели скорее растерянными, но на их нежные чувства Тому было плевать.       «Я это делаю только потому, что на нее охотится кто-то очень серьезный, и мне интересно, в чем она оказалась замешана. У нее есть опасный враг, и он обязательно предпримет вторую попытку. Я хочу знать, с помощью какой магии кому-то удалось подчинить себе мертвеца, сделав его практически разумным. Это откроет весьма интересные перспективы. Соммерс – наживка, только и всего».       Том рассеянно коснулся серебряной застежки в виде змеи, которая теперь скрепляла теплую мантию под горлом.       «Меня не волнуют ее жизнь и безопасность. Нисколько».       Тем же вечером он приступил к своим непосредственным обязанностям старосты школы – то бишь к патрулированию школьных коридоров с девяти вечера до полуночи. Они с Макгонагалл разделили эту обязанность и теперь дежурили по очереди: неделю ночами по школе шатался Том, неделю – гриффиндорская староста. Против подобного времяпрепровождения Реддл нисколько не возражал, поскольку такие ночные бдения вновь возвращали иллюзию, что в Хогвартсе нет ни одной живой души, кроме него. А сейчас им еще владело предвкушение: буквально пару дней назад он обнаружил на третьем этаже за портретом Эльфриды Клегг незнакомый коридор, которого не было ни на одном плане Хогвартса, и теперь горел от нетерпения его исследовать. А что, если там скрывается еще один секрет замка, что-то, подобное Выручай-комнате?..       В десять вечера, когда даже все опаздывающие наконец-то добрались до спален, Том решил, что может идти на третий этаж. По пустынной галерее он неторопливо дошел до лестницы, поднялся наверх и шел по коридору к портрету, как вдруг за закрытой дверью одного из пустых классов донесся звук, будто что-то упало. Том решил не задерживаться, но следом раздался отчетливый хлопок и приглушенное ругательство.       Понятно, очередной нарушитель, решивший побродить по школе после отбоя. Сейчас какой-то факультет не досчитается десятка баллов…       Он изобразил на лице выражение сдержанного негодования и распахнул дверь, уже готовясь разразиться обличительной речью, но тут же его глаза недоуменно расширились. В пустом пыльном классе, обложившись учебниками и пергаментами с конспектами, сидела Миранда Соммерс и напряженно тыкала волшебной палочкой в учительский стол перед ней. После того, как она избегала его две недели, увидеть ее вот так не на уроке было почему-то неожиданно.       – Что ты тут делаешь? – спросил Том удивленно, напрочь позабыв про обязанности старосты.       Она подняла голову и чуть вздрогнула, увидев его. Но вместо очередной попытки уйти от ответа Миранда на редкость миролюбиво сказала:       – Тренируюсь. Дамблдор обещал контрольную в четверг, а у меня все так же проблемы с превращением больших объектов в крупных одушевленных существ. Не хватает концентрации…       – А почему здесь, а не в гостиной?       Миранда неприязненно поморщилась и удрученно махнула рукой.       – Там все в полный голос делятся впечатлениями от каникул и обсуждают следующий поход в Хогсмид. Вопят так, будто на матче по квиддичу… Не могу сосредоточиться, от этих воплей голова раскалывается. И потом, я пытаюсь превратить этот стол в оленя. Не хотелось нервировать прочих гриффиндорцев, хотя, по всей видимости, осуществить задуманное мне так и не удастся.       Том подошел к ней ближе и направил палочку на стол.       – Ариэтесфорс!       – Спасибо, – поблагодарила Миранда задумчиво, рассматривая пятнистого оленя с красивыми ветвистыми рогами, который теперь стоял перед ее партой и оглядывался по сторонам в поисках чего-нибудь съедобного. – Предлагаешь просто в четверг отвести его к Дамблдору и сказать, что я выполнила задание?       Он усмехнулся, а затем быстро произнес контрзаклинание. Через секунду перед ними снова стоял стол. Миранда повторила его движение и сказала: «Ариэтесфорс», а затем они оба уставились на рогатый пятнистый стол, обросший шкурой.       – Я безнадежна, – констатировала она мрачно. – Трансфигурация у меня всегда получается через раз.       – Ты недостаточно хорошо концентрируешься на конечном результате, – заявил Реддл уверенно, вытаскивая из-за соседней парты стул и садясь рядом. У Миранды взлетела вверх одна бровь, но она ничего не сказала, а внимательно слушала его. – У тебя больше сил уходит на движение палочкой и правильное произнесение заклинания, а еще ты сосредоточена на магическом импульсе, который должна отправить. Это неправильно.       – Да знаю я, профессор Ма… Дамблдор мне говорит точно такими же словами!       – А ты, значит, невнимательно слушаешь, – парировал Реддл невозмутимо. Она осеклась и теперь во все глаза таращилась на него. – Главное, что должно быть у тебя в голове в момент превращения – это визуальный образ того, что ты в итоге хочешь получить. Заклинание и движение нужно заучить до автоматизма, а на магии вообще не зацикливайся. Она без тебя разберется, как надо действовать.       Судя по ее ошарашенному взгляду, ему сейчас вполне удалось вывести всегда такую самоуверенную Соммерс из равновесия. Он и сам не понимал, чего его вдруг потянуло в преподавание, но… ему хотелось заговорить с ней о чем-то. Пусть даже об учебе.       «Я просто втираюсь ей в доверие. Не больше».       – Ну что ты так на меня смотришь? – осведомился он раздраженно, вновь не понимая, что с ним происходит. – Пробуй! Представь то, что должно получиться в результате, и вперед. Я посмотрю и поправлю, если что пойдет не так.       Соммерс послушно повернулась обратно к столу. На бледных щеках отчетливо горели два розовых пятна, и она старательно избегала его взгляда.       Реддл улыбнулся. Он ей определенно нравится, и она чувствует смущение в его присутствии. Это хорошо.       Прошло, наверное, не меньше часа, прежде чем Том остался удовлетворен получившимся результатом. Олень, которого в итоге смогла трансфигурировать Миранда, был немного странного окраса, более напоминающего текстуру дерева, но это был все же самый настоящий олень. С куда большим успехом ей удалось превратить его обратно в стол. У Соммерс от усталости слипались глаза, но выглядела она весьма окрыленной. Лицо сияло радостью, и он в который раз поймал себя на том, что любуется этой холодной красотой.       – Из тебя бы вышел отличный педагог, – сказала Миранда слегка удивленно, когда они вышли из класса и вместе направились к лестнице. Только сейчас Том вспомнил об обнаруженном коридоре, но этой ночью затевать исследование было поздно. – Спасибо тебе. Ты мне очень помог.       Она по-прежнему казалась недоумевающей, точно не вполне верила в то, что говорит. И Реддл был с ней согласен – это действительно получился какой-то странный вечер. Они не ссорились, не вели расследование, не сражались с общим врагом. Они просто… провели его вместе.       Когда он в последний раз просто проводил с кем-то время и получал от этого удовольствие?..       «Я сделал это только для того, чтобы завоевать ее доверие. Я могу быть с ней добрым, обходительным, даже заботливым, и она потянется ко мне. Я смогу расположить ее к себе, чтобы она сама захотела служить мне. Но не стоит переигрывать. Не трать на нее больше времени, чем необходимо!».       – За одним портретом на третьем этаже есть не обозначенный ни на одной карте коридор, – сказал он внезапно даже для самого себя. Его рационализаторский склад ума в полный голос завопил: «Какого черта ты творишь?», но слова почему-то сами слетали с языка. – Я собираюсь его исследовать после отбоя, когда никто не сможет помешать. Приходи завтра.       Серые глаза недоверчиво прищурились.       – Часом, не в этом коридоре располагается вход в Тайную комнату?       – Нет, честное слизеринское, – он усмехнулся. – Я сам еще не знаю, что там можно найти.       – Если меня поймают после отбоя…       – Я староста школы. С тобой ничего не случится, – заявил он нетерпеливо, сам не понимая, зачем он это все затеял и почему настаивает. – Если поймают, я скажу, что у тебя… отработка под моим присмотром. Ну так что?       Соммерс на секунду прикрыла глаза. Вид у нее сделался отчаянный – точно она собиралась нырнуть в омут с головой. Том мысленно ухмыльнулся, увидев, что вызывает у нее подобную реакцию. Правильно, девочка, ты совершенно права, что опасаешься меня…       – Ладно, – заявила она решительно и даже слегка воинственно. – Приду.