Сердце змеи

      Вместе с Малфоем и Долоховым Миранда вышла из гостиной и направилась к башне Гриффиндора. Темный пузырек оттягивал ей карман, жег сквозь ткань мантии, и Миранда отстраненно задавалась вопросом, как она могла согласиться на подобное. Зачем, ради чего идти на такой риск? Кому это надо?       Ее спутники следовали за ней молча. О чем с ними разговаривать, она понятия не имела, и только когда до портрета Полной Дамы оставалась всего одна лестница, Миранда впервые обратилась к ним:       – Я выманю Симону из гостиной в один из пустых классов. Она не должна вас видеть, как и Полная Дама, так что у гостиной Гриффиндора лучше не показывайтесь. Сделаете?       – Да, моя Леди, – как ни в чем не бывало отозвался Абраксас, из-за чего Миранда оступилась и едва не скатилась кубарем со ступенек. Долохов с каменным лицом поддержал ее за локоть, пока Миранда хватала ртом воздух, как выброшенная на сушу рыба.       Все очень плохо. Все еще хуже, чем она думала поначалу. Мерлин, если после сегодняшнего она выживет, то сама прикончит Реддла вместе с его крестражем! Что за бредовую сказку он наплел своим приспешникам?!       Так, ей необходимо сосредоточиться на другом. Сейчас главное – поговорить с Симоной, чтобы получить доказательства, что та ни при чем. Тогда, может, и травиться не придется…       К портрету слизеринцы подходить не стали, остались за углом. Миранда торопливо приблизилась к Полной Даме и секунду помедлила, восстаналивая самоконтроль. Как только липкая каша из страха, смятения, тревоги и растерянности в ее голове превратилась в более или менее упорядоченное течение мыслей, Миранда назвала пароль. Через проход она очутилась в факультетской гостиной, и ее буквально с порога оглушило царившим внутри гвалтом, а в глазах замельтешили яркие пятна от такого изобилия красно-золотого цвета. Казалось, каждая поверхность была украшена полотнами с гриффиндорской символикой, во всю стену висело изображение гигантского льва, который издавал громкий рык каждые несколько секунд. Гриффиндорцы вовсю отмечали победу в матче, чествуя своих героев, и Миранде подумалось, что в такой толпе Симона вполне может и не заметить ее появления. Сама она так и не смогла разглядеть пышную копну белокурых волос.       Сунув руки глубоко в карманы и низко опустив голову, она быстрым шагом направилась к винтовой лестнице в спальни для девочек, молясь, чтобы Игнотиус ее не увидел. Вероятность была невелика – капитан команды был слишком занят, без перерыва принимая поздравления болельщиков. По пути ее пытались остановить сразу несколько человек – это были Септимус, Майкл Люпин, Минерва, но Миранда, даже не пытаясь вступать в диалог, молча проходила мимо, спеша очутиться как можно скорее в спальне. Вслед ей слышались слабые удивленные возгласы, которые быстро тонули в творившемся вокруг шуме и гаме, но она, не оборачиваясь, быстро дошла до лестницы и поспешила наверх. В спальне было пусто, и Миранда забралась с ногами на кровать, задернула полог и легла на живот, уткнувшись лицом в подушку. Оставалось только ждать.       Знакомые легкие шаги раздались совсем близко, а затем Миранда ощутила слабое дуновение воздуха, когда кто-то откинул плотную ткань полога. Затем ее плеча осторожно коснулись чужие пальцы.       – Ты в порядке? Что-то случилось?       Она позволила себе зажмуриться на мгновение, прежде чем перевернуться и сесть на кровати. Дьявол, неужели Реддл был прав?       Внимательно изучая ногти на руках, она дернула плечом.       – Ничего.       – Ты же на себя не похожа! – мягко воскликнула Симона, садясь перед ней на колени и вынуждая Миранду взглянуть ей в лицо. На смуглом лице в обрамлении светлых локонов читалось явственное беспокойство. – Тебя кто-то обидел? Кто-то из слизеринцев?       Миранда покачала головой, сглатывая. Она умела владеть собой, хорошо скрывала истинные чувства, но так откровенно играть на публику, когда от этого зависела ее жизнь, ей приходилось впервые. Ох, она бы не отказалась от тех же курсов актерского мастерства, которые посещал Реддл…       – Это были не слизеринцы.       – А кто?       Миранда набрала воздуха в грудь, делая вид, будто собирается сказать, и тут же выдохнула, как бы не найдя в себе сил. Симоне хватило самообладания ничем не выдать своего нетерпения, а Миранда, вглядываясь в это хорошо знакомое лицо, силилась понять – может она быть под Империусом или нет? Она и есть тот самый маг-вудуист, или все же нет? Это тщательно продуманная, отрепетированная игра или обычное дружеское участие?       – Миранда, ты можешь мне довериться! – голос Симоны стал ласковым, увещевающим, и в это мгновение она невероятно напомнила Реддла и его манеру манипулировать собеседником. – Я могу тебе помочь, попробовать придумать выход!       – Да как ты поможешь?! – закричала Миранда, добавив в голос истерических ноток, сбросила с себя руки Симоны и вскочила. – Это ведь все твой парень, это он на меня…       Глаза Симоны изумленно расширились, она прижала ладонь ко рту.       – Ты что, хочешь сказать, что Оуэн… что он…       Снизу снова донесся грозный львиный рык, сопровождавшийся звоном кубков и громким смехом, а потом в спальню влетела раскрасневшаяся и радостная Мэри Аберкромби.       – О, а что вы тут сидите, девчонки? – спросила она весело, подпорхнула к своей кровати и вытащила из чемодана большую коробку «Шоколадных котелков». – Они с огневиски, хотим сейчас ее открыть! Пойдете?       – Скоро будем, – пообещала Симона.       Мэри скрылась за дверью, и Симона проводила ее оценивающим взглядом.       – Но здесь лучше не стоит… – пробормотала она, явно обращаясь к самой себе, а потом повернулась к Миранде и снова заговорила специальным заботливым голосом. – Пойдем выйдем? Здесь слишком шумно, а тебе явно стоит расслабиться. Посидим в каком-нибудь пустом классе, ты мне все расскажешь? Если Оуэн тебя обидел, это нельзя спускать ему с рук. Можно пойти к Дамблдору…       – Он что, делал подобное раньше? – спросила Миранда просто потому, что ничего не подозревающий человек должен был это спросить. – Ты сразу мне поверила…       Симона неопределенно пожала плечами, а потом осмотрелась, подошла к своей кровати и извлекла из сундука бутылку медовухи и коробку тыквенного печенья. На удивленный взгляд Миранды она заговорщицки подмигнула.       – Вечерок у тебя явно выдался непростой, и тебе стоит расслабиться…       Вместе они спустились обратно в тесную душную гостиную, не без труда пробрались к портрету и вышли в пустынный коридор. С каждой секундой Миранда все больше убеждалась, что Симона впрямь вела свою игру и была невероятно талантливой актрисой, способной обвести вокруг пальца кого угодно. Однако этим вечером ситуация явно начала выходить из-под контроля, и она еще не до конца поняла, насколько все плохо, и личина пустоголовой студентки держалась на ней неубедительно. Либо же она ни во что не ставила умственные способности самой Миранды…       Симона толкнула дверь, и они зашли в класс. Там Лефевр поставила бутылку на стол, создала из воздуха два бокала, разлила по ним вино и вручила Миранде. Если бы та своими глазами не видела, как Симона лично разломила печать на бутылке и осушила собственный кубок, пить ни за что бы не стала, но теперь последовала ее примеру.       Выпив, Миранда покачнулась, схватилась рукой за край стола, сбив с него и коробку печенья, и пустой бокал. Тот улетел куда-то под стол, со звоном разбившись о каменный пол, а веселые желтые печенюшки усеяли все вокруг. Симона хмыкнула.       – Давно не пила ничего алкогольного? – с пониманием уточнила она. Миранда вытащила волшебную палочку, направила ее на осколки, но рука дрожала так сильно, что ее «Репаро» действовать никак не желало.       – Давай я, – Симона обошла ее и наклонилась, чтобы с помощью заклинания собрать печенье.       У нее было несколько секунд. В считанные мгновения Миранда вытащила из кармана пузырек, открыла его и вылила в горлышко бутылки, лишь каким-то чудом не пролив. Когда Симона распрямилась и поставила на парту коробку с печеньем, а затем туда же сам собой взлетел совершенно целый бокал, Миранда снова наполнила их и взяла в руки свой. Пальцы дрожали, и ей пришлось крепче сжать их, чтобы не выдать своего волнения. Внутри медленно расползался удушающий страх – и вот это она должна выпить прямо сейчас? В памяти, как наяву, всплывало подробнейшее описание действия этого яда из книги Годелота, и ее затошнило.       Но отступать было нельзя. Симона могла что-то заподозрить, и был лишь единственный способ усыпить ее бдительность. Позволив себе оттянуть неизбежное еще ровно на долю секунды, Миранда залпом осушила второй кубок. Яд был абсолютно безвкусным – кроме сладкого вина Миранда не почувствовала ничего.       – Будет тебе, – сказала Симона с сочувствием. – Завтра рано вставать на учебу, не увлекайся.       Миранда отрешенно кивнула. Вопреки опасениям, она не начала тут же биться в жутких корчах или предсмертных конвульсиях, и боли не было, как и каких-либо изменений. Впрочем, если этот яд убивает за семь дней, сейчас он и не должен особо проявиться...       – А теперь расскажи мне, что произошло, – потребовала Симона, садясь рядом, и Миранда мысленно усмехнулась, начиная понимать замысел той. Так Лефевр специально взяла именно медовуху – решила напоить ее, чтобы было легче добыть нужную информацию?       – Оуэн напал на меня. Сейчас, после ужина, – тусклым голосом сказала она. – Кажется он всерьез собирался прикончить меня. Если бы не Том, я бы...       – Где Оуэн сейчас? – перебила ее Симона. Миранда поглядывала на нее украдкой и поражалась, как буквально на глазах менялся облик бывшей одноклассницы. Пропало без следа наивно-восторженное выражение, глаза стали холоднее и отчужденнее, в них появился стальной блеск, у губ залегла складка, придававшая миловидному лицу что-то циничное. Симона сразу стала старше, на семнадцатилетнюю девушку она больше не походила, и сейчас ей можно было дать лет двадцать пять-тридцать, несмотря на совсем юное лицо, которое странно не вязалось с жестким, оценивающим прищуром глаз. Эта молодая женщина была совершенно другой, незнакомой.       И – черт возьми, Том оказался прав! – опасной.       – В Больничном крыле, – выдала она самый логичный ответ. Симона косо взглянула на нее и отпила из своего бокала.       – Никак не могу понять, что же Реддл в тебе нашел, – наконец сказала она, задумчиво покачивая кубок, и в ее голосе еще сильнее, чем обычно, прорезался французский акцент. – Ради чего он так старается? Не похож он на человека, который клюнет только лишь на симпатичную мордашку. Ну, сражаешься ты неплохо, но что еще-то? Ты же просто высокомерная, бесчувственная дохлая рыба, которая живет в мире своих фантазий! Смотреть не на что...       Миранда взирала на нее молча, и Симона, заметив этот взгляд, усмехнулась.       – Удивлена? Не стоит. Знаешь, это ведь я тебя перенесла в 1944 год. Ты должна была сдохнуть там, в своем времени, а я дала тебе вторую жизнь – королевский подарок, не так ли? И так по-идиотски было с твоей стороны отправиться в школу! Из всех мест на свете ты выбрала именно Хогвартс, где учимся мы с Оуэном! Похоже, лоа были на моей стороне, и после неудачи с твоим перемещением ты сама пришла к нам!       Несмотря на выпитое вино, в горле у Миранды снова пересохло.       – Зачем тебе было вытаскивать меня из моего времени? – спросила она тихо. – Зачем тебе этот заряд магии, который я сейчас храню? Зачем тебе, могущественному магу-вудуисту из Америки, помогать Гриндевальду?       Симона посмотрела на нее изучающе. Видеть это знакомое лицо с таким холодно-оценивающим выражением было так дико, что Миранде все казалось, что Симона надела карикатурную маску. Или что кто-то незнакомый выпил Оборотное зелье и превратился в ее одноклассницу. Но уж точно не то, что перед ней сидела та самая Симона Лефевр, чьи умственные способности всегда вызывали у Миранды изрядный скепсис!       Черт, а права эта ведьма – нельзя быть настолько высокомерной, чтобы потом внезапно не обнаружить врага в такой непосредственной близости от себя…       – Хм, а ты, оказывается, не только в том, что касается учебы, мозгами шевелишь? Что ж, отвечу. Гриндевальд казался мне перспективным союзником. Я не вполне согласна с его философией, но это не так важно. Я собиралась помочь ему стать сильнее, получить уже наконец-то власть над Европой. Уж тогда бы я смогла развернуться, как мне хочется, я бы столько всего смогла осуществить!       – Примеряешь на себя роль серого кардинала?       – Можно и так сказать, – не стала спорить та. – Но Гриндевальд меня разочаровал, в последние месяцы утратил чувство всякой меры, и что-то мне уже не верится, что он добьется своего. Так что я решила, что заберу твою магию себе. Не совсем то, что я планировала, но не пропадать же добру?..       – А… Оуэн? – поинтересовалась Миранда, глядя на нее во все глаза. Возникшее где-то на краю сознания подозрение крепло все больше, и оставалось только подтвердить его. – Получается, в вашей паре главная именно ты, не он?       – Ну разумеется, – Симона снисходительно улыбнулась. – Оуэн милый мальчик, и влюблен в меня по уши, но этого ребенка еще воспитывать и воспитывать. Но он хорошо поддается манипуляциям, все эти месяцы я управляла им, как считала нужным.       – Сколько тебе лет? – спросила Миранда прямо. – Не семнадцать, это очевидно. Ты гораздо старше и опытнее. Так сколько?       Лефевр чуть прищурилась.       – Недавно исполнилось сорок, – сообщила она невозмутимо. – Есть некоторые полезные ритуалы, чтобы продлевать молодость, и я ими охотно пользуюсь. Ты права, я занимаюсь магией вуду больше четверти века, я достигла в ней таких высот, которые в Новом Орлеане никому и не снились… Но мне захотелось расширить свои возможности, добиться чего-то еще более значительного… Признаюсь честно, достичь высот в одиночку мне было бы сложно. Стоило отыскать кого-то могущественного, чтобы прибиться к нему и с его помощью, мягко манипулируя и подталкивая в нужном направлении, стать сильнее и могущественнее самой.       – Амбиции у тебя серьезные, – одобрила Миранда, рассматривая эту новую Симону и спрашивая себя, могла ли она в течение года догадаться, кто перед ней на самом деле. Или же Лефевр на самом деле такая потрясающая актриса? – Раз ты выбрала самого известного темного мага столетия.       – Не люблю мыслить мелко, – охотно согласилась Симона, улыбнулась ей белозубой улыбкой и вновь отпила из бокала. – Геллерту понравились мои способности, он увидел в них потенциал несколько лет назад, но поначалу не особо мне доверял – потому и отправил в Хогвартс присматривать за Дамблдором. Я понимаю, почему он поступил так – кому придет в голову подозревать одиннадцатилетнего ребенка? Шесть лет я доказывала свою преданность и полезность, и вот наконец прошлым летом он позволил мне заняться Ритуалом Призыва в качестве эксперимента и выделил помощников – и надо же было так все испортить! Сама виновата, сделала ошибку в заклинании, и тебя забросило куда-то вообще не туда. Дальше объяснять?       – Не нужно, – она пожала плечами. Голова кружилась, сухость во рту становилась все неприятнее – похоже, отрава все же начала свое действие?.. – Остальное Оуэн мне уже рассказал.       – Молодец, – Симона в задумчивости кивнула, поставила пустой бокал на парту и без дальнейшего перехода нацелила на Миранду волшебную палочку. – Перейдем к делу. Во-первых, я хочу получить назад мой кулон. Этому украшению больше сотни лет, так что не обессудь – мне будет жаль, если оно пропадет. Во-вторых, сегодня ты умрешь. Предполагалось, что мы с Оуэном останемся в Хогвартсе, и потому убивать тебя здесь было нельзя, но сейчас это уже не важно, школу мы покинем. У тебя два варианта – либо ты спускаешься со мной в подземелье сама, где я убью тебя быстро и безболезненно. Либо я сейчас вытащу из тебя душу, а потом убивать буду долго и неприятно – потому что ты слишком сильно надоела мне за эти месяцы. Что выбираешь?       Поборов дурноту, Миранда закинула ногу на ногу, с интересом разглядывая колдунью напротив. Значит, она назвала ее высокомерной дохлой рыбой?..       – Давай похищение души, – выбрала она и широко улыбнулась помрачневшей Симоне, явно не ожидавшей такой реакции. – Давно хотелось посмотреть, как ты выполняешь роль дементора.       Лефевр угрожающе сощурила глаза и сделала взмах волшебной палочкой. Миранда, хотя и знала, что яд должен был подействовать, все равно внутренне сжалась, ожидая чего-то жуткого, но… ничего не произошло.       Симона нахмурилась и повторила движение, но опять ничего не добилась. Миранда, испытывая все большее головокружение, достала собственную палочку. Лефевр ощутимо напряглась и уже хотела произнести Обезоруживающее заклинание, но Миранда лишь спокойно произнесла: «Люмос». Никакой реакции.       – Что ты сделала?! – внезапно взвизгнула Симона, разом утратив все свое благодушное настроение, и вскочила на ноги. Должно быть, совершать резких движений им уже не следовало: ведьма покачнулась и была вынуждена ухватиться за край парты, чтобы устоять на ногах. Привлекательные черты исказились от гнева и непонимания. – Как?!       Она перевела взгляд на бокалы, и краски полностью покинули смуглое лицо, сделав его каким-то серым. Симона нервным движением схватила бутылку, наклонилась к горлышку и принюхалась, а затем уставилась на Миранду. Бутылка выскользнула из ослабевших пальцев и разлетелась на куски. По классу поплыл приторно-сладкий запах медовухи. Миранде подумалось, что она вполне могла бы ощутить злорадство, удовлетворение от беспомощности своего врага… Но ее так мутило, что все мысли были только о том, как сохранить равновесие и не завалиться набок.       – Ты не могла!.. – выдавила Симона потрясенно, с ужасом переводя взгляд на собственные руки и теперь бесполезную волшебную палочку. – Ты же ни о чем не подозревала!       – Я – нет, – подтвердила Миранда, поднимаясь на ноги. Чувствовала она себя неважно, зрение, казалось, ощутимо село, и предметы вокруг расплывались. – Но вот Том догадался первым. А тебе не стоило быть настолько самоуверенной…       – И ты согласилась выпить эту мерзость?.. – прошептала Симона изумленно. Миранда полностью ее понимала – осознавать, что у тебя больше нет магии, что ты даже на простейшее заклинание больше не способна, было… неестественно. Будто она лишилась возможности ходить или разговаривать. – Ты сумасшедшая…       Миранда, пошатываясь, подошла к двери и открыла ее, на пороге показались Долохов и Малфой. Симона машинально выхватила палочку, а в следующий миг ее лицо скривилось от отвращения и ненависти, когда она вспомнила, что ничего не может сделать. Лефевр не кричала, не сыпала проклятьями и оскорблениями – она точно не могла вполне осознать, что именно с ней произошло и что она в какие-то полчаса полностью утратила все свое могущество. Затем она несколько раз быстро моргнула, будто у нее перед глазами все расплывалось и она пыталась восстановить зрение. Свободной рукой она продолжала опираться о парту, боясь лишиться единственной опоры.       Малфой же даже церемониться с ней не стал. Сразу направил на опытную взрослую колдунью палочку и произнес:       – Отключись!       Та без сознания рухнула на пол, и Малфой поднял ее в воздух так же, как до этого левитировали Оуэна. Долохов быстро с помощью магии заставил исчезнуть осколки, разлитое вино, бокалы и печенье, а затем бесстрастно обратился к Миранде:       – Идемте, моя Леди. Нас ждут.       Дурнота ощущалась настолько явственно, что она даже не слишком остро восприняла эту «Леди», которую слышала уже во второй раз. На выходе из класса Долохов вдруг поднял волшебную палочку, и Миранда успела вздрогнуть, но это оказались лишь Дезиллюминационные чары, которые скрыли ее от посторонних глаз. Эти же чары слизеринцы использовали и на себе, и на бесчувственной Симоне. Их странная процессия беспрепятственно спустилась на первый этаж и покинула замок, не встретив по пути ни завхоза, ни Пивза.       На улице было свежо, холодно, Миранда плотнее закуталась в мантию. Ночной воздух не принес облегчения, наоборот, тело все больше ощущалось как чужое, ноги начали заплетаться. Зрение упало так сильно, что она брела практически вслепую, пока в один момент не обнаружила, что ее ведет под руку, не давая упасть, скрытый чарами Долохов. Быстрым шагом они отходили от замка в сторону Запретного леса, пока не дошли до небольшого дощатого двухэтажного строения за деревьями. Сквозь щели пробивался слабый свет со второго этажа, но зато не доносилось ни единого звука. Она никого не видела, но Малфой внезапно остановился и произнес:       – Спокойно, это мы.       – Долго вас не было, – сообщил из темноты чей-то голос – кажется, Мальсибера. – Проходите, все наверху. Так ведьмой оказалась Лефевр?       – Вроде да, хотя Мерлин ее разберет, – отозвался Долохов, и повисла выразительная пауза, в ходе которой все взгляды, кажется, были устремлены на нее. Миранда покачнулась, плохо понимая, что происходит, и чья-то рука ее поддержала. Интересно, как отравленный этим ядом человек выдерживает семь дней, если она уже сейчас еле стоит на ногах?       – А что Бэгшот? – спросил быстро Абраксас.       – Пока жив, – отозвался из темноты еще один голос, на этот раз принадлежавший Нотту. – И, кажется, рассказал все, что нужно. По крайней мере, Том был в хорошем настроении…       – Отлично, – Абраксас заметно повеселел. – Тогда не будем заставлять его ждать.       Малфой и Долохов открыли створку ворот и пустили ее внутрь, в то время как Нотт и Мальсибер остались снаружи на страже. Всей процессией они сразу направились к лестнице на второй этаж, которая громко скрипела и заранее предупреждала присутствующих о появлении гостей. Едва шагнув на последнюю ступеньку, Миранда сразу услышала прочие звуки – скрип половиц, голоса, тихое всхлипывание, переходившее в подвывание. От света, показавшегося после ночной темноты ослепительным, заслезились глаза, перед ними стояли сплошные белые пятна.       – Мой Лорд, – почтительно сказал Малфой, а затем послышался глухой удар – кажется, бесчувственную Симону не слишком аккуратно опустили на пол. Послышался новый исполненный ужаса всхлип – вероятно, это Оуэн увидел свою возлюбленную. – Все выполнено.       – Очень хорошо, – этот голос был ей настолько хорошо знаком, что Миранде даже стало чуть свободнее дышать. Послышались приближающиеся шаги, хватка Долохова на ее локте пропала, и в то же мгновение ее подхватили другие руки, не давая упасть. В отличие от Долохова, эти руки держали ее куда более бережно и были ей хорошо знакомы, и Миранда испытала иррациональное облегчение, почему-то чувствуя себя в безопасности. Необходимость оставаться в сознании, цепляться за реальность перестала быть такой острой, точно она добралась до безопасной гавани, а не находилась под медленным воздействием беспощадного яда в окружении будущих самых опасных людей магической Британии, более того – в объятиях человека, который станет самым страшным кошмаром большинства ее знакомых. В пыльном затхлом воздухе ей почудился аромат знакомого одеколона, и следующий вопрос прозвучал совсем близко. – Вас никто не видел?       – Нет, мой Лорд. Однако они покинули факультетскую гостиную вместе, и как только исчезновение Лефевр вскроется…       – Разберемся, – отозвался Том небрежно, а в следующее мгновение Миранда ощутила, как ей запрокинули голову, к губам прижалось что-то стеклянное, и рот наполнило горькое на вкус варево. – Пей давай, Миранда, – и следующие слова он произнес шепотом, наклонившись к самому ее уху, и Миранда не была до конца уверена, было ли это на самом деле, или же ей послышалось в бреду отравления. – Ты же не думала, что я так легко отпущу тебя?..       Она послушно проглотила отвратительное снадобье, даже не зная, что это. Белые пятна в глазах стремительно чернели, сливались в одно сплошное беспросветное марево, в ушах усилился гул, и больше Миранда ничего не видела и не слышала.