Вдовы моряков

- А ну подайте мне сюда этого крысоеда! Крикуна с заплетенной в косу выхоленной бородой пыталась удержать толпа нескольких не внушающих доверия людей. Всё, что Джон слышал о пиратах, отражалось в их попугаячьем виде: в ушах звенели серьги, как у цыган, за поясами торчали кортики и пистолеты, у кого-то не было глаза, у кого-то - кисти руки, но зачинщик скандала был среди них самым карикатурым. Чего только стоила одна эта борода. Коса. Он что, издевается? Издав вздох, полный снисхождения к умственным способностям людей, избравшим своим делом разбой, Джон Сильвер вновь погрузился в чтение газеты. - Читарь! Я к тебе обращаюсь! Заплетенная Борода все никак не успокаивался. Хозяин таверны, пухлый и запуганный, похлопал Сильвера по плечу и робко пробормотал, что этого человека лучше не игнорировать. - Почему? - Джон не думал и глаз отрывать, хотя в газете сегодня не было ничего интересного. Практически все написанное посвещалось морскому разбою. Судно голландских торговцев взято на абордаж и разграблено английскими пиратами. Французская каравелла затоплена в схватке с английскими пиратами. Генри Моргану благоволит британская корона. Помешались они все, что ли? - Чайку мне подлейте. Хозяин таверны все больше напоминал Шалтая-Болтая, каким Джон всегда его себе представлял: круглый, белый, свалится того и гляди. - Сэр? - Да побыстрее, у меня мало времени. Нужно завершить кое-какие дела. Над ухом послышалось неодобрительное сопение. Похоже, игнорировать эту ситуацию дальше действительно не получится. Чуть развернувшись, Джон практически столкнулся с мордой Заплетенной Бороды, и успел заметить, что человек перед ним был довольно молод, силён и, очевидно, вспыльчив, а также пил немало. От него и сейчас несло. В десять утра. - Кое-какие дела, - просмаковал склонявшийся к нему разбойник, метая искры и цокая языком. - Позвольте спросить, глубокоуважаемый джентльмен, что за дела заставляют вас в спешке терять возможность крайне интересного знакомства? Сильвер всегда считал себя крепким мужчиной, но от пирата несло таким перегаром, что дыханье сперло даже у него. А ещё Джон почувствовал, что хозяин таверны куда-то испарился. Явно не за чаем постоянному утреннему посетителю. - У меня в планы, - Джон прочистил горло, изогнул бровь и уставился на пирата, - в планы изначально не входили какие-либо знакомства. В течение небольшой паузы Заплетенная Борода снова цокнул, окинул Джона холодным взглядом и оперся руками о стойку, загородив тому путь к отступлению. - Вот оно как, - он почти мурлыкнул, а в следующую секунду на его и без того бандитской физиономии вернулось старое-доброе выражение абсолютного бешенства. - А какого черта ты на меня тогда уставился?! Последовавший за этим глубокий вздох Сильвера явно не поспособствовал усмирению его гнева. Нет, серьёзно, он что, серьёзно? Уставился? Он стоит тут и домогается, потому что ему показалось, что на него кто-то уставился? - Милейший, - Джон слегка отстранился, потому что дышать уже было невозможно, и выставил вперёд руку, практически затыкая пирату рот. - Милейший, я не имею ни времени, ни желания участвовать в ваших пьяных разборках и выяснять, кто, когда и по какой причине, как вам показалось, не так посмотрел в вашу сторону. Прошу избавить меня от этого дерьма и убрать отсюда руки. - Твои? Затем последовала вспышка, и Джон не заметил ничего, кроме искры кортика, лизнувшего воздух под самым его подбородком. Откуда-то из-под стойки все ещё робкий и испуганный хозяин таверны умолял не доходить до насилия, и можно было задуматься, как он ещё оставался жив при такой работе и таких расхлябанных нервах. Что же до него... Сильвер всегда считал себя крепким мужчиной. Он вырос на прекрасном свежем воздухе, ходил в горы, читал на берегу реки и рос таким же высоким, широкоплечим и сильным, каким был его отец. С такими же рыжими волосами, над которыми часто подшучивала сухонькая прабабка, называя их двоих дьяволятами, и с такими же холодными серыми глазами, острыми, как стекло. Так что, почувствовав неладное, Сильвер решил, что нечего тут разглогольствовать с бандитом и пьяницей, и просто его отопнул. Ну, а касательно Флинта мы должны сделать пару замечаний. Он тоже считал себя крепким мужчиной, потому что, сколько он в себя ни вливал, внутри оставалось место для ещё чего-нибудь. Его не ломали ни вечные пьянки, ни потасовки, ни схватки в море, ни шлюхи на суше. А уж от них многие подцепляли всякую заразу. Многие, но только не Джон Флинт. У него были деньги, но он их спускал. Он был дьявольски красив и дьявольски зол. Весь мир говорил о Чёрной Бороде, Генри Моргане и других крысоедах, и только о Флинте думали молча, потому что боялись произнести его имя вслух. Он действительно был молод, силен, безумен и крайне опасен. И что же? Какая-то читака осмеливается неодобряюще коситься в его сторону, шуршать газеткой, хлебать чай, не опускать глаз и распускать руки? - Ты хотя бы знаешь, кто я такой? Падать надо так, чтобы все сочли, будто всё было задумано, и Флинт расположился на полу максимально вольготно и катастрофически вульгарно, откинув голову и расставив согнутые ноги. А читака парень непрост. У пиратов с их распутной жизнью силы есть лишь в том очень тонком промежутке между "пьяному море по колено" и "нализался до усрачки", и, если упустить этот момент, дело будет пущено ко дну. Конечно, на судне должна быть дисциплина, и вот этот тип... Его бы да на "Моржа"... А тип тем временем встал, поправил сюртук и смерил Флинта презрительным взглядом: - Пьяница. Он достал кошелёк, отсчитал за чай и бросил деньги на стойку: - Бандит. Носком сапога отодвинул колено Флинта и перешагнул, продолжая смотреть пирату в глаза: - Кусок идиота, из-за которого я потерял свое время. И вышел под гробовое молчание хозяина таверны, команды "Моржа" и нескольких притихших и забившихся по своим углам посетителей. Первым оцепенение отпустило Билли Бонса. - Да я его утоплю! - Бонс. - Нет, сначала оторву ноги и руки, а утоплю потом! - Бо-онс. - Тысяча чертей, он будет смотреть, как акулы жрут его конечности! В жопу порох затолкаю и взорву! - Бонс! Боцман вписался в своего капитана, хотел добавить что-то ещё, но потерял мысль. - Успокойся. Его Флинт успокаивает? В смысле, капитан пиратов Флинт?! Тот самый?!! Ещё и с такой рожей, будто он достиг просветления! За стойкой послышалось шевеление. - С меня хватит, - суетился хозяин, шурша у себя в ящиках какими-то бумагами, - я устал это терпеть! Больше никаких драк! - в стороны полетели чековые книжки. - Никакого рукоприкладства! - исписанные тетрадки. - Никакого насилия! В моем заведении! Дьявол! - он в сердцах хлопнул ящиками, и с полки свалилась бутылка. - Это был ром? - с досадой спросил Флинт. - Нет, текила. - Та, что с гусеницей? Хозяин, откуда у вас такая экзотика? - С возрастающим числом пиратов торговля пошла вверх, - Шалтай-Болтай перевёл дух, упер руки в боки и поднял на Флинта растеряные глаза. - Капитан, у вас случайно не найдётся листа бумаги? Пират в очередной раз за утро цокнул языком: - Нет, к сожалению, только кожа с бедра одной шлюхи. Хозяин недоумевающе фыркнул. - У неё была татуировка с моим именем, решил взять на память. К вечеру Шалтай все-таки отыскал внушительный лист и написал, чтобы все свои недоразумения посетители решали танцами. Чёрный Пёс разучивал па со стулом под бурные аплодисменты хохочущего и пьяного Флинта, сидящего в обнимку с двумя проститутками, блаженно закатывающими глаза. Или им просто воздуха не хватало. Ещё зрячий Пью меланхолично курил и советовал хозяину как-то отразить в своём документе, что ирландцы не могут решать свои недоразумения чечеткой, иначе у него провалится пол. Шалтай-Болтай слушал его только в полуха, потому что к вечеру от посетителей не было отбоя, и с него уже градом катился пот. В таверне было светло и тепло, словом, царила настоящая идиллия, и Флинт почти уже забылся, однако дверь скрипнула в очередной раз, и на пороге появился утренний читарь. Оба они уставились друг на друга: статный Сильвер в застегнутом на все пуговицы сюртуке чёрного сукна и развалившийся на низком протертом диванчике Флинт со шлюхами на руках и обнажённой грудью. - А, это ты, - проронили они одномоментно, после чего Сильвер отвернулся и зашагал к стойке. - Опять свой чаёк будешь похлебывать, - крикнул Флинт ему вдогонку и остался без ответа. - Черт, продолжаешь не замечать, да? - Милый? - мурлыкнули путаны, но Флинт отскочил от них, как от попрошаек, и, почти не шатаясь, подошёл к Сильверу, согнал сидящего рядом дохляка в парике и примостился на его место. - О Господи... - Можешь звать меня капитан Флинт, я не настолько самовлюбленный. - И шутки у вас бородатые... Стоявший напротив них трактирщик задрожал всем телом, как глупый жирный пингвин, примирительно расставил руки и прошептал: - Джентльмены! Прошу вас, джентльмены! - Не беспокойся, - у Флинта была настолько обманчивяя улыбка, что, если б не его видок, он бы сошёл за любящего многодетного отца. - Я просто хотел, - снова цокнул и наклонил голову, почти вкрадчиво заглядывая Сильверу в глаза; дьявольщиной так и пёрло, - угостить нашего друга чем-нибудь нормальным. Чай, в самом деле? Ты что, мать твою, английская королева? Джон развернулся к пирату всем корпусом и молча уставился в ожидании. - Вот ты, - Флинт прикусил губу; у него были на редкость острые зубы и чувственные губы, - пьёшь чай и не знаешь, что морской разбой - двигатель межконтинентальной торговли. - Вы где таких терминов нахватались, милейший? - Прочитал. - Никогда бы не подумал, что вы умеете. Хозяин, налейте ещё чайку. Когда Флинт отодвинул чашку к себе, Джон с удивлением отметил про себя, что у пирата холеные и изящные руки с ухоженными длинными ногтями. Из-под треуголки, которую он не снимал, на плечи спадали густые тёмные волосы, и многие девушки хотели бы заиметь такие же. Он не был широк в плечах и, несмотря на обильные возлияния, выглядел стройным и в определённой степени утонченным. Если избавиться от запаха перегара, привести его в порядок, побрить, можно получить человека практически аристократической внешности. Выдавали только глаза. Тёмные, жестокие глаза, в которых жил сам дьявол. С другой стороны, словно бы у высокопоставленных особ там поют ангелы. - Никакого чая, - Флинт повернулся к Шалтаю. - Экзотики с гусеницей не осталось? Жаль. Тогда рома. Это классика, - он уже снова буравил Сильвера взглядом. - Как в песне. Пей, и дьявол тебя доведёт до конца. Сквозь шепот голосов прорвался визг нализавшегося Пью: - Йо-хо-хо! И бутылка рому! Поджав губы, Джон Сильвер нахмурился: - У меня нет желания доводить себя до подобного. - Не ты, - возразил Флинт, забрав у хозяина бутылку, сделал глоток из горла и протянул Сильверу. - Дьявол. Так ты успел разузнать за долгий плодотворный день, может, из газет или у знакомых, кто же я такой? Он попал в самую точку. Джон действительно навёл справки и узнал, что отопнул от себя, возможно, самого жестокого пирата за всю историю морского разбоя, пусть и узнали о нем и его безбашенной команде относительно недавно. Но что это было? Истории про хождения по доске? Взорванные жопы? Жестокие расправы, изнасилования? Пропитавшийся кровью "Морж"? Что из этого было правдой, а что - приукрашенными страшилками? - Я не изменил своего мнения, - холодно отрезал Сильвер и тоже сделал глоток. - Ну так давай, - Флинт приблизился к нему и снова улыбнулся совершенно жутко, - уделай пьяницу. Покажи, что ты лучше меня. - Детский сад. - Пей, - Флинт щёлкнул пальцами, и хозяин, как бестелесный дух, вложил в его длинные пальцы ещё одну бутылку. Пил Сильвер только изредка и немного, так что не спорил. Ни с тем, что у них с Флинтом возникло острое недоразумение сегодня утром (или уже вчера? который час, черт возьми?!), ни с тем, что, согласно новым правилам таверны, им необходимо решить это недоразумение танцем. - Валяй, мой правильный друг, ты поведешь. Пианист явно воодушевился, замурлыкав на своём вечно молодом и вечном фортепьяно что-то бодрое, и мужчины встали друг против друга. - Мы будем первыми, - азарта Флинту явно было не занимать. - Я не умею этого делать. - Просто повторяй. Действительно, у него была тонкая талия. И он прекрасно держался, в отличие от Джона, хотя выпил намного, намно-ого больше. Он был убийцей и грабителем. Все говорили о Чёрной Бороде и Моргане, но о нем благоразумно помалкивали. Они оба считали себя крепкими мужчинами, но Сильвер начинал сдавать и старался не подавать виду. Ведь этот тип был пьянее и субтильнее. Откуда он брал эти силы? Он шагал, делал резкие повороты, отходил и подходил, почти прижимаясь, и если б кто-нибудь сказал, сколько он в себя влил перед этим, Сильвер бы засмеялся. Не до смеха. Уже не до смеха. Убийца и грабитель. Он вкладывал свои пальцы Сильверу в ладони, и, сожми он их посильней, они, наверное, сломались бы. Бандит, пьяница. С дьявольской улыбочкой прижимается все сильней и дышит в шею. Кусок идиота. Какого дьявола у него встаёт??! - Достаточно, - Джон сделал шаг назад и взглянул на пирата несколько ошалело. - Хватит. Ты победил. Только бы он вниз не смотрел. Вот дерьмо! - "Морж" пришвартован в бухте неподалёку, - а пальцы у него цепкие. - У меня тоже есть дело. К тебе. Приходи, как надумаешь. Он увязал в песке, а холодный ветер с моря, как кортик, лизал ему кожу и старался добраться до чего-то более существенного. Разума? Сердца? Что ему нужно? Какое дело? Сколько времени ему дали на обдумывание? Песок был похож холодную постель. Светлело, просыпались чайки, шумело море. В шуме волн слышались голоса утопленников. Поговаривают, что чайки - это души вдов утонувших моряков. И вот они встретились, разлученные мужья и жены, в этом сером холодном воздухе, каждый со своей разрывающей душу песней. Птицы устремлялись в воду, словно желая разбиться, а волны разбивались о сушу, словно желая вернуться. Он уже успел увидеть корабль. Чёрное судно с торчащими, как зубья, мачтами, слегка раскачивалось и казалось пустым и заброшеным. Или нет? Он видел свет. И видел, как неприкаяный призрак или сатана бродит по палубе. Поднимается на фальшборт. Приплясывает, исчадье ада. Пляшет на чужих могилах. Снимает треуголку и кланяется. Волосы бегут по ветру, как волны. Как по волнам корабли. Успокойся, Джон. Ты просто очень пьян. А это нелепое возбуждение.. Кто знает, из-за чего оно было. Ты ведь не можешь это контролировать. Усыпляющий шёпот волн и птичьи стоны разреал насмешливый крик: - Позвольте, глубокоуважаемый джентльмен, пригласить вас на борт! - Мне кажется, вы делаете неприличный акцент на части "глубоко" в слове "глубокоуважаемый". - Тебе не кажется: я делаю это потому, что могу утопить тебя, когда пожелаю. В капитанской каюте было просторно и тепло. Интересно, кому "Морж" принадлежал раньше? - Выпьешь? - Спасибо, я пьян. Послышался сдавленный смех. Флинт повернулся к нему, прищурив глаза и улыбаясь, но смотрясь при этом несколько несчастно. - Да, да, черт возьми, - в руках у него была очередная, почти пустая бутылка. - Я тоже. Знаешь, человеческое тело такое, - он развёл руками, - удивительное! Сколько его не трави, оно будет держаться до последнего, сопротивляясь дьяволу, как бы он ни старался. Как наш разум. Как наше сердце. Всё это - в нас, и оно сопротивляется злу. Это человеческое качество. Люди очень хорошие, мягкие, ответственные существа. - Да ну. За свое коротенькое вступление Флинт успел приблизиться к Сильверу, и тот снова почувствовал его дыхание у себя на коже. - Понимаю твой сарказм. Есть ведь... Как ты там говорил? "Пьяница, бандит, кусок идиота"? Именно в такой последовательности. Прежде всего - пьяница! - он вытянул руку с бутылкой и посмотрел на неё так, будто видел впервые в жизни. - Потом бандит. Совсем не двигатель межконтинентальной торговли или гордость нации. Ну а на самом дне - всего лишь кусок идиота. Кусок. Ты называешь вещи своими именами. Кстати, как тебя зовут? - Джон Сильвер. Чувствуя, как пират пошатывается, он обхватил ладонями его плечи. - Терпеть не могу распространённые имена, - Флинт опустил глаза и уткнулся лицом Сильверу в грудь. - Не могу, потому что самого зовут точно так же. И куда ни плюнь, любого придурка зовут Джоном. Я не про тебя, конечно. Сильвер усмехнулся: - Понимаю. - Тоже не нравится свое имя? - У тебя было ко мне дело? Флинт воспрял: - Да! Да! - он высвободился из рук Сильвера ипринял торжественную позу. - Я хочу, чтобы ты был моим квартирмейстером. - Твоим квартир-что? - Джон вынужден был признаться, что опешил и ожидал немного не этого. Удивление его незамеченным не осталось. - Ты, конечно, думал, что я хочу тебя совратить, - Флинт гаденько улыбнулся в один момент, а в следующий уже был серьёзен: его эмоции менялись со скоростью ветра в шторм. - Это тоже. Может быть. Но я действительно хочу видеть тебя в качестве квартирмейстера на этом корабле. Ему нужен хозяин. Чем ты занимаешься? Прежде, чем ответить, Сильверу пришлось прочистить пересохшее горло. - Работаю в конторе. - Ты не можешь это делать просто так. Какая у тебя цель? - Флинт явно к чему-то вёл, раз так допытывался. Говорить честно? - Я бы, - Сильвер впервые за очень долгое время почувствовал смущение, - открыл свою таверну... когда-нибудь. Словно ожидая именно этого, Флинт энергично закивал: - Я чувствовал это в тебе. Твою хозяйственность. Квартирмейстер - это второй капитан. Ты его полновластный царь, за исключением того времени, когда мы ведём погоню или берём судно на абордаж. Насилие и грабёж - это моя компетенция. Порядок и дисциплина - твоя. Джон Сильвер расхохатался. Тоже впервые за долгое время. - Тебе нужны дисциплина и порядок? Тебе?! И снова пират подошёл к нему вплотную. - Да, - очень тяжело и властно отчеканил капитан, - на моём корабле нужны порядок и дисциплина. В его темных глазах можно было, если постараться, разглядеть пекло. - Некоторые капитаны, как Рейнольдс, например, не нуждались в помощниках. Рейнольдс был вроде тебя, тоже чаек распивал из чашечек. - Дай угадаю, - Джон изогнул бровь, - ты говоришь о нем в прошедшем времени, похоже, он плохо кончил? Флинт отошёл и прилёг на скрипнувшую под ним кровать. Перина и шёлковое белье. Он и впрямь тут король королём. - Да, но он был один. Никто не тронет Джона Сильвера, пока рядом свирепствует Джон Флинт. - Я не нуждаюсь в твоей протекции и защите. - Я заметил. Неспешным шагом Джон подошёл к кровати и взглянул на капитана. Определённо, ему нравилось возвышается над этим существом. Почти как утром, хотя в постели это смотрится естественней. - Я не даю тебе времени на раздумья, Джон Сильвер, - добавил Флинт, косясь на мужчину с подушек. - Ты должен дать ответ прямо сейчас. Похоже, ром не до конца выветрился у него из головы, иначе... Или он просто устал стоять? Сильвер опустился на постель и навис над капитаном, почти повторяя утреннюю сцену. Только все наоборот. - И какое меня ждёт будущее? - Деньги, - без особого энтузиазма, как о чем-то само собой разумеющимся, ответил Флинт. - Приключения задницу, шлюхи, чёрный пиар, но главным образом - деньги. Тебе стало интересно? В определённой мере. Кому в этом мире могут быть безразличны деньги? - Можешь шпилить капитана каждый вечер для самоутверждения и чтобы доказать ему, какое он ничтожество, я непротив. Он сатана. - Я предпочитаю женщин, Флинт. - А ты попробуй, вдруг понравится. Он просто очень пьян. Он раб своих привычек. Зашёл чайку попить. Вот кто кусок идиота. - От тебя перегаром несёт. - Понимаешь, что я имею в виду, когда говорю, что нуждаюсь в дисциплине? А ему папа не говорил не связываться с пиратами? Нет, вроде ничего такого не говорил. - Зачем это тебе? - Ты такой правильный, очень хочу тебя испортить. В конце концов, какого черта это действительно возбуждает? Жестокость и разврат? Исчадье ада? Притягательное зло? Съешь всего кусочек, крошка Ева? - У... Убери руки.. - Твои? Не может этого быть. Просто дурацкий сон после конца рабочего дня. Просто вообразившаяся воспаленным мозгом непристойная сцена последнего сопротивления разума и сердца. На тело можно уже не рассчитывать. - Я... Не мог и подумать. - Хочешь меня? Неописуемо. - Будешь моим квартирмейстером? - Дай... ...