***
«Он любит цветы, в основном розы», - написал Исин сообщение младшему. Чжан точно помнил несколько случаев, когда дарил Бэкхёну розы после мюзикла и на день рождение — младший был в восторге, постоянно повторяя, что это его любимые. «Хён, ты уверен?» - пришло сообщение посреди ночи и прикреплённая картинка, где у Пака на шее и груди красовались мелкие порезы от шипов роз. Исин сонными глазами вгляделся в фото и не мог поверить — это его Бэкхён так? «Точно говорю, он от них в восторге». «А я буду в восторге от тональника, который сможет это скрыть. А ещё он сказал, цитирую: Ещё раз принесёшь мне эти сранные розы, я тебе их в зад затолкаю». Исин лишь отмахнулся — Бэкхён не мог так сказать, он обожает розы. Возможно, у парня просто было плохое настроение. «Ну, от новой игровой приставки он точно не откажется» - написал Исин и уснул. У него расписание через пару часов — сон ему просто необходим. Чжан уверен, уж игровая приставка точно придётся Бёну по вкусу. Старший дарил ему новую крутую приставку, и она до сих пор стоит у парня в комнате в его личном доме, он пользуется ей даже, несмотря на то, что вышло уже овер дохуя новых версий.***
«Эх, она была очень крутой, и охринеть какой дорогой», - пришло сообщение от Пака посреди съёмок рекламы. Чжан шокировано раскрыл глаза — либо Пак врёт, либо Бэкхён очень и очень изменился. На пришедшем от младшего фото красовалась некогда очень крутая и видимо охринеть какая дорогая игровая приставка, разбитая и благо не сожженная. «Ещё есть варианты?» - обречённо спросил Чанёль. «А ты уверен, что тебе оно надо?» - засомневавшись, спросил Чжан. «Хён, он мне очень нравится», - ответил Чанёль, и у Чжана не было выбора — пусть внутри и щемило непонятное чувство собственности, но младший был настолько искренним, что собственный эгоизм пришлось поумерить. «Почему-то мои советы не помогли тебе продвинуться ни на шаг, но попробуй ещё кое-что, и если это не сработает, то ты обратился за помощью не к тому человеку». «Я готов, говори!» «Привези его ко мне, я с ним аккуратно поговорю». Чжан был твёрдо уверен, что это сработает, ведь Бэкхён всегда прислушивался к советам старшего. Несмотря на взбалмошный характер, рядом с Исином он становился послушным и милым, и это не могло не радовать. «Я попробую», - пришёл ответ и старший подумал, что Чанёль уверен в своих чувствах, что он искренен. Но глупое чувство билось внутри загнанной птицей, и Лэй не знал, как с ним бороться. У парня будто из под носа уводили самое родное, что у него было, а он ещё и помогал. — Что ты делаешь, Чжан Исин? – прошептал мужчина, сжимая собственные волосы на голове. Плевать на укладку и на съёмки, Чжан не мог поверить, что что-то такое сильное и буквально бетонное, что было между ним и Бэкхёном, может разрушиться под давлением чувств одного искреннего человека. Злые мысли соврать, обмануть, не позволить забрать своё личное солнце, закрадывались в голову старшего, но его перебил голос менеджера, требовавшего вернуться к съёмкам. Парень поднялся и пошёл, чтобы отвлечься, но вышло у него — ничего не вышло.***
«Мы садимся в самолёт, хён», - пришло сообщение, и даже не надо было видеть лица Чанёля, чтобы знать, какая пугающая довольная лыба сейчас на его лице. «Я купил ему холодный американо, и он его выпил! Это прогресс, хён. Представляешь?» Исин смог лишь уныло опустить голову на собственные руки. Зачем он это делает? Парень целый час сидел и репетировал то, что скажет Бэкхёну, чувствуя себя свахой, не иначе. Они не виделись целых полгода, а его первые слова будут: «О, привет, Бэкки, не хочешь приглядеться к Чанёлю?». — Дерьмо, - прорычал парень, сминая лист бумаги и выбрасывая его прочь. Благо, всех работников студии Исин распустил, оповестив, что сегодня ему нужна тишина и покой. Ввиду угнетающего графика последние годы, стафф решил не спорить. В здании была умиротворяющая тишина, на заднем плане закипал чайник. За руганью и постоянным кипячением чайника, где уже почти не оставалось воды, Исин не заметил, как пара часов пролетели мимо. «Хён, мы приземлились, будем у тебя через полчаса». «Я предложил хёну взять машину на прокат, и он мне улыбнулся, сказал, что идея хорошая. Бэкхён-хён никогда не ездил со мной с тех пор, как я получил международные права. Разве не круто будет, если я покрасуюсь своим отличным вождением?» Каждое слово Чанёля так и светилось безграничным счастьем и искренностью, и с каждой минутой Исина почти тошнило от этого. Уже было слишком поздно взять свои слова обратно, но так хотелось, до ломоты просто. И хоть было уже поздно, Чжан понял одну простую вещь — у него есть чувства к Бэкхёну, и это не просто чувство собственности, желание быть для Бэка единственным близким человеком, а что-то более глубокое. Старший пока не понял, что это, но точно знал, оно есть, его убьют уже через полчаса. «Хён, мы зашли в пекарню рядом с твоей студией, и я предложил Бэкхён-хёну купить сладости для тебя. Он назвал меня молодцом, и очень ярко мне улыбался». Чжан уже хотел было выругаться — у него нервы сжигаются с каждой секундой, а они в пекарне, сладости, блядь, выбирают. «Мы почти пришли. Я открыл для хёна дверь и он вновь мне улыбнулся». Исину хочется закричать: «Чанёль, прекрати издеваться!», но он молчит. На лестничной площадке раздался тот самый задорный родной смех, и внутри всё резко ухнуло вниз. Этот смех больше никогда не будет предназначаться ему одному — и в чём тогда смысл? С каждой секундой по студии разносился запах свежих слоек, а Бэкхён приближался всё ближе. Парень открыл дверь, выходя из своего кабинета, как на него запрыгнуло нечто — такое родное, теплое, пахнущее всё теми же духами, что он ему подарил. Исин прижал Бэка к себе, крепко сжимая в своих объятиях, и не замечая стоящего позади довольного Чанёля. — Пообнимались и хватит, - обиженно проворчал Чанёль, оттаскивая Бэка и сам обнимая Исина. — Давно не виделись, хён. — Я рад, что вы приехали. У меня чайник горячий, выпьем по чашечке чая? – предложил старший. — Ой, хён, я забыл, что мне нужно было заехать в один магазин. Вы пейте свой чай, а я приеду через полчаса. — Ты вот так просто уедешь? – спросил Чжан, но пока Бэкхён смотрел только на старшего, Чанёль незаметно подмигнул, чтобы Исин сразу же приступал к исполнению их плана. Ему дали всего лишь полчаса, а потом Пак наверняка утащит Бэкхёна. — Ладно, езжай, мы пока поболтаем. Пак ускакал, довольный тем, что они надолго не задержатся в Китае — он не знал китайский язык и не мог находиться здесь долго, ему было некомфортно. Парень желал скорее вернуться в Корею. — Проходи, здесь, правда… немного… грязно, - причитал Исин, собирая валявшиеся по пути бумажки. — Ты совсем не изменился, - улыбнувшись, прошептал Бэк. — Опрятности в тебе ноль. — Кто бы говорил, - проворчал старший, уперев руки в боки. — Лучше чай налей, и выкладывай, что ты там принёс. — Я вообще-то гость, - прошептал обиженно младший, но удивительно довольный пошёл разливать чай по чашкам и раскладывать вкусную выпечку. — Хён, у тебя чайник сгорел. Ты что, ставил его греться без воды? Ах, точно неряха. Бэкхён продолжал ворчать с довольной моськой, а Исин так и замер, наблюдая, как парень нашёл выход — налив горячей воды из кулера, как его тонкие длинные пальчики разложили по тарелкам ароматную выпечку, как его губы растягивались в довольной улыбке с того момента, как только он переступил порог его студии. Чжан хотел бы сопротивляться, но не смог. Старший быстро подошёл, обнимая Бэкхёна и прижимая его к себе, вдыхая аромат яблочного шампуня, немного напрягшуюся спину и безвольно повисшие вдоль тела руки. — Прости за это, - прошептал Исин и наклонившись, поцеловал замершего парня в уголок губ. Он не мог сопротивляться, у него просто ничего бы не получилось. Исин не мог и не хотел делить Бэкхёна с кем-то. Этот парень был первым, кто, несмотря на все барьеры, прорвался к нему, протянув руку помощи, вызволив Исина из башни одиночества, и может, уже тогда парень полюбил Бэкхёна, но не смог себе в этом признаться. Он запоминал любую мелочь, связанную с Бэком, и делал это неосознанно — просто потому, что это было чем-то жизненно-необходимым. Жаль только, что понял он это, только тогда, когда Бэкхёна у него захотели отнять. — Почему ты просишь прощения? – тихо спросил Бэк, не пытаясь освободиться. — Ты не сделал ничего плохого. — Т-тебе ведь не нравится… т-тебе может быть противно и я… Прости, но кажется... я люблю тебя. — Сделай так ещё раз, - прошептал младший. Исин прикусил нижнюю губу, думая с пару долгих секунд и быстро наклонился, чтобы сорвать последний поцелуй, но Бэкхён резко развернулся в чужих руках, получая полноценный в губы, а не только легкий в уголок. Парень не дал Исину произнести ни слова, затягивая его в трепетный поцелуй, не давая даже вздохнуть, чтобы он не вздумал думать о чём-то ещё. Парень сам руководил процессом, быстро забравшись на столик и раздвинув ноги, чтобы прижать старшего ближе. Руки Исина блуждали по крепким бёдрам Бэка, напряжённой спине и зарывались в мягкие волосы. Слишком прекрасно. Бэкхён летел сюда, как на нервах, чтобы хён вдруг не угадал их с Чанёлем коварный план, потому что если бы он догадался, что его обманывают — он бы ни за что не позволил бы себе признаться в своих чувствах, а Бэкхён устал ждать. Он и так не видит старшего по шесть месяцев, а тут ещё и такое. И когда Чанёль устал смотреть на страдания Бэка, его помощь в этом деле не показалась ему глупостью — Бэк был отчаян, а потому согласился. И, в конце концов, сообщником Чанёля оказался вовсе не Исин, а сам Бэкхён. — Ну, наконец-то, - раздался громкий голос, а после аплодисменты. Исин отскочил от Бэка, стыдясь смотреть Чанёлю в глаза. Он обманул собственного брата, предал его, разве сможет он поднять глаза? — Хён, ты сделал это! Ура! На голову старшего посыпалось конфетти, а ещё Пак почему-то стоял с довольной рожей и улыбался во все тридцать два. Чжан окончательно запутался, переводя взгляд с одного на другого, и лишь после детального рассказа от Бэка (потому что будь это Чанёль, Исин убил бы его и закопал труп на заднем дворе студии), Чжан смог понять, что его обманывали. — То есть… вы меня очень профессионально наебали? – обречённо спросил Исин. — Зато ты получил очень приятный и значимый бонус! Меня, - присев на подлокотник рядом со старшим, произнёс Бэк, за что тут же был сжат в объятиях и зацелован по покрасневших губ.