Самсон

Ты – мое самое нежное падение. Я полюбила тебя первой, Я полюбила тебя первой. Эти листы бумаги хранят мою истину. Я должна идти, Я должна идти. Реджина Спектор, Самсон (1)

Примечание автора: События, описанные в этой истории, происходят вскоре после “Начала”. Мне всегда казалось, что потенциал Дианы Фоули был растрачен впустую, и это меня сильно разочаровывает. Отчасти причиной тому, я считаю, был ошибочный выбор на роль Мими Роджерс. Думаю, что Линда Фиорентино или Джилл Хеннесси могли бы привнести в характер гораздо больше. Они лучше подходят под типаж Дианы, какой я вижу ее в своем воображении. Считаю, что Диана - интересный персонаж, и меня раздражает ненависть к ней. Судя по всему, единственная причина такого отношения только в том, что она - не Скалли. Мне кажется, что когда такие персонажи, как Фоули и Уитни, служат лишь для олицетворения зла, это удешевляет отношения между Малдером и Скалли.. Я не очень люблю Диану, но сочувствую ей. На написание этой истории меня вдохновила песня “Самсон” Реджины Спектор. Также см. Авторские заметки в конце. Большое спасибо leucocrystal и scarletbaldy за то, что они такие удивительные (и быстрые!) беты. Минуло довольно много времени с тех пор, как я была погружена в мир фанфикшена по “Секретным материалам”, и они очень помогли мне разобраться в происходящем. (Остальные примечания см. в конце работы) Она просыпалась медленно, без пронзительного звона будильника или трели телефона, безжалостно выталкивающих в новый день. Ее зрение, поначалу нечёткое, прояснилось, когда, протерев глаза, она села и откинулась на изголовье кровати, чтобы осмотреться. Лицо Фокса было вжато в подушку, спина обнажена до пояса. Солнечный свет, проникающий сквозь жалюзи, прочертил на нем золотые полосы. Его дыхание было ровным и спокойным, и ей подумалось об Эндимионе (2), которому любовница пожелала вечного сна и родила ему пятьдесят мечтательных дочерей. Диана не знала наверняка, сколько дочерей было у Фокса. Пятьдесят, пожалуй, многовато, хотя и не невозможно: все зависело от долговечности последних партий биоматериала. Жаль, что так случилось с Эмили, но тут ничего нельзя было поделать. Диана верила в свое предназначение, считала, что лучше пожертвовать единицами, нежели погубить всех. Она была не из тех, кто уходит из Омеласа (3). Наклонившись вперед и похлопав по одеялу, она нащупала сброшенную футболку. Вывернула ее на правую сторону и натянула через голову, быстро пробежавшись пальцами сквозь спутанные волосы. Ее движения потревожили Фокса. Перевернувшись на спину, сонный, с мутным взглядом, он сощурился и зевнул. - Привет, - сказала она, желая уютно устроиться под ним, как под одеялом, и отгородиться от слепящих солнечных лучей. Он всегда так хорошо выглядел по утрам! Его кожа цвета имбирного пряника пахла сексом и хлопком. Он сел и, поцеловав ее, заметил: - Это моя футболка. Диана выгнула бровь и задумалась, не почувствует ли он себя виноватым, увидев выражение ее лица. - Я постараюсь не запачкать ее. - Не хотел тебя обидеть. Она почесала локоть. - Ты и не обидел. Но, вообще-то, Фокс, тебе бы следовало припасти что-нибудь более подходящее, если такое времяпрепровождение войдёт у нас в привычку. В твоих вещах я чувствую себя студенткой колледжа. - Почему ты до сих пор называешь меня Фоксом? - спросил он. Она лениво посмотрела на него и не стала комментировать очевидную попытку сменить тему. - Для мужчины со степенью в психологии ты порой бываешь удивительно туп. - Для женщины, которая говорит на девяти языках, ты порой бываешь удивительно плохим собеседником. Глядя на его волосы, пребывающие в художественном беспорядке, как всегда после пробуждения, она ощутила укол ностальгии. - Watashi no hobākurafuto wa unagi de ippai desu, - произнесла она. - Che cosa faresti se ti baciassi? (4) - Ich bin ein Berliner. (5) Диана улыбнулась. - Ох уж эти рьяные ирландские католики и их плохой немецкий. Агент Скалли говорит по-немецки в постели? Она не была уверена, что они спали вместе, но соблазн подколоть его был непреодолим. Он закатил глаза. - Понятия не имею. Какая тебе разница? Она свесила ноги с края кровати и босой ступней ощупала пол в поисках нижнего белья. - Никакой. Я просто пытаюсь узнать, насколько ты честен. Это часть моих должностных обязанностей. Она выудила свое нижнее белье, частично оказавшееся по кроватью, и, поднявшись, принялась театрально-медленно одеваться. - Извини что разочаровал, но ты ошиблась адресом. Почему бы тебе не спросить Скалли, что она предпочитает в постели? Потом напишешь отчет. Диана задумчиво склонила голову. - Она мне не доверяет. - Но она доверяет мне. И я намерен сохранить статус-кво. - Твоя жена доверяла тебе. Он умудрился не вздрогнуть – всё-таки прошло достаточно много времени, - но не смог скрыть разочарования от дешевой инсинуации. На самом деле, она и сама была недовольна собой, но от старых привычек избавляться тяжело, а перед расставанием горькие реплики были их основной формой общения. Боксеры Фокса валялись на полу, и на пути к комоду Диана наклонилась, чтобы поднять их, и запустила в него. Он впился в нее взглядом, но безмолвно встал и натянул трусы, не изображая скромность. - Что будешь? Кофе? - спросил он. - Кровь белокурой девственницы? - Неужто Лэнгли собирается заглянуть к нам на огонек? - Диана взглянула в зеркало и прищурилась, рассматривая линию челюсти. Совсем неплохо. Она усердно работала, чтобы держать себя в форме, и результаты были налицо. Возможно, настало время подстричься, подумала она. С такими длинными волосами она чувствовала себя слишком молодой. Позади нее Фокс в плотно обтягивающих его узкие бедра боксерах продефилировал по направлению к ванной. Она подумывала, не смутить ли его, последовав за ним, но решила не делать этого. Послышался звук смываемой воды, и Фокс вновь появился в дверях с дешевой фиолетовой зубной щеткой в руке. - Держи, - сказал он, протягивая ей щётку. Она взяла ее и открыла пластиковую упаковку. - Закупаешь их оптом? Он вздохнул. - Я не тот, кем ты хочешь меня видеть. Это портит тебе удовольствие? Диана потянулась, чтобы коснуться его лица, почти неощутимо скользнула пальцами по покрытой щетиной щеке, а затем отстранилась. - Это никогда не доставляло мне удовольствия, - проговорила она. Это были самые честные слова, произнесенные ею за долгое время, и она почувствовала нарастающее раздражение. В ванной обнаружились неопровержимые доказательства недавнего присутствия Фокса: поднятое сиденье унитаза, влажное полотенце, следы зубной пасты и слюны в непромытой раковине. Она представила, как он занимается мелкими хозяйственными делами: покупает шампунь и мыло, оттирает потёки на сантехнике. Пока она чистила зубы, ее мысли обратились к Дане Скалли. Диана почувствовала легкий укол жалости к этой женщине с гривой львицы и когтями котенка. Ей не дано было играть в большие игры, что бы она о себе ни думала. Фоксу как джентльмену, должно быть, приходится позволять своей напарнице пребывать в иллюзиях, будто она знает, во что ввязалась. Диана сплюнула в раковину и сполоснула ее. Вытерла рот его халатом, затем прошла через пустую спальню на кухню. Фокс наполнял кофейник. - Молока нет, - сказал он. - Во всяком случае, жидкого. - Твоя проблема, - произнесла она, скрестив руки, - в том, что у тебя неизлечимая слабость к женщинам. Он засыпал в фильтр восемь мерных ложек кофе. - Может быть, и тебе стоит развить у себя аналогичный недостаток? Тогда нам всегда будет о чем поговорить. - Я серьезно, - продолжала она, слушая, как булькает и глухо постукивает кофейник. - Я говорю не только о сексе. Твоя мать, Саманта… вот почему ты женился и вот почему брак был аннулирован через восемь месяцев. Вот почему мы сейчас здесь. Ты боишься причинить женщинам боль? Именно их гендерная принадлежность заставляет тебя всегда уступать им? Подозреваю, что ты, вполне вероятно, тайный шовинист. Она, разумеется, не подозревала ничего подобного, но его неизменное тихое почтение порой приводило ее в замешательство. - Это ведь у меня степень по психологии, помнишь? Мы уже обсуждали это сегодня. Она подошла ближе и положила руки на его ягодицы. - Непохоже, чтобы ты часто ею пользовался, - пробормотала она ему на ухо. - Я просто хотела взять ее поиграть, пока она тебе снова не понадобится. Она обвила правую руку вокруг пояса его боксеров и скользнула пальцами под резинку. - Это не твой стиль, Диана, - вздохнул он. - Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы играть в подобные игры. Она опустила руку ниже. - О чем ты думал в той комнате, с Гибсоном? Это, казалось, привлекло его внимание, потому что он наконец повернулся к ней лицом. - Почему бы тебе не спросить у него? - Для этого было бы неплохо знать, где он, не так ли? Она убрала руку и легонько щелкнула его по носу. - Это очень облегчило бы нам жизнь, ты так не считаешь? - Он постучал пальцем по губе, отчего его лицо приняло озадаченное выражение. - Если бы, к примеру, ты знала кого-то, кто помог бы разгадать эту загадку... Возможно, некто из теневого правительства... Она прильнула к нему всем телом, прижав к кухонной стойке. - Оставь эти домыслы, Фокс. Я не та, кем ты хочешь меня видеть. - Ты спишь с ним? Ты, Марита... это так изысканно. - Не знаю, о чем ты говоришь, - ответила она. - Мисс Коваррубиас вращается в высших правительственных кругах. Она, определенно, не… - Можно обучить шлюху искусствам, но это не сделает из нее леди (6). - Не будь вульгарным, - сказала она, но лишь потому, что он ожидал от нее именно этого. – Точно так же и я могу спросить, спал ли ты с сенатором Мэттисоном. Положив руки ему на живот, она слегка прикусила кожу на его шее. Он мягко оттолкнул ее. - Подумаешь, быстрый дружеский минет! Я принесу тебе кофе и что-нибудь к завтраку, если хочешь, а затем ты можешь принять душ и уйти. Мне нужно поработать, наверстать упущенное. Он взял кофейник и до краев наполнил две кружки. Одну протянул ей - подношение, значение которого до конца не было ясно. Она приняла кофе, как приняла зубную щетку, присваивая маленькие кусочки его жизни, которыми он с осторожностью делился. - Ты ее любишь? - Полагаю, ты имеешь в виду Скалли. - Он сделал глоток кофе. - Я не хочу причинять ей боль. И, веришь или нет, я не хочу причинять боль тебе. Чтобы избежать этого, нам с тобой следует остановиться. - Она любит тебя. Фокс устало пожал плечами и опустил кружку. - Иди, прими душ. - Прими его со мной, - сказала она, легко проведя пальцами по его груди, надеясь, что он не услышит неприкрытого желания в ее голосе. – В память о прежних временах. Тогда я уйду, оставив тебя в руках нашего доброго доктора. - А ревность тебе идет, Диана, - произнес он. – Заманчивое предложение. Я тронут. Она вжала голое бедро между его ног, и он с готовностью подался вперед. - Что, если я скажу, что я люблю тебя? Он искренне улыбнулся. - Думаю, ты любила меня, - произнес он. – В старые добрые времена. - А сейчас ты так не думаешь? Он откинул волосы с ее лица. - Ты меня больше не знаешь. Она стояла, глядя на него – его странные, постоянно меняющие цвет глаза и волосы – спутанные, растрепанные, больше похожие на стог сена. Она вспомнила ощущение его губ, зажатых между ее зубами, и то, как он шептал ей на ухо ее имя. - Ты движим все теми же страстями, - произнесла она. - Чего же я не знаю? Вопрос, казалось, заставил его задуматься. - Мне слишком многое пришлось повидать, - промолвил он. - Страсти все те же, но я растерял былой идеализм. Он оказался мне не по плечу. Ты могла бы помочь нам получить доступ к месту преступления, Диана. Его голос казался полностью утратившим краски. Ей показалось, что живот скрутила резкая боль, накатила тошнота, словно при взгляде на лежащего посреди дороги сбитого оленя. Взяв Фокса за руку, она потянула его к двери ванной. - Прими со мной душ, - попросила она. - И я уйду. Выражение его лица смягчилось, и он последовал за ней через гостиную. Тихо раздевшись у изножья своей кровати, он сел и взглянул на нее. Диана стянула футболку и, бросив ее на пол, выпуталась из нижнего белья. Прошла в ванную, включила душ - вода чуть холоднее кипятка - и ступила под обжигающие струи. Услышав шаги Фокса, она отступила назад, освобождая для него место под потоками воды. Оказавшись внутри, он наклонился, чтобы смочить волосы и выдавил на ладонь перламутровый шарик шампуня два в одном. Прислонившись к стене и томясь в облаках пара, она наблюдала, как он моет голову. Ополоснувшись и снова налив шампунь в руку, он произнес: - Повернись. Повиновавшись, она прикрыла глаза, пока он втирал пену в кожу ее головы, распутывая ей волосы. Его руки на ее плечах – большие и нежные, и невольные мурашки побежали к затылку, когда, наклонившись, он прошептал ей на ухо: - Готово. Она снова повернулась к нему, склонив голову, чтобы смыть пену, и заметила клинообразный участок неровной кожи, начинавшийся у пальцев его левой ноги и доходивший почти до лодыжки. - Что случилось с твоей ногой? Он глянул вниз. - А, это следы обморожения, которое я заполучил во время летних каникул. Доктора полагают, что скоро все заживет. Ничего серьезного. Он взял с полки кусок мыла и начал тереть живот. Диана внезапно представила себя замёрзшей и посиневшей, томящейся в стеклянной тюрьме под толщей льда. И с пробирающей до костей ясностью осознала, что он не пришел бы за ней. Что ей было бы суждено находиться там, застыв во времени, до тех пор, пока ее не разморозят, словно телеужин (7). Ей показалось, что она задыхается. - Вы хотя бы покатались на лыжах? - спросила она, пытаясь отвлечься от своего ужасающего прозрения. - Весь этот снег… Фокс тихонько рассмеялся. - Больше напоминало бобслей. Он покрутил мылом у нее перед лицом. - Намылить тебе спину? - Я сама. Но все равно спасибо. Она взяла мыло из его рук, быстро намылилась, стараясь не встречаться с ним взглядом. Пройдя мимо него, ступила под струи воды, ополоснулась и вышла из душа, игнорируя его растерянный взгляд. Завернувшись в полотенце, она осмотрела и забраковала его фен, а затем прошла в спальню. Казалось, что она проснулась под этими простынями много веков назад. Позади раздался звук закручиваемого крана и зашуршала занавеска. Торопливо вытерев волосы влажным полотенцем, она пожалела, что у нее нет лишней пары нижнего белья. - Диана? - позвал Фокс, выходя из ванной с полотенцем, обернутым вокруг талии. - Все в порядке? Она оценивающе взглянула на него, застегивая бюстгальтер. - Ты бы оставил меня там. - Что? - Твои летние каникулы, - уточнила она, поправляя лямки. - Было довольно безрассудно с твоей стороны направиться туда, учитывая все обстоятельства. Полагаю, что и расходы пришлось понести немалые, хотя ты никогда особенно не переживал на этот счет, если нужно было проявить героизм. Впрочем, тебе никогда не приходилось беспокоиться о деньгах, что, конечно, все упрощает. В выражении его лица проступило раздражение, он закрыл глаза и прислонился к дверному косяку. - Проблема не в том, что я больше не знаю тебя, Фокс. Проблема в том, что я знаю тебя слишком хорошо. Он пристально взглянул на нее. - Так вот почему ты уезжаешь? Потому что я помчался в Антарктиду за Скалли? Потому что ты думаешь, что я сплю с ней? Диана, ты должна понять… Она покачала головой. - Речь не о Скалли. И я не из тех, кто занимается морализаторством. Место, которое она занимает в твоей жизни, совершенно очевидно. Я просто поняла, что это то место, которое освободила я, и мне странно быть здесь, но не быть той, кем я являлась для тебя прежде. Я больше не твоя преданная собачка. Выражение его лица стало мягким и удивленным. - Я и подумать не мог, что ты когда-либо ей была. Она подняла с пола свою дорогую шелковую блузку и надела ее. Ткань напоминала лепестки роз, которые он дарил ей тогда, когда был молодым и пытался ее впечатлить. Тогда, когда она была молода и впечатлительна. - Было время, - сказала она, улыбаясь. Он улыбнулся в ответ. - Никогда до конца не понимал, кто ты такая. - Так и было задумано, - подмигнула она. Наконец войдя в спальню, Фокс принялся рыться в своем платяном шкафу. Диана заканчивала одеваться, поправляя выбившийся подклад юбки. Обнаружив в маленькой коробке на его ночном столике резинку, она стянула волосы в хвост. - Итак, - проговорил он, застегивая джинсы, - хочешь что-нибудь поесть? Он пытался задержать ее? Она решила, что это была просто вежливость. - Нет, спасибо. Мне пора идти. Она надела туфли, и каблуки деловито щелкнули по твердой древесине. Он последовал за ней к двери, но остановился у дивана, чтобы взять ее портфель. - Прошу вас, мисс Дейзи (8), - произнес он, протягивая ей дипломат. Она пожала плечами, наслаждаясь знакомым весом ответственности. Она протянула руку, и он тихонько рассмеялся, пожимая ее. - Было очень приятно, как обычно, - чопорно проговорил Фокс. - Как обычно. Отпустив его руку, она отвернулась, чтобы открыть дверь. Он ухватил ее за запястье, едва она шагнула через порог. - Ты когда-нибудь задумывалась, - начал он, нерешительно, - как бы все сложилось, если бы… Постоянно. - Никогда. Он милостиво проигнорировал ее ложь. - Береги себя, Диана, - сказал он, выпуская ее руку. - Ты тоже, - отозвалась она, не оглядываясь. - Ты тоже. Закрыв дверь, она медленно пошла по коридору, вслушиваясь в знакомый скрип половиц, проводя пальцами по знакомым старым стеновым панелям над ступенями лестницы. Это не могло длиться вечно и закончиться так, как она надеялась. Диана дошла до лифта и нажала кнопку вызова. Закрыв глаза, сделала несколько глубоких вдохов, ожидая, когда прибудет кабина, пытаясь сбросить с себя сегодняшнее утро и прошедшую ночь, словно вторую кожу. В пять часов вылетает ее рейс в Тунис. Обещания надо держать. Металлические двери распахнулись, и она ступила внутрь, надеясь, что он вспомнит ощущение своих пальцев на ее запястье и свой последний вопрос, когда узнает, что она предала его. *** (1) Песня “Самсон” Реджины Спектор: https://youtu.be/p62rfWxs6a8 (2) Эндимион — в греческой мифологии знаменитый своей красотой юноша, царь Элиды. По одной из версий легенды, богиня луны Селена попросила Зевса исполнить любое желание Эндимиона, и последний испросил себе вечный сон с бессмертием и юностью. У Эндимиона было пятьдесят дочерей, олицетворяюших цикл из пятидесяти лунных месяцев, разделяющих Олимпийские игры. (3) “Уходящие из Омеласа” – рассказ Урсулы ле Гуин, основная мысль которого – возможно ли пожертвовать одним человеком ради благополучия остальных. Примечания автора (продолжение): (4) Диана говорит: «У меня на судне полно угрей» (японский) и «Что бы ты сделал, если бы я поцеловала тебя?» (Итальянский). (5) В ответ Малдер цитирует слова президента Кеннеди во время поездки в Берлин. Он вроде бы сказал: «я пончик» вместо «я берлинец». Это примерно эквивалентно тому, как кто-то сказал бы: «я датский» вместо «я датчанин». (6) (Прим. переводчика: В оригинале фраза звучит: "You can lead a horticulture, but you can't make her think." Звучание слова “horticulture” (садоводство) созвучно звучанию словосочетания “whore to culture” (шлюху к культуре)). Небольшое замечание Малдера о садоводстве позаимствовано у Дороти Паркер (прим. переводчика: Дороти Паркер - американская писательница и поэтесса, известная своим едким юмором и остротами). Я склонна подозревать, что Марита каким-то образом участвовала в соблазнении в Тунгуске. Не знаю, уверена ли я, что Малдер когда-либо был женат, но канон это подтверждает, и это меня интригует. Я выбрала аннулирование брака, поскольку это не противоречит профилю Малдера в документах ФБР, где он числится не состоящим в браке, а не разведенным. Конец примечаний автора. (7) Телеужин – общеупотребительное в США и Европе наименование разновидности полуфабрикатов – готового ужина, который требуется лишь разморозить и подогреть перед употреблением. (8) Мисс Дэйзи – героиня фильма, обладателя четырех Оскаров, “Шофер мисс Дэйзи” режиссера Брюса Бересфорда.