Hi-Fi — Седьмой лепесток
А дождь на окнах рисует, Напоминая о твоих поцелуях. Всё дело в том, что дождь ничем не рискует, А я боюсь, что потерял тебя… Я невозможно скучаю, Я очень болен, я почти умираю. А где-то ты, и ничего не узнаешь, И я боюсь, что потерял тебя…
***
А за окном опять идёт дождь. Третий день подряд… Капли монотонно барабанят по стеклу, оставляя после себя звенящие отзвуки и длинные шрамы на стекле. Антон прислоняется лбом к холодному окну и вздыхает, выводя пальцем сердце на запотевшем стекле. Но тут же недовольно жмурится и быстро стирает рисунок ладонью. Жаль, что нельзя стереть рисунки, которые рисует дождь в его душе… Антон слушает стук капель о стекло и закрывает глаза… И опять зачем-то начинает вспоминать. Третий день подряд… Хитрые голубые глаза, светлый ёжик волос и постоянные раздражающие шутки. Дурацкая (но такая притягивающая) улыбка. Яркая кофта, белые кроссовки и надоедливая привычка шмыгать носом. Неизменный прищур и руки в карманах. Всё это бесит Антона до глубины души. Он уже просто не выдерживает. — Я сейчас приду, — негромко бросает Антон в ответ на очередную шутку Демида, и выходит в коридор, давая вольную мыслям. Он больше так не может. Просто не может. Он устал сдерживаться и вести себя так, будто ничего не происходит… Тихий щелчок двери за спиной, Токарев оборачивается и встречается один на один с двумя хитрыми голубыми омутами, которые готовы затянуть темноволосого на самое дно… — Чего тебе? — недовольно спрашивает Антон, хмуро взглянув на капитана. — Что с тобой? — щурится и подходит ближе. Пугающе близко. — Со мной всё нормально, — пожимает плечами Токарев, отстраняется и почему-то переходит на полушёпот, задерживая взгляд на губах Демида. — А по-моему, не всё, — блондин чуть наклоняет голову набок и делает ещё шаг к нему. — Что… — только и успевает сказать Антон, как его прижимают к стене и настойчиво целуют в губы. Ярко, ласково и немного смазанно. Антон закрывает глаза и не думает ни о чём, просто отпуская все чувства и мысли. Ладони блондина ложатся на плечи, притягивая ещё ближе, и он целует снова, не давая передышки. — Демид… — шепчет ему в губы Токарев и смотрит в голубые глаза, в которых просто сливаются и море, и космос вместе взятые. — Что? — капитан тихо смеётся и даже не думает отстраняться, оставляя губы Антона под угрозой очередного поцелуя. Слишком близко. Слишком сладко. Слишком… Темноволосый хочет что-то сказать, но не может произнести ни слова. Демид дразнит его, легонько выдыхая прямо в губы, отчего Антон вздрагивает. Дыхание становится рваным, а сердце колотится с такой силой, что кажется, вот-вот выпрыгнет. — Кучеряшка, — ласково шепчет Демид ему в губы, снова поддразнивая, и зарывается ладонью в волосы Антона. По телу Токарева словно проходит электрический разряд, заставляя поддаться прикосновению. Слишком много Демида. Он везде, он завладел каждой клеточкой тела Антона, каждой его мыслью, каждым вздохом. Пальцы блондина так нежно перебирают непослушные кудри, что Токарев жмурится, как кот, не в силах совладать с собой. Ему становится совершенно плевать, что их может кто-нибудь увидеть, на секунду становится страшно от собственного равнодушия. Но что-то подсказывает Токареву просто отпустить ситуацию и жить моментом. В груди загорается тёплый огонёк, разливая своё тепло по всему телу Антона. Демид непредсказуемый, его просто невозможно контролировать. Да и не сильно хочется, если честно… Токарев чувствует, как чужие ладони нагло забираются под рубашку, заставляя дёрнуться и рвано выдохнуть. — Тише, — шепчет Демид так, что мурашки вновь пробегают по телу Токарева. Он прекрасно знает, что Антон не может ничего с ним сделать, и замечательно этим пользуется. Он непредсказуемый. Совершенно непредсказуемый. Но Антон этого совсем не боится, как раз это в Демиде и цепляет. И бесит одновременно… Буриков смотрит на Антона и невесомо гладит ладонью его щёку, отчего тот снова вздрагивает. Демид ловит каждый его вздох, тонет в бездне карих глаз и скользит взглядом по приоткрытым губам. Как сладко… У Демида окончательно срывает тормоза, хотя кажется, что у него их в принципе нет. — Кучеряшка, — снова шепчет Буриков, и ласково улыбается. — Мой, — яркий акцент на слове и снова настойчивый поцелуй, чуть более резкий, чем нужно, но такой сладкий и желанный… Антон забывает, где они находятся, он едва помнит собственное имя. Когда блондин разрывает поцелуй от нехватки воздуха, Антон опускает ладони ему на талию и туманно смотрит в голубые глаза напротив. — Твой… — шепчет Токарев и закрывает глаза. Зачем он это вспомнил? Ведь так ещё больнее… Дождь мерзко ухмыляется сквозь тучи и добивает Антона. В голове по щелчку пальцев дождя яркой вспышкой возникает очередное воспоминание. Нет, прошу, нет… Слишком больно… Но дождю всё равно. Его дело напомнить. А чувства? Что? Он не знает, что это такое. Снова по мановению руки дождя мир растекается на отражения в лужах, выпуская наружу то, что хочется спрятать глубоко в себе… Прямо перед четвертьфиналом Антон, как маятник, шатается по коридору из стороны в сторону. Парни ржут где-то в гримёрке у «Проигрывателя», а Токарев нервно старается сосредоточиться. Вдруг кто-то хватает его за локоть и затаскивает в пустую тёмную гримёрку, даже не закрывая за собой дверь. Антона снова прижимают к стене, в этот раз ласково обнимая за талию. — И снова ты переживаешь, дурак, — снова этот шёпот и хитрый взгляд. — Демид… — выдыхает Токарев даже с какой-то ноткой облегчения. Хотя, кого он ожидал ещё увидеть? — Я, — отзывается Буриков и с улыбкой смотрит на Антона. На Токарева из-за приоткрытой двери ложится яркая полоска света, падая наискосок по лицу. Блондин засматривается, скользя хитрыми глазами по Антону, и пытается сохранить эту картинку у себя в памяти. — Дверь закрой хотя бы, — закатывает глаза Антон, стараясь игнорировать ладони блондина на своей талии и его неугомонный взгляд, что очень плохо получается, к слову. — А что, боишься, заметят? — усмехается Демид, но всё же толкает ногой дверь до щелчка, погружая их в полную темноту. — Хватятся нас, совсем немного до начала, Дем, — говорит в темноту Антон. — Знаешь, я наверное тебе секрет открою, но мне абсолютно плева-а-ать, — полушёпотом говорит Буриков и, Антон готов поклясться, улыбается. Токарев понимает, что снова ничего не может поделать с этим человеком. Демид снова начинает свою ласковую пытку, запуская руки в кудрявые волосы Токарева. Антон рвано выдыхает. А Демиду, судя по всему, дико нравится осознавать, что темноволосый буквально плавится от его прикосновений. Чувство места и времени ещё пока удерживается в голове Токарева, но парень чувствует, что совсем скоро забудет и об этом. Но пока осознание здесь, оно напоминает, что совсем скоро игра. — Демид, — выдыхает Антон. — Давай потом, до игры совсем чуть-чуть, — на самом деле ему совершенно не хочется ничего останавливать, но четвертьфинал — это очень серьёзно, всё-таки. — Пойдём лучше текст повторим… — Сорок минут ещё, — улыбается блондин. — Я же говорю, мне всё равно, Кучеряшка, — шепчет Демид ему на ухо. — И перестань уже так волноваться, — неожиданный успокаивающий поцелуй в лоб, это совершенно не похоже на Бурикова. Антон прикрывает глаза. В темноте и так ничего не видно, Токареву остаётся полагаться только на то, что он чувствует… А чувствует он, что его губы снова находятся под угрозой. Демид дразнится, замирая в миллиметре от губ Антона. — Ну и? — едва слышно шепчет Токарев, не скрывая недовольства. Обычно капитан не склонен медлить, а сейчас будто испытывает темноволосого на прочность. — Какой нетерпеливый, — смеётся Демид и будто бы специально тянет время. Антон кладёт ладони на локти Бурикова и чуть сжимает. Демид тихо усмехается и мимолётно целует его в самый краешек губ. Чертяка. Блондин бесит Антона до невозможности, и это становится последней каплей. — Как же ты меня бесишь, — шёпотом говорит Антон и не выдерживает. Парень подаётся наверх и наконец настойчиво касается своими губами губ блондина. Как жаль, что вокруг темно, и Токарев не видит такую редкую растерянность на лице Демида, который, конечно и хотел раздразнить его, но всё же не ждал такого напора… И снова щелчок дождевых пальцев возвращает Токарева в реальность. Чёртов дождь, зачем, зачем, зачем ты об этом напоминаешь?! Антон ненавидит дождь. Потому что у этого природного явления очень яркие садистские наклонности. Он ядовитый эгоист, который просто обожает издеваться над людьми. Странно, что его поголовно романтизируют. Просто мало кто сталкивался с его истинным обличьем. Стук капель о стекло усиливается, а чёртов эгоист придумывает новое развлечение. Теперь он подбрасывает даже не воспоминания, а короткие отрывки, касания, взгляды, моменты… Кажется, так незначительно. Напротив. Это только больнее, хотя дальше уже, кажется, некуда… Как тогда… После игры… Мокрый асфальт, отражение огней, шум дождя, искры и тепло. Беспричинное счастье, глупые шутки и капли, путающиеся в кудряшках. Рука в руке, расстёгнутая куртка и голубые глаза, что в темноте дождя кажутся синими… Всё ближе. Ближе. Слишком близко… Снова дождь. Но тогда он ещё прятался под маской романтика. Казался нежным и ласковым. Обманчиво… Антона бесит дождь до глубины души. Потому что под этот ласковый шум он не может не думать о Демиде… Он так боялся потерять его… «Уже потерял», — акцентирует дождь, ядовито смеётся и щёлкает пальцами. Демид — искра. Он появляется и исчезает. Горит прямо перед носом, а потом скрывается в неизвестном направлении… Этот человек не знает границ. Для него их просто не существует… Антону хочется распахнуть окно и кричать, кричать сквозь капли, сквозь шум и небо. Где ты?! Где?! Почему бросил, почему исчез, куда?! Зачем заставляешь страдать, почему в трубке постоянно длинные гудки, почему, почему, почему?! Почему уже третий день хочется плакать?! Куда ты пропал?! Сердце в отчаянии сжимается, Антон проводит ладонью по лицу и равнодушно вглядывается в мутное стекло, по которому медленно сползают мерцающие прозрачные капли. Дождь продолжает издеваться, и Токарев начинает слышать в шуме капель голос Демида. Темноволосый не выдерживает и хватается за ручку на оконной раме и распахивает окно, которое раскрывается с пластмассовым скрипом и глухим стуком. Парень высовывается наружу так, что капли острыми брызгами попадают на его волосы и лицо. Дождь-эгоист наверняка только и ждал этого. Он щёлкает пальцами и заставляет все потемнеть, и дождевые капли вперемешку со слезами уже в открытую застилают Антону глаза. Дождь окончательно снимает маску романтика и торжествующе скалится с маниакальным прищуром. Настоящий садист… Антон задыхается в этих холодных каплях… Дождь тихо смеётся и радуется содеянному сквозь тучи. Победа снова за ним. Антону остаётся только всматриваться в небо и тщетно искать глазами знакомый силуэт за шторами дождя… «Но это совершенно бесполезно», — ухмыляется дождь и снова щёлкает пальцами…