Нам было всего за двадцать. Ну да, мне чуть меньше, ему больше на 4 года, но это было не важно, когда нас кидали в эпицентр военных действий.
- Смотри на меня, хён, пожалуйста, не закрывай глаза! Сехун медленно склоняет голову над уже бездыханным телом Лу и из тихого всхлипа срывается на болезненный истошный крик отчаянья. Все что я имел, все, что было дорого и тот, что заставлял дышать и улыбаться - сам не дышит и мокрая земля забирает остатки его тепла из уже бледного тела. Теперь все что мне остается - это видеть его холодное тело, огромную дыру в груди, кровь и полуулыбку запечатленную на лице. - Хён, ты не можешь так, так нельзя, Лухан, я не разрешал... С этого момента. Когда пульс исчез, тело обмякло а некогда блестевшие карие глаза потухли мир перестал существовать, зрачки сужаются а хриплый, сорванный криком голос - исчезает. По щекам катятся водопады, а сердце как будто протыкают спицами изнутри. Время остановилось. Я ничего не вижу. Ничего не слышу. Я оглох и ослеп. Отгородился от внешнего мира, выстроил стену. Его забрали, оставив вместо его нежного голоса и теплых губ горькие на вкус слезы и острый нож вины, что будет ежедневно терзать мою душу, заставлять кровоточить рану, невидимую глазу, большую рану в моей груди там, где билось сердце, а теперь только темнота, пустота и голос моего мальчика, вырвавшийся из воспоминаний и блуждающий эхом по подсознанию. Сe на момент забывает кто он, кем он был, кого знал, сознание просто в один момент разрушается и в памяти остается только красные полосы крови на плечах Лухана, оставленные Сехуном. Хватаясь за голову и сжимая кулаки. Вновь кричит. -Ты об этом подумал, Лу, кто я без тебя!? - задыхаясь в слезах кричу и бью землю, что покрывается твоей теплой кровью. - Не смей! Ты нужен мне! Ты только мой, я не разрешал! - переходя из крика на хриплый шепот, голос больше не поддается контролю, срывается. Сгребая в охапку холодное хрупкое тело, сжимаю сильнее в объятьях, в попытках отдать ему свое тепло,но только мараю нас в вязкой красной жидкости. Дождь размывает теплую кровь Лухана и смешивая с холодной водой разливается в большой красный круг, в центре которого два тела и только одна душа. Тао стоит позади, пронзая землю пустым взглядом. Засыпаю и просыпаюсь от собственного крика. Опять. Истерика. Кому-то из парней приходится бежать в мою комнату и пытаться успокоить меня, но, я никого не различаю. Возможно это был Кай, возможно... Я ничего не слышу. Ничего, что он говорит. Я никого не замечаю. Ни ребят, Ни себя. Игнорирую Кёнсу, что пытается заставить меня есть. Игнорирую Кая, что просит выпить снотворное. Истерика. Крик, и вот. Снова и снова один и тот же кошмар, каждую ночь. Кошмар, где самый дорогой человек в моей гребанной, грязной, залитой кровью жизни солдата за мгновенье оказывается предо мной, закрывая от удара, потом замирает и по его побелевшим губам бежит красная капля. Даже в этот момент, он не думает о себе. Он не думает о смерти. Он улыбается. Мне. Как улыбался, когда я капризничал и наигранно обижался. Я больше никогда не прикоснусь к теплым рукам? Никогда не обниму? Не поцелую утром в сладкую щечку, чтоб ты поморщившись открыл глаза и улыбнулся так ...нежно. Снова болезненное молчанье. Холодная, пустая комната с каждым днем все больше и больше напоминает гробницу для живого человека. И кровать. Где неделю назад еще спало моё сокровище и ворчало на незапланированное задание. Тут был мой Лухан. Самый нужный человек на свете, исчезнувший так просто, по моей ошибке, исчезнувший без моего разрешения. -Я не хочу существовать. Я не хочу, Лу. - отречено шепчет парень, подходя ближе к обрыву, сокращая расстояние между безопасностью и ошибкой.Нам было всего за двадцать.
Ну да, мне чуть меньше, ему больше на 4 года, но это не имело никакого значения. Мы солдаты, которых выбрали из числа обычных школьников. Нам было всего за двадцать. У нас был дом, в котором мы редко появлялись, кот Деймос, которого я когда-то вытащил из заброшенного здания на очередной из миссий, мотоцикл, который я все грозился починить и справки из детского дома, с прикрепленными фотографиями. Нам было всего за двадцать. Ну да, мне чуть меньше, ему больше, но это не имело значения, когда казалось, что наше будущее уже предсказано, когда лежа на одной кровати в теплом свете солнца смотришь на продрагивающие реснички и любишь его всего без остатка. Нам было всего за двадцать. Мне через полторы недели - 21, а ему через две недели 25. Две души - как одно целое. Одна половина не могла долго существовать без второй, все лишь решил случай.