Оторва-семихвостая

Он много дней наблюдал за этим домом. Это выходило непроизвольно, само по себе, ведь окно его комнаты, выходило именно на этот домик, который, как ни странно, стоял в центре небольшого пустыря. Его ненавидели окружающие. Если раньше, до предательства Яшамару, до того, как он решил жить лишь для себя, его просто боялись, то теперь ненавидели. Каждая клеточка его тела была пропитана этой людской ненавистью и отчаянием и он так желал скрыться от этих обжигающих кожу взглядов, что песок, движимый его волей, окутал его кожу плотным слоем. После этого ему стало всё равно. Даже если он и чувствовал какие либо эмоции, снаружи они никак не проявлялись, а песчанная защита надёжно скрывала следы слабости. Но по улицам он гулял лишь по ночам. Ночь - замечательное время, а из-за невозможности спать, он и так проводил её в полу-сознании, погружённый в медитацию. Но он всё же предпочитал делать это, сидя на главной стене, или на крыше какого нибудь дома. Так ему было спокойно. Однажды, движимый безудержной слабостью, он остался дома. С ним это, по правде говоря давно не случалось, но это было не важно. Единственным его занятием вновь было наблюдать за пустующим домом напротив. Он был необычной, квадратной формы, и очень ему нравился. Одно время Гаара размышлял о переезде и просил отца позволить ему жить одному, но Казекаге, грубо, как и всегда, отказал. - У меня на него другие планы. Больше Гаара не просил. Ничего и ни у кого. Уязвлённая гордость накладывалась на детскую обиду и создавала адскую смесь. С тех самых пор он действительно ненавидел своего отца. Но речь сейчас была не о жестоком шиноби, запечатавшем в собственное дитя дух песков, а о пустующем доме, в котором загорелся свет. Мальчик, опешив, даже моргнул и прервал ток чакры, как способ развеять гендзюцу. Но свет в круглом окошке никуда не исчез и он решительно поднялся. Казекаге кого-то туда заселил. Кого-то важного. Кого-то кого он убьёт. *** Мне откровенно не спалось. Болело всё начиная с макушки и заканчивая кончиками пальцев на ногах. А всё почему? А всё потому, что старушка Чиё, которую поставили в мои надзирательницы, решила что она старушка и ей пора на покой, ну а свои знания и умения надо же кому-то передать? Ну а кому, кроме неожиданно найденной правнучки?! Мне, если честно, кажется, что она действительно начала стареть и старческий маразм (не смейся так громко, Чомей) не обошёл и её стороной. Или она действительно приняла меня за родную внучку? В любом случае, ты же хотела спасти мир, Фуу? Ну а как его спасти без изнуряющих тренировок-то? Так что "терпи ниндзя, Каге станешь". Хотя нет. Это точно не обо мне. Это Гаарина работа. Осталось только его найти, подружить с собой и осчастливить предстоящей задачкой. Ну подумаешь Казекаге стать? Как два пальца об асфальт! Основной проблемой стало то, что за полгода жизни с Сунагакуре, я не увидела его ни разу. Даже мельком. И не говорил о нем никто, хотя я и общалась то только с Чиё, но не суть. Почему у меня такое ощущение, что его просто вытащили из какой-то жопы перед экзаменом на чуунина и не жил он никогда в Суне? Я даже пыталась его искать, облазила всю деревню, а она не маленькая и на это ушло много недель, ведь времени много я выделить на это задание не могла, но суть в том, что его нигде нет. А ведь его срочно нужно осчастливить. Мной, например. Чо-чан снова рассмеялся (заржал), а у меня заболела голова. Я говорила что Чиё расшатала мою печать? Ну вот. Теперь, по её словам, я могу пользовать его чакрой, ну а кроме того, как обратная сторона медали, он имеет на меня влияние. В нашем случае все ограничивалось болтовнёй в голове, которая хотя и была полезна, но ужасно, просто жуть как раздражала. У Чо-чана была активная жизнь в печати. Мы нашли способ облагородить её пространство, так что семихвостый развлекался на всю катушку, частенько мне мешая. Ну а абстрагироваться от него не всегда получалось. В основном мне приходилось слышать его громкий голос и громкий смех соответсвенно. Ну и эта замечательная способность читать мои мысли, обожаю, мм. "Обидненько" - протянул голос в мой голове. Я прикрыла глаза, успокаиваясь. Дверь скрипнула. А раскрыв свои прекрасные очи, я могла наблюдать ошарашенное лицо красноволосого мальчишки с приметной кандзи на лбу. Занавес. На своей-то улице я не проверила. *** Девочка, облачённая в какое-то нелепейшее подобие пижамы, смотрела на него ну очень недоумённо. А он, в ответ, смотрел на неё. Не производила она впечатление хоть сколько-нибудь сильной, или полезной для деревни. Зачем тогда Он поселил её сюда? В любом случае он её убьёт, только узнает...хм...правду. - Привет! - она словно очнулась и улыбаясь во все тридцать два, закричала. Гаара поморщился. Он ненавидел громкие звуки, его голова и так постоянно болела, а от подобного и вовсе раскалывалась. Девочку, которая изначально выглядела слишком уж жалко для убийства, он хотел убить лишь за громкий голос. Видимо ты, Гаара, и впрямь, монстр. Но его невольная жертва продолжала: - Я Фуу и я хочу завести сто друзей! Ты станешь моим другом? - Что? - он снова опешил. Девчонка, Фуу, не лгала и не лукавила, после случая с Яшамару он отчётливо чувствовал намерения людей. И она не врала. Она хотела подружиться. - Я хочу завести сто друзей! Ты станешь моим другом? - И скольких ты уже завела? - подозрительно поинтересовался мальчик, всё тем же, лениво-ледяным тоном. Фуу резко смутилась, совсем по-глупому почесала затылок и явно замялась. - Нуу...э-э...пока...пока ни одного. Ты станешь первым! Гаара моргнул. Как бы он поступил год назад? Если бы не познал боли, предательства, откровенной ненависти? Он бы улыбнулся, согласился, назвал бы эту нелепую в собственной искренности девочку своим лучшим другом и вновь бы испытал эту, ни с чем не сравнимую, в общем-то, боль. Сейчас...сейчас есть он, Шукаку и много-много сильных противников, кровь которых он хотел бы почувствовать. Об такую, как эта Фуу, песок пачкать не хотелось. Он поймал себя на мысли, что было бы забавно посмотреть, как малышка ломается, перестаёт смотреть на мир через призму честности и идиотизма. Станет ли она похожей на него? - Нет. Девочка, стоило ему раскрыть рот, снова улыбнулась, на осознание его ответа ушла долгая минута, а после её счастливая улыбка медленно померкла. Она выглядела разбитой и несчастной. Неужели это так просто, уничтожить другого человека? - Зачем же ты тогда сюда пришёл?! Я думала, что тебе, также одиноко, как и мне, что ты тоже хочешь друзей. Хотя бы одного друга. - Друзья...- Гаара усмехнулся по-злому, что совсем неестественно смотрелось на его маленьком, ещё детском личике. - Друзья предадут тебя. Ты испытаешь боль и возненавидишь их. - Неправда! - А вот и правда, - по детски ответил он, тут же себя наругав. Ему на это должно быть плевать, он должен её убить и уйти, испортив отцу настроение. - Нет. Я докажу тебе. Я заведу сто друзей и никогда не буду одинока! И вот ещё, - она кинула ему (или в него) потрёпанный томик, книгу. "Повесть о непреклонном ниндзя" - прочитал он название. - Прочитай на досуге. Полезно, - хмуро прокомментировала девчушка. - Я убью тебя, - вспомнил о своей идее-фикс Гаара. Песок в его сосуде опасно зашуршал. Девочка нахмурилась ещё сильней, а после его придавило жуткой жаждой крови. Ни от одного ниндзя, даже своего отца, он не испытал такого. А хрупкая, жалкая, даже на вид, девочка, смогла напугать его так, что руки затряслись и всё его естество потянулось наружу. Как ушёл, он даже не помнил. Страх. Всепоглощающий страх сковал всего его. А в руке, словно в издёвку, остался томик, книга. "Повесть о непреклонном ниндзя". Погружённый в свои мысли и ушедший достаточно далеко мальчик не мог услышать, как хрупкое, изнемождённое детское тело падает на пол, а его обладательница смахивает невольные слёзы и бьёт своим маленьким кулачком по полу. - Ксо!