Прекрасное

      «Красивый», — первое, о чём думает Блинд, когда смотрит на сидящего рядом Дельту, по традиции пришедшего к нему на чаепитие. Прекрасные пряди цвета зелёного аквамарина, которые, ДеВой уверен, пахнут свежей мятой, сегодня были чуть более растрёпаны, чем обычно. Ещё бы — их очередное сражение было немного выматывающим. Когда Дельта поднимает на него взгляд, Блинд только чуть улыбается одними уголками губ и отводит взгляд в сторону, чтобы не ставить Акане в неловкое положение. Но подмечает, что его алые глаза могут сравниться лишь с небом во время захода солнца. Наверное.       — Тебе не нужно было так стараться, — Дельта, в который раз обводя взглядом далеко не скромно подготовленный к чаепитию стол, пытается упрекнуть, но Блинд прекрасно видит, что ему приятны такие знаки внимания. Иначе бы он не старался сдержать улыбку.       «Наблюдательный», — проскакивает следующая мысль в голове.       Их встречи в последние пару месяцев стали чаще, чем раз в неделю. И теперь, когда в компании друг друга обоим — по крайней мере, Блинд надеялся на это — хорошо и спокойно, встречи длились дольше и всё чаще до самого позднего вечера. Художник никогда не предлагал Дельте остаться у него на ночь, да и сам Дельта, несмотря на нежелание покидать Блинда, особо не рвался у него ночевать. Потому что свои отношения они ещё не афишировали. Потому что будет очень неловко, если кто-нибудь в попытках отыскать Акане обнаружит его в особняке с ДеВоем, с которым он всю ночь провёл почти наедине. И потому что это как факт смущает само по себе.       В последние недели две забот что у Дельты, что у Блинда обнаружилось достаточно, чтобы ни у кого из них не было ни единой возможности встретиться. Потому ДеВой действительно старался ради сегодняшнего дня. Сделал всё для того, чтобы после столь выматывающих нескольких суток оба смогли хорошо отдохнуть. Даже отошёл от своих принципов и приготовил мильфёй с черникой. Прямоугольный, ведь в виде любимой фигуры Блинда эту потрясающую сладость есть гораздо труднее. Дельте нравилось. Дельте всегда, вопреки его не такой уж и пылкой любви к сладкому, нравилось почти всё, что готовил ДеВой. Естественно, с учётом того, что Блинд всегда ориентировался на его вкусы. Акане не из тех, кто льстит, а потому этого было достаточно, чтобы художник чувствовал себя счастливым.       — Нас разлучили на целых полмесяца, — наигранно разочарованно, но всё же довольно отвечает Блинд. — Я должен был сделать эту встречу идеальной, — ДеВой отпивает немного синего чая. Рецепт нашёл относительно недавно, около недели назад. Подумал, что будет интересно поэкспериментировать. Что же, он не ошибся — Дельте он пришёлся по вкусу. Лёгкий запах луговых цветов и травянистый привкус, что является будто бы продолжением его аромата, — тонкий и цветочный. Скромно, но довольно красиво и оригинально.       — Одиннадцать дней, — уточняет Дельта. — Это не так уж и много, — лукавит. Точно лукавит, Блинд в этом уверен. Достаточно только вспомнить его улыбку, когда художник встретил его у крыльца особняка. Усталую, слегка измученную, но довольно счастливую. И всё ещё самую прекрасную. Не нужно было радостных объятий и громких криков, чтобы понять, как рады они оба снова встретиться. И Блинд знает, что Дельта тоже скучал. Знает и то, что в этом он ДеВою не признается. По крайней мере, напрямую.       — Без тебя они тянулись очень медленно, — не сдерживает улыбки художник, отпивая ещё немного чая, чтобы её спрятать. Потому что прекрасно знает, что Дельту всё ещё смущает подобное.       — ДеВой… — Блинд не прогадал. По фамилии Дельта его стал называть, когда злился. Или смущался. Злился, точнее, от того, что смущался, и от того, что Блинд намеренно вызывает у него такую реакцию. Но эту недавно появившуюся привычку ДеВой находил довольно милой. А ещё ему нравилось, как из уст Акане звучит его имя. А ещё нравилось, что эти эмоции у Дельты вызывает именно он. И сам Дельта, как бы ему ни хотелось — не хотелось, на самом деле, — ничего не мог с этим поделать.       «Милый», — почему-то думает Блинд. Собственно, причины вполне находились. В обычной жизни Дельта холоден, отстранён и груб. Среди толпы он безжалостен и хладнокровен. Акане Дельта неприступный. Но только не рядом с Блиндом ДеВоем. Не когда они наедине. И в такие моменты, когда Дельта постепенно проявляет себя и медленно снимает с лица ледяную маску, художник действительно находит некоторые его действия довольно умилительными.       Блинд заправляет за ухо прядь распущенных волос. Теперь во время их встреч он всё чаще одевался менее вычурно и оставлял волосы либо распущенными, либо собранными в хвост. Распущенными всё-таки чаще. Дельта тогда сам сказал, что ДеВою такое очень идёт. И Блинд, разумеется, не смог оставить это без внимания. Акане следит за этим движением, следит за послушной прядью насыщенного фиолетового цвета. Потом улыбается чему-то своему и возвращается к чаепитию. Блинд не имеет ни малейшего понятия, о чём в этот момент подумал Дельта, но спрашивать он не станет. Незачем.       «Сдержанный», — в общем, вполне очевидный факт. ДеВой заметил, давно заметил, что Дельта стал улыбаться чаще. Стал чуть более открытым. Наверное, ему непривычно испытывать любовь к кому-то, но он поразительно умело держит себя в руках, даже если порою это у него получается очень плохо.       — Ты стал лучше, — Дельта пробует одну из не очень удавшихся макаруни. Блинд издаёт нервный смешок, вспоминая, сколько раз приходилось всё переделывать, чтобы они были приемлемы хотя бы на вид. Немного огорчало, что приготовление именно этих сладостей выходит из рук вон плохо, и почему так, Блинд и сам не знал. Но ему определённо льстили слова Дельты: всё же он вложил в это довольно много сил. И результат вполне оправдал его ожидания.       — Я польщён, — ДеВой прикрывает глаза, допивая чай. Несмотря на открытый нараспашку балкон, травянистый запах чая ещё витал в воздухе, создавая уютную атмосферу. Блинд поднял взгляд на виднеющееся через окно небо. Краснеет. Уже закат. Скоро Дельта уйдёт, а следующую их встречу придётся перенести на следующую неделю. Ещё одну долгую неделю…       Кажется, Дельту посетили те же мысли, потому как он так же не отрывал взгляда от пейзажа за окном. Но не вставал с места и даже не двигался. Только устало прикрыл глаза, думая, скорее всего, что впереди ещё несколько суток выматывающей рутины. Вряд ли ему сейчас хотелось покидать Блинда и тот успокаивающий уют, который он создал в комнате.       — Не хочешь посмотреть на закат, Акане Дельта? — Блинд встаёт из-за стола, подходя с другой стороны к Дельте и галантно протягивая ему руку. Уже не было необходимости произносить его имя так официально, но художнику нравилось. Нравилось, как оно звучит. Перед самим Дельтой тоже признал, что красиво. И прекрасно запомнил его мимолётное смущение, которое он затем старательно пытался скрыть. Несколько секунд Акане пытается понять, шутит ли художник или нет, но, про себя придя к выводу, что с этой части дома вид открывается неплохой даже из окна, принимает руку ДеВоя и позволяет вести себя в сторону балкона.       Нет, не угадал. Вид был ещё лучше, чем ему казалось. Снаружи пахло свежестью и недавно прошедшим дождём, но небо над ними было абсолютно чистое. Разве что ближе к горизонту небольшие перистые облака пытались собраться в кучку. А сквозь них пробивались закатные лучи садящегося солнца. Небо мягко переливалось от насыщенного синего цвета до яркого алого. Блинд улыбался. Ему определённо нравилось это сочетание цветов. Дельта символичность тоже понял и, оперевшись локтями о балюстраду, лишь подумал о том, что ДеВой и правда безнадёжный романтик. Но всё-таки тоже улыбнулся. Почти незаметно, уголками губ.       Любовался закатом Блинд недолго, через несколько минут перевёл взгляд на Дельту. Лёгкий ветер развивал его аквамариновые волосы, лучи заходящего солнца придавали им слегка красноватый оттенок. Он был расслаблен, спокоен, а эта лёгкая улыбка лишь добавляла умиротворения. Художник подумал, что обязательно запечатлит его таким на картине. В следующий раз.       «Прекрасный», — подводит он итог. Верно. Что бы Акане Дельта ни делал, что бы ни говорил, в глазах творца он всегда остаётся прекрасным и неповторимым произведением искусства. И какая же великая честь выпала ему любоваться им так часто и быть рядом при любой возможности. И так бесконечно радовало то, что у него, спустя столько лет ожиданий, получилось добиться сердца Акане Дельты.       Время пролетело слишком незаметно. Солнце практически исчезло за горизонтом, и Дельта с тяжёлым разочарованным вздохом выпрямился, бросив в последний раз взгляд на небо, на котором после Венеры стали виднеться другие звёзды.       — Уже поздно. Мне пора. Спасибо за сегодняшнюю встречу, — Акане посмотрел на ДеВоя с улыбкой, и сердце того пропустило удар, когда в прекрасных алых глазах он увидел такую несвойственную блейдеру любовь. Пора бы уже привыкнуть, в который раз думает он, но… Но руки до сих пор от этого дрожат.       — Акане Дельта, — Блинд замешкался лишь на секунду. Затем быстрыми шагами догнал уходящего Дельту и, не раздумывая, едва тот остановился, обнял его, прижимая к себе со спины. Подобную наглость художник позволил себе лишь однажды, однако сейчас слишком велико было желание остаться с Акане ещё на немного. Слишком сильно хотелось наслаждаться его теплом и вдыхать пьянящий мятных запах его волос. А ведь не прогадал — и правда мята. — Сегодня ночь кровавой луны. Отсюда её будет лучше всего видно.       Больше слов и не требуется, Дельта прекрасно всё понял. Он кладёт ладони сверху на руки Блинда, но не убирает их. Художник чувствует, как Акане расслабляется в его объятиях. Вряд ли Дельта когда-нибудь признается даже самому себе, что простоял бы так очень и очень долго, пока не онемеют ноги.       — Слышал, что её максимальная фаза будет в полночь, — очень удачно вспоминает блейдер разговор Амане и Ичики в клубе Победителей. Блинд улыбается.       — Верно.       Дельта поворачивается к ДеВою, и художнику с неохотой приходится разорвать объятия. Но снова он это делать всё-таки не рискует. Вместо этого лишь в небольшом поклоне бережно берёт руку Акане в свою и нежно касается губами тыльной стороны ладони, снова приглашая посмотреть на невероятное и прекрасное зрелище. Практически такое же прекрасное, как и сам Акане Дельта.       И в эту ночь оба могут позволить себе на время забыть обо всех проблемах и обо всём их тревожащем. Лишь наслаждаться прекрасным одиночеством и друг другом в пустом особняке под алым светом большой луны.