Календарные стены

Расписанные стены туалета вдохновляли на прочтение русской классики и что-то запретное. Например, сигареты. Ах, сколько раз эти противные упитанные тётеньки строго запрещали курить в туалетах? но кому нужны эти ограничения, когда у тебя так незаметно протекает юность. Ученики восьмого класса, прогуливая очередной урок сложной химии, прятались в туалете от душных учителей и завучей. Скоро весна, на улице заметно теплеет. Песни птиц всё чаще разбавляют унылую рутину города. Как жалко переживать эти сладостные моменты под грузом из домашних заданий. Четырнадцать лет — ты ещё совсем молод, готов экспериментировать и тратить время впустую. Экзамены в следующем году, но мозги, конечно, пилить начинают уже сейчас. Сигареты с кнопками для девушек — считает Анатолий, поэтому, сидя в обшарпанном временем туалете, скуривает обычные. — Какое сегодня число? — заискивающе улыбнулся Толя. Очередная затяжка. Он сидел на подоконнике. Позади находилось старенькое окно; его не протирали, кажется, вечность. Солнце светило достаточно ярко для февраля. Парень спиной сидел к источнику света, отчего лицо было плохо видно. — Ну, первое, вроде, — сомнительно произнёс Кирилл, демонстративно изогнув бровь в знак непонимания смысла вопроса. — А у меня день рождения, — как-то даже слишком легко произнёс Толя, сверкнув своими зелёными глазами. На этот раз Кирилл поднял брови в знак небольшого удивления. Но глаза его были по-прежнему спокойны. Он стоял, облокотившись на одну из кабинок туалета. Руки сами собой потянулись в пачке никотиновых подружек, лежащей на подоконнике рядом с Толей. Сигарета аккуратно укладывается между губ и поджигается зажигалкой зелёного цвета, купленной в пятёрочке. Взгляд Кирилла был взглядом человека, готового на всё, в столь юном возрасте уже отчаявшегося, но продолжающего делать хоть что-то, лишь бы занять себя на время. Толя же понимал, куда катится его жизнь, но вершить с этим ничего не собирался. Его это, в принципе, устраивало, поэтому смотрел он на все укоры со стороны взрослых с виноватой улыбкой и хитрыми огоньками в глазах. Вот и сейчас Кирилл был расслаблен, а Анатолий смеялся одним своим взглядом. — С праздником, — проговорил Кирилл, выпуская изо рта дым. — И всё? — усмехнулся собеседник. — Я-то думал, ты мне подаришь что-нибудь, — наигранно надул губы Толя, как это обычно любили делать девчонки. — И что же ты хочешь? Открытку из говна и палок? на другое у меня не хватит средств, — поправляя свои крашенные волосы, сказал Кирилл. — Нет, это не оригинально, — Анатолий задумался. — Как насчёт поцелуя? Терять нам всё равно нечего, так, почему бы не попробовать? Кирилл смотрел на Толю с подозрением. Такое предложение о поцелуе было весьма неожиданным. «Похуй», — мелькнуло в голове. От него до зеленоглазого парня было четыре шага максимум, первый Кирилл сделал нерешительно. Увидя сомнения друга, Толя ласково позвал его к себе: — Ну же, Кирюша, я жду. Когда в последний раз кто-либо называл его «Кирюшей»? Скорее всего, это была мама, и то несколько лет назад. Кирилл быстро сократил расстояние между собой и собеседником. Заглядывая в его озорные глаза, он пытался понять мотив этого спонтанного желания, но в них не было ничего, кроме неизвестной юношеской радости. Кирилл потянулся рукой к сигарете, что всё это время была во рту, и покорно снял её, опустив вместе с правой рукой на подоконник, упираясь. Левой же притянул к себе за затылок Толю и осторожно коснулся своими обветренными губами чужих. Анатолий слегка распахнул глаза, удивляясь, но, быстро придя в осознанное состояние, улыбнулся в поцелуй и, надавив правой рукой на подбородок Кирилла, заставляя того приоткрыть рот, углубил поцелуй. Опыт в поцелуях и у одного, и у второго был, но странное ощущение чужого языка в собственном рту, будоражило, словно в первый раз. Сердце забилось быстрее, щёки покраснели. Ладонь Кирилла бережно куталась в волосах зеленоглазого парня, руки же Толи удобно устроились на плечах другого. Они отстранились, дыхание сбилось. Взгляды заволокло желание, они посмотрели друг на друга и снова их языки сплелись в жарком танце. Оба ни о чём не думали, головы были пусты. Да и что тут думать? ни одному, ни второму не важно будущее или настоящее. Для кого-то это, может, было бы очень важно — запретная связь, как-никак, но не для этих двоих. Им нечего терять: жизнь не дорога, ума нет, юность проходит, а сердца пылают этим подростковым интересом ко всему новому и неизвестному. Наверняка, исписанные стены туалета запомнят их.