Джембе и розы

— Всё не так плохо, как в прошлый раз. Но тебе ещё работать и работать. Горячий воск стекал тонкими струйками по жирным от массажного масла бокам — а потом по застывающим полосам лился вновь. Коннор лежал лицом вниз, с подушкой под животом и с завязанными шёлковой лентой глазами. На его спине медленно таяли три свечи в ряд. В комнате умопомрачительно пахло розами, плавящимся воском, и медленно, тихо перестукивались барабаны джембе. Дикая музыка, бьющая по чему-то в подсознании. — Твоим персонажам не хватает... маленьких несовершенств, одержимости. На месте Аманды он бы не был столь деликатен. Ему было стыдно, что ей снова приходится объяснять очевидные вещи. Но он был готов слушать её глубокий голос часами. Раздались шелест откладываемой в сторону рукописи и стук поднимаемой чаши. Ещё один ласковый огонь пополз ниже по спине, обходя копчик, и заструился по правой ягодице, становясь то теплее, то холоднее. Коннор вздрогнул, дёрнувшись навстречу ему. — Ты должен заставить читателя в них поверить — даже если это детектив. Ведь именно слабости делают нас живыми. Больше, ещё больше воска пролилось на него сверху. Коннор всхлипывал со стиснутыми зубами, утопая в этой сладкой боли. Раз за разом он приходил сюда. В эту пустую комнату, чтобы чернокожая садовница, годящаяся ему в матери, преподала ему урок. Писатель, его кумир с детства — это была она, сомнений никаких не было. И этот маленький секрет делал нить, связывающую их, обжигающе горячей. Пойти по её стопам было его заветной мечтой, ради которой он готов был отказаться от всего. От своей работы и от необходимости под кого-то подстраиваться. Коннор боялся, что кто-то узнает о их встречах и не поймёт его. Или поймёт превратно. Но он уже не мог без этого жить. — Смело используй свой личный опыт. Воск закапал на другую ягодицу, стекал по бёдрам. Коннор не сдержал стон. Его член стал таким твёрдым, и он придавил его между своим телом и подушкой. Но старался не шевелиться, чтобы не уронить свечи. От множества стимулов он боялся кончить раньше времени. — Я надеюсь, ты хорошо подготовился к сегодняшнему уроку? — спросила Аманда. — Конечно... Коннору нравилось, как легко их разговоры о писательстве соскальзывают на тему секса — будто одно было неотделимо от другого. Он даже не мог вспомнить, как всё это началось между ними — кажется, тогда они оба были пьяны. Он знал, что однажды всё закончится, и пытался выжать из себя максимум впечатлений. Аманда не была тем человеком, с которым Коннор хотел связать свою жизнь. Или была?.. Он не хотел об этом думать. Воск плотными спиралями покрыл ягодицы, повторил их форму, остывая невыносимо медленно. Слух Коннора обострился из-за временной слепоты: он слышал, как Аманда встала на колени, щелчок открываемой крышки и потирание ладоней друг о друга. Коннор не мог не вздрогнуть, когда тонкие скользкие пальцы оказались у него внутри. Это было не впервые, но то, что ему предстояло, заставляло нервничать. — Расслабься. Сделать это с горящими задницей и спиной было сложно. Но он пытался. — А-ах... — Пальцы плавно задвигались вперёд и назад. Он пытался отогнать от себя неуместные мысли и вслушивался в медитативные барабаны. Пальцы разжались в стороны. Звук сдавливания тюбика — и между ними упало ещё некоторое количество смазки. Сегодня её нужно было много. Коннор царапал татами, тщетно пытаясь за него ухватиться, пока Аманда растягивала его. Она делала это аккуратно, но всё равно было немного больно каждый раз, когда его отверстие становилось шире. Это был первый раз, когда он попробует принять в себя что-то большее. — Скажи, как будешь готов. Коннор любил, когда Аманда его наказывала. Причиняла боль. Заставляла чувствовать себя маленьким и слабым. И он не задумываясь сказал: — Я готов. Пальцы со влажным звуком покинули его. А потом Аманда аккуратно сняла свечи с его спины. Несколько долгих мучительных секунд выжидания. Шорох босых ног, застёгивающиеся ремни. Джембе и розы. — Встань на колени. Коннор приподнялся, перемещая подушку и обнимая её руками. И, наконец, реалистичный фаллоимитатор упёрся между его ягодиц. Он был небольшой, но теперь казался просто громадным. У Коннора внутри похолодело, и его дыхание дрожало. А полосы воска всё ещё горели огнём. Коннор инстинктивно наклонился вперёд, когда Аманда начала входить. Она потянула его за бока. Её пальцы заскользили по промасленной коже, сдирая налипший воск, и впились туда, где выступали тазовые кости. И сейчас он боялся признаться даже самому себе в том, насколько ему это нравилось. Он просто концентрировался на ощущениях. Фаллоимитатор стал тесно погружаться, небольшими фрикциями. Коннор изо всех сил пытался расслабиться. Он широко открыл глаза и кусал себе губы. — Всё хорошо? — спросила Аманда. — Да, очень. Она вошла до упора и вжалась бёдрами в горячий воск на его заду. Подождала, когда Коннор вновь обмякнет. И стала раскачиваться взад и вперёд, удерживая его в позе. Коннор открывал рот в беззвучном крике. Удовольствие он получал пока что только моральное. — Тебе больно? — Да, — хрипло отозвался он. Аманда продолжала двигаться медленно и терпеливо, а Коннор судорожно вздыхал, слегка приседая. Воск немного остыл на его коже и стягивал её, но теперь жар приливал изнутри. И, почувствовав, что он привык к ощущениям, Аманда стала ускоряться. Коннор дышал громче. — Кричи, не стесняйся. Здесь никто не услышит. Он не мог. Ему было стыдно. И ему это нравилось. Фаллоимитатор обжигал его сфинктер, с хлюпаньем пробиваясь через него, и чувство наполненности было почти нестерпимым. Аманда с силой шлёпала его своими бёдрами — один этот факт сводил Коннора с ума. Его член уже бессмысленно болтался из-за проникновения, но он всё еще был возбуждён. Ощущения были поразительные. — А-а... А-а-а! — не сдержался он, сжимая подушку под собой. — Вот так, — прокомментировала Аманда с улыбкой в голосе. Теперь Коннору стало хорошо. Он качался на волнах эйфории, полностью отдавшись им. Отдавшись неустанно бьющимся об него бёдрам, рукам на пояснице и искусственному члену внутри. Он лёг лицом в подушку. Продолжал громко вздыхать, давясь криками. Оргазм был странным. Слишком ярким, слишком продолжительным, слишком... опустошающим. Когда Коннора перестало трясти, и он затих, распластался грудью по полу — фаллоимитатор легко выскользнул из его тела. Аманда сняла с него повязку, и в глаза ударил мягкий свет напольной лампы. Послышался стук чего-то стеклянного по полу. — Посмотри, как ты раскрылся. Коннор лениво лёг на бок, опёршись на локоть и повернув голову к зеркалу, которое держала Аманда. Он оттянул свою ягодицу, покрытую белым воском, и полюбовался саднящим розоватым провалом между ними. Таким он не был ещё никогда. Уходя от Аманды, Коннор застёгивал на себе пальто перед зеркалом и прятал пурпурные засосы под шарфом. Его раскрасневшиеся от поцелуев губы выделялись на бледном лице. Кто бы мог подумать, что вот этот с виду приличный молодой человек — такой развратник? Аманда дёрнула его за рукав, заставляя повернуться. Принять ещё один требовательный, горячий поцелуй и руки на его шею. Словно не сама велела ему уходить прочь. Коннор ещё долго будет вспоминать эту встречу.