"...Любовь никогда не перестает"

Ремус уставился невидящим взглядом в окно. В доме отдавало сыростью и было довольно прохладно из-за того что, спуск в подвал был открыт. Ремус передернулся и поморщился, но зажигать камин не спешил. Это было первое полнолуние, которое он проводил в одиночестве с тех пор, как Джеймс, Сириус и Питер стали анимагами ради него. Тот самый разговор прошел очень коротко и Люпин до сих пор прекрасно помнил этот день в мельчайших подробностях. Сейчас Сириус и Джеймс не могли приехать, потому что были на задании в Ордене. Питер пропадал невесть где и Ремус предположил, что он трусит в открытую вступать в бой. Это настораживало, и порой Рему казалось, что друг что-то недоговаривает, после чего сразу отбрасывал эту мысль, злясь на себя. Он кинул взгляд на часы: Пора. Он медленно направился к подвалу, закусив губу до крови, словно оттягивая неприятный момент. Щелчок. Ещё щелчок. Дверь заперта на несколько защитных заклинаний. Словно по немому приказу, он почувствовал, как глаза защипали и зрение резко улучшилось, после чего все тело пронзила невыносимая боль. Одежда, которую он не успел снять разлетелась по швам. Волк взвыл от боли. Ремус открыл глаза. Зрение было расфокусировано и все вокруг было словно подернуто полупрозрачной дымкой. Он попытался пошевелиться и застонал от ноющей боли в мышцах. Особенно сильно болело в груди, будто там было выжжено невидимое клеймо зверя. Незаметное, пока не дотронуться. Он молча смотрел в потолок, слышал свое рваное дыхание будто издалека. Сколько он здесь пролежал он не знал. Ремус встал с ледяного пола подвала и пошатываясь, побрел наверх. На обеденном столе сидела пестрая сова, сжимающая в клюве письмо. Ремус выхватил письмо и облокотившись об дверной косяк распечатал конверт. Там было начеркано всего пара слов: "МакКиннон мертва. Бродяга у нее дома, похороны завтра. Я не могу приехать. Джеймс" Видно было, что письмо написано в спешке на каком-то неаккуратном клочке бумаги. Ремус сполз по стене. Марлин, бедная Марлин... А Сириус... Собравшись с силами, Ремус трансгрессировал прямо к порогу дома Марлин и не обращая внимание на боль в теле, влетел в дом. Посреди маленькой гостиной стоял Сириус, около письменного стола. В руках он сжимал кусок пергамента и Ремус молча подошёл со спины и заглянул через его плечо. Письмо было выведено аккуратным каллиграфическим почерком: "...и если меня вдруг не станет, это не конец света. Жизнь не закончится. В твоём сердце всегда будет жить воспоминания обо мне, сама я. Живи на полную катушку, Сириус Блэк. Люблю тебя. Твоя Марлин" Сириус повернул голову к Ремусу и тот увидел его изможденное, осунувшееся лицо и глаза, покрасневшие от слёз. Ремус положил руку на плечо друга, в ободряющем жесте. Слова здесь лишние. — Столько нас с ней связывало... Не перечислить, не описать... Только почувствовать. Марлин МакКиннон 17 августа 1961 года – 7 ноября 1980 года «Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится»