Про "ваниллу"

– Нужно кое-что изменить, – сказал Аччан как-то утром во время первого за день перекура. – Для альбомной версии. Имаи с интересом на него посмотрел, все остальные тоже повернули головы. – Там в начале должна стонать женщина. – Ты имеешь в виду… – Да, как во время секса. – То есть, того, как ты стонешь во время секса, нам уже недостаточно? – скептически поинтересовался Толл. – Если бы это была песня о дрочке, было бы достаточно, – Аччан затушил окурок и тут же прикурил новую сигарету. – Но это… – он затянулся и медленно выдохнул, – песня о сексе. С женщиной. Нужна женщина. – Ну, в принципе, – Имаи почесал нос. – Приводи женщину, почему нет. – Стоп-стоп, – Толл поднял руку. – Если Аччан приведет сюда женщину, я беру отгул. – А я приду, – с воодушевлением заметил Юта. – Чтобы научиться делу хорошо, нужно внимательно наблюдать за работой мастера! Все заржали, и вошедший в эту минуту менеджер непроизвольно застыл на пороге, пережидая залп веселья. – Чему так радуемся? – спросил он подозрительно. – Вы в курсе, что от графика отстаете уже на два дня? – В курсе, – кивнул Имаи. – Нагоним. – Аччан собирается женщину привести, – пояснил Толл, – чтобы записать звуки секса. Вот выясняем, кто готов присутствовать при записи, а кто лучше побережет свою психику и самооценку. Менеджер обвел их обалдевшим взглядом. – Вы что, с ума посходили? Какую еще женщину? Да нас выгонят из студии, если узнают, что вы сюда баб таскаете! А у нас график и так срывается! – А он ее тайно протащит, – глаза Юты загорелись, – в ящике для оборудования. А? У нас есть большие ящики на колесиках, а у Аччана женщины мелкие, поместится! – Что значит, мелкие? – возмутился Аччан. – Изящные, – поправил Юту Имаи, стараясь не улыбаться. – Субтильные, – подал голос начитанный Хиде. – Тощие, – вставил свое веское слово Толл. – Серьезно, каждая вторая песня про сиськи, а где эти сиськи? Хоть у одной? Аччан, ты сублимируешь. Приводи наконец женщину с большой грудью, вот тогда я останусь в студии… – Эта песня не про сиськи, – терпеливо пояснил Аччан. – Эта песня про… – Ваниллу, – быстро перебил его Имаи. Все, кроме менеджера, снова грохнули. – Если мне не дают петь это слово, то хотя бы произнести я его могу? – утомленно поинтересовался Аччан в пространство. – Нет! – пришедший в себя наконец менеджер грозно ткнул в Аччана пальцем. – Молчи. От тебя и так слишком много слов, и все неприличные. – Неправда. – Молчи! Все молчите! В комнате повисла зыбкая тишина, каждый кусал губы и щеки, чтобы опять не рассмеяться. – Какая стоит задача? – спросил менеджер. – Без пошлостей, Сакураи. Аччан закатил глаза. – Нужно добавить женские стоны в начало песни про… "ваниллу", – тут Имаи прыснул, и Аччан показал ему кулак. – И перезаписать мои. Менеджер озабоченно поцокал языком. – Опять полдня на ерунду тратить. Это так необходимо? – Абсолютно необходимо, – твердо сказал Имаи. – Это уже решено. К тому же, мы посмотрим, что получится и, возможно, нужно будет поменять что-то еще. – Два дня отставания! – Нагоним. Менеджер оглянулся на остальных. Хиде ему ободряюще улыбнулся. Толл уверенно кивнул. А Юта закивал часто и радостно, готовый прямо сейчас нагнать и перегнать график. – Ладно, – менеджер вздохнул. – Но никаких женщин никто сюда не тащит. Я найду исполнителя для этой задачи. Он окинул всех взглядом напоследок. – А вы работайте, работайте, – сказал он, выходя. – Нечего прохлаждаться. Перекур уже закончился. Некоторое время после его ухода все молча курили. – "Исполнителя для этой задачи", – сказал Аччан мерзким голосом, и Имаи утешающе потрепал его по плечу. Поэта обидеть может каждый, но попробуй увернись потом от внезапной ваниллы… – Госпожа Макото, прошу вас пожалуйста! – менеджер кланялся, утирал пот носовым платком и снова мелко кланялся, делая руками выталкивающие движения. Госпожа Макото – ухоженная дама слегка за пятьдесят, в кардигане и со стрижкой каре – выступила на шажочек вперед перед изумленными музыкантами и дружелюбно, как лучшая на свете бабуля, улыбнулась, оглядывая их одного за другим. – Госпожа Макото – заслуженная артистка озвучивания, сотрудница аниме-студии "Розовый ананас", – представил ее менеджер. – Госпожа Макото была так любезна, что согласилась уделить свое бесценное время помощи нашей компании. Прошу любить и жаловать! В ответ раздался нестройный хор унылых голосов, но ни тон, ни изумление на лицах госпожу Макото не задело. Она, семеня, проплыла в комнату для записи вокала, надела наушники и все с той же благожелательной улыбкой выслушала пояснения менеджера о том, что от нее требуется. – Ну что, – спросил Толл, глядя сквозь звуконепроницаемое стекло, как госпожа Макото заламывает брови и тянется губами к микрофону в фальшивом экстазе, – пойдешь с ней на пару записываться? Аччан вздрогнул, не отводя глаз. Зрелище было чудовищным и завораживающим одновременно. – Я, пожалуй, потом. Отдельно запишусь. Тут, знаешь, настроиться надо… – Не смотри, – посоветовал Толл. – Потом будешь вспоминать в ответственные моменты. Так и оконфузиться недолго. Аччан потряс головой, отворачиваясь. И правда. Он отошел в уголок и сел там, задумчиво закуривая. Через некоторое время к нему присоединился Имаи – тоже с сигаретой. – Тошнотворно, – сказал он, выпуская дым. Аччан кивнул. – Блевать тянет. – Давай откажемся. Не подошло. Аччан покусал губу. Было противно. Но, с другой стороны… – Другая концепция, – сказал он, глянув на Имаи. Тот вопросительно приподнял бровь. – Ну. Не все должно быть красивым. Есть отвратительные вещи. Само то, что я должен петь про гребаную "ваниллу" – это уже отвратительно. Фальшивей некуда. Имаи заулыбался и поднял вторую бровь. – Перепишу вокал, – сказал Аччан. – Это быстро. Я сейчас как раз в нужном настроении. Вот только госпожа Макото уйдет. Имаи кивнул. У него тоже возникла пара идей… И так некстати этот отставание от графика.