Только от мысли, что моя новая жизнь уже начинается: у меня пошли мурашки по всему телу. Не знаю, мурашки ли это восторга или нетерпения, но чувствовать их очень даже необычно. Но мне понравилось это чувство, заполняющее вдоль и поперек все пространство в грудной клетке. Дышать стало немного легче, будто я избавился от невыносимой тяжести, сбросил тяжеленные оковы с сердца. А потом голову болезненно ударило осознание, что для начала нужно узнать, есть ли у меня все-таки причуда.
Откинув мысли о том, чтобы потренироваться возле дома или даже в комнате, ибо я бы разрушил все к чертовой бабушке при наличии причуды, я стал думать о возможном месте. Тогда, при невольно брошенном на ободранные части стен взгляде, меня осенило — академия «ЮЭЙ» и Всемогущий! В академии же есть тренировочные зоны, где ты можешь ломать, крушить, разрушать, а тебе ничего за это не будет. Вопросом оставалось то, каким образом вообще напроситься в одну из этих самых зон. Тут-то Всемогущий и нужен был, ведь он учитель. Он мог бы поговорить с Айзавой-сенсеем, чтобы тот выдал мне пропуск на одну-единственную одиночную тренировку. Лишь для проверки.
Руки невероятно сильно тряслись, когда я полез в телефон Мидории на случай, если там будет номер Всемогущего. Стоит ли упоминать, что с моего прихода в его тело, я ни разу даже не прикасался к телефону? Просто таскал его с собой и ставил на зарядку, чтобы не разрядился. Почему, собственно, я в него сразу не залез — без понятия.
Время было еще не позднее, поэтому, найдя нужный номер, который именовался как «Всемогущий — герой номер один», я сглотнул и нажал кнопку вызова. Сердце отбивало чудовищные ритмы внутри грудной клетки, пока из динамика слышались размеренные гудки. Один длинный, второй не меньше, третий, вау, тоже был таким же. Уже было хотел сбросить, но тут из трубки донеслось громкое: «Да, юный Мидория? Что-то произошло?».
Вау. Мы с ним никогда не разговаривали, а тут, посмотрите-ка, набрался смелости и теперь забыл про существование слов. Молодец, Тайна! Думай, прежде чем что-то сделать, придурок.
— З-здравствуйте, Всемогущий, — глубоко вздохнув, я собрал все силы в кулак, — извините за такой поздний звонок, но… Ну… Я хотел бы узнать, можно ли в одиночку потренироваться в одной из зон завтра после уроков?
Тот немного помолчал, видимо, тщательно взвешивая все «за» и «против» насчет моей просьбы. Спустя несколько секунд, он, наконец, ответил:
— У тебя какие-то проблемы с успеваемостью, юный Мидория?
«Да, Всемогущий, я, кажется, окончательно проебал вашу причуду и теперь хочу точно удостовериться в правдивости моей догадки», — хотелось прокричать истерическим тоном в трубку, но я сдержался благодаря неведомой силе воли.
— Н-нет… просто хочу попробовать новый прием в одиночку, а для этого нужно много места.
Черт, как же мне было стыдно врать ему и продумывать все ответы наперед. Почему мне вообще так стыдно врать? Раньше я прекрасно с этим справлялся, можно даже сказать «на отлично», а теперь врать… Все, я понял. Во всем виновато тело Мидории — ангельского существа, что не привык врать ни себе, ни другим. Еле сдержал истерический смешок. И как мне только повезло оказаться в теле такого ангела с чистым сердцем?
— Я могу поговорить об этом с Айзавой, если позже ты расскажешь мне обо всем, хорошо?
— Да! Доброго вечера…
Стоило Всемогущему сбросить трубку, как я уже скакал от счастья. Черт бы побрал этот мир со всеми прилегающими потрохами — я смог! Смог поговорить со Всемогущим! Смог сделать первый шаг навстречу новой жизни! Радость наполняла грудную клетку, а я завалился в кровать с большой высоты, слегка подпрыгнув. Было совершенно плевать на ноющую боль в пояснице из-за падения, ведь совсем скоро я смогу удостовериться в наличии причуды, а далее уже можно решать насчет дальнейшей судьбы.
Пока единственное, в чем я был уверен, это в том, что
я не хочу быть героем. Ну, прямо совершенно. Да, платят очень даже престижно, да, перспектива спасать людей звучит очень даже заманчиво, но… душа к этому совершенно не лежит. Возможно, я бы мог спасать людей совершенно другими способами, безопасными, нежели бы я рисковал своей жизнью. Например, помню, я подумывал над профессией психиатра. Я мог бы помогать мирным гражданам с их душевными проблемами и расстройствами. Возможно… я бы мог помочь найти лекарство от шизофрении и других трудноподдающихся лечению болезней!
Стоит лишь попробовать и, кто знает, может у меня получится?
Так или иначе, но с такими воодушевляющими мыслями я лег спать. На следующий день, в таких же потрясающих и когда-то даже позабытых чувствах, я отправился в академию. Мне было совершенно плевать на смущенный взгляд Киришимы и, впрочем, всех моих новых одноклассников, насмешливый, а вместе с тем и раздраженный взгляд Бакуго, а потом и недоуменный взгляд Айзавы-сенсея. Точнее, прикованные ко мне многочисленные взгляды очень даже смущали и в какой-то степени сбивали с толку, но я списал все на то, что так они отреагировали на мою новую прическу — каре чуть выше плеч.
Все хорошо. Они просто изумлены новой прической.
Все прекрасно. Вскоре они перестанут пялиться
Я нормальный и это просто воображение мое больное разыгралось. Да. Именно так и никак иначе. По-другому и быть не может.
А потом, на одной из перемен, ко мне подошла Урарака и деликатно спросила меня полушепотом:
— Деку, я, конечно, не стану спрашивать насчет твоей новой прически — она тебе идет, к слову — но что это за отметины на твоей шее?
Ой.
О-о-о-й.
Бакуго, твою мать. Как, скажите мне на милость, как (?!) я мог позабыть про засосы на шее, оставленные Бакуго в той злополучной раздевалке? Настолько сильно забыл, что даже не прикрыл их. Тут я невольно сокрушительно рассмеялся, чем явно еще больше обескуражил бедную девушку. Теперь все видели эти злополучные отметины, а никто даже и не сказал о них! Киришима — предатель, ведь он мог предупредить, а не умалчивать! Бакуго — тварь, ибо он во всем виноват, скотина!
— А… это я обжегся вчера случайно — не волнуйся, — я невольно прикрыл засосы рукой и невинно улыбнулся.
Разгневанный взгляд же невольно ложится на сотрясающуюся от немого смеха спину впереди. Ох, как же мне хотелось сейчас проверить наличие причуды и стукнуть по этой наглой спине на всю сотню процентов. С Бакуго бы ничего не случилось, ведь я помню, как он взрывал спину Мидории в первом сезоне, а тому хоть бы малейшее хны. Итог — главных героев смерть обходит стороной. Или же Хорикоши решил поплавать в горьких слезах фанатов и фанаток? Хотя я вряд ли входил в планы создателя сея мира. Я же в самом аниме, да? Или как объяснить странное поведение Бакуго по отношению ко мне? Насколько я помню, засосы и зажимание в раздевалках явно не входило в список его повседневных занятий в самом аниме или манге. Словно тут сработало великое правило: «от сенён до сенён-ая всего две буквы».
Ничего-ничего, когда я смогу использовать причуду, то на ближайшей же тренировке устрою ему экскурсию по всем кругам ада за эти чертовы засосы.
Так или иначе, но теперь я старался избегать любопытных взглядов одноклассников и других зевак, заодно прикрывая шею рукой. Наверняка, со стороны это выглядело до жути странно и ненормально. Ну, и плевать, собственно!
После последнего урока — слава всем Богам! — меня подозвал Айзава-сенсей и задержал до того момента, пока из класса не вышел последний ученик. Он, с присущей ему холодностью в глазах, смотрел на меня и будто о чем-то думал. То ли о причинах появления таких отметин на шее, что я старался активно скрыть рукой, то ли о чем-то своем. Честно, не умею я читать чужие мысли. Вскоре он, наконец, заговорил:
— Зачем тебе одиночная тренировка? — не отводя холодного взгляда, спросил он.
По телу пробежалась небольшая дрожь, заставляя все мое существо невольно дернуться. Никогда еще так не хотелось бежать далеко от какого-то места, как, например, сейчас, но я упрямо стоял на месте и твердо смотрел тому в глаза.
— Я хочу проверить, на что я способен сейчас.
Он скептически выгнул бровь.
— Как думаешь, для чего были придуманы общие тренировки?
— Просто… я хочу, чтобы кто-то увидел мой новый прием раньше времени, — вдох-выдох, ты сможешь, — если бы я смог отработать его до совершенства, то тогда смог бы провести реванш с Бакуго…
Айзава-сенсей помолчал с несколько секунд, а потом слегка вздохнул. Видимо, Всемогущий уже с ним поговорил, и он решил выяснить причину самостоятельно. Так или иначе, но он тут же отвел меня к одной из тренировочных зон, построенной под вид города. То, что надо, собственно! Разрушу один домик и все сразу пойму, ведь так?
Пытаясь сосредоточиться на том, что я помню о причуде Мидории до третьего сезона, я подошел к первому же низкому дому и с несколько секунд просто разглядывал его. Айзаву-сенсея подозвали в учительскую, поэтому мне предоставился идеальный шанс испробовать причуду. Только вот, найти идеальное место для удара оказалось немного сложновато в виду страха, что этот дом тут же обрушится на мою бренную голову, и начнется новая жизнь именно смертью, что было бы очень иронично.
Вздох-выдох. Я напрягаю руку изо всех сил и пытаюсь сконцентрировать все свои силы в кулаке, даже глаза зажмурил. Замахиваюсь и отчитываю пять секунд:
Один.
Давай, Тайна, не облажайся. От этого зависит вся твоя дальнейшая судьба!
Два.
Только бы не сломать руку, Боже, только бы не сломать. Я же буду так кричать, что на мой крик все учителя сбегутся, а мне такого счастья не надо.
Три.
Может все-таки надо использовать полное покрытие, чтобы не ломать конечности?
Четыре.
Я чувствую в руке некое покалывание, словно причуда начинает активироваться. Боже, Тайна, может просто повернем назад и забудем обо всем, как о страшном сне?
Пять.
И я ударил.
Знаете, очень больно было бить голым кулаком бетонную стену одного из домов. Настолько больно, что я невольно ругнулся на известном одному мне языку и приглушенно завыл. Стоит ли упоминать, как я сильно ругался на себя в мыслях? Именно, лучше не стоит. А рука горела пульсирующей болью, но, тем не менее, она не была сломана, а стена даже не шелохнулась, к моему превеликому удивлению.
Не значит ли это, что у меня нет причуды и что я просто придурок, что ударил стену? Нет, Господи, нет. Неужели я серьезно проебал причуду, и теперь она исчезла бесследно? Мидория, черт бы тебя побрал, какого ж хрена ты прыгнул с той крыши, тупой ты башмак!
А что если серьезно?..
Мысли роем носились по голове, пока рука все еще пульсировала. Казалось, что я немного разодрал костяшки. Но это было не так уж и важно сейчас. Совсем не важно. В другой-то ситуации —
или в собственном теле — я бы не так сильно переживал из-за ошибки какого-то там парня, но сейчас я в теле Мидории Изуку, у которого действительно большая ответственность, и все это дерьмо должен разгребать никто иной, как я! Черт бы вас всех поимел на чертовом столе — ну, почему из всех семи миллиардов людей на земле так повезло именно мне? Ну, чем я провинился перед судьбой, богом, Хорикоши или какой-то маленькой неопытной девочкой?! За что, блять?
Но сдаваться я так просто не намерен. Идите вы все нахуй! Я до последнего буду бить эту гребанную стену, пока точно не удостоверюсь, что я ебанный обладатель «Одного за всех». В противном случае я, блять, должен буду объясниться перед Всемогущим и всеми в данном чертовом мире — а мне такое счастья не надо, спасибо.
Мне еще нужно отпиздить Бакуго. . .
Собрав все свои силы в другую руку, я развернулся и взглядом отметил место, куда я должен был ударить. И вот, я замахиваюсь и, зажмурив глаза, слышу шаги, которые по всей видимости, принадлежали Айзаве-сенсею. Если я сейчас не смогу ударить причудой, то я не смогу объяснить ему, почему. А если не смогу, тогда точно все пойдет под хвост.
Давай, блять, Тайна!
И я ударил.
Я услышал грохот. Сильный грохот и некие потрескивания, словно что-то большими кусками падало на асфальт.
Ох, а еще руку прожгло такой сильной болью, что я невольно закричал, здоровой рукой рефлекторно хватаясь за плечо. Также я слышал возмущенные и волнительные возгласы Айзавы, но не мог разобрать, что он там говорил. Может, меня спрашивал, что случилось? Я не знаю.
Открыл туго зажмуренные глаза я только тогда, когда меня подняли на ноги и повели прочь из зоны. Напоследок, я увидел обширную сквозную дыру в стене дома и то, как он вот-вот и должен был упасть. Я невольно улыбнулся, хоть и довольно болезненно.
Все-таки причуда у меня есть.
Позже, когда в мою палату зашел обеспокоенный Всемогущий, чтобы узнать о моем самочувствии и, по всей видимости расспросить, по каким это я причинам вновь сломал руку, я сказал ему о том, что больше не желаю быть героем. Пока он молчал и каким-то невидящим и разочарованным взглядом смотрел на край моего одеяла, я думал о возможных причинах резкого изменения в мечтах и жизненных потребностях Мидории. Все же я в его теле, а соответственно должен играть его роль, как бы это трудно не было.
Всемогущий заговорил только спустя несколько невыносимо долгих секунд, медленно и как-то отрешенно. Видимо, он все никак не мог смириться с тем, что я хочу уйти. Точнее, Мидория хочет уйти и отдать причуду обратно.
— Ты… не спеши с таким важным решением, хорошо? Дай мне свой окончательный ответ завтра, и мы решим, что делать дальше, — затем он встал и пошел в сторону двери, чтобы выйти из лазарета, но обернулся и сказал напоследок: — если тебя что-то беспокоит, то мы можем это обсудить. Все-таки ты хочешь принять очень важное решение и вряд ли справишься с этим в одиночку… Поправляйся.
И он вышел, оставив меня наедине с собственными мыслями.
А правильно ли я поступаю?
Что важнее: жизнь главного героя, в чьем теле я нахожусь, или же моя собственная судьба в его же теле?
