пожиратели солнца коулуна

Входная дверь скрипнула. Дом был холодным, пустым. Дом Ямашиты... Наступало утро. Солнце поднималось над медленно просыпавшимся городом. Рюки же чувствовал себя выжатым, словно лимон. Морально, физически. Всю ночь он был на ногах, сначала охотясь, а затем наблюдая за Акойей — и слушая. Каждое слово. Каждое оскорбление. Посланник, назвавшийся Кашио Тору, резво сопротивлялся, рыча и плюясь кровью, но даже его обработанный «Червем» дух в конечном итоге переломился. Он сдался после восьмого сломанного ребра, десятого вывернутого пальца, всех перерезанных сухожилий, выкрученных руг и ног, отрезанного уха... Сдался и все рассказал. Все, что знал — сущие крохи, по сути. Акойя хорошо пытал. Рюки не хотелось этого признавать, ему было противно находиться в том месте — пусть он и ощущал легкое чувство удовлетворения от подобного зрелища. Он оставил эту жалкую крысу на расправу напарнику, сам же скрывшись спешно в темноте коридоров. Голова пульсировала, руки дрожали, и Рюки понимал, что еще чуть-чуть, и он не выдержал бы — и скрутил бы этому ублюдку шею. Но надо было держаться. Ради Коги. Ради себя. Чтобы Акойя не убил его следом, посчитав слишком опасным. Хотя он и так считал, наверное. Внутри было пусто, неприятно тихо. Ямашита пока не вернулся сюда, все еще обсуждая дела с Ноги. Обыск на ловушки ничего не показал, Кензо изъял все найденные жучки и скрытые камеры. Тут было безопасно — мнимо, конечно же, Рюки прекрасно понимал, что «Червь» знал обо всем, что тут происходило, потому как их незримые способы наблюдения были куда более обширны, чем мог себе даже представить Кензо. Но сейчас все это не волновало Рюки. Лестницу так никто и не починил. Ямашита сказал, что дыру в ней проделал Кога, пнув человека с персиковыми волосами в лицо, отвлекая. Хороший ход. Хороший удар. Проведя пальцами по разбитому дереву, Рюки вяло улыбнулся, после чего крадущимся шагом направился в гостиную. Он слышал шум телевизора оттуда. Это был Ясуо. Он даже не повернулся в сторону Рюки, но кивнул — неотрывно смотрел на творящийся на экране беспредел с милыми девочками, что делали глупые вещи. Рюки не интересовало подобное, но он ничего не сказал и аккуратно сел рядом, после чего уставился в телевизор пустым взглядом. Хотя нет, хорошее шоу. Глупое. Отвлекает от мыслей. В доме было слишком тихо, подумалось вдруг. Не было слышно голоса Ямашиты, что пытался сварганить для них, трех молодых обитателей его дома, что-нибудь вкусное. Не доносились раздраженные крики Коги, не шумели телевизоры на разных этажах. Пусто. Тихо. Это напрягало, это раздражало, это угнетало, это выводило из себя, это... — Эй. Все в порядке? Рюки вздрогнул, резко подняв взгляд на Ясуо. Тот продолжал смотреть на экран и вяло улыбался всякий раз, когда девушки смеялись или кричали. От него тоже веяло тоской, страхом, разочарованием. В отличие от него, Ясуо был нормальным Даже в сравнении с Когой он оставался самым обычным человеком, что просто случайно коснулся всего подпольного мира. Вспоминался час, когда они вдвоем явились домой и увидели сломанную дверь, а вместе с ней — перевернутую прихожую. Как потом услышали новость, как поспешили навстречу Ямашите и остальным, как слушали... Чуть помедлив, Рюки опустил голову ниже. Все было не в порядке. Абсолютно не в порядке. — Хотел бы я сказать, что понимаю тебя, но я слишком далек от всего такого, — выдержав паузу, продолжил Ясуо с неловкой улыбкой. — Отвратительно себя чувствую. Знаешь, когда хочется помочь, но никак нельзя? Вот так же. — Ты не виноват, — пустым голосом проговорил Рюки. Глупо было винить в произошедшем кого-то, кто ни в чем не провинился. Кто не привел за собой хвост. Во всем этом была вина Рюки, лишь он совершил ошибку — и ради его ярости пролили кровь Коги. Все из-за этого лица... Стиля Гао... Всего, что несло с собой наследие Гао Мукаку... Гао Мукаку... Нико... Токита Нико. Кто? Рюки вздрогнул. — Ты тоже не виноват. Этот голос вывел его из мыслей, и, медленно, Рюки поднял голову на Ясуо. Тот продолжал наблюдать за творившимся на экране — в блеклом голубом свете экрана его лицо казалось почти мертвецки бледным, после чего, не поворачиваясь, продолжил: — Просто так получилось. Если бы ты был там, то это другое дело, но ты был со мной. Они специально все подгадали. Но Кога все равно молодец. Посмотри, он спас отца. Черт, как я ему благодарен!.. Надеюсь, он выживет, и мы повторим то дурацкое летнее путешествие. — Повторим... Да, как хотелось бы Рюки это повторить. Беззаботное прекрасное лето, когда ему не нужно было думать о чем-то, кроме жары. Море — огромное, прекрасное, которое он видел впервые в своей жизни. Рюки чувствовал себя так странно, когда волны ласкали кожу, когда он пытался плавать, а Кога, стоя на берегу, смеялся над ним громко и неприлично. Это должно было быть обидно, но ему нравилось. Потому что в ту секунду Рюки впервые прикоснулся ко вкусу обычной жизни, где не было места боям, преследованиям и убийствам. Впервые почувствовал, что нуждается в ком-то, а кто-то — в нем. По-настоящему был любимым. Впервые вл... Не впервые. Уткнувшись лицом в ладони, Рюки нервно рассмеялся. Тихо, затем — все громче и громче, пока ему не стало так дурно, что заболел живот. Но он продолжал смеяться, не в силах остановиться и замолчать, и вместе с этим внутри что-то дрожало и трескалось все сильней и сильней. Как же это было глупо!.. Он привязался к Коге, совершил ошибку. Конечно противник воспользовался этим. Конечно они забрали самое важное, что было у него в жизни. — Прости, — сквозь истерику пробормотал он, когда Ясуо обернулся. — Я не знаю, что мне делать. Я так виноват. Из-за меня они схватили Когу. Только из-за меня. Он думал, что Ясуо попытается переубедить его вновь, что скажет, что в этом нет вины Рюки, ни капли — но вместо этого он лишь издал тяжелый вздох и откинулся на спинку дивана, после чего, вновь уставившись в экран, пробормотал блекло: — Сделанного не воротишь. — Я ничего не смог... В итоге, я оказался самым слабым... — Ну, ты всегда можешь искупить свою вину, вытащив Когу оттуда. Раздался щелчком и шипение — Ясуо открыл банку пива. Он протянул вторую Рюки, и тот, хотя никогда в жизни не испытывал тягу к алкоголю, вдруг схватился за нее и открыл следом. Пойло жгло горло, оно было горьким, невкусным, но чем больше Рюки пил, тем тише в его голове становился вой из голосов, что обвиняли его во всем, что случилось. Нет, я не виноват, честное слово. Я так хотел помочь. Я сделаю все, чтобы вернуть Когу, даже если ради этого потребуется умереть. Даже если мне придется переломать ему руки и ноги и быть единственной помощью в жизни. Я защищу его. Банка в руках затрещала, когда Рюки сжал ее слишком крепко. Надо держать себя в руках, надо держать себя в руках, надо держать себя в руках... — У тебя нет выбора. Ты просто пойдешь и сделаешь это, — раздался голос Ясуо. Нет выбора. И правда — не было. Вновь подняв взгляд на Ясуо, Рюки криво улыбнулся. Где-то глубоко внутри он молил о жалости, жаждал, чтобы кто-нибудь посочувствовал ему, ощутил ту же пустоту внутри — сказал, что все будет хорошо, и с ним, и с Когой, и вместе они еще продолжат свою прекрасную глупую жизнь. А по итогу в руках у него была лишь ее имитация, ее осколок. Жалкая фальшивка. Он врал себе, говоря, что все хорошо. Ведь знал, что по его душу придут. Даже подчищал следы, что привело к их короткой с Когой ссоре. Но Ясуо, словно не обращая внимания на мрачное настроение Рюки, продолжил простецким тоном: — Ты не подумай. Я не принуждаю. Просто когда у меня в жизни случается дерьмо, я говорю себе, что я сделаю это — просто потому, что иначе быть и не может, — отхлебнув еще немного, он тяжело вздохнул. — Может, тебе это поможет. Но в тебя мне хотя бы верится. — Верится?.. — прошелестел Рюки. — Да, именно. Взглянув на товарища по попойке Ясуо искривил рот в усмешке и поднял банку с пивом, словно произнося тост. Он выглядел подавленным, жутко расстроенным, но вместе с этим Рюки чувствовал в его словах что-то очень необходимое ему в этот самый момент, то, в чем он нуждался так сильно. Что кто-то верил в него. Что он и правда был нужен. Не только Коге. Но и другим людям. — Ты сделаешь это, Рюки. Ты отличный парень, что тебе еще надо? — вскинув бровь, он рассмеялся. — Я верю в тебя, Ямашита верит в тебя, все верят. Потому что ты лучший друг Коги, и кому, как не лучшим друзьям спасать друг друга? И Рюки почувствовал, как медленно вытягиваются в ответную улыбку у него губы. Внутри разливалось приятное тепло... В него верили, он был необходим. Его окружали люди, которые считали его другом, полагавшими, что у него все получится. И это было так приятно — словно что-то искреннее, в чем он так давно нуждался. Без нужды в манипуляциях и обмане. Но Ясуо был прав. Выбора у него не было. И никогда не будет.