пожиратели солнца коулуна

Свет погас. Повисла тишина. Вдруг, сквозь темноту прорезался свет — пробив мглу, он осветил крохотную фигурку в темном шелковом платье. Та вскинула руку — волосы разметались, а глаза ее засверкали ярким огнем, и, сжав микрофон в руке крепко-крепко, она громовым голосом разбила гробовое молчание, объявив: — И, наконец, момент, которого мы так долго ждали, настал! Из темноты из-за ее спины появилась вторая фигура, в ярких очках — но тоже с микрофоном. Обойдя свою напарницу, он, аккуратно держа микрофон между пальцев, продолжил взволнованным тоном: — Мы откладывали этот момент, оттягивали его так сильно, чтобы успеть все приготовления... — Чтобы поразить ваши умы всем, что вы увидите сегодня! Но сегодня это свершилось! — сжав кулак, первая фигура напряглась, словно пружина, после чего буквально закричала в микрофон. — Грандиозный турнир между «Кенган Ассоциацией» и «Чистилищем» начнется прямо сегодня! — Кто выйдет победителем из этой схватки?! Кто станет властителем подпольных боев?! В течение нескольких дней мы станем свидетелями исторического события! — И его писцами будем мы! — Ваши любимые ведущие! — Катахара Саяка, представительница «Кенгана»!.. — ... и Фудживара Кей, из «Чистилища»! — И этим... — ... мы объявляем турнир... — ... открытым! И, обнявшись в экстравагантной позы, от которой у Рецудо наверняка зубы свело, они вдвоем вскинули руки вверх — и вместе с этим зал осветился, а в воздух взмыли фейерверки, благо размер арены, в котором должны были состояться бои, позволял. Толпа одобрительно загудела. Это была совершенно чужая территория, выбранная специально не на земле какой-либо из организаций. Наблюдая за этими двумя с VIP-балкона, на который были высланы приглашения всем бойцам, кто изъявил желание присутствовать сегодня, Химуро дымил. Он с ухмылкой наблюдал за тем, как беснуется рядом Рецудо — надо же, притащился сюда с нижних этажей — и лишь посмеивался про себя, мысленно отмечая, что вот она, сладкая месть. Стоило навестить придурков Окубо и Рихито, что должны были сегодня выступать, но пропускать начало турнира с самого хорошего места... Нет уж, нет уж. Дружба — это, конечно, хорошо, но можно было и пренебречь. Ложа предназначалась лишь для бойцов их организации, но Химуро видел тут одного лишнего человека — впрочем, не такого уж и неожиданного. То, что Хосэ был приглашен сюда Секибаяши, не стало такой уж большой новостью, а остальные, кажется, не особо обращали внимания на него. Лишь Кокуро, стоявший у окна, злобно зыркал в его сторону, явно припоминая путешествие в Изнанку. Это было смешно. Почти. Немного. Когда его хлопнули по спине, Химуро издал не очень мужественный вскрик, после чего резко обернулся и уставился с яростью на... ага, Рецудо. Тот уже перестал сверлить второго ведущего разъяренным взглядом, хотя явно сдерживался, и кивком указал вниз. Он не называл имени, но было понятно и без лишних слов, о ком он спрашивал. — Ну? Как ваш дружок? — Он нам не дружок! — рявкнул из-за спины Кокуро, но был проигнорирован. Подумав, Химуро покривил губы и цыкнул. Как бы помягче было сказать... — Да никак. Нормально. Не бесится, на людей не бросается, не кусается. Чего ты еще хотел услышать? — Что он нам не дружок!! — Заткнись, Кокуро! Сузив глаза, Рецудо окинул того очень ядовитым взглядом, явно демонстрируя, что не будь он сейчас на работе, то дал бы кое-кому пинка, но потом резко перевел внимание на Химуро и чуть прикрыл глаза, давая понять свое настоящее отношение — легкую незаинтересованность в составляющей духовной, и немного более — в безопасности мероприятия. Он явно все еще помнил, как Кирью Сэцуна впал в бешенство и убил пару его солдат. Злопамятный... Хе-хе. Ладно. Имел право. — Мне не нужно повторение одной грустной глупой истории, — процедил Рецудо, после чего устало убрал челку назад. — Тем более, этот матч держится межу двумя организациями, мне не хотелось бы проблем от господина Идемицу. Он и так здорово нам помог, оттянув турнир настолько, насколько смог. — Эй. Послушай. Химуро вскинул руки, пытаясь заставить того успокоиться, и, когда попытка не вышла, пробормотал: — Рюки хороший парень. В смысле, поехавший, но он знает, что с ним не все в порядке. Он держит себя под контролем. — Я надеюсь. Они вдвоем уставились вниз, на представление внизу, которое бодро сдабривали комментариями Саяка и комментатор из «Чистилища». При взгляде на сестру лицо Рецудо смягчилось, и, продолжая наблюдать за ней, он пробормотал: — Все же было хорошей идеей оставить их вдвоем. Идемицу знает, как устроить шоу. — Удивительно, что господин Ноги согласился. — Ну, — Рецудо хмыкнул, — он пока мало что решает, в основном полагаясь на решения отца. Я и не удивлен, впрочем. Смешно было, что при смене председателя, господин Катахара все еще оставался у власти. Ноги занимался бюрократией, всей той дрянью, которая была важна лишь при понимании устройства организации, но всем остальным заведовал Мецудо. Старик был хитрым, устроив турнир, в котором пытался найти себе достойное сопротивление, он все еще оставил лазейки для манипуляций, и Химуро не знал, ненавидеть ли его за это, или же восхвалять. Он не удивился бы, окажись, что в недавней ситуации с Когой Мецудо тоже был замешан... Ну нет, нет, шутка. Мецудо был хитрым и жестоким, но не настолько, конечно же. — ... ладно, — от размышлений Химуро отвлекся, когда Рецудо вдруг издал вздох. — Пора следить за порядком. И заодно за вашим дружком. — Не!! Дружок!! Так сложно запомнить?! Иногда Химуро не знал, был ли он рад, что был знаком с Кокуро, или же нет. Хотя нет, наверное, рад. Тот был забавным. И, сделав ручкой сыну Катахары, явно намекая, что ему тут больше не рады, он бодрым шагом направился к приятелю, который продолжал голодным взглядом наблюдать за всем, что творилось на арене. Жалко было, что он не попал в реестр бойцов. Химуро бы глянул на его бой вне дешевых матчей последних эшелонов. Ухмыльнувшись, Химуро бросил оценивающий взгляд на Саяку — платье на ней сегодня было отменное, надо было отвесить пару комплиментов и умудриться не получить пинка от Рецудо — после чего пробормотал: — Что? Первый крупный турнир? — Ну я ж проебал то самое огромное мероприятие два года назад, — прижавшись к стеклу лицом, Кокуро сузил глаза. — Говорят, все звезды вернутся? — Двое из четырех, что добрались до семи-финалов. И проиграли. — А финалисты? Оторвавшись от стекла, Кокуро покосился на Химуро и вскинул бровь. Вообще, хороший вопрос. Химуро бы ответил ему что-то вразумительное, если бы знал, что сейчас делал Генсай — Рихито не слишком распространялся, сказав, что старик послал вместо себя его — а вот Ома... — Один помер, второй просто не приехал. Он же ассасин, а не боец. — Это после этой смерти ввели запрет на использование одного бойца, да? — Кокуро расхохотался в голос, чем привлек внимание остальных бойцов, после чего стер пальцем набежавшие слезы. — Ох, бля, ладно. Шучу. Хуевая шутка. — Да нет, ты абсолютно прав. — Что ввели из-за этого?! Кокуро выглядел жутко довольным, что угадал, и Химуро солнечно улыбнулся ему в ответ. — Нет, что шутка хуевая. — Ой, бля! Умничает тут!.. — он покосился в окно и вдруг широко распахнул глаза. — О! О! Смотри, представление бойцов! Во время вашего турнира такое было?! В ответ Химуро отрицательно покачал головой — многие бойцы впервые показались лишь на своих сражениях — и подошел ближе. Он чувствовал себя странно. Стоило ли попытаться стать участником? Или же он поступил мудро, что не согласился? В прошлый раз Канэда здорово насолил ему, не дав вступить в схватку на турнире, побив до начала даже, но сейчас... Сжав кулак, он резко покачал головой. Нет-нет-нет. Все верно. У Химуро было задание поважнее. Но вспомнишь солнышко... Сначала он хотел сказать по старинке, как любил говорить Рихито (а тот шутил исключительно про выделения различного рода), но Канэда вызывал у него исключительно положительные эмоции, а потому, когда тот бесшумно подобрался сзади, отвесил ему улыбку. Бойцы двух организаций и правда выстроились друг напротив друга. Двадцать шесть человек всего, тринадцать с каждой стороны. Кто победит? Кто проиграет? Химуро боялся делать ставки, потому как каждый раз, когда начинал гадать, все случалось абсолютно наоборот. Он мрачно окинул противников, на мгновение задержав взгляд на Юмигахаме, чертовом предателе, после чего остановился на Рюки. Тот выглядел мрачно, взгляд его блуждал. Но спину он держал прямо, и Химуро чувствовал... Волноваться пока было не о чем. Рюки хорошо держал себя в руках. — Думаешь, во время боя он сорвется? — шепотом поинтересовался Кокуро. Хороший вопрос. Канэда лишь пожал губы, когда как Химуро сильно нахмурился. — Смотря кто будет его противником. — Будем надеяться, что никто из «Червя»... — А если да? — Ну... — Ничего не понятно, так что заткнитесь, — посоветовал им двоим Кокуро, и, когда на него уставились две пары недовольных глаз, лишь фыркнул. — Ой-ой, какие мы нежные. Придержите свое нытье до конца турнира, он заканчивается буквально через... Завтра заканчивается? Послезавтра? Как они растягивают бои? — Думаю, турнир будет идти дня три. Они выжмут все, чтобы растянуть его и сделать представление дольше. — Вот и все. Пара дней, один бой, и Рюки свободен, как сопля в полете. Нечего за него беспокоиться, он свой лимит прочуял. Они вновь уставились вниз, когда Саяка вместе со своим новым напарником заговорила еще — они что-то бурно обсуждали, попутно представляя бойцов. У каждого было громкое прозвище, имя на ринге — Химуро чуть не перекосило, когда почти одновременно представили двух «Клыков Мецудо» — но он не помнил, чтобы у Рюки было такое. Ямашита придумал ему новое? Или Рюки выбрал сам? Он напрягся, когда очередь дошла до него. Саяка, вскинув руку вверх, громовым голосом объявила: — Боец номер четыре! Пришедший из далеких неизвестных земель, он заставил наши сердца замереть на мгновение, словно призрак из прошлого. Хозяин стиля Гао, совсем недавно дебютировавший на ринге! За его спиной две победы и одно поражение! Га-а-а-ао, Рю-ю-ю-юки! Также известный, как «Лунный Зверь»!.. Как она сказала? Кокуро лишь вскинул бровь, а Канэда издал сдавленный смешок. Химуро промолчал — но замер, не зная, что сказать по этому поводу. Он понимал, от чьего имени оно пошло. Его, Рюки — «цукиджу», и чужое — «биджу». И чем больше он задумывался об этом, тем сильнее ползли мурашки по спине. Токита Ома явился на рассвете. Он был светом жизни для одного человека. Рюки же бродил в ночи. Какой... ... интересный выбор прозвища.