Выбор

      Небо затянуто черными тучами. Они плывут, падая на шпили башен из мёртвого камня. У камней нет голоса, он безлик,бескровен и обжигает ладони холодом. Всё здесь пропитано смертью… Теперь я могу различить её черты в темной завесе. Оглядываюсь вокруг. Пустой коридор освещен редкими бликами лунного света. Серебро заливает камень… Делаю несколько шагов к линии между темнотой и освещенным пространством.       В голове пульсирует эхо шагов. Я смотрю со стороны на сгорбившуюся спину и поникшие плечи, на сжимающую ладонь палочку и слушаю это звонкое эхо, пытаясь увидеть самого себя, но вижу лишь тень.       Останавливаюсь у черты. Свет пронизывает тени… Закрываю глаза и отступаю назад, спину холодит от прикосновения к стене.       Я все чаще цепляюсь за собственный голос, воспоминания. Прокручиваю один и тот же пазл, чтобы убедиться, что сегодня в нем не исчезла какая-то деталь. Это сводит с ума, но это словно тихая гавань в самом далёком, потаенном уголке сознания, ещё не отравленный ядом. Если прислушаться, можно почувствовать запахи мяты и свежести летнего дождя…       — Мам! Мам! Ну, пожалуйста!       Мама смотрит на меня, задумывается, и на губах проступает улыбка. Она проводит ладонью по моим волосам, взлохмачивая макушку. Я пытаюсь укорачиваться, никогда не любил, когда она так делала. Кажется, сказал ей тогда, что становлюсь похожим на ежика. Она засмеялась и опустившись рядом со мной на колени, достала свою палочку, я обхватил ее ладонь. Тогда я впервые сотворил заклятье, пускай и с ее помощью. На том месте, где мы гуляли, вырос цветок папоротника…       Мама опустила палочку, но я все еще держался за ее ладонь, грея замерзшие пальцы. У нее всегда были теплые руки. Она обхватила пальцами мой подбородок и внимательно посмотрела в глаза, я ощутил, как легкие наполняет запах мятного масла, она часто наносила его на запястья.       — Мам, ты чего?       — Ничего. — она снова улыбнулась.       — А что так смотришь?       — Из тебя получится прекрасный волшебник,— ответила она.       Я обрадовался, да так, что даже не стал возражать, когда её рука снова коснулась моих волос. «Пускай буду ежиком, — подумал я. — Если её это радует, то ладно», но для вида нахмурился:       — Не называй меня так!       Мы гуляли все утро, а когда подошли к дому, я сказал ей, что, когда стану действительно сильным волшебником, то смогу победить кого угодно, и превзойду даже самых сильных магов. Так говорит отец.       - Драко, — она замедлила шаг и обернулась ко мне, голос её был мягок, но прежнее ощущение лёгкости исчезло.       — В первую очередь, ты должен быть сильным для того, чтобы уметь защитить тех, кто тебе дорог.       — Но, отец…       Она поджала губы, а потом произнесла, чуть тише, чем до этого. — Папа имел ввиду другое. Мы используем магию не для разрушения, а для защиты, и если ты будешь приумножать свои умения и знания, то сможешь стать действительно искусным волшебником.       — А как же Беллатриса?       — Она просто сделала выбор. Всем однажды приходится выбирать. Главное--выбрать то, что правильно для тебя, иначе всегда есть риск, потерять что-то действительно важное.       Вдалеке раздаются шаги, три фигуры в чёрных мантиях приближаются и холодный свет луны, проливается на знакомые чёрные кудри. Снова эта безумная улыбка, её глаза, кажутся ещё темнее, чем в их последнюю встречу. «Беллатриса Блэк», «Беллатриса Лестрейдж», любое из имён становится тебе чужим, если сходишь с ума. Беллатрису Блэк поглотила тьма ещё много лет назад. Это был её выбор. А я сейчас делаю свой. Теряю опору за спиной и встаю перед ними, крепче сжимаю пальцы на полочке. Палочка матери, с отцовской я так и не справился. Коротко киваю Северусу, игнорируя голос Беллатрисы.       Я буду защищать тех, кто мне дорог, но потеряю, что-то действительно важное — ту часть себя, что осталась не тронутой тьмой. Это выбор и, наверное, это взросление, когда сталкиваешься с реальностью, в которой, постулаты детства искажаются. Я сделаю то, что нужно, совершив что-то, что позже с каждым днем, будет ядом разъедать меня изнутри. Сжимаю палочку, чувствуя, как поскрипывая, гнется дерево.       А потом, на астрономической башне взрывается зелёная вспышка. Моя палочка опущена вниз, я с трудом перевожу взгляд с края башни на вытянутую вперед руку в чёрной мантии. Северус оборачивается, встречаясь со мной взглядом. Секунды растягиваются в вечность, а потом маятник останавливается. Я сделал свой выбор.