black swan.

чонгук в танцевальном зале до поздней ночи, а порой и до утра. он пытается взлететь к мечте, но его совсем ещё неокорепшие крылья ломают почти сразу, болезненно, до разбитых в кровь костяшек. "ты должен быть лучше" – твердят голоса в голове. "ты должен выкладываться на все сто" – говорят люди вокруг. "ты должен быть лучшим во всем" – вторят родители. ты должен, должен, должен, должен. чон устал быть должником в этой жизни, дабы оправдать чужие ожидания. он старается до седьмого пота, слёзы вытирает рукавом кофты и растягивается сильнее. он ждёт одобрения. он почти срывается на крик в душераздирающем танце, а ему не верят. "мало эмоций". "не технично". "живи танцем". а чонгук живёт. последние жизненные силы и энергию тратит на танцы. пытается быть лучше, красивее, сексуальнее, техничнее, харизматичнее. казалось бы, лучше уже некуда, он - живое совершенство, которое можно потрогать, но дурацкий мир так не считает. чонгук, ты меня слышишь? милый, вставай, ты должен быть сильным, помнишь? голоса в голове заставляют брюнета с трудом открыть веки и вздохнуть от разочарования. он уснул прямо на танцевальном паркете. последние что он помнит - это дикая усталость и тошнота от обеда, который он купил в ближайшей забегаловке. – больно..– парень шмыгает носом и принимает сидячее положение, вглядываясь в пустоту зеркал утреннего тренировочного зала. пять утра, он очнулся совершенно один в холодном помещении. голодный. замерзший. уставший. мешки под его глазами уже с кулак взрослого мужчины, сам он бледнее белого потолка, а глаза стеклянные. будто бы сейчас лопнут от усталости. ему бы руку кто-нибудь подал, в объятия принял и успокоил. но таких нет. он один в этой жуткой америке, без друзей, без родителей, без связей. только он, танцевальный зал и хрустальные мечты со вкусом проигрыша. чонгук буквально чувствует, как ломается уже изнутри. он слишком долго был сильным. на следующие несколько дней еда не лезет в него, а если и лезет, то с помощью двух пальцев в глотке выходит обратно. ноги путаются в танце. разбивает колени, совершенно забивая на их обработку перекисью. откладывает сон на потом, танцуя контемп. ему действительно это важно, но почему в него никто не верит? почему никто не хочет поддержать его? слёзы предательски льются из карих глаз прямо перед очередным выходом на сцену. комиссия как всегда за своим столом, держат ручки и таблички с баллами. бедный парень трусится и вжимается в плечи. жалкое зрелище. он совсем на себя не похож. больше нет того уверенного гука, есть лишь сломанный, с оторванными крыльями чонгук. гадкий утёнок, что никогда не станет лебедем. он рыдает прямо во время танца, больно подворачивает ногу и валится с ног на танцельный паркет. он больше не может сдерживаться. бьёт кулаками об пол, буквально кричит такое душераздирающее "за что?", но всем плевать. слышится лишь отдаленное восхищение, вперемешку с аплодисментами. на какой то момент гук вытирает слёзы и пытается рассмотреть человека, который хлопает ему. сквозь пелену слёз мало что можно разобрать, но видно отчётливо лишь выкрашенные в мятный волосы. – спасибо..спасибо, спасибо..– почти в бреду повторяет гук и улыбается. впервые за все время так искренне. тяжко встаёт и видит перед собой баллы комиссии. – 2. – 2. – 2. плевать. он так счастлив сейчас. неимоверно. и плевать, что его глаза опухли от слёз, а на джинсах виднеется кровь. прямо на коленных чашечках. проходит неделя и снова аплодисменты с дальнего угла зрительного зала. чонгука это вдохновляет. он по прежнему не ест и не спит, но уже не плачет как прежде. он мужественно вздыхает и продолжает танец "черного лебедя", двигаясь плавной музыке в такт. обморок прямо на сцене. веки тяжелеют, а чон всё ещё отчаянно хватается пальцами за свой последний шанс на "быть лучше" и последнее что он запоминает, это холодные пальцы на разбитых от истерик костяшках. 20:00. чонгук приходит в себя и жмурится от яркого света, на что человек рядом (парень ещё не распознал его), сразу же тушит яркую лампу, включая лишь прикроватный светильник, который еле еле освещает помещение. – кто ты? – спрашивает гук хриплым голосом и узнает уже полюбившейся мятные волосы. – юнги. – отвечает незнакомец и аккуратно поглаживает большим пальцем бледную ладонь младшего. – ты танцуешь просто чудесно. и в груди чона разливается тепло. впервые его хвалят. он улыбается во все 32 и счастливо шмыгает носом, быстро моргая глазами. перспектива разрыдаться перед юнги такая себе, ему не нравится. – поплачь. может, легче станет. – брюнет из-за слёз не видит ничего, но он определённо слышит улыбку. даже если это не так, то ему хочется в это верить. так и проходит неделя в больнице вместе с юнги, который ни шагу не сделал от койки гука. он уже даже привык засыпать под рассказы мина хриплым голосом, а порой даже держась за руки. юнги не скажет чону о том, что ему диагностировали анорексию. он сам справится с этим малышом и сделает его самым счастливым. тут даже гадать не надо, будет ли не против сам чонгук. "ты не должен влюбляться". – буквально кричат голоса внутри. "заткнитесь". – смело отвечает гук и обнимает мятноволосого так крепко, как может, чувствуя притом любовь и полную отдачу.