Casual morning

Вообще-то, если вот совсем честно, Сунену не стоило этого делать. Он вполне мог предотвратить эту всю ситуацию, но, кажется, так сложилось исторически и никто и ничто этому не могло поспособствовать. Никто не виноват во всяком случае, Сунен тем более, что Джихун слишком мягкий и обнимательный такой, словно медвежонок. С ним очень удобно спать, если честно, хорошо прижимать к себе руками, оборачивая их вокруг его груди, закидывать ноги, обжимать (не)тощие бедра со всех сторон. И не смотря на то, что Джихун довольно часто оставляет на его теле не самые приятные виды увечий, постоянно ворчит и ворочается во время сна, он все равно иногда  спит с Суненом. И ему это нравится. Только никогда этого не признает, особенно перед самим парнем. И сегодняшнее утро ничем не отличалось от тех дней, когда они просыпались вместе. Солнце пробивается сквозь светлые шторы, бьет в глаза, щекочет руки. А нет, это просто Джихун давит пальцами на оставленные собою вчера вечером укусы в знак сопротивления на руках Сунена. А еще щекочет внизу живота, рубашка задралась, а скомканый Джихун давит туда собой. Квон разлепляет глаза, жалеет, что сделал это, предпочитая солнцу копну серых волос, которые пахнут еловым шампунем и лаком для фиксации. Он втягивает носом этот запах с его шеи, и заодно несколько волосков, жмурится снова. Вдыхает глубоко и выдыхает с тихим стороном и аккуратным плавным движением бедер вперед. И вся его вселенная сосредотачивается в этом моменте. Он делает это снова. И снова. И снова. И снова, до тех пор, пока Сунена не начинает вести, пока Джихун не фыркает, выворачивая бедром. Это дает ему немного пространства, но не на долго. На тот маленький промежуток времени, пока Сунен успевает в спешке приспутить домашние штаны и вынуть член из белья, чувствуя пальцами мокрое пятно на ткани. Вообще-то он еще выпускает тихий стон, когда касается себя, оборачивает кулаком вокруг и снова толкается пару раз, головкой задевая шорты на Джихуне. Они тоже довольно скоро оказываются стянуты по мере удобств, так, что горячая плоть очень хорошо скользит между ягодиц. Сунен хрипло дышит парню в затылок, закусывают губу и его рука соскальзывает на бедро Джихуна. Сжимает его, может быть, слишком сильно, но в самый раз для того случая, когда  там становится влажно из-за него самого. - Джихуни-и.. - стонет Квон ему в ухо, рукой спускаясь ниже и отодвигая одну ягодицу. - Нет, чертов Квон Сунен.. - бурчит в ответ парень, толкает локтем, но не пытаясь соскользнуть с двух пальцев. - Ну Джихуни- и.. - последнее 'и' выходит из груди долгим и плавным, точно так же, как член проникает в расслабленого парня. Тот не выдает ни звука ни боли ни удовольствия, только дышит глубоко и, наверняка, хмурит брови. У Сунена же перед глазами белая пелена, и лицо совсем красное, он не может сделать вдох, только часто-часто выдыхает. Его бедра тоже не двигаются, только плотно прижимаются к чужим. Несколько мелких толчков сопровождаются рваными стонами и дрожащими руками, что снова сжимают бедра. Такой нуждающийся, думает Джихун, знает. - Джихуни, я сейчас кончу.. - почти задыхается, кусая верхнюю губу. - Можно я.. Джихуни, я хочу кончить в тебя, - его голос тоже дрожит. Ему так тесно, влажно и хорошо, что это становится очень трудно сдерживать. Перед тем, как Джихун сжимает руку на своем бедре и успевает сказать что вообще либо, он чувствует длинный гортанный стон, как Сунен вжимает себя в него больше и как горячо кончает внурть него. Он беспардонно водит носом по его затылку, дышит так часто и глубоко, перестает трястись. Мягкий влажный член легко выскальзывает и чужие руки спешат заправить его обратно в штаны, так же, как и свою задницу в шорты. Джихун шипит и матерится, когда рукой Сунен снова пытается его обнять. Он обещает ему, что однажды отымеет его за все эти разы так, что его задница будет такой же красной, как его лицо, на что тот только пыхкает смешком, выстанывая что-то между 'Извини' и 'Я тоже люблю тебя, Джихуни'.