Как Геральт Лютика лечил

Громогласно чихнув, Лютик болезненно скривился. Платок, покоившийся у него на лбу, сполз – к огромному неудовольствию Трисс Меригольд. Обреченно вздохнув, чародейка в очередной раз окунула подсохшую ткань в холодную воду, выжала и вернула на прежнее место. – И зачем ты притащил его ко мне? – обратилась она к Геральту, который в это время ковырялся в камине, стараясь заставить хилое пламя гореть ярче. – Почему не отнес к Йеннифэр? Ведьмак замер. Он слишком хорошо помнил, что случилось, когда Йен лечила Лютика в последний раз: разгневанный джин, практически разрушенный город, а потом их с Йен дикий, чувственный безудержный секс среди обломков. – Хотя, - мелькнуло в голове Геральта, – ради заключительной части можно было бы и повторить весь процесс. – Моя голова, – прохрипел Лютик, а услышав звучание собственных слов, с ужасом схватился за вышеозначенную часть тела, – а мой чудный голос! – Потому, – угрюмо бросил Геральт в ответ на ранее озвученный вопрос. – Верно, – понимающе кивнула девушка. – Йеннифэр бы не стала терпеть и давным-давно превратила бы его в жабу. Или ворону, учитывая, как он кряхтит. – Вы чародейки все такие жестокие, – пожаловался обсуждаемый. – Только и знаете, как издеваться над беззащитным больным. – Сам виноват, – напомнил Геральт. – Никто не просил тебя развлекаться в лесу с полуэльфийкой при почти минусовой температуре. – Я бы посмотрел на тебя, если бы ты видел, как она танцевала под дождем! – возмутился горе-ловелас. – Нежное гибкое тело, светлые волосы, отливающие серебром. Да не поддаться искушению в данном случае было бы преступлением с эстетической точки зрения! Лютик, очевидно, мог еще многое поведать о природе прекрасного, однако, вновь зашелся безудержным кашлем, что в известной мере ограничило ораторские способности словоохотливого барда. Отдышавшись, страдалец потянулся за кружкой на прикроватном столике, которая, к его величайшему сожалению, оказалось пуста. – Добавки, – жалобно обратился он к Трисс, состроив при этом столь несчастное выражение лица, что отказать страдальцу было выше ее сил. Благосклонно кивнув, девушка приняла посуду из его рук, заново наполнила ее ароматными травами и залила кипятком. – С сахаром, – продолжал клянчить больной не без надежды в хриплом голосе. – В последний раз, – наигранно нахмурилась чародейка. – Сахар получишь, когда окончательно выздоровеешь, а пока изволь довольствоваться медом. С этими словами она добавила в напиток внушительную порцию золотистой тянучки и, размешав, вернула дымящуюся кружку Лютику. – Когда, говоришь, он выздоровеет? – с опаской поинтересовался Геральт, ожидая худшего. – Через неделю, – последовал безжалостный ответ. – Минимум. – О, жестокая судьба, – вновь запричитал Лютик. – Целых семь дней непрекращающихся страданий и единственным лучом света в этом царстве отчаяния будет твое лицо, Трисс… – Он бредит, – сухо констатировал Геральт. – Ценя вашу трепетную заботу превыше всего, – тем временем продолжал Лютик, очевидно, пропустив шпильку мимо ушей, – я, тем не менее, осмелюсь спросить: может быть существует какой-нибудь чудодейственный порошок или эликсир, который бы раз и навсегда положил конец моим страданиям? – Яд, – процедил ведьмак, а Трисс прыснула в кулак. – А знаете, кое-что действительно есть, – отсмеявшись, сообщила она. – Но вам это не понравится. – Почему «нам»? – поинтересовался Геральт, чувствуя подвох. – Потому что это… средство вводится… ректально, а я точно этого делать не собираюсь. Реакция обоих мужчин была бесценна. Первым очнулся Лютик. – О, нет, только не это! – А это поможет? – ведьмак думал как всегда рационально. – Лекарство своеобразное, соглашусь, но оно заметно ускорит процесс выздоровления – это факт. – Говори, что нужно делать, – распорядился ведьмак. Открыв один из многочисленных шкафчиков, чародейка достала из него небольшой ящик, в котором предположительно скрывалось искомое средство. Откинув крышку, она двумя пальцами извлекла продолговатое нечто, по форме отдаленно напоминавшее восковую свечку. – Берешь лекарство и позиционируешь его как можно дальше… там. Ну, ты понял. – Это все? – Можешь перед этим немного подержать над огнем. Оно подплавится, будет легче. – Я протестую! – взвился Лютик. Геральт закатил глаза. – Так просто он не сдастся, – констатировал он, обращаясь к Трисс. – Не беда, я его обездвижу с помощью заклинания. Что скажешь? – Пойдет. С этими словами Геральт демонстративно по одной стянул перчатки, пропуская мимо ушей душераздирающие причитания барда о том, что они же друзья и он просто не может с ним, с Лютиком, так поступить. – Потом «спасибо» скажешь, – отрезал ведьмак, когда Лютик на мгновение выдохся. – А теперь прекрати причитать, сохраняй хоть остатки достоинства. – А смысл?! После того, что ты со мной сделаешь… Нет, не надо! Едва не перейдя на ультразвук, Лютик судорожно вцепился в спасительное одеяло, словно оно было способно остановить Геральта. Бард и в добром то здравии мало что мог противопоставить ведьмаку, а в полуобморочном состоянии и подавно. – Сверни его, а потом положи Лютика поперек животом вниз, – продолжала командовать Трисс. Геральт подчинился и после того, как бард не без его содействия принял желаемое положение, чародейка, с трудом удерживая улыбку, произнесла обездвиживающее заклинание, которое, к сожалению, на голосовые связки истязаемого не распространялось. Лютик продолжал визжать, пока окончательно не охрип, хотя еще ничего не произошло. Дождавшись, пока он более или менее успокоится и потеряет бдительность, Геральт одним движением провел требуемую процедуру. – Пойду руки помою, – безразлично сообщил он, словно ничего не произошло. С этими словами мужчина отошел от кровати, пока Трисс с помощью магии возвращала пациента в исходное положение под одеялом. Судя по всему, она добавила несколько усыпляющих заклинаний, или же чудодейственная «свечка» давала побочку – но не прошло и нескольких минут, как Лютик крепко заснул. – Скажи, Трисс, – обратился к ней Геральт, когда девушка приблизилась к импровизированному умывальнику. – А ты разве с помощью магии не могла все это сделать? – Конечно могла, – ее глаза смеялись, – но это было бы так скучно!