Чувствуешь, уже в воздухе Песня наша о любви парит, Словно мысль о счастье.
Макс и правда не думал, что предложение съездить куда-нибудь на выходных, зажжёт в любимых карих глазах столько огня. Он ведь сказал это так, для поддержания беседы, невзначай практически. Но когда видит, как Кира погружается в изучение путеводителей по Европе, как она снова живёт жаждой путешествий, то понимает, что готов ради этого, наверное, на всё. Первое, что приходит им в голове — это Париж. Когда-то давно они оба были там, даже не один раз, знают город, как родной. Да и приятные воспоминания их первой нежной влюблённости друг в друга заставляют их несколько раз возвращаться к этому варианту. Только вот в какой-то момент они понимают, что хотят другого. Чего-то нового, чтобы с головой захлестнуло. Вторая идея — это Амстердам. Необычно, интересно, незнакомо. И вроде бы идея обоих устраивает. Нидерланды привлекают обоих, в это время года там особенно спокойно. Но всё равно это было не то. Им не по двадцать лет, по клубам они не ходят, и хочется знакомой романтики. И им выручку приходит Южная Европа. Старая добрая Италия. Идея посетить это государство пришло совсем спонтанно. Павлова, как и всегда, просто готовила себе обед, включив какое-то радио, чтобы не было так тихо в квартире. Пока Макс на сборах, она совсем одна, только с их маленькими питомцами. И так уж получилось, что она попала на итальянскую волну. И этот романтический язык, знакомые мотивы и напевы возвращают девушку во времена её юности, когда она ездила в Италию с родителями. Это время пропитано той самой нежностью и любовью, что ей так не хватает сейчас. Наверное, именно поэтому решение насчёт билетов принимается почти сразу. А у Максима выбора больше не было. Да он собственно и не против Италии. Лишь бы Кира была рядом с ним, а остальное приложится. Макс даже и подумать не смог, что сможет влюбиться ещё раз. Ещё раз настолько же сильно. Ещё раз в того же человека. Кира медленно, но верно вновь влилась в него. Сначала в его ванной появилась вторая зубная щётка ярко оранжевого цвета. Потом несколько тёмных футболок в шкафу, домашние тапочки и резинки для волос. Конечно, потом были все остальные вещи, любимые цветы в больших горшках, кошки. И духи. Её, точно так же как и его, любимые духи. И когда девушка звонит ему уже поздним вечером, перед игрой с Зенитом, щебечет об Италии и Неаполе, Головлёв только соглашается, лишь расспрашивая о времени вылета и количестве дней в самом городе. Конечно, понимает, что отдых у них будет коротким, всего лишь два выходных. Но ведь это лучше чем ничего. Из-за сладкого предвкушения встречи и отличного уик-энда время как будто назло длится слишком долго. Особенно игра, на которую они приехали в совершенно другой город. Максим каждые три минуты взгляд то на табло, то на свои часы наручные опускает, вздыхает тяжело. Ему ведь надо за этот день успеть улететь в Москву, а оттуда через пару часов уже в Неаполь. В общем, график загруженный. Однако проходит и игра, которую они хоть и проигрывают, но совершенно не теряют энтузиазм и оптимизм, и полёт до Москвы, и эти несчастные пара часов до нового рейса. Макс, честно говоря, даже опомниться не успевает, как они с Кирой уже в самолёте на своих местах сидят. И сейчас Максим опять засматривается на девушку, которая сидит у окна, листает список сериалов, выглядит такой задуманной, как будто решает проблему мирового масштаба. Вся такая домашняя, с чуть растрёпанной укладкой, без макияжа и в его фирменной футболке ЦСКА. На неё мужчина может смотреть вечно. — Слушай, может пару серий "Однажды в сказке" посмотрим. Я как раз начала первый сезон.., — Павлова замолкает, когда боковым зрением видит заинтересованный взгляд Макса. Она поворачивает в его сторону голову, улыбается, бровями играет, тихо спрашивая: — Макс, ты чего? — Я тебе говорил, что ты очень красивая? — тихо приговаривает Максим, наклоняясь к Кире, целуя её в лоб. — За сегодняшний день уже три раза. — Ты очень красивая. — Четыре. Максим улыбается как влюблённый дурак. Наверное, так оно и есть.Чувствуешь, уже в воздухе Солнца луч, столь теплый, летит, Как улыбка, познавшая счастье.
***
Неаполь встречает их дождём и холодным ветром. Даже здесь, на юге Италии, чувствуется, что сейчас зима. Но для Киры и Макса это совсем не проблема. Они лишь получают свой багаж и, укутавшись в пальто и шарфы, выбегают на парковку аэропорта, садясь в первое попавшееся такси. Во время поездки Максим руку девушки из своей не выпускает, сжимает, поглаживает пальцами, пока собственный взгляд устремлён в экран. Сама Павлова с таким же энтузиазмом цепляется за него, пока за окном улочки и дома сменяют друг друга. Она медленно погружается всю эту атмосферу, воспоминания о детстве вновь теплятся в её душе. Она понимает, что не прогадала с городом. Это идеальное место для них двоих. Селятся они в небольшом отельчике, что почти в пятиминутной ходьбе от Королевского дворца, да ещё и с видом на действующий вулкан. Кира открывает деревянные рамы их большого окна, на подоконник опирается, вдыхая чуть холодный после дождя воздух. Улыбка сама собой расцветает на её губах. Счастливее она себя ещё не чувствовала. — Оказывается, в стоимость нашего номера включён завтрак в номер, — приговаривает Максим, что сидит в кресле с прейскурантом, жуя печенькой из мини-бара. — Ты знаешь итальянский? — усмехаясь, спрашивает Павлова, разворачиваясь лицом к мужчине. — Тут продублировано на английском, — Макс разворачивает лист с небольшим списком, где итальянский текст переведён на несколько языков. — Кстати об итальянском. Ты говоришь на нём? — Давно и очень успешно. Кира улыбается широко, видя удивлённый взгляд и слыша не менее удивлённый вопрос: — Когда успела выучить? — Ну, мне же надо было как-то забыться, когда мы расстались, — девушка плечами пожимает. — Кто же знал, что всё вот так обернётся. Головлёв смеётся тихо над абсурдностью этой ситуации. Действительно, кто же знал, что всё так сложится. Вечером вновь начинается мелкий дождь, но Кире всё-таки удаётся вытащить Макса на улицу. Они гуляют под одним большим зонтом, обнимаясь и заглядывая в окна, из которых светит мягкий жёлтый свет. Однако в какой-то момент голод побеждает их романтизм. И поэтому они забегают в первую попавшуюся кафешку, желая согреться после продувающего до костей ветра. Идеальный вариант на их вечер — это пицца, паста и белое вино. Стандартный набор для всех туристов, но до безумия вкусный и питательный. И этот вечер, который они хотели провести за прогулкой по вечернему Неаполю, медленно перетекает в посиделки за столиком в уютном кафе. Разговаривают обо всём на свете: о сборах, о недавно просмотренной серии "Однажды в сказке", о АПЛ и Серии А. И конечно же Кира пытается учить Макса итальянскому. Получается неплохо, он очень способный. — Хочешь, я скажу тебе кое-что на итальянском? — подмигивая, спрашивает Головлёв, делая небольшой глоток вина из своего бокала. — А ну-ка, удиви меня. — Счастье – это за руки держась, далеко-далеко идти... Кира смотрит на него внимательно минуту, а потом кусает губу, пытаясь скрыть свой смех. Она улыбается широко, не сдерживает пару смешков, пьёт из своего бокала, сверкая тёмным взглядом. А после пальцем подзывает, наклоняется сама ближе, шепчет: — Ты же знаешь о том, что это песня? И о том, что я знаю об этом? Максим сам смеётся тихо, подмигивает, приговаривая: — Ну, я хотя бы сделал попытку. — Да-а, ты молодец. Головлёв только кивает, усмехается и подливает ещё вина в бокалы. Кира же только глядит на него, оперевшись локтями об поверхность стола. Она понимает, что видит его часто, уже всё успела запомнить и изучить, но смотреть на него хотелось до бесконечности. — Споёшь мне ещё что-нибудь? — просит Павлова, когда Максим смотрит на неё вопросительно. — Для тебя всё что угодно. И ведь правда поёт. Тихо, чтобы слышала только Кира. Напевает что-то не знакомое, но такое мелодичное и красивое, что у девушки всё внутри трепещет от счастья. И она даже не может подсчитать какой раз за этот день.Счастье – Петь вдвоем, Насколько мне это нравится.
***
Идея поехать ранним утром к Везувию, как выяснилось, была не такой уж и хорошей. Во-первых, Кира и Макс абсолютно не выспались. Во-вторых — погода всё так же не к чёрту, небо заволокли серые тучи. Но от экскурсии они не решили отказываться и поэтому теперь плетутся в конце туристической группы, держась за руки и попивая кофе из больших стаканов. Однако все эти мучения оказываются не напрасными. Потому что жерло вулкана завораживает. Дымящийся Везувий величествен, устрашающе прекрасен. Кира, опираясь на деревянное ограждение, чувствует трепет перед ним, понимая, что он может проснуться в любой момент, даже сейчас. От этого мурашки ползут по спине. — Ну, что будет легенда про этот вулкан? — спрашивает Максим, подходя к Павловой, приобнимает её, прижимая к себе. — Я же знаю, что ты это любишь. — Будет, но не про Везувий, — девушка разворачивается к Головлёву лицом, чуть щурится, разглядывая его такого спокойного. — Про Помпеи. В Древнем Риме считали, что этот город — столица разврата и удовольствия. Здесь было больше всего публичных домов. И после извержения римляне считали, что это Боги покарали их за этот разврат. — Как будто в Древнем Риме разврата не было, — фыркает Макс, обращая свой взор в сторону кратора. — Им было выгодно так говорить, — выдыхает Кира, тоже разворачиваясь обратно. — Римляне не особо любили южные города. Регион бунтующий, люди самовольные. Говорят, что узнав об этом, Сулла, диктатор Римской империи, радостно воскликнул и с обратился к Богам с благодарностью. — Тебе бы в экскурсоводы. — Пройденный этап, знаешь же, — усмехаясь, говорит девушка. Они стоят молча несколько минут, думая каждый о своём. В таких местах до ужаса хочется думать. Но некоторую свою мысль Кира всё-таки озвучивает, поворачивая голову в сторону мужчины: — Макс... А что бы ты сделал, если бы Везувий проснулся сейчас, и гибель была бы неминуема? Головлёв же смотрит на вулкан, а после взгляд на девушку переводит, смотрит внимательно на неё. Очень странный и одновременно интересный вопрос. Если рассуждать об этом серьёзно, то мужчина попытался бы спастись, в первую очередь спасти Киру. Но если смерть и правда настигла их, то он бы хотел умереть в её объятьях. Драматично? Да. Романтично? Безумно. — Много чего, — с выдохом говорит Макс, улыбается слабо. — Возможно, паниковал бы. Попытался спастись. Но если не суждено — то я хотел бы быть рядом с тобой. Кира расплывается в глупой улыбке, притирается ближе, обнимает Максима, выдыхает шумно. Теперь эти слова точно отправятся в корзину самых ценных. — А что ты делала бы? — вдруг спрашивает Макс, ощущая жуткое желание узнать ответ на этот вопрос. — Ну, наверное, попыталась бы убежать, спрятаться. Человеческие инстинкты точно бы никуда не делись, — девушка пожимает плечами. — Но одно знаю точно. Точно была бы рядом с тобой. — Какие мы банальные, фу, — смеясь, говорит Максим, но прижимает хихикающую девушку ближе. И всё же, утро явно вышло удачным.***
Счастье – Рука на сердце, Исполненном любви.
Кира честно не понимает, зачем поднимается в день их вылета ни свет ни заря. Она ходит по номеру, когда солнце только-только начинает подниматься из-за горизонта. Девушка заказывает тот самый обещанный им завтрак и совершенно не скупится в выборе. Большая пицца, каша, сладости, фрукты. И чай. Почему-то именно сегодня ей хочется выпить чаю, сидя на подоконнике. Книжная романтика, что тут поделать. Правда почти через пять минут она уже жалеет об этом. Жуткий дубак утром, а Павлова в одной только рубашке на голое тело. Поэтому она решает закрыть окно, чтобы и Максима не разбудить прохладным ветром. Всё-таки он заслужил этот спокойный сон. Девушка усаживается в кресло, взяв какую-то книгу с полки в их номере. Правда книгой оказывается путеводитель по Италии, но тоже очень занимательно. Особенно под тот чай, что Кира заказала им обоим. Правда выпила всё сама. Макс же просыпает в тот момент, когда солнце уже высоко над соседними домами и заливает светом их комнату. Он вообще удивлён, что увидел солнце в Неаполе. Видимо оно решило их так проводить. Но на самом деле это тоже неплохо. Потому что читающая и задумчивая Кира, которую мужчина разглядывает несколько минут, в солнечном свете и в его рубашке выглядит просто как воплощение богини. — И долго ты собираешься на меня пялится, м? — хрипло, чуть усмехаясь, спрашивает Кира, отрывая взгляд от книги, стреляя им в сторону Макса, что лежит на белых простынях, улыбается так счастливо и глупо. Девушка книгу откладывает, поднимается со своего места, ближе к кровати подходит, тут же падая на мягкий матрас. — Как спалось? — Пока ты не ушла, то было просто замечательно, — сонным голосом отзывается Макс, прижимая девушку к себе. — Почему ушла? — Не знаю. Проснулась просто... Я завтрак заказала. Будешь завтракать? — К чёрту завтрак! — восклицает Макс, усмехается. — Хочу весь день валяться в кровати и смотреть итальянские передачи. — А как же музеи, галереи, парки? — девушка фыркает слегка, пихает Головлёва в бок. — Хорошо. Пусть будут музеи, галереи и парки, — на выдохе произносит Максим, усмехается слабо, голову склоняет, добавляет шёпотом: — Лишь бы ты была рядом со мной. Кира смотрит на него удивлённым и до безумия счастливым взглядом, а после целует его нежно и мягко, держа за линию челюсти, чувствуя, как чужие пальцы зарываются в волосы на макушке. Кажется, вариант с лежанием в кровати ей нравится намного больше.Счастье – Ожидать восхода, Чтобы сделать все это снова.