Импринтинг миров - 4 (кто на новенького?)

      Когда вернулись в Адарн, Ридан, чувствуя себя странно, решил уединиться, чтобы в тишине, как и учил его Ассур, подумать над всем, что произошло. Но Одерех держал его за руку, и пытаться отцепить его от себя, казалось верхом неприличия, поэтому пришлось ходить за ним следом. А тот словно и не замечая, что таскает Ридана за собой, раздавал какие-то приказы, на которые эмпан не обращал никакого внимания, будучи подавленный своими мыслями. А вот сдвоенный смех эннэшше Одереха услышал, и чувствовал себя уязвленным, понимая, что смеются над ним.       –Хорош ржать, клоуны! – рявкнул на них Свер. – Вы, падлы такие, тоже сейчас клизму у меня получите! Я, сука, что вам говорил? Не расслабляться, нах! А вы?!       –Дрюх, но ведь, получилось же...       – Если по рыбе хуем долго шлепать, то она тоже сдохнет! От изумления, нах! В строй! Буду, бля, пиздюли раздавать. Так что, готовьте вазелин, расслабончики херовы!       – У-у-у... Ну, все, Север на своего коня залез, теперь всех пока не переебет, жизни никому не даст. Так что, Дан, шуруй-ка ты пока в сторонку, чтобы тебя не задело.       – Свер, – попытался Дан вырвать руку из хватки Одереха. – Если я не нужен...       – Ты мне, мальчик, всю жизнь нужен, – Свер посмотрел на него как-то странно, с такой нежностью, что на душе потеплело. А после взгляд его стал острым и жестким. – Но и ты стой! Получишь свою зуботычину, а потом можешь и на себя время найти. Потому что, вот от кого-кого, но от тебя такой дури точно не ожидал! Я кому сказал, идти в щитах?! Кого учил работать конструктами? Дядю Ваню, сука, или тебя?!       – Так в них же не ощущаешь ничего...       – Кстати, парень прав...       – Заглохли! Все трое! – зверем рыкнул Свер. – Вам, суки такие, нихуя не нужно было ощущать!!! Вам надо было только бить! Похуй кого! Главное – не своих! А вы что?! Один сайгаком по полю носился, выбивая только тех, кто ему понравился, нах! Второй, долбоклюй, до сих пор одним потоком сознания работает! И это притом, что можно было ко мне еще лет так двадцать назад подойти и попросить о расширении! А третий... Вот, как дал бы! – Свер замахнулся, но затрещину отвесил почти ласковую, так что Ридан только плечами повел. – А если бы тебя убили?! Ты хоть понимаешь, на волосок от чего был мир эмпанов? Не Осора, а МИР, вся цивилизация, чтоб ее прихлопнуло!..       Тишина и бледность эннэшше Свера была ему ответом, но Ридан так и не понял, что именно произошло.       – Дрюх, он еще не знает...       – Да знаю, что не знает! – отмахнулся Свер, а после взгляд его из острого, стал еще и тяжелым. Таким тяжелым, что Ридану захотелось отступить. – Так вот, мальчик мой, чтобы ты знал на будущее. Если ты, хоть задумаешься о том, чтобы самоубиться об кого-нибудь, я вырежу все миры-резервации, и я убью уже не каждого десятого эмпана, как уже сделал однажды. Я их вырежу. Под корень. Всех, включая женщин и детей. Так что, дорогой ты мой, решай, или сидишь здесь и не рыпаешься, пока я не закончу работу, навязанную мне инквизитором, или даже не помышляй о том, чтобы приспустить щиты. И пусть вселенная будет свидетелем моей клятве.       – Свер, ты охуел? – очень серьезно произнес Б'га.       – Нет. Я просто предупреждаю этого дурня. Пока он уязвим, то у него нет места среди нас, в строю, без щитов.       – Ну так, сделай его неуязвимым! – не понял Б'га.       – Пока он не поймет, что именно означает такая неуязвимость, и не попросит о ней сам, я даже пальцем в его сторону не шевельну, чтобы сделать это, – мрачно произнес Свер.       – А ты расскажи, – набрался смелости Ридан.       – Ладно, расскажу, – буркнул Одерех. – Но позже. А сейчас, как и сказал, все на плац. Все!!! – гаркнул он, когда Ридан попытался освободить свою руку.       – Хорошо, г... Свер.       – И забудь ты это слово на букву Гэ! Я тебя не как нерадивого низшего ругать буду, а как своего воина!       – Да, Свер, – кивнул Ридан, ощутив, что его потащили к выходу. Б'га и Гарай сразу же встали в строй, как будто были точно такими же воинами, как и остальные, а вот его пока Свер придержал при себе.       –Ну, что, бойцы, обосрались вы сегодня, – спокойно начал Одерех. – Так обосрались, что я даже не знаю. Лично я бы не нанял больше вас, если бы вы были именно наемным отрядом. А вы, кобели гребаные, все до единого, кто здесь, именно наемники. Я специально убрал молодежь, чтобы даже не смотрела на этот цирк! Нет, подумать только! Всего девятьсот тысяч!.. Да для вас, долбоебов, это даже не армия! Это так, сожрать и высрать! А вы что?! А вы, что б вас, приподняло и приплюснуло, взяли, и облажались! Кто щиты решил не поднимать, – дернул он за руку Ридана, заставив полыхнуть его стыдом. – Кто забыл за свой конструкт, что я создал... СПЕЦИАЛЬНО, бля создал!!! – проорал Одерех. – Для этой гребаной войны! Это, бойцы, то же самое, что оружие дома забыть! Не стыдно?! Я вас спрашиваю! Не стыдно, сука, пытаться дергаться на поле боя, против противника, который в сотни раз сильнее, не применяя то, что создано специально под вас?! Кто вообще тупить начал, буром прорываясь сквозь заслон эмпанов, начисто выкинув из головы магию конструктов. Вот скажи, Леня, какого хуя ты повел свой отряд, как будто в рыцарском романе оказался? Стенка на стенку, бля?! У тебя что, ретивое взыграло?! А ты? Рус! Голову, бля, поднял, когда я тебя отчитываю! На твоих ботинках моей рожи нет! У тебя что в голове перемкнуло? Что за дурость с пулянием огненных шариков и ледяных стрел?! Паяцем заделался?! Забыл, что я про скорость говорил?! Так, сука, сливался бы нахуй в плеяду, и раскачивал бы разум, чтобы по площадям бить! А то, фентези какое-то гребаное игровое мне тут устроили! Я же вас всех! Всех до единого, ну кроме вон той группки, кстати, сработавшей на отлично, обучал, как с конструктами обращаться! Ну что за дебилизм, ну ё-мае!.. Ну, сука, дети десятилетние! Сай, а дай нам таблицу приходно-расходную, – прошипел Свер, и Сайлас высветил виртуальный экран на всю стену замка. – Так, давайте посмотрим на количество и качество работы каждого. Сеня, мальчик мой, а вот не скажешь ли ты мне, почему на твоем счету всего три эмпана? – голос ответившего парня был тих. – Ась?! Я не слышу!       – Я испугался, капитан, – парень поднял голову, и чуть подался вперед.       – А какого хуя ты, зная, что можешь запаниковать, пошел со всеми?! Не мог отсидеться?! Я что, плеткой гнал всех и каждого, что ли?! Тебе не хватило смелости не для того, чтобы убивать! Тебе ее не хватило для того, чтобы подойти и отказаться! У меня впереди много стычек одиночных, где ты себя можешь натаскать, и где тебя другие натаскать могут. А ты, как ебаное ссыкло, куда все, туда и ты, пошел на такую бойню, где и сильные не все выдержать могут!       – Я не знал! – тонко, на грани отчаяния, крикнул мальчишка. – Не знал, что позволено отказаться!       – Эх, как мне здесь Давыдова не хватает... – тяжело вздохнул Свер. – И Ареса. Вот эти бы точно сработали так, как надо.       – Шеф, а ты назначь, кого из нас, – попросил тот, кто стоял в стороне из отряда. Тот, кого Свер похвалил.       – Из вас? Не, вы, мясники, мне командирами не нужны. Вы мне своих так же бить будете, как этих били. Не, хороши, красавцы. Не зря вам хвост здесь надрали. Поняли, скооперировались, и отработали. Но вас обучал не я. Вашим командиром долгое время был Гораш. А этого ублюдка я знаю. Поэтому снова колбасить своих ребят, таким как вы – не дам. Менталитет разный, если вы помните. И вас палками и кнутами чему-то научить можно, а вот у наших работает больше автоматизм и попытка объяснить все доходчиво.       – Север, а позволь мне? – выступил вперед Б'га. – Я своих когда-то воспитал, теперь и этих могу...       – Ага-ага... И будут они сайгачинами с уключинами скакать по полю, как и ты!       – Не, я сорвался, – Б'га не чувствовал себя виноватым. – Просто ощутил свободу, и как пошел...       – Так и ушел, – покивал Одерех. – Грайб. Ты в состоянии взяться за муштровку и просеивание, чтобы таких вот «Сеней» среди отряда не было? Их – отдельно. Я их сам потом муштровать буду!       – Да, Хашша, я смогу взяться.       – Отлично. Богдан, вдвоем даю вам день, чтобы максимально разобрались, кто годен, кто нет. Следующий бой на вас. Вы, как мои командиры, должны контролировать этот свальный грех, чтобы наши ебали тех, кого надо, правильно и четко. Так-с... Посмотрим, кто тут у нас еще отличился... Богомол. Радость моя, – Свер ощерился так, что даже Ридану стало неуютно. – Объясни мне, нерадивому, какого лешего ты вытворял? Тебе что, гаденышу такому, сказано было?       – В плеяде быть, – вышел мужчина из строя, смотря точно в глаза Сверу.       – А ты?       – Распался. Виноват. Увидел, что наших бьют...       – Наших, блядь ты, мозговыебаная, не бьют!!! Их и не били!!! – зарычал Свер. На них просто, сука, ПРОСТО насели!!! Или ты забыл про щиты?! Или я не втирал тебе, что только полный даун может сдохнуть при всем своем снаряжении?!! Сай там корпел, я мозгом чуть не вытек, чтобы защитить всех! А ты, блядь такая, распался, и пошел работать в обычном темпе. Ну, еб твою мать, Костя! Ну что за детский сад?! У вас что, мозги сгнили и разложились, за время пребывания в конструктах? Так я запросто! На перерождение, на Землю, без сохранения матрицы! – мужчина опустил голову, теперь осознав свою вину.       Ридан понял, что это не просто нагоняй от хозяина, которому не понравилось, как работали его слуги, а самый что ни на есть разбор боя. Ассур, конечно, так эмоционально не разговаривал, но от этого, иногда, было даже тяжелее. И да, осознав, какой дар дал им Свер, в виде щитов и оружия, а так же магии, он понимал, что многие по какой-то причине не воспользовались своими умениями.       – Свер, – обратился он к Одереху. – Позволь мне тоже поработать с Б'га и Гараем. Мне есть что сказать, и чему научить твоих воинов. Я понял их ошибку.       – А свою ошибку ты понял, бездарь? – обернулся тот к нему. – Что я тебя пришибу, и наизнанку выверну, если ты сдохнешь! И не видать тебе спокойной жизни, как своих ушей, если только еще раз раненым вернешься!       – И свою понял, – согласно кивнул Ридан.       – Ну, хоть и то хлеб, – согласился тот, а после замолчал. – Так, с этим закончили. А вот теперь – это, – три десятка солдат внезапно возникли перед ним, кто – еще корчась, кто – ошарашено оглядываясь, а кто и нагло озираясь. – Вы провалили этот экзамен, – спокойно и сухо произнес Свер. – Вы погибли на поле боя, хотя я всем и каждому дал самую сильную защиту, из всей существующей в данном мире, и самое сильное оружие, которое на данный момент могут держать в руках смертные. И поэтому я удаляю вас из этой жизни. Идите нахуй, – и, те, кого он только что создал, опали серым пеплом.       А до Ридана, наконец, дошло, чем чревата ошибка служения Одереху. Он не прощает. Он уничтожает, лишая привязки к миру, к жизни, отправляя нечто, что было душой, в небытие. Да и не только до него дошло. Воины побледнели, подтянулись, и застыли статуями самим себе. И Ридан их понимал. Это было страшно. Потому что бог покарал при них тех, кто был ему не угоден. Но еще Ридан понял, что Одерех был в своем праве. Действительно, имея все то, чем их снабдили, еще надо было постараться, чтобы умереть. Даже он, без щита, с глефой, что была ему подарена, и отличалась от оружия остальных, тем, что не наносила такой же вред, всего лишь отделался небольшой, хоть и ядовитой раной бедра. Что уже говорить за других?..       – Шеф, а можно вопрос? – раздался из строя голос.       – Да, Дим, слушаю.       – Я, конечно, не берусь тебя судить, но почему ты этому вампирчику, которого держишь за руку...       – Я ему доверяю! – рыкнул Одерех.       – Само собой, не вопрос, – отозвался тот, кого назвали «Дим». – Почему ты ему выделил обычную мономолекулярку, если сейчас рычишь на него, что он едва не сдох?       – Как это мономолекулярку?! – Свер дернул Ридана за руку. – И ты молчал?! Да как ты... – а вот теперь Ридан увидел, как бледнеет Одерех. – Как ты вообще справился? – тише закончил он. – Ри, солнце мое, почему ты не сказал, что не привязал к себе то оружие, что я дал?..       – Я думал, оно временное. Что арбалет, что та алебарда, – слегка пожал тот плечами. – Даже не думал, что это теперь мое.       – Блядь, – Одерех на мгновение прикрыл глаза, и Ридан уловил, как по пространству ударила волна острой боли и отчаянной вины. – Прости. Я не сказал тебе, что все выданное, чем бы оно ни было, изначально принадлежит тебе. Ты должен себя защитить. Обязан! Это твоя первая и единственная цель, ты меня понял? Пока ты еще смертен, ты не имеешь права погибнуть!       – Но сделать меня бессмертным ты не хочешь, – чуть дернул уголком губ Ридан.       – Хочу! До безумия хочу! Но это будет означать, что ты останешься при мне. Я, таких вот, перерожденных, не отпускаю никуда, ты должен это понимать. И ты должен сам этого захотеть, понимаешь? И, пока твои чувства и эмоции не выровняются, и ты не поймешь, что это и есть твое желание, я не имею права изменять твое тело под себя.       – Шеф, а что с этим вампиром не так, что ты над ним так трясешься?       – Что не так, Гриш? – посмотрел на говорившего Одерех. – Ну, раз пиздюлей всем раздал, и свою порцию получил, то скажу. – Это тот, кого я искал, – Ридан ощутил ментальную волну, но так и не понял, что именно дал понять всем Свер.       А вот улыбки, притом не похабные, а светлые и яркие, увидел. Как и услышал целый хор поздравлений от воинов, что совсем не стыдились высказывать свое одобрение. Не понял, с чего, строй вдруг разошелся, и некоторые, как он понял, старшие, подошли к нему, поздравить его и Одереха лично. Притом снова без скабрезности. Просто душевное поздравление. Почти... Почти как во время долгожданного союза двух властных Лордов, умело нашедших себе крепкого и сильного дающего, когда один из них, к тому же, еще и душа дающего...       – Одерех... Чего я не понимаю? – Ридан попытался отстраниться от рукопожатий и пожеланий доброго здоровья и долгой жизни. – Что происходит?..       – Ша! – рявкнул тот, и толпа мигом рассосалась, а после обернулся. – Ридан, тепло и даря себя ментально, произнес он, – именем того, кто выше меня, я прошу тебя лишь об одном. О доверии. Как к старшему. Мне этого достаточно. Потом, чуть позже, судьба откроет тебе секрет, почему я так рад видеть тебя рядом. Почему целую твою ладонь... – как и возле Дома Олана, Одерех прикоснулся губами к самой середке. – Почему смотрю на тебя таким взглядом. И почему ты мне так дорог. Ты поймешь это потом, а до этого, я просто твой старший, который хочет, чтобы ты жил и радовался этой жизни.       Ридан нахмурился. Нежность и странное притяжение к Одереху оказались не случайными, видимо. А так же всколыхнулись в памяти сны юности и детства. И, если где-то была его душа... То почему бы где-то не быть и его семье?.. Да и Одерех сам сказал, что из семьи его никто и никогда не выгонит... Неужели... Неужели действительно мир обернулся вокруг себя столько раз, чтобы он нашел свое место в этом мире?..       – Знаешь, я уверен, что начал свою жизнь не здесь, – осторожно произнес он. – Что меня забросило сюда случайно. Оттуда, где я был счастлив, и где у меня была семья... – Одерех поощрительно улыбнулся. – Где я был силен и свободен, и где ты был рядом... Ты мой отец, да?..       Б'га странно и шумно задышал, а потом, сквозь нос, придерживая тот пальцами произнес:       – Дан, я твой отец!       – Да иди ты к лешему, Бага! – почему-то расхохотавшись, отмахнулся Одерех, постаравшись унять свой смех. – Нет, малыш, я не твой отец, хотя, порой, мне хотелось взять тебя за шкирку, и тряхнуть хорошенько, чтобы не зарывался. Или отпиздить, именно как сына. На данный момент, прими, что мы с тобой там, в прошлой твоей жизни, были братьями по силе. ПОКА ЧТО, прими это. А потом, когда память откроет тебе все, ты поймешь, кем ты был, и кем являешься. Торопить не буду. Просто знай, – прикоснулся Свер к его щеке. – Я готов на все, лишь бы ты жил долго и счастливо.       – Бля, ну хоть как-то, – пробурчал Б'га.       – Потому меня Сайлас и назвал «Данай»? – осознал Ридан. – Потому что мы все были вместе? Вы... – посмотрел он на эннэшше Одереха, – Нарра, Рохх... Мы были одной семьей, так?       – Да, мальчик мой. Были, есть и будем, – грустно, но светло улыбнулся Свер.       – Дрюх, я понимаю все, шуры-муры, шпили-вили, – проявился Сайлас, – но вообще-то Повелитель сейчас нападает на другой укрепрайон. Мы так и будем продолжать умиляться вашей встрече, или же пойдем, и надаем им пиздюлин?       – Дан, ты как? – сразу нежность во взгляде сменилась острой, лезвийной колкостью. – Сможешь? Только привяжи к себе оружие, что даю! – кинул он ему арбалет и алебарду. – И помни, что если вдруг что – ты меня всегда можешь позвать ментально. Я справлюсь со всем, что есть в этом мире.       – Иду, – согласно кивнул Ридан. – Больше подобной глупости я делать не буду.       – Смотри мне! А то перерожу без спроса, и станешь ты у меня таким же, как остальные!       – Тогда – хочу, – твердо кивнул Ридан. – Мы – семья, и здесь я важен. Делай.       – Уверен?       – Да, Одерех.       Внезапно земля словно ушла из-под ног, вернувшись спустя мгновение.       – Держи, – хлопнул его по плечу Одерех. – Тебе я пока создал только один конструкт, наносной. Но идеальный. Это спид-версия, с возможностью отключения. Я его целый день продумывал. На будущее. Идеальное сочетание. Лучшего даже у меня нет. Все. Вперед, – Сай открыл портал. – Так! – гаркнул Одерех. – Кто понял, что не готов – остается здесь! Никаких репрессий не будет! Мы вас, доходяг, на поле боя только защищаем! Нечего нам портить статистику!       Многие рассмеялись, но не тому, что кое-кто остался, а словам Одереха. А дальше Ридан не слышал, оказавшись в самом пекле боя. Щиты поднял, еще выходя из замка, а потом и рванул вперед, внезапно осознав, что именно подарил ему Свер, брат по силе. Двигаться было куда как легче, а облегченную алебарду можно было удерживать одной рукой. А второй – держать арбалет. Разума, давно раскачанного Ассуром, хватало на то, чтобы наносить по нескольку ударов сразу. С обеих рук. Алебардой – разя тех, кто близко, а арбалетом выцеливая тех, кто далеко.       Их всех выкинуло в одном месте, но после Ридан увидел несколько адараков, которые поднялись в небо, пламенем покрывая площади, и возрадовался тому, что не поленился натянуть щиты. Пламя адараков просто обходило его, не мешая продвижению, а наоборот, расчищая путь. И, как он понял, спустя какое-то время, даже усиливая щиты. А еще, как ни странно, гиблая болотистая почва, что расстилалась под ногами диких эмпанов, для них была твердой, словно утоптанная глина. А песок, что летел в глаза нападающим, не скрывал их от лезвий алебард. Как и брызги крови, точнее озера крови, которые они создавали своими алебардами, не мешали видеть бегущих на них диких. Но, вот маги и мечники снова начали работать вразнобой...       – Мечники! Закрыть магов! – рявкнул Ридан. – Маги! Перестать бояться задеть своих! Пускать по площадям, сквозь строй! Щиты пропустят, выдержат и усилят!       – Молоток, братуха, – ткнул кулаком, как ни странно, через щит, его кто-то из своих, рванув вперед, а маги, взбодрившись после первого залпа сквозь строй, а не навесом, начали выкашивать большее количество эмпанов.       – Делимся! – снова рявкнул Ридан. – Танки – вперед! Умники – назад! Бьем сквозь своих! Не заденем! Усилим!       – Усилим! – гаркнули сотни глоток, и отряд пошел.       Притом так пошел, что многие, посмотрев на его манеру боя с двух рук, внезапно даже убрали холодное оружие, пусть и смертоносное, достав такие же арбалеты, как у него и, с криком «за Родину!» уничтожая не меньшее, а то и большее количество особей, стройным рядом пошли на диких.       – Долбоебы! – раздался сверху ворчливый рык, а после стрелы стали работать еще жестче, эффективнее. – Не могли сказать, чтобы я не разрывными, а синтро-энтро заряжал!       – Сам думать должен! – рявкнул кто-то в небо.       – А мне подсказывать надо было! – словно среди воплей, что издавал их отряд, адарак, в котором был Одерех, услышал. – Дан! Хорош колбаситься, сюда иди! – И жало хвоста ударило почти через воина, что шел рядом, а тот прошел через это жало, как через туман. – Шуруй наверх!       И, когда Ридан подался вперед, думая, что и он пройдет сквозь этот хвост, то уткнулся в него, как в препятствие, быстро взобравшись наверх. И уже сверху смотрел, как бьются остальные, работая арбалетом, и понимая, что слишком ничтожны стрелы.       – Держи, – буркнул адарак, и в его руках появилась большая труба. – Только бей по скоплениям нечисти, где наших нет. Звуковая волна снесет наших, даже в щитах.       Ридан кивнул, словно адарак мог видеть этот кивок, пустив стрелку вдаль. И, наблюдая за воронкой, полной оплавленных тел, осознал, что именно хотел ему донести Одерех, начав придерживаться минимального расстояния и максимального кучкования.       Пять адараков, да и он со своей трубкой, почти за сотню ударов сердца повернули нападение в отступление, и тут же, со стороны обоза, начали бить еще три адарака, сгоняя диких в круг.       Как и почему отступили воины Одереха, Ридан так и не понял. Просто увидел, что все пространство вокруг уже побежденного войска, полукругом, численностью в одно существо на метр, занимают големы Сайласа. А после, не столько убивая, сколько сгоняя к середине, теснят диких в круг.       – И снова мимо, – у самой земли распался адарак, явив Гарая, Одереха и Б'га, позволив легко спрыгнуть на твердую поверхность. – Сай, ты же говорил...       – Ускользнул, – виновато потупился голем. – Точнее, его здесь даже и не было. Обманка. Дрюх, он меня уже дважды провел. Может ты?..       – Может и я, – согласился тот. – Сколько?       – Миллион двести. Наших – ноль. Раненых трое. Замешкались.       – Сильно ранены?       – Двое – ядом. Один легко.       – Не лечить. Прочесть лекцию о щитах всем еще раз, привести в пример тех, кто гниет сейчас заживо. А, да, кормить и поить их самостоятельно, давая мою кровь. Я учу, а не убиваю.       – Так это же новые конструкты...       – Сай, – моментальный обмен информацией, и Сайлас задумчиво кивнул. – Это наука. Пусть ее помнят.       – А, ну да, ты прав, – согласился тот.       – Ты позволишь своим воинам страдать? – вмешался Ридан.       – Вообще-то нет. Они страдать не будут. Они получат от меня только новый заряд пиздюлей. Пока еще рано наказывать так. Это не год сражений, это всего десятый день. Сай просто визуализирует то, что могло бы быть, если бы я не защитил своих людей от яда.       – А ты их защитил?       – Да. Но они это не знают. Бага, а может и тем, кто пострадал от яда, устроить жизнь адову?       – Хорошая идея, – согласился тот. – Навесь на них конструкты с разложением. Визуальные. А Сай пусть поддержит визуализацию. Сами приползут.       – Оки. Пусть будет так, – согласился Одерех, а после тепло посмотрел на Ридана. – А вот ты сейчас сработал на все сто, малыш. Даже не тем, что сумел совладать с новым оружием, и задуматься, как им пользоваться. Это выше всяких похвал. А тем, что сначала нацепил щиты и вытащил глефу, а потом уже шагнул в бой. Это правильно. Так и надо. Защита – первое, что нужно нам, бессмертным.       – Но мы же... бессмертны... – не понял Ридан.       – Солнце, – снова непонятно, но очень ласково назвал его Одерех. – Бессмертие бессмертию все же рознь. Сейчас твое тело бессмертно, а твой дух, твоя матрица – нет. Она привязана ко мне. Сильно и плотно. Но есть оружие, что ее сносит. А значит, надо уметь не умирать. А не умирать, это значит – избегать ударов. Или защищаться от них. Если бы у меня были те щиты, что сейчас, тебя бы в тот момент, когда по нам ударили, не снесло бы. А есть еще оружие... – он опустил голову, задумавшись. – Оружие, как я. Я могу не сносить матрицы с душ, я могу их развеивать. В прах. Это не значит, что я собираюсь тебя убивать. Никогда. Клянусь. Что бы ты ни сделал, не убью. Считай, что ты получил карт-бланш на все действия, что совершишь. Я буду огорчаться, если ты будешь мне вредить. Бить тебя. Больно, кстати, но не убью. Ни тебя, ни твою тягу к жизни. Хотя, если честно, очень не хочу, чтоб ты шел против меня... – Одерех шумно выдохнул, и Ридан, не понимая даже, почему и зачем это делает, обнял его, пытаясь передать духовно, что он точно будет рядом. – Спасибо, хороший мой, – Свер поцеловал его в висок. – Так вот, не щиты главное, не оружие, что держишь в руках. Главное – вовремя увернуться.       – Ловкость, скорость, гибкость... – согласился Ридан.       – Да, ловкость, скорость, гибкость, – согласился Одерех. – Но есть еще одно, куда как главнее всего этого: желание выжить. Если ты не хочешь жить, то ты просто мастер, ловкач, который красуется собой. А если хочешь, то ты... не знаю, как назвать, но жилец. Ты выживешь в любом случае, просто потому, что тебе это надо. А потом, уже за желанием жить идет и ловкость, и скорость, и гибкость, и сила, и умения... Ну, и опыт. Понимаешь? – Свер поднял голову.       И Ридан просто утонул в его взгляде. Там было столько всего, что и не объяснишь. И потаенная любовь, и нежность, и боль, и радость, и какое-то непонятное счастье, и, даже, что крыть, желание его прибить. Но опять-таки, какое-то родное желание. Одерех буквально топил его в своих чувствах, и Ридан не нашелся, чем ответить, кроме как поцелуем, ощутив, что словно в бездну шагнул. В сладкую, медовую бездну, опалившую огнем все тело, лишившую разума, ввергнувшую в омут острого и невероятно нужного желания быть еще ближе. Вплоть до того, чтобы стать едиными на ложе. А видение того, как Одерех извивается под ним, прося о большем, едва не пошатнули психику.       – Я не готов! – резко отстранившись, произнес Ридан. – Не стоит от меня подобного требовать!       – Ты о чем? – не понял Свер.       – Ты знаешь. Ты начал проецировать...       – Я?.. – удивление бога было настолько неожиданным, что Ридан осекся. – Я ничего не проецировал. Я же сказал, что отдаю тебе твою свободу. Физическую. А ментально я тобой так и вовсе не владел.       – У меня есть моя душа, – ухватив за руку Одереха, вымученно произнес Ридан.       – Я знаю, – с улыбкой согласился тот.       – Мы с ней – с самого моего детства. Пусть ментально, но все же. А недавно – мы обручились.       – И это я знаю, – снова согласился Одерех.       – Не мучай меня, пожалуйста... – Ридан прижался к теплым пальцам бога губами. – Мы семья, ты сказал. Но я не могу ему изменять. Даже если мы были близки, даже если мы были вместе, я не могу изменить ему, но я уже ломаю себя под тебя. Я не могу тебе отказать ни в чем. Что бы ты ни потребовал, я уже готов сделать. Просто, молю, не надо... – Ридан запнулся. – Не надо меня соблазнять. Потому что я просто не выдержу.       – Я и не соблазнял, – изогнув бровь, хмыкнул Одерех. – Я даже не намекал ни на что.       – Ментально...       – О, нет, Ридан, я такой хуйней не занимаюсь, поверь, – жестковато ответил тот. – Я под себя перестал ломать уже давно. Меня теперь или хотят, или нет. А вот шлюхами, которые сначала под меня, потом еще под кого ложатся, я и вовсе брезгую. Поэтому, я не заставляю, и даже не предлагаю. Я показываю себя таким, каков есть, и ко мне или идут, и остаются, или же уходят прочь.       – Я не шлюха, – сумел собрать себя воедино Ридан.       – А кто ты? – удивился Одерех. – Любишь одного, таешь под другим... Ну, не под, а рядом, без разницы. Определись.       – После того, как ты сказал, что мы братья по силе, я думал, что и по уму – тоже, – резко отозвался Ридан, а когда они вернулись в крепость, покинул Одереха, уйдя в дальний край сада, где были расположены пещеры.       – Что, мой батя тебя тоже достал? – увидел он Нарру, что обтирала меч. – Херовый он собеседник, так?       – Так, – согласился Дан, достав мономолекулярную глефу. – Пройдемся вместе?       – Да я только за! – согласилась Нарра. – Ррокс! Давай, харэ нежить свой хвост. У нас Ридан в напарниках.       – А, ну тогда можно, – согласился высокий, на голову выше него мужчина, с довольно развитой мускулатурой. Ридан принял бы его за странного древнего... Но это был бог. Ррох. Богам принято иметь собственные формы.       – Ату их! – рявкнула Нарра, скользнув вперед, и Ридану пришлось следовать за ней, а после и оттеснять, беря тварей на себя.       – Бей сквозь щит! – рычал он Нарре. – Сквозь меня! Давай, глефой! – орал Рроху, а после и сам, сквозь тела, что расходились как туман, бил по тварям, осознавая, какую работу сделал Одерех, воссоздав свое оружие безопасным для своих.       А после и пил с ними, Ррохом и Наррой, крепкое вино, прошедши лабиринт.       – А ты крут, – Нарра стукнула кубком о кубок. – Из ребят моего папочки никто не проходил. – Видимо, он тебя поднатаскал?       – Щитами снабдил и оружием, – буркнул Ридан.       – Ого... – Нарра удивилась. – Это что, все воины Б'га такие сильные?..       – Я – ученик. Первая ступень. Только получил знак, – чуть приподнял он амулет. – Воины прошли бы этот полигон с закрытыми глазами.       – У-у-у, ты еще не знаешь, как воины моего папочки колбасят диких! – хихикнула Нарра.       – Знаю, – буркнул Ридан, высветив аналоговую таблицу, которой научил его Сай. – Мое имя – четвертое.       – И-и-и... папа тебе так ничего и не рассказал, да? – сочувственно произнесла Нарра. – А ты сам так ничего и не понял...       – Нарра, – не выдержал Ридан. – Ты – богиня любви. У тебя все, кто нашел свою душу – под щитом. Скажи, есть ли шанс мне найти мою душу?       Нарра мягко улыбнулась.       – Найти, или принять?       – А можно найти, и не принять?..       – Можно, – грустно улыбнулась Нарра. – Знаешь, что меня попросила твоя душа?       – Что? – Ридан дернулся от того, как прошибло его осознанием, что его душа могла попросить Нарру.       – Чтобы я его привела к тебе. И я приведу. И вложу его руки в твои. И дам вам ощутить, прикоснуться друг к другу, не смотря глазами. Я сделаю так, как сделали в момент вашего обряда.       – Ты... – Ридан сглотнул. – Ты была рядом во время обряда?       – О, да. Я стояла в пяти метрах от вас. Сочетающихся, – ободряюще улыбнулась она. – Я люблю присутствовать на таких мероприятиях, особенно, когда души связывают, судьбы. Когда вплетают одного в другого. Навсегда.       – Что я буду должен? – понимая, что Нарра, богиня любви, может свести его с его душой, Ридан был готов на все.       – Свою жизнь, – перестала улыбаться Нарра. – Однажды ты выполнишь мой приказ, чего бы тебе этого не стоило.       – Согласен, – твердо произнес Ридан, а Ррох только рассмеялся, ударив кубком по кубку эмпана.       – Ну, раз так, то сначала пройди во двор замка. Тебе там как раз сюрприз один привезли. Думаю, понравится.       – Сюрприз? Мне? – удивился Ридан, но поверил сразу.       Быстро раскланявшись с богиней, он поспешил в замковый двор, ломая голову, что же за сюрприз могли ему привезти. И, стоило вывернуть на аллею, как зарычал от бессильной ярости, смотря на то, как Одерех с силой сжимает руку Эзрика, дергая его на себя, а младший брат так и норовит пнуть бога под колено, вырываясь и ругаясь на каком-то малопонятном языке.       – Не смей!!! – рявкнул Ридан, бросившись к Одереху. Разум помутился настолько, что ему было плевать, чем этот забег закончится. Только бы не позволить причинить вред брату.       – Ты че, белены объелся?! – возмутился Одерех, буквально за секунду до нападения, прикрыв щитом и себя и Эзрика. – Какого лешего?!       – Отпусти моего брата! Ты не смеешь к нему прикасаться! – рыкнул Ридан, уже собираясь пустить в дело смертоубийственную глефу.       – А это еще что за... – Эзрик повернулся к нему, смотря так, будто не узнавая, а после себя по лбу хлопнул, дернув руку из хватки Одереха. – Отпусти, а то этот ненормальный меня точно сейчас отгрызать от тебя будет.       – Да на, держи своего братца, – хмыкнул Свер, сняв щит, толкнув к Ридану юного эмпана. – И ее не забудь, – он чуть отстранился, и Ридан увидел сгорбившуюся, чуть подрагивающую от страха мать. – Рик, мы с тобой чуть позже продолжим.       – Да, – махнул рукой Эзрик. – Когда успокою своего братца.       – Кто тебя научил так со мной разговаривать? – грозно произнес Ридан, взяв мальчишку за руку, и обхватив мать за плечи, уводя их в свои апартаменты.       – Рид, помолчи, будь добр, – попросил Эзрик. – Мне сейчас вот совсем не до тебя. – Эзрик говорил и вел себя странно, и это Ридану не нравилось, но сделать он ничего не мог. Не здесь, во всяком случае. Поэтому подтолкнул брата вперед. – Так, знаешь что, дорогой ты мой, – Эзрик встал, скрестив на груди руки. – Заканчивай. Я больше не твой младший брат. По крови, возможно, но не по разуму. Ты надо мной не властен.       – Эзрик! – тихо одернула мать. – Не стоит так разговаривать со старшим братом. Теперь он за нас отвечает перед господином Свером...       – Фу-ух, – выдохнул младший брат, после чего махнул рукой. – Мне вас не переубедить, наверное, никогда. Хорошо, я пока помолчу. Но попрошу Свера, чтобы он переселил меня куда-нибудь поближе к себе.       – Хочешь третьим в его кровати оказаться? – непонятная ревность заставила Ридана едва ли не зубами скрипнуть.       – Благодарю покорно! Мне уже чужих кроватей, тем более мужских, достаточно! – огрызнулся Эзрик. – После того как ты отказался следовать воле ублюдка, который нам отцом приходился, именно меня отдали тому гребаному садисту. Так что теперь я еще года два как приходить в себя буду.       – Тогда какое право ты имеешь хоть о чем-то просить Свера?       – Какое право? – Эзрик хмыкнул. – Право, данное мне им же. Ладно, не бери близко к сердцу. Тебе этого не понять. Это наши с ним дела.       Ридан хмурился. Было очень странно слышать подобные речи от брата. Точнее не странно, а необычно. Так говорили люди Свера. Неужели...       – Эзрик, ты тоже из них? – очень тихо произнес Ридан.       – А, черт, со всем этим дерьмом, что свалилось на меня, совсем забыл, что ты тоже, – хлопнул тот себя по лбу. – Но, по твоему поведению, я так понял, Свер тебе еще ничего не рассказал. Это, конечно, ваши дела, и вмешиваться я не буду, но да, мы с ним знакомы, и долгое время работали вместе. Можно сказать, те люди, кого он привел сюда, это мои друзья. А Свер – мой шеф. Но об этом не при матери.       – Хорошо, – согласился Ридан. – Не при ней.       – Кстати, если ты уже понял, что я как бы к ним ближе, то, может быть, ты перестанешь быть заботливым старшим братцем, и отпустишь меня поздороваться с собственными друзьями и командиром? Как-то давненько я их не видел. Соскучился. Правда, если бы не этот гребаный садист, и если бы не почти полная потеря личности, то Вэр бы мне не открыл сознание. Можно сказать, только таким образом меня удалось достать из моральной комы. Жалко, что Яна убила этого ублюдка. Я бы его сам с удовольствием разделал раз так десять.       – Ты знаком с Наррой?       – Ридан, я со всеми знаком, – вздохнул Эзрик. – Мало того, я почти с ними и начинал этот путь. Когда Свер еще даже богом не был. Хотя пришел в их отряд позже тебя. Но, раз Свер пока молчит, то и я молчать буду. Что-то Яна говорила, что у вас с ним свои мутки, так что, как говорится, не моего ума дело.       – А я бы хотел узнать все от тебя, – Ридан открыл дверь, пропуская в свои покои. – Чтобы знать, как себя вести с Одерехом.       – Нормально вести. Как с другом, как со старшим. Кстати, Рид, у тебя пожрать есть че? Или мне идти к Сверу? А то у меня снесло все наработки, и магия конструктов пока еще не открылась.       – Да, конечно, – Ридан выставил на стол несколько мисок с едой, и даже не успел предупредить Эзрика, что это употреблять можно, как тот жадно набросился на еду.       – Не дрейфь. Я знаком с подобной пищей. А вот мать придется отпаивать кровью. Пока что.       – Что с вами произошло? – Ридан выставил на стол стакан и кувшин с кровью, почти силком напоив мать.       – Знаешь, вот я мало что помню. Честно. А вот теперь, когда память прошлого проснулась, так и вообще как сон свою жизнь вспоминаю. Но если коротко, то хм... отец отдал меня Бокарро сразу же после того, как послал за тобой твой отряд. Притом, я даже не помню, как именно отдал. Просто я очнулся уже у него в темнице, закованный по рукам и ногам, и этот гандон рваный, взялся меня приручать, как он это назвал. И сказал, что пока я не дам ему наследника, сидеть мне здесь. Повезло, что Яна меня быстро нашла и доставила своему отцу. Он сумел вытравить все, до того, как меня раздуло, как самку пингвина. Кстати, именно этот момент ты и застал. Свер меня просто лечил, а не приставал. Меня ему, как партнера совсем не нужно. Так вот, сначала Яна с Ассуром освободили меня, а потом мы уже вместе отправились за матерью. Вот в пути, когда Вэр открыл мне мою прошлую жизнь, чтобы я не сдох, как разумное создание, оставив здесь лишь тельце твоего братишки, я и узнал, что наш дом оказался разрушен, а мать была продана, как рабыня, в гарем. Оттуда ее и вытаскивали. Но, если у меня есть, за что цепляться, и есть те, за кого я могу удержаться, то у нее никого больше нет. Ни нас, ни себя, – цыкнул Эзрик.       – А нас почему нет?       – Потому что, вспомнив себя, мы будем совсем иначе относиться к ней и этой жизни.       – Говори за себя, пожалуйста, – оборвал его Ридан.       – Да, прости, говорю за себя. У Одереха, как ты его называешь, тоже есть вторая мать. И он ее обожает, кажется, так же, как и свою первую. Так что не факт, что ты поступишь иначе.       – А Одерех позволит ее забрать с собой, как думаешь?       – Дурак ты, и вопросы у тебя дурацкие, – хмыкнул Эзрик. – Мало того, что позволит, это даже не обговаривается. Для Дрюхи, чтобы ты знал, твоя семья – это его семья. Он никого из своих не оставляет. Для него это хуже предательства. Другое дело, готова ли она с нами... – он тяжело посмотрел на мать. – Эх, что ж за жизнь такая блядская, а?.. А ты как, кстати?       – Попал в рабство, – пожал плечами Ридан. – Но Одерех выкупил меня почти сразу. С тех пор ему и служу. А вот недавно узнал, что мы семья.       – По тебе что-то не скажешь, что ты это узнал.       – Еще бы душу свою увидеть, и буду действительно счастлив, – вздохнул Ридан, а Эзрик даже поперхнулся.       – Ну, Рид, ну ты даешь... – покачал он головой. – Быть буквально в десяти шагах от своей души, и не узнать ее? Это же каким долбоебом быть надо?!       – А ты видел? – Ридан подался вперед. – Знаешь, кто это?       – Даже не спрашивай! – тут же отмахнулся Эзрик. – И не подумаю тебе глаза открывать, если ты как слепец, ходя вокруг да около, все еще не понял. Да даже я, помня, как ты мне о своих снах рассказывал, едва в Адарне появился, как сразу понял, кто это!       – Ну так скажи мне!       – Слушай, дружище, – Эзрик склонил голову к плечу. – Ты же, блин, даже браком с ним сочетался, если я правильно помню. – И что, ничего нигде не дрогнуло до сих пор?       – Сила Одереха перекрывает все, – помрачнел Ридан. – Я не могу ощутить никого, под ее давлением, – взгляд младшего брата... Хотя теперь брата ли? Был скептичным. – И нет. Это не он. Одерех – высокий и жесткий воин, с сильным и крепким голосом. Я прикасался к своей душе, я обнимал того дающего, что мне предназначен. Он едва ли выше тебя ростом. У него длинные волосы и нежные черты лица. А еще от него пахнет чем-то очень приятным, и этого запаха я здесь не встречал.       – М-да... Все с тобой ясно, Рид, – покивал головой Эзрик. – Что ж, я теперь тем более не буду вмешиваться и вправлять тебе мозги. Сам мучайся и ищи своего любимого, если до сих пор тебя к нему не притянуло. А я-то думаю, чего он такой грустный до сих пор ходит... Ты, блин, хоть логически мыслить начни, если уже душой ослеп с какой-то радости.       – А не...       – Нет! – расхохотался Эзрик, после чего, хлопнув Ридана по плечу, поднялся. – Пойду, что ли, к Одереху, попрошу, чтобы он мне это тельце сменил на что-то более подобающее. А то, ссыкун какой-то. Потому и тянут ручонки ко мне всякие извращенцы.       – Тельце сменил? – не понял Ридан.       – Ну да, – Эзрик прищурился. – А ты что, думал, что можно меняться только в пределах собственных физических параметров? Приди в себя Рид! Ты находишься среди конструкторов, для которых создать хоть что-то, даже тело, тем более любое, раз плюнуть! И да, Рид, – брат чуть наклонил голову. – Больше ты меня таким не увидишь. И, думаю, даже не узнаешь, когда будешь проходить мимо, если уже свою душу не нашел.       – Ты отрекаешься от нашего родства?       – Нет. Хотя мы с тобой ну никак не родственники. Мы друзья, напарники, которые в свое время шли в бой плечом к плечу, но не думаю, что ты это вспомнишь, если уже свою душу не видишь. А мне просто прикольно будет понаблюдать со стороны, как ты проходишь мимо своей души, говоришь с ней, но так и не дойдешь разумом, что это и есть твоя судьба, с которой вас обвенчали боги. Потом вместе посмеемся, когда, наконец, раздуплишься.       – Эзрик, ну хоть подскажи! – мученически выдохнул Ридан.       – Подскажу, – кивнул тот. – Логика. Раньше ее отсутствием ты никогда не страдал. * * *       – Это просто жесть какая-то, – уже сидя в моем кабинете в нормальном обличье, охреневал Вадим, что с моего пакета данных, что с поведения Рэйдана. – Ну, ладно, не узнали друг друга сначала, ну бывает, тем более что Вэрриан вам такую теорию задвинул, но додуматься-то мог! Тем более что только вас тут трое. Вот куда он смотрит?       – На это он смотрит, точнее увидеть пытается, – хохотнул я, показав конструкт, в который меня в тот день обрядила Янка.       – А, ну то да. А если еще и вспомнить, что он был в Рроксе, который даже среди наших парней довольно высокий, то ты для него вообще мальчиком кажешься. Но, не почувствовать, не принять то, что вас связывает...       – Он принимает, вот в чем дело, – я развел руками, снова вернувшись в обычный облик. – Когда он меня целует, то его буквально шторит от желания. Ломка такая, что я, порой, хочу на все плюнуть, и утащить его к себе, чтобы дать понять, как он не прав в своей слепоте. Но кое-что все еще останавливает. Рэй не готов признать, что любит именно меня, а я не хочу его торопить. Пусть все идет своим чередом.       – Тебе-то это зачем?       – Затем.       Я отпаивал Гнома хорошим коньяком, хоть и конструированным, и следил за тем, как из его матрицы вымывается дикий треш последних месяцев жизни, дополнительно, хоть и медленно, меняя приоритеты сознания, чтобы он забыл свое «замужество». И если честно, даже представить не мог, что бы сделал с этим ублюдком, если бы в его руках оказался Рэй. Яна бы точно получила нахлобучку, за то, что убила этого выродка так быстро. Не, Вадима тоже было жалко, но он был моим бойцом, а не любимым.       – Нет, ты поделись, чтобы я случайно не проговорился и не сломал тебе интригу.       – Ты же помнишь, как дочки Родиона погибли, и куда он сам потом попал?       – Ну, – Вадим нахмурился.       – Лапти гну. Его мне пришлось буквально по кусочкам собирать. Не телом, сознанием. Взламывать его матрицу и составлять по новой. Ну, я тогда и напортачил. Так что Родион оказался ко мне привязанным, как мое личное создание. И ты вроде как должен был помнить, как мы собачились.       – О, это я вряд ли забуду.       – Ну вот. Поэтому и хочу, чтобы он сам, осознавая и принимая свои решения, пришел ко мне. Чтобы вляпался в меня, как я в него, а не чувствовал, что я снова его как-то привязываю и навязываю нашу любовь.       – Но вы же уже даже душами сплетены! Чего ему еще-то надо?!       – Осознания, – развел я руками. – Обычного осознания и понимания.       – Севретов, это дурость, помяни мои слова. Ты до того доведешь качели ваших эмоций, что Рэй просто перегорит. Поверь мне. Я с пеленок засыпал под его рассказы о других мирах, о любимом, которого он просто обязан найти. Да, не спорю, Вэр поиграл с нашими матрицами, многое закрыв и утаив. Я вообще ХЗ как очнулся от этого всего, с трудом вспомнив, кем был в прошлой жизни. Но Рэй, он же все помнит. Пусть стерлось твое лицо из памяти. Пусть ты сейчас тоже изменился, и твое окружение не совсем похоже на то, но как-то можно этот процесс ускорить? Хотя бы ради вас же. А то он когда-нибудь проснется с мыслью о том, что ну его нахер, эту его любимую душу, и просто перепихнется с любым встречным, решив, что так жить проще.       – Это еще с какого рожна?!       – А вот с такого. Эмпаны, в отличие от урров и людей, да даже тех же яргенов и ягов, существа запрограммированные. Как роботы. Если им не дают то, ради чего они живут, то они переключают программу. Притом сразу, без мучений. А с программой встречи со своей душой, Рэй жил чуть ли не с первого дня своей жизни. Вот и подумай, когда этот тумблер переключится, чтобы не травить эмоциями и гормонами и так слабую матрицу эмпана.       – Почему это слабую?       – Потому что все сделано для того, чтобы ослабить младших, – с силой поставил Вадим стакан на стол. – Севретов, не притворяйся идиотом. Тебе не идет. Сам же все видел и сам все должен понять. Эмпаны – подвластный и очень ломкий народец, который идет за сильным. Хотя, да, так тебе не понять. Это среди них пожить надо, чтобы осознать, кто они и с чем их жевать можно. Короче, скажу проще. Если бы эмпан попал в окружение Земли, то он бы неприкаянно маялся, поджирая кошек и собак, как какой-то бомж, а потом бы прибился к какому-нибудь человеку, любому притом, и только в служении был бы счастлив. Зато, кстати, понимаю, что Рэй имел в виду, говоря, что за твоей силой не видит свою душу. Просто, как и все эмпаны, даже имея затертую человеческую память, он увидел в тебе своего господина, своего бога, за которым должен идти, как учили всю жизнь. И, за твоей харизмой не может рассмотреть свою любовь.       – Черт... – я взъерошил волосы. – И что мне теперь делать?       – Открываться, пока не поздно. А то он действительно влюбится в тебя, но уже не как в свою душу, а как в своего командира. А вообще, – Вадим прищурился, – ты уж прости, но вы оба какие-то неадекватные. Притом проблема даже не в том, что вас Вэрриан позакрывал, а в том, что вы сами себе открыться не можете. Как слепцы, ей-богу! Ну, давай еще по одной, за встречу. * * *       Логика.       Эзрик, как ни странно, был прав. Душу затуманила сила и мощь Одереха, но разум-то работал исправно. И надо было только подумать, чем он и занялся, ухаживая за матерью.       Сон, тот сон, что свел его с супругом, с душой, которую ждал он годами, напомнил о себе, заиграв новыми красками. А еще воспоминание того, что ему древний Лорд сказал, что его душа изменчива как весенний ветер. И то, что Эзрик сказал, что тело изменить можно, притом не только физически, одно на другое, но и поменяв саму видимость. Так что, получается, все это время он глазами смотрел? Не душой? Искал мальчишку, у которого двое берущих, зная, что станет третьим, искал нежного и милого дающего, готовый защищать и лелеять?..       И память подкинула то, как после мысленного посыла, когда Одерех его в семью брал, многие из воинов помягчели лицами, раскрывшись душами. Словно принимая его. Только, как кого? А еще осознание того, что только у Одереха было двое эннэшше, а больше никого, даже разбившимися на пары, исключая Нарру, он не видел.       Замерев с одеялом в руках, Ридан внезапно понял, каким глупцом был. И Одерех ему подсказывал, и воины его, и сама жизнь. И даже чувства, которые он испытывал к богу! Все это говорило о том, что именно Свер его душа. Ассур так и вообще произнес их имена, не запинаясь, словно все было решено до него...       И так на сердце легко и просто стало, что Ридан, укрыв мать, заснувшую еще в купальне, резко распахнул дверь.       – Прибить меня хочешь? – ворчливо произнес Одерех, протиснувшись мимо него, в апартаменты.       – Одерех, я...       – Знаю, Дан, – тепло улыбнулся тот, сам, как мягкий урр, ввернувшись в его объятия, выдохнув устало и блаженно. – Знаю, что принял, хороший мой. Но давай хоть на пару минут отложим наш разговор. Вижу у тебя не все так гладко, как хотелось бы. Поэтому, перестань хмуриться, и рассказывай, – Свер, улыбнувшись, попытался разгладить морщинку между его бровей.       – Мать. Я не знаю, как ее вытащить.       – Ты ее заберешь с собой? – деловито переспросил Одерех.       – Да.       – Тогда вариант только один. Я сейчас просто сменю ей ваш физический облик на свой, конструктивный, и потом уже вмешаюсь в матрицу, и исправлю ее так, чтобы часть воспоминаний оказалась стерта.       – Как скажешь, – кивнул Ридан. – А какой был второй вариант? Если бы я оставил ее здесь?       – Отдать ее Альтану. Древние умеют приказывать младшим так, что те их слушаются на уровне душ.       – Нет, лучше ты.       – Хорошо, – Одерех осторожно прикрыл за собой дверь. Постоял недолго у кровати, а потом тело матери внезапно исчезло на пару секунд, вернувшись уже не изможденным и больным, а полным сил. Ридан даже не помнил, когда видел мать настолько красивой и юно выглядящей. – Все, готово. Из того, что было в ее жизни, твоя мать помнит только то, что у нее был сын. Ты. Эзрика она не помнит, потому что... Ну, сам понимаешь, бойцу быть мальцом ну уж никак не хочется.       – Свер, а скажи... – Ридан нахмурился. – Мне память так же, как моему брату открыть можно?       – Это не от меня зависит, – чуть помрачнел он. – И даже не знаю, что сказать. Но все, что касается твоего прошлого, у меня хранится здесь, – постучал он себя по голове. – Я помню все, с первого дня нашего знакомства, и могу тебе передать это. Но ощутишь ты все не более чем прочитанной книгой. Да и... – Одерех взглянул ему в глаза. – Мало там хорошего было.       – Я справлюсь. Просто мне хочется знать…       – Что ты прав? – Одерех хмыкнул. – Ты настолько боишься ошибиться, или настолько хочешь понять, твое ли то прошлое, или чужое?       – Я... – Ридан переборол себя. – Я не верю, что все может быть так просто.       – Да не просто это, Ридан, совсем даже не просто, – вздохнул Одерех. – Вэрр, тот, кто выше меня, хотел тебя мне не показывать лет так сто. Но, увидев то, что произошло со мной в отсутствии тебя, он отказался от этой мысли. Мы, с ребятами, взломали не только пространство, но и время, лишь бы ты выжил здесь. Мы нашли тебя, и приставили к тебе стража. Ассура. Лишь бы ты жил, и я мог бы тебя найти как можно быстрее. Я не знаю всего, но чувствую, что разум мой помутился, спустя время, настолько, что я начал творить херню... – Одерех замолчал. – Но ты не этого ждал, так? Разочарован?       – Я... не знаю как это назвать, – осторожно произнес Ридан. – Это не разочарование. Нет, – он задумался. – Просто я всегда думал, что сам найду свою душу. В других мирах, как начал надеяться, когда узнал тебя. Немного иначе.       –Ярче, искристее, полнее, чтобы насытиться тем, что получил, а не обыденно и просто, как получилось, да? – чуть грустно улыбнулся Одерех.       – Если ты меня понимаешь, о чем я, – виновато согласился Ридан.       – Пойдем. Мать твоя не проснется еще часов пять так точно. Да и навесить конструкт сна на комнату мне не сложно. Ей нужно перебороть все, что было, – Одерех мягко подтолкнул его к двери.       – Да, пойдем, – согласится эмпан.       – Понимаешь, Ридан, – Одерех поднырнул ему под руку, и это было приятно. Даже не так. Это было уместно. Теперь, понимая, что это его душа, сердце не металось между неизъяснимым будущим, и родным настоящим. – Можно было бы, конечно, все обставить в лучших фильмах болливуда, ну, как искроносную и роскошную мелодраму, с танцами, песнями, слезами и отчаянными встречами... Ну, чтобы тебя порадовать. Если честно, я даже думал уже над сюжетом. Просто ты раньше понял, чем я собрался с мыслями. Точнее, не ты понял, а Гном, то есть, Эзрик, тебе по башке настучал. Потому что я свой кайф осознания словил. И тебе хотел тот же доставить. Но не случилось. И сейчас в душе как-то пусто, да? Не хватает того праздника, той остроты встречи, того узнавания и понимания, чтобы глаза в глаза, и сердце в пляс. Я прав?       – Не совсем, – Ридан мотнул головой, ощущая тепло тела Одереха и то, как раскрывается ему навстречу, переставая думать и гадать, что же их связало. Понимая, что медленно, но верно тонет в этих эмоциях полного единения, хотя еще недавно, как и говорил Одерех, хотел той самой «искры». – Мы перемудрили, видимо. Чуть не перегорели.       – Вот за себя говори, – ворчливо произнес Свер. – У нас, у нашей расы в смысле, такого перегорания нет. Наоборот, мы все ярче пламенеем своими чувствами. И я не знал, что вы можете перегорать. Точнее не ты, а ваш народ. Ты, в определенный момент вернешься в норму, и разгоришься. Знаю. Но только твой... короче, Эзрик сказал, как это опасно. И что мне придется тебя завоевывать снова. Заново, точнее. Поэтому и не получилось, – Одерех остановился, чуть заступив дорогу, а после прижался к Ридану всем телом. – Прости, родной. У нас будет еще много праздников души. Я, если хочешь, буду тебе их дарить ежедневно...       – Знаешь, Одерех...       – Так, ша! – почти прорычал Свер. – Меня колотит от этого изменения моего имени! Дрюха, Дррэй, Андэр! Да как хочешь! Но Одерех... Все! забудь его! Будь добр!       – Хорошо, – улыбнулся Ридан. – Дррэй. Так тебя дочь называет. Так вот, Дррэй, я не хочу этих праздников. Они мне не нужны, – он осторожно обнял Свера за плечи, буквально растворяясь в нем. И едва не застонал от восторга этого единения, когда тот обнял его в ответ, уткнувшись лицом в шею, и прижался губами к его волосам, ощутив тот тонкий, едва ощутимый аромат, которым бредил, впервые сжав в руках свою душу. – Ты так сладко пахнешь... – он забылся, вдыхая этот аромат.       – Обычный гель для душа, который мне особо нравится, – буркнул тот.       – Я не хочу праздников, – с трудом вернулся к своим мыслям Ридан. – Я просто хочу быть с тобой. Всегда. Везде. Как часть твоей души...       – Идентично, – выдохнул Свер. – И не отпущу больше. Ладно, пошли к нашим, а то уже спрашивают, где мы там.       – Я не...       – Наши, Ридан, – с легким укором взглянул Свер. – Грайб и Бага. – Я не говорю, что ты обязан с ними спать, но делить меня с ними тебе придется.       – Делить... – не понял тот. – Почему делить? Если нам всем в твоей жизни есть место?       Одерех на это лишь хмыкнул.       – Ну, слава яйцам, – когда они вошли, проворчал Б'га. – Я думал, вы еще час идти будете. Все решили?       – Ну... – Одерех непонятно пожал плечами.       – Блядь, Дрюха, у тебя как всегда, как что, так язык в жопу! – рыкнул Гарай, а после подошел к Ридану. – Сможешь меня поцеловать?       – И меня, – сразу раздалось от стола, накрытого на четыре персоны. – Всего лишь поцелуй. Это как проба пера. Проверка на совместимость, чтобы мы знали, как к тебе относиться. Не трогать, или же вовлекать.       – О... Дррэй? – переспросил Ридан.       – Я промолчу, – отозвался тот, подхватив стакан с алкоголем, – Твое личное решение, как именно ты себя поведешь.       – Мы, все четверо, если что, едины душами, – смотря на стол, пробормотал Б'га. – И любое решение приемлемо, если оно не является насилием для остальных. Так что тебе решать.       А Ридан задумался. Одерех, то да, это было непререкаемо. Потому что в разуме и сердце отложилось осознание, что он – дающий. А вот с такими же как он, еще и с двумя... Хотя остро хотелось отдаться, как было с Коннетом. Притом не только телом, а чтобы раствориться в объятиях, поэтому осторожно прикоснулся к губам Гарая, ощутив их податливую мягкость, с толикой той жесткости, которая не позволяет себя полностью подчинить. Равный, понял Ридан, целуя подставленные губы, чуть не охнув от прострелившего все тело желания, когда Гарай начал вести. Но мягко, и очень осторожно. Без грубости и напора. Словно принимая его равным. А потом и Б'га подошел, утянув его в поцелуй, уже властный и бескомпромиссный. Целовал, исследуя его рот, раня свой язык о его зубы, заставляя поддаваться, а когда почти сломил сопротивление – ответил нежно и чувственно, словно ставя точку в отношениях.       – Пойдет, – отдышавшись, кивнут Б'га. – Учить его точно ничему не надо. Раскрыт, свободен в отношениях, и не боится экспериментов. О, да, кстати, Ридан, прости за нескромный, но очень важный вопрос. Вы с Коннетом ролями менялись?       – Менялись, Бага! – рыкнул Одерех.       – Не, я так, как затравку... – хмыкнул тот, а Ридан понял, что его ждет не только ведущая роль, не сумев сдержать эмоции и желание. – О, ну вот теперь еще и чувствую! – хохотнул тот. – Что ж, прошу за стол. Сегодня я все это приготовил сам. Ну, и алкоголь совсем не структурный, а самый настоящий, так что хмель будет нереально сильным, как и абстинентный синдром. А еще я бы посоветовал вам вот это принять, – на стол были выложены странной формы пилюли.       – Что это? – подозрительно спросил Дррэй.       – Лекарство. От Филиппа. Переделанное Мрисом. Конструкт пока только в разработке, а вот это – можно.       – Виагра для души? – хохотнул Одерех.       – Можешь и так называть. И да, я понимаю твое желание побыть наедине с Риданом, поэтому мы вмешиваться не будем. Ну, если сами не позовете. Грайб, ты как?       – И ящеркой, и поползнем, – хохотнул тот, заставив рассмеяться остальных. – Ты же знаешь, что я не отказываюсь.       – Ну что, тогда за нас, – Дррэй первым проглотил пилюлю, за ним – эннэшше, ну и Ридан не мешкал, запив все горечью алкоголя, приступив к еде.       Первая неловкость очень быстро ушла. Эннэшше Одереха были вежливыми и интересными. В какой-то момент Б'га достал инструмент, начав наигрывать, а Сай, домовитый дух крепости, подыграл, утопив их в музыке. Одерех пел, вторя Б'га, наслаждаясь словами, которых Ридан не понимал, стараясь уловить эмоции, Гарай тоже не совсем понимал, покачивая головой, и отбивая ритм руками. Но общая атмосфера теплого уюта не была нарушена этим непониманием.       – Хороший вечер вышел, – сыто откинувшись на спинку стула, улыбнулся Одерех. – Душевный. Я бы и дольше посидел, но Сай говорит, что завтра у нас новый бой.       – Ага, – зевнул Гарай. – А выспаться надо. Мы, если что, в соседней комнате.       – Учту, – хохотнул Одерех, после чего, убрав стол с остатками закусок одним движением руки, почти мгновенно избавился от одежды, рухнув на кровать. – Дан, тебя долго ждать?       – Там мать... – постарался не смотреть на тело своей души Ридан.       – Я же тебе сказал, что навесил конструкт сна. Да и есть кому за ней присмотреть. Так что, не майся дурью. Идем спать. СПАТЬ! Я даже не прикоснусь к тебе, если ты сам этого не захочешь!       – Хорошо, – кивнул Ридан, проследив за тем, как Б'га и Гарай уйдут в другую спальню, и только потом нырнул под теплое покрывало, ощутив, как к его боку прижался Свер. – Но я... Я не смогу так заснуть, – он постарался отодвинуться, ощутив, как Свер снова прижался к нему всем телом. – Я...       – Ты, – Свер приподнялся на руке, смотря ему в глаза. – Я вообще не понял, ты девственник, что ли? Или принципиально не хочешь меня сегодня?       – Хочу, – согласился Ридан.       – Тогда в чем дело?       – Так неправильно.       – Поцелуй меня, Дан, – Одерех придвинулся чуть ближе. – И, если и потом это будет неправильно, то я не стану тебя заставлять.       – Я не могу... Я не хочу, чтобы все было так быстро... – выдохнул Ридан, но, ощутив сладость губ Одереха, забылся, подмяв его под себя, ощущая его податливость. – Я не хочу насильно...       – А кто тебе говорит, что это является насилием, Дан? – хрипло прошептал тот. – Я...       – Ты... – хрипло простонал в шею Дан, двинув бедрами, услышав лишь сладостный вздох. – Ты меня с ума сводишь. Я не смогу за тобой ухаживать. Я хотел тебя еше с тех времен, когда ты подошел к моей клетке...       – Идентично... – простонал тот, закинув ногу ему на бедро. – Сам с ума сошел, как увидел. Только не понимал... Дан! Ты же можешь сильнее, и жестче, ты...       – Могу, – шепнул тот, нарастив скорость, утопая в сладости единения, и замечая, как выгибается в истоме тело Одереха. Почти так, как в его видении. Почти так, как он хотел... И согнул его ногу в колене, войдя под определенный углом, уловив сладкий вскрик, ощутив, как дрогнуло под ним тело его души.       – Не, такое пропустить точно грех, – сквозь морок удовольствия услышал Ридан, дернувшись, когда его спину начали целовать, а после и отдался ощущениям, стараясь сконцентрироваться на том, что дарит своей душе.       – Давай, Грайб, вместе, – хохотнул Б'га, и Ридан ощутил, как его повернули на бок, довольно мягко, и невероятно желанно занявшись его телом. А, спустя мгновение ощутил, как к его члену присоединился еще один... * * *       Мучительно сладко, до спазмов, меня выгибало в руках эннэшше, даря такой невероятный кайф, который я не испытывал никогда. Рэй, мое сладкое солнце, был со мной, и любил меня так остро и нежно, что я готов был кончить здесь и сейчас. А потом еще и Грайб присоединился. И Бага, как я ощутил на выдохе своего эннэшше, подавшегося назад с искристым удовольствием проникновения.       Острая сладость похоти принадлежать Дану, буквально ломала мое тело, выгибая под него, заставляя спешить, пока мой эмпан пьян и расслаблен. Я выгибался от дикого и безудержного удовольствия получать его в себя, выпивая его страсть и желание не хуже того же вампира. Я наслаждался, насыщался, словно человек, который долго испытывал кислородное голодание, внезапно получив доступ к воздуху. Он был именно тем родником, той, недостающей частью моего я, о которой я мечтал все эти годы! И, осознав это, не сдерживал стонов, поощряя к действиям не только его, но и Грайба, что был позади меня. Это было так хорошо, что я поплыл, перестав воспринимать реальность. А когда Богдан ввел нас в темп, то просто расслабился, подрагивая в их руках от невероятного удовольствия.       – Еще хочу, еще... – сам не осознавая, что шепчу, бормотал я, лихорадочно, спешно, словно это наш первый и последний секс, насаживаясь на их члены, елозя руками по их телам, откидывая голову на плечо Грайба, и ловя поцелуи Ридана, который пил меня, как оголодавший.       И, когда Грайб, не выдержав моего голода, обернулся ягом, то выгнулся навстречу Ридану, впился в его губы, заставляя входить чуть жестче и резче, и запел. Не смог сдержаться. Слишком остро, слишком желанно. На самой грани невероятного наслаждения.       Слез с ресниц, кончив, я так и не стирал. Сил не было. Дан еще судорожно гнулся под Богданом, ненасытно подаваясь ему навстречу, шумно и жестко выдыхая, а я, не выпускал член Грайба из себя, такой толстый, и такой невероятно желанный, и медленно приходил в себя.       – Давай, вам сейчас это особо надо, – шлепнул по ягодице Богдан Ридана, и тот, даже не задумываясь, повернул меня под себя, вновь, до пьяной остроты удовольствия взогрев мое либидо, давая кончить повторно, к тому же так глубоко, и так остро, что я заорал от сладких спазмов, дергаясь под ним от невероятного удовольствия.       – Блядь, вот это был чистой воды кайф... – выдохнул я, а после истерично заржал, ощутив формирование кокона. – Бага, давай ты тоже, тебя здесь только не хватало.       – Ты о чем? – почти пришел в себя тот.       – Трахни меня, – попросил я. – Так, чтобы кончить.       – Никто не против? – перевел Богдан взгляд с Грайба на Ридана, но те, уже вряд ли понимали, что от них хотят. Хорошо. А зачем? – вошел он в меня, начав наращивать темп. – Просто захотелось, или же...       – Мне вас всегда хочется... – раскинулся я на кровати, обхватив ногами его бедра, двигаясь навстречу, наслаждаясь его движениями. – Но сейчас или же. Вы попали в мой цикл. Жестче, Бага, чуть жестче!.. – меня дернуло от удовольствия так, что тело выгнуло в спазме, дав излиться еще раз, и за мной тут же последовал Богдан.       – И, что это за цикл? – Бага, единственный, не ушел в несознанку после хорошего траха.       – Осеменения, – раскинулся я между потных и усталых тел эннэшше. – Могу вас поздравить, папочки. У вас, через какое-то время появятся дочки и сыночки, количеством в три штуки.       – Дрюх, не дури. Так нельзя, ощутить сразу, после осеменения, – нахмурился Богдан.       – Я – бог, и я – могу, – улыбнулся я, наслаждаясь теплой и желанной усталостью эннэшше. – Я это ощущаю сразу. Потому и сплел твое семя с семенем Грайба и Ридана, чтобы успеть до закрытия кокона. Тройня у нас. Притом, все трое, кто будет рожден, будут обладать генами нашей четверки.       – И кем они будут? – Бага резко посерьезнел.       – Я вас принимал в теле человека, значит, людьми, – зевнул я. – С возможностями эмпанов, и яргенов. Но – людьми.       – А как ты, со своей ебаной жизнью собрался их вынашивать? – прорычал тот.       – Завтра, Бага, завтра, – отмахнулся я от него, прижавшись к Ридану, что тут же укутал меня теплом своего тела. – Яйца отложу, в Сая. Короче, не важно.       – Точно, не важно, – согласился Грайб, прижавшись ко мне со спины.